Элис тяжело вздыхает и перебирает черные как ночное небо зимой волосы, таким образом успокаиваясь. Но в итоге всё же не выдерживает и громко припечатывает:
— Они тупицы.
Алиса отлипает от подушки и приподнимает заплаканное лицо, как бы выражая заинтересованность. Светловолосая тут же пользуется этим и обнимает свою полную противоположность со спины, нечаянно дергая её прекрасные волосы, кладет подбородок на плечо подружки.
— Они тупицы, потому что ты просто умница-красавица, а они этого не принимают… — девочка хмурится, после чего мотает головой, поправляясь — нет, не
не принимают, а
не понимают просто. Что с этих тупиц взять.
— Не надо так, — тихо возникает Алиса, после чего горбится и прикусывает губу, пытаясь не разрыдаться, и так слишком разнылась, — наверное, я просто не столь хороша. — Еле заканчивает предложение и всхлипывает, перед глазами встают воспоминания с полными безразличия и даже некоторого презрения, глазами отца, отправившего её записи в камин, на растерзание пламени. Кажется, вместе с теми записями сгорела и её частичка.
— Тише, тише, — тут же приподнимается Элис, обойдя свою противоположность и пав перед ней на колени, стирая горячие слезы и поднимая на себя бледное личико черноволосой, — ты очень хороша, лучше многих людей, которые тебя и меня окружают, ты даже слишком хороша для этого мира, они просто не понимают какие усилия ты прилагаешь, чтобы добиться хоть каких-то успехов.
Красные глаза недоверчиво сверкают, но на их глубине заметны проблески надежды, какой-то нежности и тепла. Алиса шмыгает носом и, не справляясь с бурей эмоций, одолевающих её, подается вперед, прижимаясь к светловолосой, утыкаясь в её плечо и прося прощения за что-то. Подушка, вся искомканная и сырая от слез, остается незамеченной. А Элис пытается успокоить юную Огай, шепча что-то бессвязное и поглаживая по спине.
Элис терпеть не может слёзы, но слёзы Алисы — редкое и очень неприятное явление, которое можно пережить, если после этого черноволосой станет легче. Как-никак, а у неё сложный период в жизни.
***
— Ой, застынь! — Резко восклицает Элис и Алиса послушно замирает, ожидая пока её противоположность насмотрится на что-то, что её привлекло. — Снежинки на твоих волосах выглядят как звёздочки! — Сияет и ярко-ярко улыбается Элис.
Голубые глаза сверкают, жадно вглядываются в звездочки-снежинки, а маленькие ладошки так и тянутся к черным волосам, Огай еле-еле держится и не касается черных прямых локонов.
— Ладно, идём, Ринтаро наверное уже заждался! — Быстро переключается способность, сжимая руки в кулачки и выдыхая пар, однако взгляд всё еще предательски соскальзывает на волосы её противоположности. Алиса молча кивает. Если Элис что-то захочет, она никогда не будет против, чего бы девочка не пожелала. Что угодно ради её единственной подруги.
***
— Вот, смотри, это сюда, а вот это сюда, — показывает светлая, Огай-младшая сосредоточено глядит, а после кивает, пытаясь повторить, однако скользкие стебли белоснежных цветочков предательски скользят и никак не хотят послушно сплетаться, — ох, совсем не получается, да? Давай я тебе помогу, — Элис откладывает свой уже законченный венок и помогает, хватая узкие ладони. Она тут же немного хмурится, чувствуя сколько на мягких подушечках пальцев её противоположности мозолей от частых занятий со скрипкой. Она почти ощущает эту пульсирующую боль.
Мягко ведёт руки, помогает плести, а потом, когда Алиса потихоньку начинает понимать схему, отстраняется, просто следя. Её подруга очень быстро учится, начиная правильно всё делать и почти не путаясь в стеблях.
Рваный вздох сам вырывается из приоткрытого рта темной, когда она заканчивает, тут же выпадая из некого транса, в который впала, пока работала.
— Знаешь, ромашки значат невинность, недоверчивость и… — Элис опускает на голову Алисы венок, а та заинтересованно слушает, ожидая продолжения, светлая мягко улыбается, — романтичность.
А еще тебе они очень идут.
Алиса смущенно улыбается и кивает, молчаливо благодаря за такой комплимент.
