«Укус» одиночества

      …Ноги шатались, тело немного подрагивало, рот всё ещё был в приоткрытом состоянии от увиденного ужаса, а глаза парня по-прежнему смотрели на её бездыханное тело, у которой из-за укуса мутированной змеи произошло отравление крови и теперь кожа приобрела тёмный оттенок. Лишь когда дошло, что его Элизабет мертва, откуда-то, словно из небытия, появилось это «страшное» – осознание её смерти и его одиночества. Они вместе проникли внутрь тела парня и добрались до его души. И вот настал тот момент, когда Адриен почувствовал, что падает на пол пещеры, будто бы кукла, у которой отрезали нитки, но вот только мозг никак не зафиксировал его падение. Он потом этого и не вспомнит. Зато навсегда останется в памяти то, как он, прикрыв свой рот, отползёт к каменной стене, стараясь не взвыть и не заплакать, не отводя глаз от трупа любимой женщины. Но удушливые всхлипы всё же будут вырываться. А затем он захнычет, от ощущения того, как его душу душит кто-то своими сильными руками, которые как-то проникли внутрь тела и добрались до своего желаемого, и ещё что-то одновременно кусает мелкими зубами и сжимает в невидимые тиски, не зная ни жалости, ни боли, ни прощения. В голове круговорот мыслей, но Адриен никак не может связать какие-то простые слова, чтобы создать хоть какое-то предложение, любую мысль будто кто-то специально обрывает, как острым ножом. Потомок бабочников всё хныкал и хныкал, всё ещё смотря на мёртвую жену. И вот наконец и слёзы начали свой ход. Обе слезинки скатились с глаз Адриена Восемнадцатого. А дальше… — А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! Яростный, чистый крик боли пронёсся по всей пещере, дошёл до ушей Элизабет, которая, естественно, не шелохнулась, больше не откликнется и не проснётся от его внутреннего зова души, и вышел наружу – за пределы жилища девушки. Насекомые встревожились, кое-какие птицы даже взлетели, а животные либо подняли свои головы, либо замерли, в ожидании какой-либо опасности, либо всё-таки побежали куда-то.

***

      …Всплеск воды. Быстро найденная рядом речка начала охлаждать его голову, и потомок бабочников даже позволил себе глотнуть через нос эту прохладную воду. Слегка захлебнувшись, парень вынырнул. Немного покашлял, избавляясь от остатков жидкости внутри, и задышал полной грудью. Адриен не мог в это поверить, поверить в смерть. Но реальность всё-таки часто бывает жестокой, и она сейчас не жалеет парня – эта была именно Элизабет, никто иной. Внутренние удушья так и не ушли, не угомонились. И ещё не скоро покинут его душу. Чувствуют, они у него надолго, поскольку Адриен осознаёт свою вину. Ну почему он раньше к ней не пришёл? Это всё из-за его чёртовой гордости – это она его остановила, когда он нашёл жилище Элизабет. А потом ждал, что она придёт к нему и сама извиниться. И вот дождался того, чтобы самому извиниться, но опоздал… Чего же раньше не согласился на её условия? Вот же сволочь! Прощения ему никогда не будет! Правда, и Элит хороша – могла помягче попросить побыть сверху и ещё сказать волшебное слово «пожалуйста», а не просто ставить ультиматум… Результат таков: Оба виноваты! Казалось, парень очень долго собирался духом. Для него как будто прошло пара часов, но на самом деле всего полчаса. И вот наконец-то потомок пассажиров «Звёздной бабочки» поднялся, снова двинулся к той самой пещере, вошёл, подошёл к Элизабет, взял её в свои руки и, выйдя из места смерти, пошёл. «Домой». Только эта мысль крутилась по кругу в его голове вплоть до самого прихода к домику на кроне дерева. Он смотрел только вперёд, ни разу опустив глаза на труп девушки. Из-за дневного света солнца этот тёмный оттенок кожи ещё сильнее выделялся, чем там, в пещере, и, наверняка, каждый человек, будь сейчас рядом с Адриеном, первым делом обратил бы своё внимание именно на изменённый цвет кожи Элизабет, а уж затем и на её заметно округлённый живот.

***

      …Выкопанная яма в углу созданного бывшей парочкой земного сада уже готова принять в себя умершую Элизабет Пятнадцатую – возможно последнюю человеческую представительницу женского рода. Да только Адриен не спешил навсегда расстаться со своей возлюбленной. Он рассматривал её черты лица, не раз проводил пальцами по губам, окунал руки в её рыжие волосы, что-то шептал непонятно что, прижавшись своим лбом к её, всё смотрел и смотрел, пытаясь сдерживать свои слёзы. Будто ждал чуда. Но оно не прибудет! И лишь затем, внутренне перешагнув через себя, он наконец опустил обнажённое тело в яму, засыпал землёй и по обычаям «Звёздной бабочки» посадил на могиле зёрнышко. Будущую яблоню. Больше ему было нечего что-либо сказать, он и так всё выговорил, глядя в её закрытые веки. Поэтому весь внутренне убитый Адриен Восемнадцатый пошёл домой, запивать своё горе перебродившим фруктовым соком…