Назови меня своей деткой

— Ты не доверяешь мне? — голосом, полным презрения спрашивает ДжэХён. — А почему должен? Что ты, ублюдок, сделал, что бы я мог довериться? — насмешкой пытается прикрыть болезненный блеск в глазах Ёнхён, зарываясь рукой в собственные волосы. — Что ты от меня хочешь? — переходит на крик щуплый и бледный парень. — Кто я вообще для тебя? — теперь совсем тихо, шёпотом спрашивает. — Прекрати задавать глупые вопросы, — с надрывом, вцепляясь в чужие ладони, шипит Ёнхён. — Ответь! — снова срывается на вопли парень. Нет, он не истеричка, по крайней мере, в обычной жизни, просто сейчас, сейчас, кажется, его жизнь обещает разделиться на эти отвратительные «до» и «после». — Кто ты? Ты сучка, которая ломала и продолжает ломать мою жизнь, а я идиот, ведусь, пытаюсь оправдание тебе дать, но каждый раз понимаю, что зря, — смеётся так отчаянно, что хочется уйти, уши заткнуть, но не слышать, не видеть этого. Джэхён отшатывается, пугается даже, не понимает, как они до такого докатились, как их обычные будни превратились в это, в вечные разборки и ссоры, которые чудом не доходят до драк. Сегодняшний вечер не стал исключением, как прошлый и позапрошлый, но сейчас накал агрессии настиг своего пика. Это может плохо кончиться, но разгорячённым Джэхёну и его парню на это глубоко насрать, потому что всё, предел, уже просто некуда. — Так значит вот, что ты обо мне думаешь… — подозрительно спокойно констатирует факт Джэхён и выдёргивает свои ладони из крепкого захвата. — Что тогда я здесь делаю? Просто скажи, зачем ты вообще хотел встретиться со мной сегодня? Чтобы снова унизить или сказать, что я тупая блядь, которая может только ноги раздвигать? Джэхён откровенно задолбался. С каких пор он перестал чувствовать себя любимым, просыпаться и не со счастьем, а с ужасом обнаруживать тёплое тело под боком? Не знает. Его гордость давно валяется в грязи вместе с его надеждами и мечтами на светлое будущее. Сейчас это кажется таким детским и смешным. Какой он был наивный. И глупый. — Что ты говоришь? — ужасается чужим словам Ёнхён. — Правду. — Не неси чушь! Да, я срывался, но не преувеличивай, не коверкай мои слова. Ёнхён снова начинает беситься, только теперь от страха, страха потерять, заполняющего нутро, не дающего дышать и свежо мыслить. Джэхён громко выдыхает и рукой зачёсывает волосы назад, которые когда-то только ради своего парня были выкрашены в отвратный блонд. Сам Джэхён никогда не любил экспериментировать со внешностью. А что в итоге? Уложенные волосы, ярко подведённые глаза и четыре прокола в ухе — всё то, что так хотел Ёнхён. — А знаешь, мне уже похуй и на тебя, и на твои слова тоже. Я хочу пожить для себя, — с пугающей улыбкой сообщает парень и, смерив Ёнхёна жалостливым взглядом, идёт к двери. Вот только уйти ему не дают, перехватывая за локоть и буквально вбивая в стену, в ответ болезненный стон и шипение, переходящие в злость. — Куда собралась, куколка? Я тебя отпускал? — Руки убери, мразь! — снова возвращается к крикам Джэхён. — Я тебе такими темпами язычок-то подрежу, — открытая угроза и игривые нотки в голосе. Джэхён рычит, кровь приливает к щекам, он бьётся, пытается кусаться, орёт, но безуспешно. В глазах жжёт, но он не докатится до слёз перед этим парнем, не сегодня, не сейчас. Джэхён резко успокаивается, расслабляясь в руках Ёнхёна. — В последний раз прошу отпустить меня. — Нет, — просто и без излишних слов. — Сука! — пищит Джэхён, раздражённый из-за своего по-женски хрупкого тела. — Я тоже тебя люблю, детка, — удивительно нежно произносит парень. Джэхён теряется. Это чёртово «детка» будоражит кровь, скручивая ком внизу живота. Как давно он слышал это обращение, а не всякие «тварь» и «шлюшка»? Не помнит. Пульс уже, точно, перевалил за двести, так и умереть можно, а Джэхён и не против, если «детка» будет последнее, что он услышит от жестокого, но, чёрт, такого дорогого человека. Уголки глаз начинают краснеть, но слёзы не вытекают. Нельзя. — Эй, ты чего? Не надо, я не хочу этого видеть. И нет, я не дам тебе жить для себя, ты через неделю либо от голода помрёшь, либо потеряешься в людном месте, — впервые за вечер по-доброму смеется Ёнхён. — От тоски… — себе под нос шепчет Джэхён. — Чего? — От тоски по тебе умру, падла! — кричит, дуя губы, парень, чем безумно умиляет Ёнхёна, — не оставляй меня, я слишком сильно завишу от тебя, чёрт. В груди что-то щёлкает, и Ёнхён без задней мысли притягивает своего парня ещё ближе, впиваясь в покусанные от нервов губы, спускаясь ниже мокрой дорожкой из поцелуев и засосов. Тихо эта ночь снова не пройдёт, зато утро наконец-то встретит их размеренной и приятной тишиной, объятиями и одним дыханием на двоих. Счастье, оно ведь по природе своей нестабильно, и даже самая красивая бабочка когда-то была обычной гусеницей.