Тише...

- Маргарит! Дверь с громких уханьем захлопнулась перед самым носом и Рокстон невольно отступил на пол шага назад. Отступил и, усмехнувшись, замотал головой, отгоняя наваждение - занавеска из деревянных бусин маятниковыми движениями ходила из стороны в сторону. И все же, каждый раз, когда Маргарит была особо не в духе, жителям дома-на-дереве казалось, что в их доме развешены не тонкие шторы, не оставляющие места для тайн и особого уединения, а как минимум массивные двери из векового дуба, гулко ухающие о косяки. Справившись со своим неуместным весельем и согнав предательскую усмешку с губ, Джон сдвинул в сторону легкую штору и вошел в комнату. Маргарит, так же вторя маятнику, выхаживала по их обители, изрыгая проклятия в адрес своей мягкотелости при принятии ключевых решений, якобы порожденной материнством, да в адрес плато, на котором все время что-то случается. Досталось и динозаврам, давно смиренно обходящим их территорию за несколько километров; и местным жителям, с которыми в большинстве своем были налажены едва ли не дружеские отношения. Не позабыла наследница и о непрекращающейся жаре, избыточной влажности, отсутствии излишков цивилизованной жизни, и, конечно же, доме, больше похожем на студенческое общежитие. Однако больше всего колких эпитетов и призывов о каре свыше на сей раз снискали криворукие стрелки, больше думающие об очередном гениальном романе, нежели о ближнем своем. - Маргарит… Джон попытался было вклиниться с оправдательной тирадой в адрес и без того изнывающего от вины и стыда друга, но зеленые глаза, заволоченные влагой, так резанули по нему взглядом, что лорд тотчас же притих, предпочитая переждать эту эмоциональную бурю. Впрочем, пережидать ее он предпочел крепко прижав вяло сопротивляющуюся Маргарит к себе, да уткнувшись подбородком в растрепанные кудри, выбившиеся из туго заплетенной косы. В действии он всегда был сильнее нежели в словесных уверениях. Выдохнув еще пару ругательств, Маргарит, вовсе не думая прекращать истерику, исполосовавшую ее щеки влажными дорожками, вдруг судорожно ухватилась за его рукав. Не то прижимаясь как можно теснее, не то притягивая его под защиту своих теплых объятий - и плевать, что кровь, напитавшая грубую ткань пиджака, окрасила алым пальцы. Зашьет и перевяжет плечо Джона уже по-человечески она чуть позже, благо навыки врачевания за эти годы вышли на совершенно новый уровень. Главное, так явственно слышно, что сердце его бьется ровно и четко, разгоняя вместе с потоком крови спокойствие, теплыми волнами расходящееся по телу. Искры на ресницах блеснули в солнечных лучах, но Маргарит не удостоила их вниманием, позволяя сорваться и ухнуть вниз на его плечо. Последние проклятия, порожденные нахлынувшим страхом, слетели с бледных губ уже намного тише, просто по инерции, и Маргарит наконец затихла, выравнивая дыхание. Его уверения были не новы и все-таки ей отчаянно хотелось верить им, как и каждый раз на протяжении всех этих лет... - Маргарит, все хорошо. Я не совсем цел, но точно буду жить еще долго и очень счастливо. Все в порядке, клянусь тебе. И совершенно не стоит линчевать Мелоуна: ни Вероника, ни дети не оценят. Ну же, тише... Тише, любимая. Я ведь обещал, что всегда буду возвращаться к тебе, что бы в очередной раз ни учудило наше Плато. И, значит, со мной попросту не может случиться ничего непоправимого…