Лишний

Шли седьмые сутки бурного веселья. Светало. Ли едва держался на ногах и при взгляде в зеркало уже не мог поручиться, видит ли он братца Эмиля, или это просто двоится в глазах. Виной всему вино. А если взглянуть шире, то Росио, конечно, да только к чему искать виновных, если не случилось беды? После такого Излома никаких бед уже быть не может, так... Мелкие недоразумения. Лионель глупо ухмыльнулся отражению, моргнул, мотнул головой, будто хотел стряхнуть все свои маски разом — ха-ха! — и вот в зеркале наконец-то он сам. Маршал. Первый Маршал Талига. Что ж, уже что-то — если помнишь свое имя и можешь назвать свой чин, значит не так уж и пьян. Однако, голова болит нещадно... Пошатываясь, как на ветру, Первый Маршал добрел до покинутой минутой ранее кушетки и упал на нее, чудом не придавив ком из шелковых и атласных тряпочек. Тишина неприятно давила, и Ли потянул за торчащий из-под пышного рукава кружавчик. Тряпичный ком ожил: всхрапнул, заворочался, распался, и взору предстало чрезмерно юное, чрезмерно худенькое лицо. Зато в обрамлении медно-рыжих кудряшек. Лионель беззвучно выругался и, прикрыв глаза, устало откинулся на подушки. Он мог поклясться, что когда тащил эту девицу в постель, она была красавицей. Рассвет беспощадно выявил, что не была, а только казалась. Просто похожа. Просто напомнила другую. Рыжая девчонка завозилась во сне, расшнурованный корсет скользнул на пол, обнажая высоконькую грудь с аппетитными сосками. Как, рыженькая, ты тут очутилась? Кто ты? Грязные ногти, вульгарная прическа, синяки на бледной коже... Ночная бабочка залетела во дворец? Ах да, действительно, вчера по гостиным прополз слух, что велено доставлять сюда всех более-менее незамужних и охочих до приключений девок. И рэй Суавес расстарался. Кажется, даже сам подсунул Лионелю именно эту... замену. Надо же было так напиться, Создатель. То есть, Леворукий. И Росио, кота ему в зад. Это всё он со своей коронацией, будь она неладна... Ничего, получит сполна от мстительной истории. Его Величество Рокэ Первый прослывёт в веках не только величайшим полководцем и первейшим юбочником, но и пьяницей, хотя на деле таковым не является. Поделом ему. Не надо закатывать такие праздники, которые хуже шара судеб — не удерешь и не спасешься, даже если захочешь... Лионель потер виски, но их по-прежнему ломило от пьяной усталости. Как назло куда-то запропастился адъютант — у бездельника всегда водился флакончик с уксусом. Что же делать? Рыжая девица снова всхрапнула, и решение пришло само собою — делать что угодно, лишь бы подальше от неё. Кое-как приведя себя в достойный выхода вид, Лионель покинул пропахшие вином комнаты и мимолетную любовницу. Пусть придет кто-то другой, жаждущий и ищущий. Увидит, что не заперто, войдет, оценит. Ведь девчонка, сказать по чести, хороша — любить и любить такую. Просто она... Не гоганни. Мысли о Мэллит надо было гнать. С самой свадьбы герцога Придда Лионель упражнялся в этом искусстве — не думать о жене подчиненного, которого так невыгодно и так неловко посылать на смерть, и преуспел в том весьма. Но после семидневных возлияний воля ослабла до неприличия, и вот его снова тянет к рыжеволосым созданиям, на виду у всех и вся. Так ведь и до Манриков скатиться недолго... Савиньяк по-оленьи лихо тряхнул головой и тотчас застыл на месте, тихо и проникновенно проклиная похмельную мигрень. Резких движений эта дрянь категорически не одобряла, и пришлось довольно долго стоять с закрытыми глазами, осторожно втягивая воздух приоткрытым ртом. Едва боль отпустила, как его осенило догадкой — забыться, не скатываясь в обыденность, вполне возможно! Всего то и надо — попасть в Бирюзовую гостиную, где по надежным сведениям расположились приверженцы гайифских утех. Переход между старой и новой частью дворца был удивительно пуст. Лишь рэй Суавес попался на глаза — в шпалерной разыгрывалась забавная сценка с его участием. Высокий, как мачта, и такой же неколебимый, кэналлиец вежливо тащил под руку пухлого низкорослого кагета из посольской свиты. Толстяк был пьян, как мул, и так же упрям — упирался и вопил, что не желает отдыхать. Однако, когда мнение гостя идет в разрез с мнением такого хозяина, как Росио, исход предрешен — или отдохнешь в постели, или в Закате. Ли улыбнулся сценке и пошел своей дорогой. Вольный дух разврата гулял по коридорам вокруг Бирюзовой гостиной, проникая в каждый уголок, за каждую портьеру и в каждую вазочку. Даже физиономии лакеев тут были особенными — по крайней мере Ли попадались только юные смазливые создания с кучерявыми волосами и ланьими глазами. По реакции своего тела на оных прелестников, Лионель с удовольствием заключил, что не ошибся с лекарством-забвением. Тут его излечат. Хотя бы на пару дней отвлечься, а там будь что будет... Может, война, или, к примеру, лошадь понесет, подпруга лопнет, и Первый Маршал досадно сломает шею. А может быть, такое несчастье случится с мужем Мэллит, как знать?.. Чтобы покончить с глупыми размышлениями, нужно было выбрать себе пару. То есть, — Ли усмехнулся и тотчас привлек дюжину заинтересованных взглядов, — кого-то в пару себе. Но если покажется мало, почему бы и пару кавалеров в зад не пустить? Это должно быть интересно... Он никогда не пробовал подобного, но старинный приятель Вальдес утверждал, что есть в этом извращении своя прелесть. «Особенно приятно, когда эти двое наконец-то перестают тебя ебать. Ни с чем не сравнимое блаженство». Лионель решительно влился в кружок знакомых и частично знакомых кавалеров, принял участие в беседе, и спустя всего лишь пару бокалов остановил свой выбор на Валме. Мевен увязался следом и, немного повозившись, они составили очаровательную партию. Принимать ласки выпало Валме — на правах наиболее пьяного и соответственно не способного к геройствам. Усевшись на край развороченной постели, он притянул к себе Лионеля и начал неспеша, по одной расшнуровывать ленты на его штанах. Не знавший мужских ласк со времен Лаик, Лионель был приятно удивлен всем происходящим. Гайифский разврат запомнился ему чем-то стыдным и торполивым, совершаемым впотьмах или при свете Луны, но тут было совсем другое. Пока Валме самозабвенно полировал клинок Лионеля губами и языком, Мевен оказывал сходную услугу ему самому. Движения любовников были слитны, стоны удовольствия тоже, и вылив семя в развратный рот виконта, Лионель увидел, что тот тоже кончает. Оставалось заняться Мевеном, и Валме взял это на себя, посоветовав Ли отдыхать и любоваться. По слухам, эти двое являлись любовниками еще с Лаик. Теперь Ли готов был поверить. Как это мило, навозник и эорий. На людях старательно делают вид, что связаны лишь воспоминаниями о Загоне, а в постели ладят, как старинные партнеры по вольту. Валме и Мевен были заняты друг другом всерьез — Лионел покинул парочку развратников ничуть не скрадывая шаг, но они не заметили его исчезновения. И тут обойдутся без третьего лишнего. А вот кто бы пригодился ему самому, так это человек, способный разыскать одежду... Вероятно, нужен Суавес. А потом Гратто, особняк и крепкий сон. И война. На войне о чужих жёнах думать недосуг и опасно, но попытаться стоит. И будь что будет.