Так надо, Сёмочка, так надо

Я хлопнула себя по лбу. — Блин, совсем забыла! Мне же нужно проверить одну нычку. Ты беги в автобус, забей там два клёвых места для нас, пока всё не заняли. Я люблю у окна. Сёма радостно заулыбался. — Окей! — Стой! Последний поцелуй, самый сладкий. — Теперь иди. Сёмочка убежал в сторону остановки, смешно размахивая руками, а я двинула к заветной полянке через кусты. Присела на самодельной скамеечке. Ну так, нужно собраться. Мне придётся схлестнуться с Ольгой. Я должна быть готовой ко всему. Она меня выше, да и тяжелее килограммов на восемь, но ничего, и не таких укатывала. Надеюсь всё же, до этого не дойдёт. Решим по-мирному… наверное. Я покурила напоследок и пошла к остановке. А вон и Панама, руководит посадкой на автобус. — Ольга Дмитриевна, нужно переговорить, отойдём? — Времени нет. Хотя… ну что же, отойдём. Мы выбрались из толпы и остановились в сторонке. Ольга неприязненно посмотрела на меня и переступила с ноги на ногу. — Ну, чего тебе, Двачевская? — Я не могу ехать. Я ждала всего чего угодно — ярости, злобы, возможно, издёвок и презрения, а может даже удар… Но Ольга просто стояла и смотрела на меня, ожидая продолжения. «Надо собраться. Нельзя, чтобы голос дрогнул». — Я не могу ехать. Не хочу видеть то, что произойдёт в автобусе. Не потому, что мне слабо, просто не хочу вот так с ним прощаться. Пауза. И вдруг. — Понимаю, — и громко, на всю площадь. — Двачевская, в наказание остаёшься ещё на день на уборку лагеря. И сразу автобус тронулся. Я не выдержала и подняла глаза. Сёма уткнулся лицом и ладонями в стекло и неотрывно смотрел на меня. В его взгляде было непонимание, обида, ожидание измены. Я отвернулась, чтобы не разреветься и кинуться следом за уходящим автобусом. «Так надо, Сёмочка, так надо». Села на парапет, дрожащими руками достала пачку «Космоса», затянулась. — Дай-ка и мне. Рядом стояла Ольга и смотрела на дорогу. Автобуса уже не было видно, только облако пыли — вот и всё, что осталось в полуденном зное. Вожатая неумело закурила и закашлялась. Произнесла как-будто между делом. — А ведь ты парню жизнь спасла. — Знаю. Да только мне что-то от этого не легче. Ничего, бывало и хуже, переживём. «А вот тут я соврала. Так плохо мне никогда ещё не было». Мы сидели, как две дуры, курили и смотрели вслед нашему потерянному любимому — одному на двоих.