Часть 1
16 сентября 2018 г. в 20:54
VIP-зал аэропорта встречает его запахом дорогого парфюма и минимальным количеством людей в семь утра. До вылета ещё час. До конца этого дня 17 часов. Через 17 часов этот день закончится и ничем не будет отличаться от предыдущих.
Он топит в чашке лимон и осень. Ещё месяц на «пострадать». Потом ноябрь на «отойти». И целая зима на то, чтобы выдохнуть. Без кавычек. Это и так кажется почти невозможным.
Он топит в чашке лимон и октябрь. Это сегодня. Это сегодня, до конца которого 16 часов и 52 минуты. Он вернётся завтра, но это не алиби. В его случае вообще всё тупо и безвыходно. Безысходно. Он топит этот гребаный лимон в чашке горячего чая, а тот снова возвращается наверх. Такой вот не желающий тонуть лимон.
Ему бы выпить кофе, без сахара и даже без сливок. Ему бы по-хорошему поспать, а в идеале - вообще никуда не лететь сегодня и остаться дома.
Кто ж виноват, что эту ночь он предпочёл потратить далеко не на сон, к которому был так близок? Кто ж виноват, что спустя два года возможно и такое? И не такое тоже возможно.
Глаза слипаются, голова нещадно болит, и таблетки не спасают. Сегодня пятница, октябрь, утро. На улице холодно, мерзко, сыро, дождь. Вечером концерт, завтра выходной, в понедельник надо не забыть съездить на примерку новых костюмов. Они чуть не переспали. Они почти переспали, и это никак не получается впихнуть в привычные, сука, будни. Даже между выходным и примеркой костюма. Даже между пятницей и октябрём. Это не принять, как данность. С этим не смириться. То, что он решил не рушить два года назад, они едва благополучно не разъебали прошлой ночью. Лимон наконец-то утонул, тупо сдавшись. Это конец.
Она долго выбирает платье, в котором пойдёт на день рождения любимой подруги, куда нельзя не пойти. Она обещала. Она уже два года обещает и всё никак не дойдёт. Поэтому сегодня, заранее, безоговорочно и абсолютно точно она должна быть на этом празднике, несмотря на то, что настроение ещё с самого утра где-то на уровне плинтуса, а то и ниже.
Утренняя ссора с мужем испортила настроение на весь день, сразу дав понять две вещи: на день рождения она идёт одна, как, в принципе, и туда, куда он её послал этим дождливым, октябрьским утром.
Выглядеть красивее именинницы неправильно с её стороны, но прическа и макияж остаются со съёмки - не стирать же; а стройная фигура уже давно позволяет ей надевать смелые наряды, подчёркивающие ту самую фигуру, скрывать которую просто грех. А у неё их и так достаточно.
Отсутствие каких-либо встреч и неотложных дел следующим утром становится поводом впервые за долгое время ни в чем себе не отказывать и вообще не думать ни о последствиях, ни о том, что подумает муж. Вот он - секрет крепкого и счастливого брака, но об этом позже.
Она приезжает минут на двадцать позже назначенного времени, аргументируя это пробками, хотя на самом деле просто поздно вызвала такси. Она искренне улыбается, поздравляет подругу с днём рождения и вручает подарок, не подавая виду, что что-то случилось, потому что не случилось ничего. На вопрос «А где Ваня?» она отвечает, что тот просто не смог. Просто они немножко поссорились, и она немножко даже не в курсе, где он. И ей, чёрт возьми, даже не интересна эта информация.
Среди гостей она довольно быстро находит себе компанию в виде давних знакомых, с которыми они когда-то где-то пересекались. Впрочем, ей уже давно не приходится скучать на подобных мероприятиях, потому что желающих составить ей компанию всегда много. Иногда даже слишком.
Он появляется на этом празднике с ещё большим опозданием и букетом цветов. Он тоже уже года два обещает заехать хотя бы на пару часов на день рождения к Добряковой, но каждый раз находит себе какое-то оправдание. В этом году они судьбоносно покончили с оправданиями вместе. Казалось бы, это последнее, что они сделали вместе в этой жизни, но вечер такой длинный и непредсказуемый...
Всё не так банально, как обычно. Нет-нет. Они не знают о том, что находятся в одном помещении до самой последней секунды, и не видят друг друга ровно до того момента, пока именинница не берет слово, привлекая к себе внимание. И пока Катя благодарит всех, кто пришёл сегодняшним вечером поздравить её, Дима замечает ещё одно знакомое лицо среди присутствующих. Ещё узнаёт, как ни странно.
Четырнадцать шагов до неё - это 12 ударов сердца. Он просто медленно идёт. Она замечает его уже в трёх шагах от себя и приветливо улыбается, через мгновение целуя в щёку и протягивая радостное «Приве-е-т». В такие моменты он успевает вдохнуть запах её любимых духов, что за столько лет не изменились, и кое-что понять для себя.
Он так рад её видеть, как будто ещё что-то чувствует к ней. Он так широко улыбается и отводит взгляд в сторону, как будто между ними что-то есть. Он ещё никогда не видел её такой, и это пугает, но не отталкивает. И спросить прямо в лоб, зачем она сделала себе грудь, он как бы не может, но вечер же длинный и непредсказуемый...
Они так и остаются вдвоём. В смысле продолжают общаться 1х1, ведь такие встречи случаются теперь крайне редко. Вернее, просто не случаются. Она же замужем, а он теперь тоже... тоже не один. Так интереснее. Это как игра, в которой он почти дошёл до её уровня, и теперь они почти на равных. Почти.
Ему осталось завести ребёнка и отдельный Инстаграм. Инстаграм, где он будет писать о любви к своей благоверной.
Её счастье любит тишину и семейные фотографии на полу у телевизора. Его счастье не такое тихое, однако двусмысленные фото и видео с разными конечностями своей избранницы - тоже тема. В общем-то, они друг друга даже стоят.
И если ваше счастье не настолько тихое, то идите нахер.
Она вряд ли выложит видео их утренней ссоры с мужем, хотя лайков это соберёт не меньше, а он... он вряд ли в ближайшее время решится выложить свою спутницу жизни целиком. Двойные стандарты, указывающие лишь на то, что не нужно навязывать свои вкусы и предпочтения тому счастью. Откуда вам вообще знать, что оно любит? Тоже мне, сторонники беззвучного режима и оглушающей тишины. Зачем так много на себя брать? Вопрос риторический.
Она налегает на шампанское, не замечая, как быстро пьянеет, а он ограничивается лишь соком, потому что за рулем. И вот эта вот ностальгия, просыпающаяся после четвёртого бокала, эти общие темы и попытки за что-то зацепиться, вспомнить всё — это так банально. А с другой стороны из всех присутствующих они друг другу самые не чужие, но и не родные. Что-то среднее. Что-то между. Что-то непонятное. Как и всегда.
- Давай я домой тебя отвезу? - предлагает он, когда времени становится уже достаточно много, и ему самому пора домой, ведь утром самолёт.
- Не домой, - отрицательно мотает головой она, забирая свой клатч и шаткой походкой направляясь в сторону именинницы, дабы попрощаться.
Он помогает ей надеть пальто, потому что на улице всё-таки уже не май, но ещё октябрь. Ну, что-то среднее, да.
На улице свежо, прохладно, местами даже холодно, и она немного трезвеет, но ситуация от этого не меняется.
- Ты куришь? - уточняет блондинка, шмыгая носом и глядя на него снизу вверх.
- Бросил, - пожимает плечами Дима, действительно не имея при себе никаких следов «преступления» в виде сигарет или зажигалки.
- Тогда нам нужен магазин, - заключает она, оборачиваясь по сторонам в надежде увидеть что-то подходящее, а затем уверенно направляясь к цели.
- Не нужен, - едва успевая схватить её за запястье, говорит он, понимая, что впереди пешеходный переход без светофора, и отпускать её одну в таком состоянии слишком небезопасно, - Садись в машину, Поль, поедем домой...
- Ты не понял, - возмущается Пелагея, пытаясь казаться максимально убедительной, - Я не поеду сейчас домой!
- Почему? Муж не будет волноваться? - вскользь уточняет он, ведь они так удачно обходили эту тему стороной весь вечер.
- Что ты здесь видишь? - спрашивает она, нажимая на кнопку экрана блокировки, где на заставке стоит банальный океан, предложенный самим телефоном, и разворачивая его к нему лицом.
- Ну, экран... - недоуменно отвечает Билан.
- И?
- Что? Пустой экран, - всё также непонимающе продолжает он.
- Вот именно, - убирая телефон обратно в карман пальто, кивает она, словно этого и дожидаясь, - Ни сообщений, ни пропущенных звонков лично я здесь не вижу... Значит, никто не волнуется!
- А дочь?
- Дочь у мамы...
- Куда тогда тебя везти? В гостиницу? - он плохо соображает.
- Гостиница - это как-то пошло, Дим, - пожимает плечами девушка, и намёк незначительный, но явный.
- И что ты предлагаешь?
- Я ещё не дошла до той кондиции, чтобы что-то тебе предлагать.
- Тогда хотя бы просто сядь в машину, холодно всё-таки, - настаивает мужчина, совершенно не планируя кататься по городу всю ночь.
- А сигареты? - удивлённо переспрашивает она.
- По дороге купим, - обещает он, догадываясь, что по-другому её не уговорить.
Открывая дверь и помогая ей сесть в машину, он невольно про себя подмечает, какие ледяные у неё руки, но акцентировать на этом внимание - не его забота. И думать о том, куда её везти, - тоже не его забота. Он всего лишь предложил подвезти её до дома по-дружески, не думая, что это выльется в очередное совместное воспоминание. Они же так не договаривались.
- Ну, рассказывай, - хмыкает он, включая печку, дабы хоть как-то отогреть её.
- Что рассказывать? - непонимающе уточняет она.
- Что у вас с мужем произошло?
- Не-е-т, - протягивает она, отрицательно мотая головой, - Мы не будем об этом говорить...
- Почему?
- Потому что у нас всё хорошо, - горько усмехается Поля, кажется, не собираясь «выносить сор из избы» даже в нетрезвом состоянии.
- Настолько хорошо, что ты даже домой не хочешь возвращаться? Счастливая семейная жизнь, прям идиллия...
- Много ты понимаешь в семейной жизни, - фыркает она, чем и задевает его.
- Ну, да, - отзывается Билан, не споря с этим, - У меня ж не такой большой опыт в этом, как у тебя!..
Один/один. Без комментариев.
- Останови вон здесь, - махнув рукой, говорит она.
- Поль, давай без глупостей? Я не отпущу тебя одну в таком состоянии, - не соглашается он.
- Ну, пойдём со мной, - пожимает плечами блондинка, - Только останови, мы же сейчас проедем!
- Да куда ты собралась-то? - всё же послушно затормозив, не понимает он.
- За сигаретами, - абсолютно спокойно отвечает она, вовсе не собираясь на него обижаться и куда-то уходить. Они же не в мелодраме. - Написано же «Табак 24 часа»...
Они молча выходят из машины, потому что отпускать её одну он по-прежнему не хочет, несмотря на то, что ведёт она себя вполне прилично для человека, перебравшего с шампанским. Всё происходит быстро: она говорит название нужных ей сигарет, вдобавок к ним просит зажигалку, которой у неё, по всей видимости, нет с собой, и быстро расплачивается, поднося телефон к терминалу, после чего они также спешно покидают этот магазин. У неё даже не спрашивают паспорт, чёрт возьми. У продавца вряд ли окажутся доказательства того, кто заходил к нему среди ночи, ведь камер нет, а значит, это лишь плод его воображений. Билан, придерживающий за плечи Пелагею, покупающую сигареты, - это не больше, чем двойной причастный оборот. Только и всего.
Но на дворе октябрь. До весеннего обострения ещё далеко. Есть шансы оправдаться.
- Куда мы едем? - спрашивает она, снимая обёртку с пачки сигарет и приоткрывая окно со своей стороны.
- Ну, если скажешь свой адрес, то я отвезу тебя домой, - пожимает плечами Дима, разумеется, имея альтернативный вариант в запасе.
- Ты опять, да? Я же сказала...
- Я помню, - перебивает её он, - Мы можем поехать ко мне, но тогда ты расскажешь, что у вас всё-таки произошло.
- Шантаж? - усмехается Пелагея, зажимая сигарету между губами и поднося к ней зажигалку.
- А что ещё прикажешь с тобой делать? - тоже смеётся он, давно отвыкнув от такого, - У меня на самом деле много вопросов к тебе накопилось. Просто я не знаю, как их озвучить.
- С каких пор? - искренне удивляется она, не понимая, что ему мешает задать свои вопросы.
- С тех самых, когда мы окончательно стали друг другу никем...
- Это не так, - возражает она, не сразу найдясь, что ответить, - Мы просто перестали общаться!
- А разве это не одно и тоже?
- И как давно копятся твои вопросы? - неуверенно спрашивает девушка, боясь даже предположить.
- С того самого дня, когда я не получил приглашения на твою свадьбу, - и он решается на этот разговор, слишком долго прождав подходящего дня, момента, минуты.
На несколько секунд в салоне его машины образовывается неловкая тишина, не считая шума проезжающих машин, что доносится из приоткрытого окна, куда она периодически стряхивает пепел. Ей впервые не хочется никуда убегать и уходить от разговора. Ей, наоборот, хочется быть честной с ним. Сегодня, сейчас, здесь, в эту секунду. Пожалуй, он этого заслуживает.
- Ну, а что бы ты там делал? - наконец, прерывает эту тишину она, докуривая и закрывая окно, - Пил бы за наше с ним здоровье, кричал бы «Горько!» и ел свадебный торт?
- Но ты ведь даже ничего не сказала, - считая это несправедливым, говорит он. Они понимают друг друга. Она понимает, о чем он. Контакт есть, сигнал налажен.
- Я сказала тебе ещё в апреле, на финале...
- Ты сказала, что выходишь замуж, но не уточняла, как скоро.
- Я не думала, что тебе нужна эта информация.
- А про ребёнка тоже сложно было сказать?
- Дим, ну как ты себе это представляешь? «Привет, я тут немножко беременна, а у тебя как дела?».
- Ещё в феврале, после знакомства с ним, ты обещала мне, что не будешь ничего скрывать, и что я обо всём узнаю один из первых. И я был уверен, что твоя беременность - всего лишь слухи, пока Катя не сказала, что это правда.
- Я помню всё, что обещала, - согласно кивает она, виновато поглядывая в его сторону, - Но я не знала, как тебе рассказать, и как ты отреагируешь. Она говорила, что у тебя и так всё нормально. Ты был в Америке, я не хотела мешать, а потом уже было как-то неактуально что-ли...
- Ясно, - разводит руками Дима, спустя два года всё же получая ответы на свои вопросы.
- А мы, кстати, где? - глядя на дома за окном, уточняет Поля, - Ходынка? Мы что, не в Рассказовку едем?
- Нет, - отрицательно мотает головой он, тоже имея свои секреты, - Я всё ещё надеюсь, что ты скоро протрезвеешь и уедешь домой на такси, потому что у меня через девять часов самолёт...
- Гостеприимство - не твой конёк, - отвечает она, шумно выдыхая, - О, а останови у «Азбуки»...
- А туда нам зачем? - покорно заворачивая на парковку круглосуточного супермаркета, интересуется он.
Но ответа не поступает, а она, в свою очередь, молча выходит из машины и направляется в сторону входа. Он давно потерял всякую надежду на банальный откровенный разговор, не говоря уже о том, чтобы вот так спокойно расхаживать с ней по магазинам в двенадцать ночи. Он до сих пор не верит, что она здесь; что она рядом; что она в шаговой доступности, и что вообще в доступности. Замужняя, другая, не его, но всё такая же родная. Ни зубы, ни губы не меняют её внутри. Он её узнает. Он её помнит, но всё ещё не позволяет себе выдохнуть. Выдохнуть и расслабиться, не боясь, что в его сторону снова что-то прилетит. Больно уже не будет, ведь никаких чувств давно нет, но сам факт, сам страх...
- Дим, он ещё тёплый! - с восторгом произносит блондинка, прижимая к себе огромный багет.
- Так вот ты на какой диете сидишь... - удивлённо отвечает он, явно этого не ожидая, - А я-то думал!
- Ты себе даже не представляешь, как я о нём мечтала, - вдыхая запах этой свежей и ещё тёплой булки, улыбается она, - Если бы не ты и не сегодняшний вечер, я бы ни за что себе не позволила даже смотреть в его сторону, но сегодня можно... Терять уже нечего. Я просто хочу, чтобы ты разделил со мной эту ночь и этот багет.
Так банально, так наивно, так не пошло, так по-настоящему. Она слишком пьяная и искренняя, чтобы притворяться. И всё, что у неё есть при себе этой ночью, это - почти разрядившийся телефон, обручальное кольцо на безымянном пальце, ключи от квартиры, куда не хочется возвращаться, огромное желание поговорить и этот несчастный багет... Сомнительный набор, но деваться некуда.
- Хорошо, - сдаётся он, не особо и сопротивляясь.
- Только давай ещё возьмём шоколадку? - виновато добавляет Поля, не позволяя себе ничего такого уже больше полугода.
Димина городская квартира встречает их толстым слоем пыли на шкафах, тумбочках и комодах и запахом какой-то пустоты и одиночества. Он уже давно не живет здесь и почти не заезжает, поэтому пыль и запах очевидны и оправданы.
- Я смотрю, здесь ничего не изменилось, - усмехается она, и сделать вид, что она тут впервые, уже не получится.
- Я вообще хотел её продать в том году, - признается мужчина, щёлкая выключателем торшера в гостиной, - Потом понял, что здесь слишком много старых воспоминаний, и я пока не готов с ними расстаться...
Неспешно перемещаясь по гостиной и рассматривая всё вокруг, она невольно натыкается на фотографию в рамке, где они вместе, рядом, улыбаются и счастливы.
- Четыре года прошло, - с ужасом подмечает она, прекрасно помня, какой это год, месяц, день и событие.
- Ты расскажешь мне, чья это была идея - сделать тебе грудь? Его или твоя? - выдаёт он, окончательно решаясь на всё самое личное, откровенное и скрытое от него.
- Наша, - усмехается блондинка, отставляя фотографию обратно на полку, - Ну, вряд ли я бы сделала это, не посоветовавшись с ним...
- И что тебя на это сподвигло?
- Просто я не хотела этого делать до рождения ребёнка. Теперь ребёнок родился, всё хорошо, и я сделала, - пожимает плечами она, едва сдерживая эту хитрую ухмылку, - А тебе разве не нравится?
- А я-то тут причём? - смеётся Дима, вообще не имея никакого отношения ни к ней, ни к её груди, - Ты ж со мной не советовалась, когда делала!..
- То есть всё-таки надо было, да? - прыснув от смеха, уточняет Пелагея.
- Хорошо, допустим... А зубы зачем? Тебе и без виниров было хорошо!
- Ну, так мне и без груди вроде неплохо жилось... А что в этом плохого? Ну, захотела я красивую грудь и ровные, белые зубы. Что такого-то?
- Ты превращаешься в куклу, - заключает он, вынуждая её нахмуриться, - Таких пол Москвы, а ты была другая... В тебе не было всего этого искусственного и фальшивого. Теперь ты настоящая жена хоккеиста. Поздравляю!
- Про жену хоккеиста - это вот сейчас к чему? - недовольно глядя на него, интересуется она. Разве кто-то, кроме него, говорил ей об этом? Разумеется, нет. Таких смельчаков больше не нашлось.
- К тому, что ты потеряла свою индивидуальность и перестала отличаться от этих перекачанных дур, - он даже готов пояснить ей всё это ещё раз, более подробно, нисколько не думая о последствиях.
- Иди ты, знаешь, куда?! - возмущается она, в следующую секунду уверенно направляясь к выходу, но он вовремя успевает перехватить её за запястье и притянуть к себе.
- Да ладно, Поль, забей! Главное, чтобы мужу твоему нравилось всё это, - усмехается он, нарочно продолжая провоцировать её, а она берёт и уверенно приникает к его губам, настойчиво вовлекая в поцелуй.
- А ещё у меня гиалуронка в губах, Дим, и ресницы нарощенные... - неохотно отрываясь от него, шепчет девушка, - И вообще, ты прав: я вся фальшивая и ненастоящая!
- Я не сказал, что ты фальшивая, - возражает он, укладывая руки ей на талию и опуская ниже, - Я сказал, что ты раньше была другой...
- Я не перекроила себе всё лицо, а всего лишь сделала грудь и зубы, и это ещё не значит, что внутри меня тоже что-то изменилось, - неуверенно продолжает она, всё также глядя на него снизу вверх, - Не думала, что ты будешь тем человеком, которому придётся это объяснять. Неужели ты правда не видишь, что я всё та же? Что там... - махнув рукой в сторону грудной клетки, - по-прежнему ничего не изменилось?!
Ничего не отвечая, он сам приникает к её губам, требовательно целуя и утягивая её следом за собой в сторону спальни, предварительно не включая свет.
Он на ощупь отыскивает замок на её платье и уверенно тянет его вниз, чувствуя, как мешающая ткань тут же становится свободней и вот-вот окажется на полу. Он второй человек, не считая врача, что касается её груди, о которой они буквально только что спорили. Он покрывает её шею поцелуями, и она поддаётся, но остатки самообладания срываются на крик, повторяя, что им нужно немедленно остановиться. Она расстегивает пуговицы на его рубашке, пальцы не слушаются, и это даёт ещё несколько секунд на осознание и обдумывание, что получается с трудом. Выставляя руку вперёд и упираясь раскрытой ладонью ему в грудь, она судорожно выдыхает, растерянно глядя на него.
- Я не могу, - тихо говорит Поля, отступая назад, - Я люблю его, Дим... И если мы сейчас переспим, я не смогу делать вид, что ничего не произошло. Я не смогу с этим дальше жить, понимаешь?
- Извини, - сам отступая от неё на несколько шагов назад, отвечает он, а затем и вовсе уходит из спальни, давая ей время отойти и возможность одеться и привести себя в порядок.
Беззвучно всхлипывая и едва не задыхаясь от слёз и собственных эмоций, она ежесекундно вздрагивает, глядя на всё это с широко распахнутыми глазами. Осознание наведывается к ней чуть позже. Уже после того, как спальню покидает Дима. Он слышит её всхлипы, но не сразу решает вернуться, ещё несколько секунд колеблясь.
И всё происходит моментально: он в одночасье влетает обратно в спальню и крепко прижимает её к себе, боясь даже представить, что она сейчас испытывает, понимая, что чуть не изменила мужу и чудом не разрушила свою семью. А у него вообще самолёт скоро, и он всего-навсего предложить подвезти её до дома, не думая, что это выльется в Полину истерику среди ночи. Чёрт, они же так не договаривались...
Кое-как она всё же успокаивается и идёт умываться холодной водой по наставлению Димы, попутно смывая свой макияж и переставая казаться такой «искусственной».
- Там твой багет уже остыл, наверное, - говорит он, протягивая ей чистое полотенце из шкафа и дожидаясь, пока она вытрет лицо от воды, - Пойдём я тебе чаю сделаю?!
- Ты сказал, у тебя ко мне накопилось много вопросов, - припоминает Пелагея, шмыгая носом, - Я готова на них ответить...
Переместившись на кухню вместе с багетом и шоколадкой, что всё это время покоились на полке в прихожей, они добираются до третьего этапа сегодняшнего вечера-ночи. До завершающего. До заключительного. До последнего. Просто. Да.
Она греет свои ледяные руки об чашку с горячим чаем, а он... он греется от неё на расстоянии метра, может, даже меньше.
- Так из-за чего вы с ним всё-таки поссорились? - интересуется Дима, внимательно рассматривая её уставшее выражение лица.
- Да из-за фигни, - усмехается она, воскрешая в памяти утро теперь уже вчерашнего дня, - Я забыла поставить будильник, мы проспали, он опоздал на тренировку, а дальше уже поводы, чтобы поругаться, нашлись сами собой... Слово за слово, и мы послали друг друга.
- Из-за будильника? Серьёзно, Поль? - искренне удивляется он, сам усмехаясь этому.
- Ну, просто он иногда бывает очень вспыльчивым, а я всегда такой бываю, вот и получилось то, что получилось, - разводит руками блондинка, делая глоток чая.
- Он не поднимает на тебя руку? - спрашивает он, через секунду жалея о своём вопросе.
- Да ты с ума сошёл? Конечно нет! Не делай из моего мужа монстра! Он хороший, правда, - изумлённо ахает она, просто-напросто не ожидая, что он вообще до такого додумается.
- Ну, знаешь, хороший муж интересуется, где его жена в полвторого ночи, а твой даже не звонит, - отвечает Билан, сомневаясь в том, что данная характеристика является правдой.
- Блин, а где, кстати, мой телефон? - говорит она, только сейчас понимая, что уже подозрительно тихо даже для её мужа, и спешно начиная его искать. Телефон, как и предполагалось, обнаруживается в клатче, а отсутствие признаков жизни свидетельствует лишь об одном - он всё-таки разрядился.
Экстренно втыкая зарядку в розетку и пытаясь вернуть гаджет к жизни, Поля заранее предчувствует продолжение утреннего скандала, когда, наконец, доберётся до дома. Через пару минут телефон всё же включается, а количество сообщений и пропущенных звонков от мужа и Добряковой, что первая попала под раздачу, как только стало ясно, что они давно не вместе, вводит Полю в шок.
- А вот теперь он меня точно придушит, - констатирует она, испуганно глядя то в экран, то на Диму.
Как только её мужу поступает смс-ка о том, что отныне «Абонент находится в зоне действия сети», тот сразу же перезванивает.
- Поля, твою мать, ты где? Ты время видела вообще? Я два часа пытаюсь до тебя дозвониться, - даже не дожидаясь, пока она что-нибудь скажет, выдаёт мужчина.
- Прости, пожалуйста, Вань, просто телефон сел, - тараторит она в своё оправдание, догадываясь, какие чувства он испытывает в данный момент.
- Почему твоя машина на парковке у дома, а не с тобой? И где ты сама? Ничего, что я волнуюсь? - продолжает расспрашивать он.
- Я скоро приеду и всё тебе объясню, ладно? Со мной всё хорошо, не переживай, - заверяет его девушка, почти сразу сбрасывая и на мгновение выдыхая.
- Я ж говорил: «Давай я тебя домой отвезу?», - глубоко вздыхает Билан, комментируя всю эту ситуацию, - Как ты так умудрилась не заметить, что он сел?
- Да у меня ещё в ресторане всего 20% оставалось, а потом мы вышли, и я забыла поставить его на зарядку, - виновато говорит она, догадываясь, что всё тоже самое в скором времени придётся повторить ещё и мужу, - Надо ехать домой, а я понятия не имею, что ему сказать. Вот где я была всё это время?
- Ну, скажи, что к подруге поехала после дня рождения, - предлагает свои варианты он, не сталкиваясь до этого с подобным.
- У нас все друзья общие, - с горечью произносит Пелагея, понимая, что ей не выкрутиться.
- Тогда скажи правду, - разводит руками Дима, правда не зная, что ещё придумать, - Или ему это не понравится?
- Не знаю, - сама пожимает плечами она, - Я такое ещё не практиковала.
- Давай я тебя отвезу и сам уже поеду собираться? Мне скоро в аэропорт ехать, - говорит он, поглядывая на часы.
- Конечно, - кивает она, тут же поднимаясь с места, чтобы не задерживать его.
- Погоди, Поль, - усадив её обратно на стул напротив себя, неуверенно начинает он, - У меня есть ещё один вопрос, последний...
- Задавай...
- Если бы мы с тобой сейчас всё-таки переспали, что бы было дальше? - он отдаёт отчёт своим действиям, но всё равно хочет знать ответ на свой вопрос.
- Дальше? - усмехается блондинка, совершенно спокойно продолжая, - Дальше мы бы сняли квартиру где-нибудь в спальном районе, накупили бы кучу икеевских подушек, коврик для ванной и две огромные чашки и встречались бы там раз в неделю - по четвергам...
- А коврик для ванной нам зачем? - шёпотом уточняет Дима, внимательно глядя на неё и боясь даже пошевелиться.
- У нас дома, в ванной, кафельный пол... Ты знаешь, как холодно наступать на него после душа? Я первую неделю прям мучалась, пока мы коврик не купили... - на полном серьезе отвечает она.
- Поль...
- А?
- Ты точно протрезвела? - спрашивает он, начиная в этом сомневаться.
- А что ты ещё хочешь от меня услышать? Я не знаю, что бы было дальше, честно. Не знаю и, как ни странно, не хочу знать. Мы закрыли эту тему, Дим, навсегда...
Он топит в чашке лимон, вспоминая прошедшую ночь и пытаясь понять, приснилось ему это, или он всё-таки не спал. Он боится даже представить, как они будут смотреть друг другу в глаза после этой ночи, несмотря на то, что чисто технически «ничего не было». Куда больше он боится, что она сочтёт его за сумасшедшего, если он озвучит ей всё то, что произошло с ними. Она остаётся в его памяти тёплой, родной, настоящей и не фальшивой. Пожалуй, точно нет.
Она - тепло. Она - свет. Она греет. Она - электростанция. Для него. Была, есть и будет. С этим дурацким багетом в руках и с навязчивой идеей, в первую очередь, купить коврик для ванной. Через 17 часов этот день закончится, а через неделю от него не останется и следа. А он так и не понял, готов расстаться со всем этим или ещё не до конца...
Завтра ведь выходной; в понедельник ещё на примерку костюмов; а лимон... лимон всё-таки утонул в чашке вместе с октябрем. Ну и пусть. Это ещё не конец. Это ещё далеко не конец.