рождены, чтобы разбиться

Новый день бесцветно пролетает перед глазами, ночные огни исключительно в синем отвратительно безвкусные и пустые, Джулия — разбитая девочка, на плечах несущая непосильную ответственность, за губы, прокусанные в нервных попытках найти ключи, она цепляется снова, чувствуя как бьется кровь; Квентин с улыбкой виноватой — его мир расцветает палитрой оттенков, Уикер довольствуется тем, что есть, соулмейтов во вселенной хватает далеко не всем. Ночь расцветает синевой на закрытых веках, она помнит неизменно, в десять, восемнадцать и двадцать пять — выходит неправильно. Она стены в комнате красит алым, не разглядывая, машинально двигая руками; бессмыслица с цветами надоедает, Квентин плечами теплыми к ней жмется, жалеет, Джулия давно перестает верить в предназначения, судьба смеется ей в лицо, запихнув в нее ненужного ребенка трикстера и отобрав у всех магию. Джулия курит крепкие сигареты, в окружающем ее синем никотиновый дым смотрится эстетично, ей кажется солумейт ее, несчастный в одном цвете застрявший или ей не принадлежащий, умирает на очередном перекрестке судьбы; Уикер не верит. *** Мик горячей волной из пушки обдает их бывшего союзника, Леонард не заботится о чужих жизнях; красный-красный труп в его однотонном мире его совсем не волнует. Он собирает бумаги, по дороге выкидывает труп в канаву, за грудиной не трогает ровным счетом ничего, холод разрастается внутри, Снарт льдистым взглядом и выкрашенным в алый миром, ему сетчатку жжет каждый раз, Рори удачи перепадает еще меньше — безнадежная бесцветная жизнь без соулмейта. Снарт — преступник, судьба таких не любит, но он смеется, отвратительную горечь внутри запивая дорогим коньяком, обещанное так и не появляется, Леонард учится жить, как Мик, пусто и равнодушно, без ожиданий и поисков. *** Джулия в другую петлю приходит неизменной, с рассветом синего под веками и раздолбанной в клочья грудиной, Джулия внутри себя разбираться устает, перманентное несчастье не перебить, оно врастает, выжигает, ранит; Пенни из другого мира перехватывает ее запястья крепко и смотрит так счастливо, что ей задохнуться хочется от его жалости и собственной ненужности. Уикер другая совсем, выживающая, через Ад дорогу прочищающая, победу вытаскивающая, по пути к ней ломающаяся, старые шрамы вскрывающая и кровью залитая; на некоторых людях счастье не смотрится, некоторые люди идут в комплекте с сигаретами и заштопанными ребрами. Марина живая перед ней, во плоти и крови, ей прошипеть хочется, но не выходит; новая Марина памятью старой не обладает, шутит безобидно, пусть и обладает симметрично слабым моральным компасом. Джулия закрывает глаза, магия по венам расходится, развивается, магия заменяет воздух; Джулия сама выносит себе вердикт: старательная волшебница и несчастный человек. *** Снарт ругается устало, планы выученные воспроизводит, странные бумаги из Брейкбиллса ценятся не менее странными людьми, собирающимися в грязных подвалах, Лиза зовет их "шабашом", гарантирует хорошие продажи и уезжает; в их семье традиции простые, не включающие в себя объятья и душевные разговоры. Легенды о Брейкбиллсе ходят разные, он появляется в глуши неожиданно, никем ранее незамеченный; Снарту наплевать на истории, его волнение не заходит дальше денег и собственной безопасности — со вторым редко выходит удачно, но он живет. Голоса отвлекают; женские мешаются с мужскими, стук обуви заставляет прятаться за книжной полкой, Джулия выходит самой последней, игнорирует зацикленный на ней взгляд Пенни, она руки не вскидывает, не двигает ими даже на манер ведьм из детских мультфильмов, но Снарта об стену бросает с огромной силой, ведьма рядом появляется, руку протягивает дружелюбно или с уверенным желанием ее свернуть. Синий мир разваливается, вязнет в чужой бледной радужке глаз, надоевший постоянством оттенок разваливается, гаснет, она от накрывающей ее яркости прикрывает глаза, замечая, как он меняется, замирает. Цвета обхватывают каждую деталь комнаты, переливы вишневого и черного, Снартовская куртка, холодное небо за окнами; разноцветный мир притягивает, пьянит. Снарт на девчонку смотрит внимательно, Мика останавливает от нападения, ему кажется, что все от удара об стену, но Джулия отвечает взглядом, Джулия мир разглядывает новый; он фамилию свою бросает с нежеланием, она отвечает спокойно, гармонический набор звуков ей подходит. — Вор, — описать себя кратко выходит только так, Джулия не вскакивает и не убегает, усмехается только и дорогу к бумагам ценным показывает, Марина на его непонимание отвечает простым "без магии это просто бумажки". Волнение за грудиной собирается, он смуглые плечи запоминает и спокойную уверенность в каждом действии, его к Джулии тянет по простой причине — рядом с ней жизнь красками расцветает. Уикер неловко улыбается, ничего не обещает, но надеется. Желанный мир остается в прошлом, когда она возвращается в свою петлю; холодный взгляд Снарта остается на веках напоминанием, стертым вшиванием новой личности — они рождены были, чтобы вместе разбиться.