Игра с Высокими Ставками

Игорный Дом. Адам стоит посреди больничного коридора, продолжая сверлить взглядом закрывшиеся двери операционного блока. Туда ему нельзя. Туда его не пустят, даже если он сменит одну маску на другую: здесь бессилен и всемогущий Инд-аль-Гул, и вездесущий Реддингтон, и обаятельный Странник. Адама пробирает смех – столько лиц, столько масок и столько беспомощности. Впрочем, сейчас он просто Адам Прентисс и его сила в его семье: за дверями оперблока бой вместо него ведет Кейтлин. Казино, в котором ставка – чья-то жизнь. - Что случилось? – Джонсон врывается в приемный покой, в кои-то веки подрастеряв собственную невозмутимость. – Где Кассандра? - В операционной. Адам поднимает на него взгляд, уже не таясь и не играя: игра закончилась в тот момент, когда ставкой в ней стала жизнь Кас. Этот взгляд пугает даже видевшего слишком многое Джонсона, пробирает до костей, потому что вот так – с холодной яростью, полностью подчиненной и усмиренной, прирученной истинным мастером – не может смотреть бывший «морской котик», такого взгляда не может быть даже у отставного агента ЦРУ, уставшего подчиняться приказам. Такой взгляд присущ тем, кто давно вырос из шкуры Игрока. Игра, в которой проигрыш означает смерть. - Что ты намерен делать? Вопрос Джонсона застает Адама в дверях госпиталя, заставляет остановиться и повернуться, смерив Распорядителя Казино улыбкой – настолько же безумной, насколько умиротворенной. - Я найду их, - Адам не врет, он вообще не любит лгать, - а потом… Он не заканчивает фразу специально, вкладывает в повисшее молчание так много, что Джонсону становится страшно, действительно страшно, а затем предлагает: - Вы со мной? За каждой Игрой стоят те, в чьих руках сосредоточена власть: Крупье и Распорядитель. Отбрасывать осточертевшую маску слишком простого – Адаму всегда легко удается перевоплощаться из образа в образ, перетекать из одного своего воплощения в другое, не давая кому либо и шанса узнать о том, кто он есть на самом деле. Странно, что Кассандра легко видела его суть даже за той маской, что была ему привычнее всего. Наверное, это особое умение Крупье – видеть Игрока насквозь. Крупье и Распорядитель принадлежат Казино, их задача – стоять на страже интересов Игорного Дома. Адам медленно крутит шест, позволяя выгравированной на нем змее гипнотически скользить вокруг его центра. Движение искусно вырезанных по дереву чешуек вводит в транс, успокаивает и наводит ужас одновременно. По спине Джонсона ползут мурашки, слишком пугающе выглядит тот, кого он считал обычным адреналиновым маньяком, уставшим выполнять чьи-то приказы. В глазах Прентисса при взгляде тройку наемников, совершивших нападение на Кассандру, читается смерть. Вот только эта смерть не обещает быть простой. - Спрашиваю еще раз – кто заказал вам убийство Кассандры Кинг? Змея продолжает обвивать шест в погоне за собственным хвостом. Власть Распорядителя и Крупье заканчивается там, где начинается власть Владельца Казино. - Кто ты? – Джонсон смотрит на точеный профиль Прентисса, пока тот делает рваные затяжки, только этими вдохами выдавая степень собственного гнева. - Реддингтон, - Адам делает последнюю затяжку, обжигающую пальцы, сигаретный смог почти перебивает запах крови, прочно засевший в горле, - Адам Реймонд Реддингтон. - Тот самый наследник Консьержа Преступного Мира, - усмехается Джонсон. Он не удивлен, что не рассмотрел этого раньше, внук практически превзошел деда в своем искусстве. – И что ты намерен делать, Адам Реймонд Реддингтон? - Закончить Игру, - Адам отшвыривает окурок и разворачивается, чтобы покинуть место кровавой бойни, - и убить Владельца Казино. Игра никогда не заканчивается. Её нельзя остановить, но можно сыграть по собственным правилам. - Я нашел её, Максвелл, - Адам появляется в офисе «Лорд-Консолидейшн» как всегда неожиданно – под покровом ночи, без звонка и предупреждения, - и мне нужна твоя помощь. - Что я должен сделать? – Макс не удивлен и не задает лишних вопросов – его доверие Инд-аль-Гулу – «Руке Демона» - безгранично и подкреплено слишком многим, в том числе, кровью: их собственной и их врагов. - Сыграть, - в глазах Адама решимость, которая пугает и подтверждает высоту ставок, - и может быть, поставить на кон слишком много. Любой Владелец Казино человек, а значит – смертен. - Идея Игры принадлежала еще твоему деду, - Джонсон в ярости сжимает кулаки, едва сдерживая желание отвесить зарвавшемуся мальчишке подзатыльник. Адам в ответ лишь ухмыляется и делает глоток виски, слишком напоминая ему Реддингтона. – Прогнозировать преступления, находить Игроков, сосредотачивать в своих руках власть… - Именно это вы пытались сделать? – Адам перекатывает по языку янтарную жидкость, обдумывая то немногое, в чем проговорился Джонсон. – Сосредоточить в своих руках власть, чтобы направить её на «благое дело» уничтожения отморозков? Благородно, но меня интересует только он – Владелец Казино. - Мы пытались подобраться к нему годами, - Джонсона бесит напускное спокойствие, с которым Адам сверлит вид, открывающийся за окном, - и сейчас Кассандра в больнице из-за того, что мы не смогли сделать этого тихо. Он построил Казино за несколько лет до смерти Реддингтона, смог расчистить себе поле для деятельности, собрать под своим крылом самых богатых и влиятельных гемблеров и убрать твоего деда со своего пути. Он слишком опасен. - Знаете, мистер Джонсон, - неприятная догадка обжигает центр грудной клетки, разрастается в нем пожаром, имя которому гнев, - я наказал человека, который фактически обезглавил моего деда. Но в свете последней информации я практически готов признать, что убил не того. В комнате повисает молчание, которое дает Джонсону возможность осознать, что внук действительно превзошел деда: не только в уме, но и в жестокости. - Ты не сможешь уничтожить Игорный Дом, - последняя попытка остановить Прентисса выглядит жалко даже по мнению самого Джонсона. - Я обещал одному человеку, что вытащу его сестру из этого дерьма, - Адам снова усмехается, не уточняя, что уничтожение Казино не входит в его планы, - и я сделаю это. - Один ты проиграешь, - Джонсон знает, о чем говорить. Позволив Кассандре сделать один единственный шаг в одиночку, он подписал ей смертный приговор. - Как минимум, нас двое. Адам не сомневается, что в Игре против Владельца Казино у него есть как минимум один соратник. Смерть – всего лишь игра, в которую Адам Прентисс играет с самого своего рождения. Удачно, потому что на его стороне семья. - У кого-то еще есть возражения против этой сделки? - Адам обводит наигранно-заинтересованным взглядом собравшихся, полностью игнорируя труп с дырой по центру лба, раскачивающийся в кресле во главе стола. Как он и предполагал, Владелец Казино был всего лишь человеком, а значит – смертным, и выстрел Кристины, который посчитают невозможным по определению, это лишь подтвердил. – Что ж, тогда полагаю, дело можно считать решенным. Надеюсь, мне больше не придется поднимать вопрос своего соответствия новой должности, а это, - он кивает в сторону открытых чемоданов с деньгами, которые художественно окроплены брызгами крови, - мой приветственный подарок. До новой Игры, господа. Он выходит из зала заседаний на одном из этажей самого высокого здания в мире походкой победителя, зная, что никто не посмеет выстрелить ему в спину. На самом деле он только что продемонстрировал, что новый Владелец Казино еще более страшен и таинственен, чем предыдущий. - Ты не боишься, что за тобой начнется охота? – Максвелл сопровождает его, держась за левым плечом – прикрывая спину и давая продемонстрировать превосходство. - Что ж, это может стать темой нового Пари, - Адам пожимает плечами, выходя на улицу и делая первую затяжку. – На кого сделаешь ставку? Игра никогда не заканчивается, но это не значит, что не может смениться Владелец Казино.