Пока она рядом

      Он просыпается и не сразу осознаёт, где он и что происходит. Вокруг темно и лишь тонкая полоса света улицы пересекает комнату. Волчий слух улавливает тихое бурчание маленьких часов на прикроватной тумбе.       Да. Он дома. То был сон, кошмар, снящийся не в первый раз. Точнее, кошмары всегда разные, но так похожи в содержании. Почему-то везде он виноват в смерти тех, кто стал ему семьёй, которой он не помнит до сих пор. Почти всегда его настигает кара в лице Мастера или Франкенштейна. Но не так сильно его пугает это всё, как бледное и временами залитое кровью с пустыми глазами лицо одного человека...       М-21 смотрит слева от себя и напрягает слух. Она всегда дышит необычайно тихо, и даже со способностью видеть в темноте он не часто может понять: двигается ли её грудная клетка. Но всё в порядке. Как и всегда, как каждую ночь, когда он просыпается. Юна лежит к нему спиной, немного свернувшись калачиком — она вновь почти полностью скинула с себя одеяло. Мужчина очень аккуратно — за совместное с ней проживание наловчился — укрывает её и замирает, чтобы проверить, не разбудил ли. Нет, спит.       Модифицированный встаёт с кровати, ламинат обжигает холодом ноги. Мужчина бесшумно идёт к балкону, дверца которого уже приоткрыта, и, без лишнего скрипа открывая её, выходит наружу.       В нос ударяет запах ночи, смешанный с ароматом недавнего дождя. Сейчас не меньше трёх часов, но какое дело мегаполису до времени? С высоты тринадцатого этажа видны горящие всеми цветами улицы и дома. Внизу, на дороге, ещё едут редкие машины, освещаемые фонарями. Осенний ветер бодрит, сон исчезает, выветривается основательно, остаётся почти полное спокойствие. Лишь что-то в глубине никак не желает пропадать. Ощущение вины и капелька страха. Он никогда не делал и ни за что не сделает того, что видит во снах. И уж тем более никогда не тронет ту, что подпустил к себе так близко. И не только физически.       Юна... Именно мысли о ней в такие моменты основательно очищали его разум от плохих воспоминаний об ужасном сне. Однообразные, похожие, прокручивание одних и тех же воспоминаний. Не тех первых, когда он с М-24 похитил её, чтобы выманить Шинву и остальных, а других, уже более поздних... Хотя намного ли позже это случилось? Казалось, что между двумя образами жизни прошло ого-го сколько времени, на самом же деле — всего ничего.       М-21 закрыл глаза. Ему снова хотелось вспомнить те самые дни, когда эта обычная девушка внезапно начала видеться с его стороны какой-то совершенно иной...       Приближалась середина февраля, близился выпускной класса, в котором учился Рейзел и дети, чьи души постоянно приходилось спасать. Все понимали, что после выпуска нет гарантии, что продолжится общение между компанией дома Франкенштейна и учениками. Франкенштейн тихо радовался — наконец-то из школы уйдёт головная боль в лице Шинву! — до того самого момента, когда рыжий объявил: он продолжит ходить в гости к директору и будет прихватывать остальных.       Навряд ли Франкенштейн согласился бы устраивать веселье вечером в своей школе. Шинву просил о таком маленьком одолжении, директор бы отказался стопроцентно... если бы не Рей. Лишь из-за его желания белобрысый учёный скрепя сердце дал согласие при условии: убираться будут сами.       В выпускной вечер должны были быть танцы. Ученики предлагали музыку, девушки и парни искали себе пару. Особенно девушки.       Трио модифицированных почему-то ждали такой чертовщины, тем не менее проявляя удивление, словно бы совершенно не догадывались. Точнее, так себя повёл Тао, когда некая особа-старшеклассница спросила, не составит ли он ей компанию. Конечно же хакер согласился, да ещё и радовался, как будто получил новый компьютер. Такео был подговорен на положительный ответ тем же Тао, а вот двадцать первый не соглашался вот вообще никак и после двух попыток убедить его просто начал прерывать приятеля, как только тот открывал рот.       Однако девушек, желавших, чтобы охранник составил им компанию на выпускном балу, было хоть отбавляй. В какой-то момент М-21 начал задаваться вопросом: «Неужели с выбором парней в классе всё так плохо?» — если даже охранник вполне девушек устроит. «Отшивал» модифицированный деликатно, во всяком случае, пытался, после чего школьницы уходили с улыбкой, но бывала она такой притворной... В общем-то, оборотень желал сразу после рабочего дня в день выпуска, покуда большая часть обитателей свалит кто в Лукедонию, а кто в школу, насладиться тишиной пустого дома.       Но в какой-то момент что-то пошло не так.       М-21 стоял один в стороне недалеко от ворот. Тао и Такео были где-то с другой стороны школы. Мужчина провожал взглядом разбредавшихся по домам учеников и подметил стоявших неподалеку Юну и Суйи. Последняя что-то тихо говорила подруге, обе косились в его сторону. Сам двадцать первый решил не предавать этому значения и продолжил глазеть на школьников. Покуда боковым зрением не увидел, что Юна очень неуверенно подходит к нему и явно кое-как сдерживает себя от позорного побега или хотя бы простого поворота головы в сторону Им Суйи. Тонкая прослойка снега хрустела под её бурыми сапожками. М-21 сохранял спокойствие и не выражающее ничего лицо.       — Аджосси, можно вопрос? — тихим голосом спросила девушка. Охранник повернул в её сторону голову и склонил её в сторону. Обработав слова девушки, кивнул. — Вы же не идёте ни с кем на выпускной бал?       — Нет, и как-то не планировал куда-то идти.       — Эм-м, ясно. — Девушка замолчала, потупив взгляд. Краем глаза М-21 увидел Суйи, которая усердно делала вид, что копается в телефоне, но при этом так прикрывала рукой глаза, что маскировка летела к чертям. Очень незаметно мужчина ухмыльнулся краем губ.       Юна вздохнула, развернулась на сто восемьдесят градусов и на полностью прямых ногах быстро двинулась в сторону подруги-модели. Не прошло и минуты, как Суйи развернула Юну и толкнула обратно. Девушка вновь проделала путь к охраннику. Даже пытаясь казаться уверенной во всём, она не производила такового впечатления.       — Аджосси, вы не могли бы... — начала тараторить она, после чего вновь смутилась и проделала всё то же, что ранее. Двадцать первому даже стало интересно, будет ли продолжение попыток. Вспоминая других претенденток, он не мог не отметить, что те были куда смелее и если говорили, то делали это прямее некуда.       М-21 оперся локтем о стену, около которой стоял и глядел на пару подруг. Суйи что-то говорила, точнее, отчитывала Юну, Юна качалась с пятки на носок. И вот проходит ещё несколько секунд разговора, — и модель повторяет ранее сделанный жест, да толкает девушку так, что та едва ли не впечатывается в представителя школьной охраны.       — Аджосси, не могли бы вы сопровождать меня на выпускном балу? — очень быстро проговорила Юна и более не решилась смотреть на мужчину, уперев глаза в пол. Всего считанные секунды длилось молчание, казавшееся таким неловким и неудобным. Девушка готова была получить от ворот поворот, как многие другие, но...       — Хорошо, — проговорил он мягким голосом. Юна осмелилась поднять глаза и увидела, как мужчина слегка улыбается. Почти незаметно, но он точно улыбался. Улыбался ей (или всего лишь её попыткам сказать просьбу). — Только танцор из меня никудышный, да и скучно тебе со мной будет.       — Н-не будет! — сказала девушка громче, чем хотела и снова потупила взгляд, прикрыв рот рукой. Решив не создавать ещё одну паузу, школьница быстро поклонилась и быстрым шагом вернулась к Суйи. Что происходило между подругами далее, М-21 не видел, потому что его внимание привлекли шедшие к нему Тао и Такео. Рот первого при этом был открыт в широченной улыбке.       Мужчина в тот момент, момент данного согласия, не мог объяснить, почему именно она. Ни себе, ни тем более окружающим. Ему просто отчего-то захотелось сказать «Да» именно Юне, а не другим выпускницам. Может, он просто ждал, когда именно она спросит, пойдёт ли он на их выпускной? Может, его позабавила и умилила сцена её подходов с одним лишь вопросом? Мужчина не знал. Просто захотелось.       Когда Тао начал выяснять подробности, М-21 молчал. Или отвечал колкостями, уводил разговор в сторону. А сказав, что тема закрыта, ещё успел посмотреть на уходящую от ворот Юну, что всё время еще о чем-то щебетала с Суйи.       День выпускного и следующего за ним бала наступил внезапно. Двадцать первый вспомнил про число лишь после утренней фразы хакера про кавалера и исполнения обещания. С момента, как мужчина согласился сопровождать Юну, они не общались почти, лишь обменивались взглядами и почти незаметными улыбками. Однако в этот день оба договорились встретиться у ворот школы в без десяти пять — сама вечеринка начиналась в пять.       Мужчина нервничал. Девушкам свойственно приходить позже, так что он винил скорее себя, что пришел раньше. Раньше минут на десять. Зато у него было время обдумать всё, включая своё поведение с ней и то, о чём можно поговорить с юной леди. И у него почти ничего не выходило. Не сказать бы, что быть парой противоположному полу М-21 боялся больше, чем во время кучи передряг, когда жизнь висела на волоске... Но то он уже знал, по какой схеме работает.       — Аджосси? — Он вздрогнул. Девушка уже подошла. Мужчина так погрузился в мысли, что даже не слышал шагов. Обменявшись приветствиями, пара вошла в школу, тихую и безлюдную.       Куртку Юна решила оставить в классном кабинете, попросив подождать её у зала. До вечеринки оставалось минут пять, когда она вернулась. И когда заставила своего сопровождающего замереть. Она была в малиновом платье с квадратным вырезом и длиной ниже колена, с гофрированными рукавами, на ногах были малиновые же балетки, а волосы убраны вверх.       — Слишком яркое? — смутилась девушка, сжимая лямку черной сумочки.       — А? Н-нет, нормально. — М-21 еще немного поглазел на Юну, а после предложил ей свой локоть, чтобы вошли они хотя бы как все нормальные пары. Когда выпускница взяла его за руку, он произнёс еле слышно: — Ты очень красивая сегодня.       Юна сначала глянула на сопровождающего с не верящим взглядом, а потом отвернулась, чтобы он видел, как это её смутило, ответив лишь очень тихое «Спасибо».       На протяжении всей вечеринки двадцать первый сидел в уголке и наблюдал со стороны за веселящимися уже-почти-не-школьниками, а так же за иногда мелькавшими среди всех Тао и Такео. Хотя нет, сам М-21 сказал бы, что половину времени он провёл в полудрёме, абстрагируясь от музыки и шума. Особенно он пытался игнорировать творящийся бедлам в тот момент, когда к нему мог полезть Тао с расспросами. Юна почти не подходила, лишь чтобы убедиться, что аджосси никуда не ушёл и справиться о его настроении. Ну и спросить заодно, не принести ли чего, на что мужчина во второй раз ответил как можно вежливее: «Если мне что-то понадобится, я принесу сам, иди и веселись», — хотя самому впоследствии это показалось немного-таки жёстко.       Были у М-21 подозрения — небольшие, но были, — что кровь юной головушки выпускницы взбунтуется, и Юна попросит его станцевать с ней медленный танец. Откуда мужчина знал о существовании такового вообще? Подслушал где-то в школе, какая-то застрявшая в голове девичья фраза.       Прошло уже отведённое время, и сквозь дремоту М-21 услышал голос какого-то парнишки, отвечавшего за выпускной бал, объявлявший о последней музыке для быстрых танцев, после которой намечался медляк. Мужчина напрягся и всеми силами попробовал не показывать этого, когда увидел подходящую Юну. Он уж думал, что ей ответить на просьбу, но её фраза, сказанная достаточно громко из-за нарастающей громкости песни, заставила охранника выпасть в осадок на пару секунд:       — Аджосси, пойдём домой?       — А? В-в смысле?       Юна немного отвела взгляд, осмотрев творящийся в темноте при сверкании подсветки ужас, а после ответила, перекрикивая музыку:       — Я просто устала! И мама говорила, чтобы вернулась пораньше!       — А медленный?       — Вы же сами говорили, что танцевать не очень-то умеете.       Попросив подождать её у выхода из зала, девушка направилась к столам, организованным из перетащенных сюда парт, и начала собирать в пакет, взятый из набора углу, мусор в виде стаканчиков и фантиков. В попытке выглядеть джентльменом, М-21 подошёл к ней и начал помогать. Видимо, Юна сначала хотела сказать, что и сама справится, но потом резко передумала и закрыла уже приоткрытые для слов губы.       Уже после того, как оба выкинули мусор, Юна начала прощаться с охранником, но тот оборвал её на полуслове:       — Зачем здесь-то прощаться? По идее, тебя надо бы довести до дома.       — С-спасибо, что волнуетесь об этом, аджосси, но я вполне дойду сама, я не так уж далеко живу.       «Знаю я это недалеко... — пронеслось в голове у двадцать первого. — Постоянно одна из тех, кого похищают. Тебя с твоей удачей даже в магазин отпускать одну к вечеру нельзя». После очень недолгих уговоров, окончившихся тем, что мужчина взял девушку за запястье и потащил в сторону, в которой должен был быть её дом, Юна таки согласилась на попутчика.       Первое время шли молча, не спеша, расцепив руки. М-21 погрузился в какой-то транс, в голове не было ни одной задерживающейся надолго мысли. Он поглядывал в сторону Юны, чтоб убедиться в её нахождении рядом, а потом снова выпадал из реальности.       Мужчина вздрогнул, когда его локоть обхватила женская рука с тонкими пальцами. Он повернулся к Юне, затормозив, и, видимо, во взгляде его проскользнул вопрос, который он хотел задать, но не успел, — Юна уже отвечала:       — Вы разогнались, я за вами не поспеваю.       — Прости, — тихо выдохнул мужчина, идя дальше. Юна уже убирала руку, когда отчего-то он сказал мимолётную фразу: — Можешь держаться за меня на подобный случай.       Он попробовал убедить себя, что это, опять-таки, лишь ради её безопасности. Он отвечал за девочку своей головой, которую Франкенштейн ему не то что свернёт, а сдаст на съедение Тёмному копью. Не самая лучшая кончина...       И как-то так, в молчании, оба дошли до дома, где жила Юна. Она до последнего не отцеплялась от его локтя, тем не менее не позволяя себе приблизиться вплотную.       — Спасибо, что проводили, — поклонилась девушка. — Это немного странно... но приятно.       — Видимо, именно тут заканчивается моя работа как твоего сопровождающего, — произнёс М-21. И оба встали, не способные что-то ещё сказать друг другу напоследок. «А я говорил ей, что собеседник из меня никакой», — усмехнулся сам себе он, чуть-чуть ухмыльнувшись.       — Аджосси? Над чем вы...       — Просто вспомнил, как ты просила меня об услуге быть тебе кавалером. — Юна глубоко вдохнула, прикусив губу и начав глазами вертеть по сторонам. Мужчина предпочел сразу исправиться: — Ты была весьма мила. И единственной, кто смущался до такой степени.       Девушка вроде бы почувствовала себя менее неудобно и расслабилась. Ни один почему-то не мог уйти. Она стояла на крыльце, он напротив неё, и из-за ступеней оба могли смотреть друг другу в глаза.       Юне позвонили. Девушка вздрогнула, а после ответила. Мать беспокоилась и интересовалась, где её дочь. «Я уже внизу, скоро поднимусь», — кинула выпускница в ответ и отключилась.       — Пора прощаться, видно, — словно бы подводил итог М-21. Юна просто кивнула. Когда же он уже разворачивался, девушка заговорила, запинаясь и тараторя:       — Аджосси, я... Я... Скажите, мы же увидимся ещё? Я знаю, что наобещал Шинву, н-но... Но это не точно же. Ик-Хан точно будет занят большую часть времени, Суйи тоже, она же м-модель. А я... Я, может, уеду из города. А когда вернусь... Мне немного страшно обнаружить всё полностью изменившимся. И... и...       Юна замолчала, обхватив себя руками и наклонив голову так, что лицо полностью скрылось в тени.       — И..? — Двадцать первому хотелось знать, что же еще не было ею сказано в этот внезапный её монолог.       — И я боюсь, что вы тоже изменитесь! — произнесла Юна чуть громче, чем хотелось.       — Ну, не думаю, что изменюсь так сильно за пару-другую годков. — М-21 слегка улыбнулся, что не скрылось от глаз поднявшей голову девушки.       — Я не про то... Точнее, не столько про то, сколько... Я про ваше отношение к... ко всем. — Девушка глубоко вдохнула и начала вновь говорить очень быстро: — Я не хочу вас ревновать в будущем и жалеть, что не сказала кое-что важное, когда было столько времени! Я...       В тот момент М-21 был полностью уверен, что последуют за слова. Это говорили несколько других учениц, об этом писали в глуповатых валентинках, это было школьное увлечение неизвестным охранником с хорошенькой внешностью для этой работы, как, видимо, считали некоторые старшеклассницы, иногда не боявшиеся напрямую заигрывать. Мужчина думал, что надо было уйти раньше, не задерживаться здесь, закончить самому какой-то обычной фразой, пожелать хотя бы спокойной ночи на будущее. За те секунды, что Юна собиралась с духом, двадцать первый успел и подумать о возможности весьма холодно оборвать девушку, помечтать, чтоб именно сейчас кто-то решил позвонить, хотя бы Тао, умевший влезать даже туда, где его быть не должно.       Но вместе с этим боролось желание дослушать её мелодичный тонкий голос, посмотреть на неё еще немного. А что, если она действительно вот так исчезнет, пусть даже на время, из его жизни? Почему-то лишь о собственной жизни он и подумал, вспомнив о шумихе в доме босса, только потом.       — Я люблю вас, аджосси, — едва ли не прошептала Юна.       Да. Те самые слова. Слова, на которые М-21 уже перестал реагировать. Простая увлечённость, первая школьная влюблённость, чувства приходящие и быстро растворяющиеся. Она молода, еще не знакома с жизнью толком, навряд ли у неё был как таковой опыт в делах амурных.       Именно это отталкивало мужчину. Он не тот, в кого можно влюбиться до гроба. Он не достоин после того, что он творил, будучи в Союзе. Сквозь мысли он услышал еще одну фразу, сказанную так же тихо: «Вы нравитесь мне еще с первого вашего появления». Ох, если бы она знала, помнила о том, когда было это его первое появление в её жизни на самом деле, она бы такого не говорила. Или подумала бы прежде, чем говорить.       Юна подозревала, знала, что наткнётся на холодный взгляд и не выражающее ничего лицо, когда скажет заветные и пугающие слова. Словно бы запрещенные, они не должны были прозвучать... Но прозвучали. Он знает. Теперь знает. Что думает, интересно? Мысленно насмехается, как над еще одной влюблённой девицей? Наверное, да.       Су Юне хотелось то ли заплакать, то ли посмеяться немного безумно и попросить забыть. Девушка отчеканила, стараясь не дрожать голосом: «До свидания», — и развернулась, вынимая из кармана ключи быстрым движением.       Для М-21 был момент принятия решения, действительно ли общение с этой девочкой было лишь по её просьбе и только из-за частого посещения ею с остальными дома Франкенштейна или было что-то еще? Юна... Было что-то теплое, даже слегка обжигающее что-то где-то внутри, когда он произносил её имя про себя. Она была милой, спокойной, была обычной. В какой-то мере двадцать первому не хватало этой обычности в своей жизни. Всё, что он помнил, всегда было завязано на другом, противоположном обычному миру. Союз, эксперименты, благородные и всё остальное... С одной стороны, это не казалось чем-то сверхъестественным, но иногда хотелось быть простым человеком, без заморочек, не бояться за жизнь.       Юна ассоциировалась с этой простотой. Словно ниточка, связывающая два мира. Он хотел, чтобы она была рядом...       Словно в тумане, М-21 развернул уже открывшую дверь Юну и прижал к себе, зарывшись рукой в её мягкие волосы. Волчий модифицированный нюх уловил что-то сладкое в запахе её волос. Он словно чувствовал, как громко и часто бьётся её сердце... Или то было его собственное? Сейчас ему не хотелось выпускать девушку, хотелось перебирать пальцами пряди её волос, чувствовать, что она рядом, что она не исчезнет, что она продолжит называть его «аджосси».       — Вы... Почему вы делаете это? — дрожащим голосом спросила девушка, высовывая лицо из-под расстёгнутого плаща сопровождающего.       — Нельзя оставить девушку после праздника в расстроенных чувствах, — ответил мужчина. — И не пытайся отвертеться, что ты не расстроена.       Так они стояли меньше минуты, покуда девушка не попыталась выпутаться, бормоча про ждущую её мать. М-21, конечно же, отпустил девушку но перед тем, как она зашла в подъезд, спросил:       — Как насчет прогуляться завтра?       Юна замялась. Поняв вопрос, машинально кивнула головой.       — Тогда как насчет, чтобы в четыре часа я ждал тебя здесь? — Юна ещё раз кивнула, промямлила что-то и, пожелав спокойного вечера, скрылась за дверью.       И как только дверь закрылась за её спиной, зазвонил телефон. На экране высветилось «Тао». Вздохнув, М-21 ответил на звонок, первым делом спросив:       — Ты не мог позвонить минутами тремя раньше?       Они тогда действительно встретились точно в четыре, действительно гуляли. Два часа пролетели незаметно, хотя сначала разговор не складывался. Они никуда не заходили на протяжение прогулки, ходили лишь по улицам оживленным, улицам узким и тихим, ходили по ближайшему скверу. В какой-то момент М-21 просто начал задавать девушке обычные вопросы: куда пойдет дальше, кем хочет быть, планы на будущее... Юна первоначально отвечала кратко, бубня ответы под нос, но в какой-то момент разговорилась, перестала сжиматься и едва ли не нараспев давала ответы на вопросы о семье, каких-то предпочтениях в еде, досуге, во всём.       Девушка же тоже хотела знать, как можно больше об охраннике, поэтому начала задавать, весьма осторожно, те же вопросы, что и он ей. В ответ мужчина загадочно и как-то грустно улыбался, отвечая кратко: «Прости, уже не помню» или «Это не самая приятная тема». Не сказать, что Юне нравилась эта скрытность, но выпускница просто смирялась с фактом, что лезть с вопросами о чем-то невероятно личном плохо, а если она это будет делать, то объект её влюблённости просто сбежит.       В тот день, когда М-21 вернул Юну домой к шести, они обменялись телефонами. И сразу же договорились, на том же крыльце, ещё погулять, точно так же.       Тогда в доме Юны родители были весьма взбудоражены, что их дочь гуляет с человеком, что более чем лет на десять старше её. В общежитии Франкенштейна же из двадцать первого пытались вытрясти информацию о прошедшем свидании, на что М-21, немало удивив Тао, даже не стал огрызаться в привычной манере, а просто прямым текстом сказал, что это было не свидание, а всё, что было на прогулке, касается лишь их с Юной.       Прошёл месяц. Прошёл как-то незаметно. Юна поступила и вовсю старалась на учёбе. За прошедшее время М-21 не сразу обратил внимание, что слишком привязался к девочке. Она продолжала казаться ему маленькой и несмышлёной. Как можно так долго держать связь с охранником? Это даже не могли быть настоящие чувства! Он подыграл тогда, что-то толкнуло его сделать это. Но мужчина не думал, совершенно не думал, что это продолжится настолько долго! Её отношение к нему, казалось, не охладевало, Юна сильнее только привязывалась к тому, кого продолжала звать «аджосси», а он привязывался в ответ. Она заполнила его мысли, иногда появлялась во снах, ему было спокойно рядом с ней.       Двадцать первому нравилось, когда перед сном она писала пожелания спокойной ночи, а утром спрашивала, как спалось. Он отвечал сухо, а она могла долго расписывать ему свои яркие и не всегда попадающие под нормальность сны. Однажды она написала, что ей снился он, но то был кошмар, а не просто сон. В описанных и искажённых событиях сна М-21 узнал давнишнюю свою встречу с ней. Отнюдь не приятную, мерзкую, жестокую. Самому хотелось забыть, что это было. «Как хорошо, что это просто сон! Вы же такого бы не сделали?» — спросила она в следующем письме. И он ответил от чистого сердца: «Никогда».       Да, было хорошо в её компании. Гулять с ней, переписываться — точнее, читать её сообщения, — знать, что она есть. «Жаль, что вскоре ей это может надоесть...»       Март прошёл, наступил апрель, за ним май и теплота. М-21 привык даже встречать Юну из института. А Юна всё так же улыбалась ему и радовалась, когда видела его. Мужчина действительно боялся теперь потерять её. Однажды он ощутил даже какое-то чувство, колкое и неприятное, которое обычно, наверное, зовут ревностью: Юна разговаривала с кем-то другим, выходя из дверей. М-21 не сдержался тогда и спросил, кто это, а Юна непринуждённо ответила, что это просто друг, они с ним делают проект. Слова не убедили, и колючки ревности продолжали причинять неприятные ощущения. С другой стороны, давно пора этой юной особе отойти от того, кто не подходит ей по возрасту! Но всё равно было неприятно... А потом девушка обняла сопровождающего за руку, почти повиснув на нём, и этот жест одним взмахом срезал те шипы, что опутали сердце двадцать первого.       То был конец мая, дождливый, пусть и тёплый. В «общежитии» уже пускали без обдумывания шуточки про то, когда М-21 решится сделать предложение и не обручились ли эти двое уже без чьего-либо ведома.       На вечер прогулки обещали дождь, и он действительно настиг М-21 и Юну в парке. Оба, без зонтов и явно не верившие в прогноз, спрятались в маленькой беседке. Капли стучали по металлу крыши, звенели о лужи, пузырились, — ливень обещался долгий. Людей в парке видно не было. Именно сейчас мужчина решил нарушить молчание так, чтобы раз и навсегда решить, как близко он может держаться рядом с Юной.       — Есть кто-то помимо меня, кто тебе нравится?       — А? — Юну вопрос застал врасплох.       — Так не может продолжаться вечно, — немного грустно ухмыльнулся М-21, пытаясь не смотреть на девушку. — Не говори мне, что реально планируешь ошиваться около меня ещё чёрт знает сколько.       — А-аджосси, а вам... Вам не нравится моя компания?       — Нет, я не..!       — Нет, всё нормально! — прервала она его. — Да, я действительно навязчивая и слишком пользуюсь вашей добротой. Почему вы раньше не сказали? — В лице её не было почти ни капли обиды. Она явно была готова к такому повороту событий.       — Да не в этом дело! — незапланированно повысил голос двадцать первый. — Мне наоборот слишком нравится наше общение: твои сообщения, твои рассказы о том, как живётся студентке, твои сны, какие бы они ни были, то, как ты виснешь на моём плече, всё то, как ты относишься ко мне! Почему? Почему я? Как долго ты будешь отворачиваться от других парней? Я же явно отпугиваю всех, кого можно.       — А м-мне не нужны другие, — чуть заикаясь, ответила студентка.       — О нет, дорогая моя! — М-21 полностью развернулся к центру беседки, где на старой круглой скамейке примостилась Юна. — Я — не тот человек, кто тебе нужен. Спасибо, что была рядом, дала почувствовать себя любимым кем-то, но я — не принц на белом коне. Я достаточно старше тебя, я могу быть куда грубее, я вообще не должен был бы чувствовать что-то.       — Почему, аджосси? — Голос девушки был тихий, немного испуганный, но она продолжала неотрывно смотреть на него. Как она была прекрасна сейчас! Он мало когда замечал это, но сейчас что-то было другое в ней... Что-то взрослое.       — Потому что те твои кошмары о заброшке — правда.       Дождь не кончался, а М-21 говорил, говорил, рассказывал то, что не следовало бы, что должно было уже сразу спугнуть любую девушку. Он показал ей когти, рассказал о своём кодовом номере и прошлой жизни. Он умолчал о других, лишь намекнув, что они тоже не совсем от мира сего. А Юна слушала. Внимательно, лишь иногда кивая головой, когда мужчина делал делал паузу, чтоб отдышаться. Взгляд её тёмно-карих глаз пронизывал насквозь и излучал отнюдь не испуг, а понимание. И вот, когда М-21 закончил свой длинный монолог, а ливень не шёл на спад, Юна не проронила ни слова. С минуту она сидела, слегка болтая ногами и постукивая в задумчивости себя пальцем по губам. Когда после долго рассказа мужчина хотел спросить её кое о чём, она попросила его чуточку помолчать и тогда-то повисла эта тишина, которую скрашивал только дождь и ветер, гулящий в молодых листьях.       — Это всё... так странно, — немного нервно улыбнувшись, произнесла наконец девушка.       — Для тебя — да. Если свяжешься со мной по-серьёзному — по-серьёзному и влипнешь. — М-21 выдохнул, опираясь на перила беседки. — Лучше... Лучше просто продолжай жить дальше и желательно забудь большую часть того, что я тебе рассказал. Не знаю, чего на меня такое желание откровенничать напало.       Юна поднялась со скамьи и одёрнула рукава пиджака. После этого она подняла глаза, до этого не смотревшие на сопровождающего её модифицированного человека, и почти вплотную подошла к нему. М-21 пытался не выражать никаких эмоций. Интересно, что сейчас? Даст пощёчину? Воспользуется тем, что он ей не навредит и, изображая из себя смелую, возьмёт за ворот свитера и наорёт в лицо? «Я на тебя столько месяцев тратила, а ты ничего не говорил и врал! Я тебе душу раскрыла, а ты скрывал такое о себе!» — звучал её голос в его голове. Да, он был готов к такой реакции, был готов слышать любые оскорбления — заслужил, что сказать.       — А мне неважно!       — Да, я зас... Стоп, что?! — Мужчина так погрузился в представление ситуации с её отказом от него, что не сразу понял её слова.       — Неважно, говорю, — повторила Юна, широко и подбадривающе улыбаясь. — Вы были милы со мной? Были. Терпели моё нахождение рядом и мои сообщения? Терпели. У вас был шанс отказаться ещё тогда, перед выпускным, но вы согласились, и всё завертелось! И сейчас вы решили быть честны со мной, за что спасибо.       — И т-тебя это не пугает? — Губы М-21 скривились на сторону наподобие оскала.       — Немного. Но после того, что вы рассказали, я поняла: лучше мне держаться ближе к вам во избежании новых похищений, разве не логично?       И пока М-21 обдумывал полученную информацию, девушка обняла его, немного повиснув на шее. Она была права в своих суждениях, хотя мужчина продолжал думать, что опасно это всё. Поймут ли окружающие?       — Всегда есть оправдание, что они просто плохо вас знают. — Видимо, он говорил вслух собственные мысли. Юна отстранилась, но лишь немного, и положила свои руки мужчине на плечи, не смотря ему в глаза. А потом усмехнулась: — Будь мы в дораме, сейчас бы точно играла какая-нибудь романтичная музыка. А мы бы... — Девушка осеклась.       — А мы бы..? — попытался показать свою заинтересованность в её словах мужчина.       — Не важно, — отмахнулась Юна, выставляя руки перед собой.       — Целовались? — ляпнул М-21, не особо думая о словах. Юна выпучила глаза и уставилась на стоящего перед ней.       — Н-не факт, — попыталась отвертеться студентка, предательски краснея. Модифицированный отметил, что в ней до сих пор угадывается та маленькая школьница, которая смущается буквально ото всего.       Хотя физически она была уже далеко не ребёнком.       — Интересно, как долго ещё будет дождь? — спросила Су Юна, не особо обращаясь к кому-то, но, даже смотря в сторону, она бросала незаметные взгляды на мужчину.       Повинуясь какому-то мимолётному порыву, М-21 сделал то, чего не смог бы себе позволить без того выяснения отношений, случившегося всего минуту-две назад. Он сделал шаг к отошедшей Юне, взял её лицо своими руками и, пока она не задала каких-либо вопросов, поцеловал её. Весьма неуверенно, но с мыслями, что он сделал то, чего хотел, и что если она отвернётся от него однажды, жалеть о чём-то он будет куда меньше.       Он почуял сладковатый запах её волос, а губы девушки имели привкус карамельной помады.       Как и раньше, мужчина был уверен: она может оттолкнуть его или проявить свой характер и сбежать в дождь. Он был готов ко всему.       И в этот раз даже к её принятию.       Юна, разумеется, обомлела в первое мгновение, состояние удивления сначала сковало её тело, но потом она успокоилась — если при сильно бьющемся сердце и горящих ушах можно назвать так возвращение дыхания — и прикрыла глаза. Руки она подняла и, найдя его голову, зарылась пальцами в пепельные волосы.       Мужчина вздрогнул, но не более. Сам он одну руку переместил на её затылок, а вторую, коснувшись девичьего плеча, опустил до её талии и прижал ближе к себе.       Оба не знали, сколько так простояли. Могла пройти минута, три или несколько секунд всего лишь, но отстраняться никто не хотел. Даже после того, как поцелуй был прерван, они стояли, касаясь носами и губами лиц друг друга. Юна несколько раз прикоснулась губами к шраму М-21, неровному и немного впалому.       — Вы всё ещё думаете, что я сбегу? — тихо проговорила она, смотря в его серые глаза. И хоть эмоций на лице мужчины не было заметно, но эти глаза излучали теплоту в отношении девушки, на которую он смотрел, изучая каждую её черточку, будто видя её совсем по-другому.       М-21 не ответил на вопрос словами, он просто покачал головой и коснулся губами её лба.       Это было всего года три назад, а М-21 помнит те моменты несказанно ярко. Помнит попытки родителей девушки скрыть удивление от того, что дочь таки притащила в дом того самого охранника и сказала, что они, по сути, пара. Отец не особо был склонен доверять молчаливому типу, смотрящего на всех волком. Но спустя какое-то время отношения в семействе Су сменились на более дружелюбные, когда взрослые поняли, что чувства двоих настоящие.       А вот то, что было в вечер дня признаний мужчина предпочёл бы забыть. Франкенштейн был отнюдь не доволен, что М-21 выболтал почти всю информацию, которую все они так скрывали от детей. От разъярённого торнадо спас Рейзел, как-то грустно вздохнувший с видом «Ничего не поделаешь», хотя он-то мог что-то сделать, и просто взявший слово, что пусть история не распространяется дальше.       Такео тактично молчал и не особо чем-то интересовался, Тао, конечно, радовался, поздравлял, но скорее из принципа, несколько раз пробормотав себе под нос: «Я, вообще-то, шутил...»       Чьи-то прохладные пальцы коснулись мужской руки. М-21, выдернутый из размышлений и воспоминаний, молниеносно среагировал, разворачиваясь и выпуская когти. Юна отошла на шаг назад.       — Почему ты проснулась? — спросил успокоившийся мужчина, глядя на любимую. Любимая... Такое приятное и сладкое слово.       — Снова кошмар? — ответила вопросом на вопрос Юна, вновь подходя к двадцать первому и беря его ладонь в свои, сплетая пальцы.       Да, такое происходило не первый раз и наверняка не последний. Но девушка просыпалась нечасто, а если и просыпалась, то в большинстве случаев оставалась в кровати.       — Я почувствовала, что тебя нет рядом, — тихо ответила Юна.       М-21 поднял свою руку, которую девушка сжимала, и коснулся губами её тонких пальцев. Безмолвно отпустив одной рукой его руку, Юна протянула её к голове мужчины, попытавшись притянуть ту к себе. Он же беспрекословно склонился к Юне, а она чмокнула его в лоб. Что-то наподобие ритуала, когда без слов хочется передать все чувства тому, кого не желаешь потерять.       — Пойдём спать. — Девушка зевнула, прикрыв рот ладошкой. — Нам вставать рано, а ты засыпаешь долго и мне не даёшь уснуть.       М-21 слегка улыбнулся в тот момент, когда эта лёгкая и невесомая с виду девушка пытается утянуть его в комнату и сонно бурчит что-то про холод и недоумевает, как ему нормально тут стоять.       Да. Он дома. Дома, пока рядом есть она.