Просто

      Четырнадцать. Странная цифра, не имеющая под собой ничего значимого. Просто цифра, ещё одна в бесконечном лабиринте времени и пространства. Просто ещё одна регенерация, прошедшая достаточно удачно для того, чтобы ему приземлиться в Лондоне в каком-то там году двадцать первого века.       Просто девятнадцатилетняя девушка с гривой непослушных каштановых волос, ниспадающих ей до плеч. Просто девушка, у которой её глаза. Глаза такого же медового цвета, с такими же лукавыми искорками, находящими отражение в широкой улыбке пухлых губ. Просто девушка, случайно толкнувшая его в торговом центре и исчезнувшая также внезапно, как и возникшая, так что он было решил, что она — плод его разыгравшегося воображения.       Просто компаньонка, которую он спас от нашествия странных поглощающих счастье существ, преследующих её с десяти лет. Просто шатенка с жутко заразительным смехом. С её смехом, эхом боли отдающемся в одном из сердец. Просто друг, готовый выручить в любой ситуации, даже самой опасной. Просто авантюристка со взрывным характером, следующая неизменному «плану импровизации», частенько спасающему их от передряг. Просто Пэгги, «обзывающая» его Доком и раздражающая неиссякаемой энергией и желанием находить неприятности. Просто человек, так похожий на него в молодости.       — Знаешь, мама всегда говорила, что мой отец обитает среди звёзд, — с задумчивым видом как-то делится Пэгги, а Доктор давится глотком чая, во все глаза смотря на свою спутницу. Та лишь неопределенно пожимает плечами, быстро добавляя, — у неё был рак головного мозга, так что все считали её сумасшедшей.       Он уверяет себя, что она просто его спутник, который покинет его рано или поздно. Видя то, как она крепко обнимает знатно постаревшего Хэнди и тараторит какие-то истории об их приключениях, Доктор загоняет ненужные мысли в самый дальний уголок сознания; туда, откуда им не выбраться. Она просто его друг.       Или нет. По крайней мере, он не может адекватно объяснить причин, почему его так сильно раздражает этот смекалистый, симпатичный, в меру подозрительный и оказывающий внимание Пэгги парень по имени Чарльз. Чарльз из семнадцатого века, живущий в Шотландии и стреляющий из лука. Они втроём спасают Британию от далеков (и когда эти существа уже вымрут?), а затем этот Чарльз отправляется с ними. Доктор хочет возразить, заявить, что это может повлиять на реальность, в которой они живут, но никакие факты не могут остановить двоих по уши влюбленных друг в друга людей. Людей, которые этого никогда не признают. И осознание делает сразу лучше на душе, что запутывает окончательно.       — Это отцовский инстинкт, — фыркает однажды Хэнди, когда они решают пропустить по стакану чего-нибудь крепкого. Пэгги показывала Чарльзу «новый Лондон», а Доктор, за неимением собеседников, решил составить компанию копии старой регенерации.       — Не понимаю, о чем ты, — бурчит в ответ, скользя взглядом по окружению и отчаянно пытаясь перевести тему. Хэнди усмехается:       — Ты всё прекрасно понимаешь. Это отцовский инстинкт, Док. Тебе с этим жить.       И Доктор неожиданно осознает, что Метакризис куда умнее его самого. (А ещё понимает, откуда у Пэгги навязчивая привычка звать его «Доком». Или «Стрэнджем», на худой конец). Ему приходится признать, что Маргарет Смит не просто друг, спутник или компаньон. Она просто его дочь.       Она просто его дочь. И просто выходит замуж. Он оставил её в тот вечер, заявил, что так будет лучше для всех. Так будет лучше для него. Но пропустить столь важное событие было не в его планах. Она была в подвенечном платье, а её избранник — тот самый Чарльз из семнадцатого века — нарядился в чёрно-белый костюм. И Хэнди вел её к алтарю на правах её настоящего отца, на правах человека, воспитавшего её той, кем она являлась сейчас. А Доктор сидел в самом отдалении, с грустной улыбкой наблюдая за «праздником жизни», на котором он был лишним. Он ушел прочь, решив найти кого-нибудь другого, кого-нибудь, кто заменит Пэгги Смит, с этого дня ставшей миссис Хэмптон.       Но никто не подходил на роль лучше, чем она. Порой, Доктор слышал её привычное «Док», её веселые подтрунивания и возгласы вроде «Ядрена Вошь» или «Очуметь». Порой, он порывался оказаться в её времени и вновь увидеть её, просто узнать, в порядке ли она. И однажды не выдержал. Заверив себя, что такое будет в последний раз, он прибыл в Лондон, ошибившись на год. Она стояла около могилы. Просто Пэгги, просто в черном пальто, просто с мокрыми от слез глазами. Просто у могилы бедняги Хэнди. Он устало вздохнул, осторожно подошёл и приобнял за плечи. Она положила голову ему на плечо и судорожно всхлипнула. Они не говорили об этом, лишь стояли молча, просто как отец и дочь, просто как те, кем должны были стать. А потом он ушел в ТАРДИС, на поиски новых приключений, оставив её на Чарльза. Ведь Пэгги никогда не захочет бросить все ради путешествий во времени, никогда не променяет спокойствие на опасность, родных на одинокого Доктора. Просто потому что она другая, просто потому что она не Роуз.       А когда его очередная жизнь подошла к концу, он позволил себе увидеть её в последний раз. Просто взглянуть на семейное счастье. Просто увидеть собственных внуков, что бегали по лужайке, пытаясь догнать друг друга. Просто выпить лимонад в компании взрослой женщины, что пережила с ним немало приключений. Просто навсегда попрощаться с единственным ребенком, который у него был.       — В добрый дальний, — хмыкнула Пэгги на прощание, обняв и помахав рукой.       — В добрый дальний, — вторил ей Доктор, уходя в ТАРДИС. Он услышал «Я не прощаюсь», когда ТАРДИС захлопнулась. На губах расцвела ухмылка. Они не прощаются. Когда-нибудь он вернётся вновь, вновь увидит её и они посмеются над былыми временами. И вновь всё будет просто.