Ночное безумие

Шелк касался разгоряченной кожи и казалось, вплавлялся глубко в недра плоти. Он давил. Натирал. Обжигал. От соприкосновения с даже крошечным участком тела хотелось шипеть - и подвывать в голос, бьясь в агонии саморазрушающего возбуждения, волнами простреливающего сквозь кости. Горячими искрами разносящимся по стопам сведенных наслаждением ног, подогнутых, истерично поджатых в экстазе пальцам. Дыхание резкими, короткими полувсхлипами вырывалось наружу - о да, с этими пошлыми срывающимися нотками мольбы на конце. Инстинктивный набор звуков, делающий любого человека - мужчину - плаксивой, желанной сучкой, готовой задыхаться и ритмично кричать от наслажденья. Джулиан кричал. Так громко и сочно выказывал сейчас здесь - до дрожи в напряженных, широко расставленных бедрах - свой задыхающийся, ослепляющий до искр из глаз каждым сильным движением восторг, что надежды быть неуслышенным не было. Слишком долго он не испытывал этого, слишком сильно скучал. Слишком властно его брали, ярко и мощно вбивали сейчас в кровать - до синяков на мраморно бледных ягодицах; имели до потери пульса и сознания. Горячо и жарко. И не хватает воздуха! И сил вздохнуть даже нет. И слезы собираются в уголках зажмуренных век. И стоны становятся непрекращающимся скулежом, переходящим в вой и почти ощутимый плач. -Пожалуйста, пожалуйстааа!..... - вой, рыдание, сквозь стиснутые зубы. Тело в испарине. Лицо заливает. В ушах стучит кровь - вены на висках прорвутся, словно барабанья кожа. Слишком сильно. Слишком невыносимо. Проклятый шелк жжет каждый сантиметр прилигающей кожи. Лопатки, спина в огне. Бедра, низ живота - алкающее высвобождения, вечное безумие. Похоть и страсть. Чувствительность за гранью человеческих сил. Каждый рывок, каждое прикосновение тканной ловушки - как пытка. Огнем. -Каин, Ка...ин! - голос Джулиана превратился в хриплую, хнычущую мантру, - Каин!.. Прошу! Прошу-у-у!... Он стонет и снова рыдает, уткнувшись лицом в подушку. Глухо и совершенно отчаянно. Без сил. Его плечи вздрагивают. Черные волосы прилипли к шее, спутались, закрыли лицо. Покрасневшую кожу. Влажную, всю в поту горячую кожу - щеки, лоб, скулы. Растерзанные губы, закушенные до крови, искривленные, сжатые - насколько возможно, насколько получается - но вновь распахивающиеся и издающие такие непотребные звуки. Снова и снова. Зажмуренные глаза. Голубые. Безумные. От счастья. Наслаждения, граничащего с болью. Горячего, чувственного, умопомрачительного. Убивающего его мозг и чувства. Джулиан снова просит и дергается в хватке крепких пальцев. У него дрожит поясница. Он хнычет, шепчет, пользуясь секундной остановкой, и елозит, стоя на коленях. Пытается помочь себе, случайным движением стянуть с распухшей плоти шелковые пижамные штаны, которые брат оставил на нем. Тщетно. Скулеж. Жарко и больно. -Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... Джулиан в бреду. У него лихорадка. Горячка. Он умирает. Он сходит с ума. Он плавится, его температура зашкаливает, его бьет озноб. Он готов окончиться здесь и сейчас, он готов перестать сушествовать - он хочет этого, он молит о пощаде. Он ждет, как избавления. От мук безумной страсти. -Кааииииииииин! Долгий вопль. Рука брата сдирает с него штаны, горячечным покровом обволакивая его естество. Давая выход из капкана, выдергивая на поверхность - высвобождая, наконец, убивая. Джулиан кричит и изливается в кулак. Мощное движение впечатывает его в кровать - и брат за его спиной стонет, переживая пик. Затем хватает поперек живота, почти придавливая собственным весом. Дышит в шею, успокаивая дыхание - Джулиан не может говорить. И глотать не может. Во рту - наждак. Брат тяжело привстает и убирает его прилипшие, мокрые волосы. Развязывает стянутую на запястьях пижамную майку и отбрасывает в сторону. Выдыхает - и неподъемно падает рядом, создав легкие покачивания матраса. Джулиан тихо хрипит и спустя долгое мгновение поворачивает голову. Брат лежит, раскинувшись на спине, и смотрит на него. Они встречаются глазами. Во взгляде каждого - усталось и пьяная поволока. Каин прокашливается. Потом пытается облизнуть губы. Джулиан прикрывает глаза и пытается заставить сбитое дыхание выровняться. Колокол в ушах медленно добивает свое. Рядом что-то бессмысленно хрипит брат, а потом горячего лба Джулиана касаются сухие губы. Вес лежачего рядом тела смещается и исчезает - Каин встает и, судя по звукам в комнате, набивает в кубок воды. Делает несколько жадных глотков. Вновь наполняет. Джулиан шевелится и приоткрывает глаза. В протянутой чуть подрагивающей руке - кубок. -Держи. Не расплескай. Джулиан медленно, с трудом переворачивается. Опираясь о матрас, садится и, приняв кубок, выпивает его до дна. Вода холодная и живительная. Брат снова падает рядом. Он пахнет потом и сексом. Джулиан откидывает кубок и прижимается ближе. Душно и жарко. Закрывает глаза. Мускус и Каин. Рука брата ныряет под шею - Джулиан удобнее устраивает голову и затихает. Тяжелое, уже сонное дыхание над ухом. И тихие, на грани слышимости - на границе сознания и сна, уплывающие во тьму вместе с ним самим слова. Родные. Теплые. Долгожданные.