Небеса в тёмной комнате
Мне дурно от того, что моя кожа, как барьер души, становится слабой и истончается. Мне становится страшно, пока я лежу на тебе и боюсь осыпать тебя ей даже частично. Кажется, стало слишком поздно что-то менять, ведь ты можешь обнажить душу так же. Почему же я до распада твоей кожи вижу тебя предельно ясно, не зная, что делать? Распадаюсь на части, могу исчезнуть в один миг… не зная, будешь ли помнить меня.
Ни для кого не является наиболее скрытым от любых глаз и ушей секретом или некой сакральной тайной, что самые замечательные, непредсказуемые, порой девиантные вещи и мгновения происходят тёмным поздним вечером или глубокой ночью. Ещё бы, когда мало кто увидит их, поскольку не такой уж и большой процент общества зависает в ночных клубах и прочих подобных местах свободовыражения с последующими приключениями на собственную жопу. Явная очевидность во мнении по некоторым соображениям о бытии всё же имеет место быть, несмотря на свою бесполезность в упоминании. Ну и что, что человек уже мог многое повидать и опробовать в свои молодые годы. Даже это не гарантия, что он таки может справиться с любым происшествием или случаем… с чем угодно и как именно. А как же по-другому, если специально или под градусом, что тоже может быть специально, не помнить и запросто нарваться на что-нибудь, что может вызвать в лучшем случае нелепый конфуз. Который слишком приставуч, и при успешной жизни, и после случившегося будет больно навязчиво лезть в голову и рушить внутреннее достоинство. А если и попытаться возвращать его, то часто получается, что оно вернётся лишь в собственных глазах, но никак не в глазах окружающих, друзей и коллег. Остаётся или принимать это, отгораживаясь от чужих высказываний единственно верным самомнением по жизни. Или же пытаться всё исправить, что до невозможности запарно, сложно и грузит мозг быстрее половины адской дневной рабочей смены в «час пик». Где в итоге можно вовсе забить на всех и жить жизнью дальше, не обращая внимания. Всё же, если самомнение достаточно велико, иногда это даже может быть замечательно — не зависеть ни от кого в любом возрасте. Вот только лишь от мнений, а не от уважения, репутации и дохода в личный карман. С каждым годом явной уверенности общества в своих скрытых желаниях и необходимости их достижений такое утверждение вообще не выглядит неким откровением. Которому срочно необходимо воспользоваться во избежание ломки, если сильно хочется и ни о чём больше не получается думать. Ночь — не кто иная, как царица рабов, готовых обнажать свои души самим или с помощью «специальных» средств, чтобы доказать свою чистоту. Или же продемонстрировать испорченность, намертво слившуюся со своим носителем, чтобы облегчить себе состояние, пытаясь делать это без алкоголя или наркотиков. И, пожалуй, не дай случаю испытать жирные, неизгладимые и яркие в своём тихом ужасе почерки слабости в искушениях кому-либо каждую ночь! Пусть, к сожалению, всё равно рано или поздно кто-нибудь да попадётся под горячую руку, нарываясь или оказавшись не в том месте не в то время. Что ж, в таком случае уж лучше противоположный пол, и ещё лучше человек послабже. «Почему я вижу на этом потолке, то есть среди него, все видимые и немыслимые границы космоса… а? Даже умудрился свои ощущения от этой хрени словами сформулировать, надо же… вот пиздец. Что вообще такое… происходит тут со мной, гмх? Да мне среди этих замызганных обоев Андромеда видится, а рядом с ней вообще вулканические пороги неизвестных планет, почти как в Halo! Ещё и скопления звёзд, по форме напоминающих медведиц… сколько их там существует? Ах, да похер, астрономия мне не была интересна ещё с младшей школы. Но вот Halo и им подобные шутеры со своей астрономией, или ЛОРом — это да-а-а…». На сегодняшний день у обдумывавшего все эти «видимые» откровения было на удивление хорошее расположение духа к отвлечению на собственные странные иллюзии в узком помещении при отдыхе на большой кровати поздней ночью. Непонятно зачем явившие себя образы, знакомые по скучным, но дельным документалкам, среди комнаты с ремонтом, оставлявшем желать куда более лучшего, чем может вообще быть, виднелись всё более явно с каждой минутой… может, ему просто так хочется? Хорошо, что такие «откровения» или слишком реальные явления воображения, происходившие сейчас с ним очень настойчиво, были наиболее безопасны для общества. А именно тогда, когда не касаются никого из окружающих любым образом — по принуждению или участию. После чего мир может перестать быть прежним, либо можно отхватить львиную долю насмешек и кое-чего посерьёзнее в физическом плане. «Какого чёрта я вообще представляю на этом долбанном потолке космос, который лишь в фантастических фильмах нереально красив? И весьма не скучен, правда… наверное от того, что многие его уголки специально придуманы сценаристами для дорогущего сценария. Надо глянуть что-нибудь такое, что в голову придёт… не-е-ет, явно не Star Wars, я с них давно вырос, как с джинсов на лямках когда-то очень давно». Он всё смотрел и смотрел в одно место не просто так… с несколько грустным лицом, которое можно было разглядеть за слабым свечением лампы будто бы советских времён железного занавеса в современной Японии. Ему было очень радостно это делать, лёжа на кровати снятого номера так называемого отеля поздним вечером. Уж тем более, когда с недавних пор для этого молодого человека была несбыточной мечтой даже такая вещь, как здоровый сон под крышей на головой. Почему бы и не подумать о популярной экранизированной фантастике, которую очень захочется посмотреть со всем вниманием? Особенно после слишком реальной фантастики в реальном мире, в которой он с недавних пор и оказался. «Разве это от дыма у меня так легонько едет крыша, чёрт возьми? Того гляди вообще понесёт, и даже холодная кола не поможет сбить глюки. А нахера тогда я балуюсь с ним, да так, чтобы она не заметила… Да его же практически не видно через секунды, только тогда, когда я его выпускаю изо рта. Как так-то, никак такое не объяснишь… это же обшарпанный, не единожды протекавший от сильного дождя потолок, почему я вижу на нём всю эту хрень?» Проговаривавший про себя почти что тирады полной безвыходности от своих навязчивых иллюзий, не имевшие оснований для сильных переживаний, просто продолжил впускать их в свой разум дальше. Пускай при помощи сигаретного дыма, кто ж так не делает ради этого? Ради свободы от навалившихся проблем, которых после может быть ещё больше, если не придумает, как с ними справиться. Чтобы именно так ощущать себя живым, и чувствовать себя хоть как-то комфортно в свете последних приключившихся с ним событий с большой буквы. Да и на что ещё бы хватило у него ума за полдня «на свободе»… от чего он умудрился отвыкнуть в последнее время, последние полмесяца. Неудивительно, что очень желал вновь испытать это знакомое чувство, по которому сильно скучал последние полмесяца. Даже уже упомянутых сигарет по стандартной цене решил прикупить, до чего доходили руки один единственный раз в его жизни при двадцати двух годах. Были бы они в той реалистичной фантастике, среди которой несчастный и оказался… Пожалуй, каждая такая сигарета могла считаться предсмертной, что очень ярко иллюстрировало символичность знакового жеста с зажжённой палочкой настроения в зубах перед смертью. «Ух, хорошо, что это ещё самый верхний этаж, а то я бы мог подумать на задевших какую-нибудь ветхую трубу увлёкшихся пьяных соседей сверху в этом бараке. Блять, интересно-то… а с ней, со своей виртуальной женой я бы смог до этого дойти, хм… не сейчас, а как станем постарше и точно решимся быть больше, чем друзьями? Эх, вообще не знаю… но ведь она, пусть спустя время, но с радостью приняла меня настоящего… скорее всего, обращая внимание на саму себя тоже. Чёрт, какая же она красавица-«иностранка», пусть и малолетка…». Пожалуй, теперь стоило переключиться от «космоса» на потолке за слабыми клубами дыма от сигареты вначале на свою возлюбленную, прошедшую с ним в этом острове огонь, воду и психологические атаки от выбора, кто должен умереть. А после и на мать, вынужденно оставившую его, лежачего курящего философа своей излишне упрощённой философии на произвол судьбы… Даже до этого долгожданного дня непредсказуемой свободы среди знакомой цивилизации он понимал, что та не видела иного выхода, конца своим грызущим изнутри переживаниям. И дело было не во мнимом психическом расстройстве личности за своё дитя, никак не выходящего из скорлупы. И даже не в плачевном безработном финансовом положении, что явно неудивительно при таких действиях на эмоциях. Материнское отчаяние при отсутствии возможности справиться с беспечностью сына, как будто сломанного после определённого случая или происшествия, но лишь кажущегося нормальным человеком — воистину страшная сила и печальное зрелище. Да, ни о каком расстройстве речи вовсе не было, даже не близко. Пусть при том, как он относился к своей старевшей с каждым месяцем отчаявшейся матери при её угасающем расцвете безо всякого уважения, всё глубже погружаясь в восхитительные идеалы виртуального мира и свою непобедимость в нём… расстройство запросто можно было заработать и не выйти из этого никогда. «Мама, Господи… я буду умолять тебя о прощении, стоя на коленях, как только снова увижу тебя. Не сомневайся в этом, прошу, не позволь мне усомниться в том, что я очень хочу попросить у тебя прощения». Тут же он, не собираясь ни оправдываться самому себе, ни бичевать себя виновностью, стал докуривать побыстрее, чтобы пригубить следующую. Ибо не был фанатом алкоголя настолько, чтобы любить нажираться и днём и ночью, даже если смотрел бы кровавый ужастик. Очень старался от переизбытка эмоций не уронить уже зажжённую сигарету на кровать — ибо такой пламенный пейзаж встречал на тропическом поле боя слишком часто даже за день пребывания на нём. К тому же полыхать в пламени вместе с ней в одной кровати… твою мать, явно куда лучше сексуальное бесконтрольное пламя, чем настоящее! Тут же убедил себя в незрелости своего долбанного мышления, где не учитывалось бы её желание. На такой непредсказуемый и алогичный рожон ни за что бы не полез. Слишком много было пережито и испытано, слишком часто за предыдущие, как кошмарный сон, две недели были напоминания о полной неправоте и бесцельности его жизни. Слишком много для его возраста и жизненного типажа было избежаний смерти и незаметных сделок с дьяволом, чтобы продолжать жить с дорогими его сердцу людьми и бороться за своё право жить. Вот только чего стоит это право в его случае? Слишком часто его образ жизни преподавал ему уроки за полмесяца участия в сетевой игре «Взрыв!», на тот роковой раз выполненной в реальном времени на реальной «платформе», где стоило показать свои навыки победителя во всей красе, чтобы просто остаться в живых. Жизни, из-за которой он, всё больше нервничавший при чуть не проглоченной третьей сигарете в зубах за ночь, и испытал ужас последствий. «Замечательно, и эти люди… даже тот поехавший шкет Коскэ с красной пентаграммой на обрызганной кровью не одной жертвы кофте… им всем даром не сдалось бы понимать, что они таким образом плясали под дудку этих Tyrannos Japan. Надо признать, очень умелую и эффективную, блять… но это не отменяет факта поощрения реальных убийств игроков. И к этим мудакам я ещё хотел устроиться бета-тестером сетевого шутера восьмого поколения, и стать полноценным членом через эти же полмесяца? Мог обрести почти такую же значимость в команде, как если бы работал в очень известной американской корпорации, к примеру, id Software… Ведь горел желанием после универа работать только у них… теперь остаётся только посылать их нахуй». Конечно же, сами последствия могли быть куда мягче, без сторонних трупов, что немаловажно, от его руки и деяний его сообщников. Несмотря на то, что он не держал зла на родного и близкого ему человека за этот роковой поступок, на самом деле слабого, с невозможностью изменить ситуацию, всё же решил категорически не вспоминать её лица, быстро представляя уже видевшийся ему космос. По крайней мере не в этот день и не в эту ночь — первые в цивилизации после «экспериментальной» бойни на так называемом необитаемом острове. Ему в темноте стало безумно нравиться представление буйства ярких красок недосягаемого и прекрасного далёка, тепло от тлеющей палочки настроения… и безвредный жар изнеженной девушки, лежавшей рядом с ним на одной постели. «Но… я бы точно не сказал о ней, об этой безумно красивой школьнице того же, что чётко видел в себе, но отмахивался при первой возможности — пустую трату жизни на «Взрыв!», чтобы быть в нём лучшим. А в итоге оказаться среди конченых ублюдков, которым кроме адреналина от убийств друг друга больше ничего не нужно было. Спи крепко, дорогая моя… надеюсь, ты сможешь полностью довериться мне. Хотя, на кой-чёрт я так думаю, если даже не имею ни малейшего понятия, как буду теперь о себе заботиться… дурила взрослый!» Он, прилично накурившийся для своего опыта, но не собиравшийся останавливаться на трёх сигаретах в этот первый день свободы, был вправе считать так в первую очередь. Потому, что дамам всегда нужно уступать… чего не делал в отношении несчастной матери долгое время с середины обучения старшей школы после слома личности из-за своего бывшего лучшего друга. С которым также виделся в реальной игре, и не мог выносить спокойно это омерзительное чувство дежа вю, которого лучше б вообще не было. Ещё бы, когда тот уже был сутенёром при чуть больше двадцати лет до того, как попасть на грёбаный дьявольский остров с костями и сгнившей плотью соревновавшихся ранее. Большей причиной для вывода о своей никчёмности при храбрых качествах на поле боя было то, что для него оставалось против воли и морали посягать на молодое тело своей любимой без её согласия. Разве не так поступают настоящие джентльмены, или просто те парни, у которых не один ветер в голове и мозги в паху… желающие своим драгоценным всего наилучшего, даже если те бросят их? Всё же он, начиная курить четвёртую, был до безумия рад, что в нём осталась хоть капля совести, которая не позволила бы ему доминировать насильно. Тем более над несовершеннолетней сексуальной молодой девушкой, выглядевшей изнеженной ласковой овечкой, которую искренне хочется защищать от всех видимых и невидимых угроз. М-м-м, классно… она правда выглядит бесподобно, пока спит! И невыносимо приятно, когда вдыхает полную грудь воздуха, отчего сочный для старшеклассницы бюст приподнимается и становится виден манящими контурами, кои закрывает её тонкая маечка в камуфляже. Кто знает, может и в половой связи она будет такой же замечательной и учтивой? Красивое, миловидное, румяное, расписное для столь молодой девушки тело с малость обтягивающим нижним бельём нежно-розового цвета… О да, мечта любого задрота, доставшаяся ему — безработному хикикомори или опытному геймеру-стратегу — через вёдра пота от переживаний, реки крови, горькие слёзы, разочарования от старых знакомств и фейерверки из внутренностей. «Да уж, прошли через такие жестокие смерти, как ещё пытались избежать того, чтобы никого не убивать… будто я имею право думать, что мы с ней боги среди всей Земли, раз имели честь быть мучениками во «Взрыве!». Ага, что ещё надо дураку для счастливой семейной жизни, которая прямо-таки сто процентов может у меня состояться с ней… размечтался непонятно почему. Жизни, по которой всё время родители достают своих детей! Вот именно… получается, я не «плясал» под мамину «дудку», когда это было необходимо, и из-за этого она бросила меня умирать там. Я не могу винить её за это, сам напросился». С момента выигрыша в смертельной игре, организованной на реальном поле боя в реальном мире прошло всего ничего — один день. Но поскольку он преодолевал трудности вместе с ней и защищал её почти с самого начала, как только встретил среди подобия джунглей и настоящего водопада… сейчас могло настать время, когда она явно могла быть готова отдаться ему без тени сомнения в его намерениях. С тех пор как он оказался там в роли подопытного кролика, что также произошло со всеми остальными без каких-либо объяснений причин такого решения… быстро догадался об этом сам. И помог двум своим товарищам, ей самой и одному взрослому мужчине, реже думать о причинах и действовать сообща. Она действительно была готова, до слюнок из пухленьких ненакрашенных обветрившихся губ очень желая его любви и ласк, пущай внутри заброшенного сарая. Была готова к этому после объявления победителей, и, к сожалению, гибели того самого дорогого им союзника, годящегося им обоим в отцы или даже дедушки. Было неважно, что сами они могли быть изранены мелкими порезами, или помяты, а то и вовсе одежда была бы испорченной… К примеру, её короткая юбочка могла быть порвана до нижних краёв трусиков. Или же у него могла быть покромсана чёрная футболка из свежего мерча «Взрыва!» с таинственным слоганом «Будьте амбициозными, солдаты», у области живота. «Чувак, ну… ты придурок! Тебе пора за такую слабохарактерность обратно туда идти убивать за победу… что же ты такой деревянный-то? Она же сейчас лежит рядом с тобой, чего тебе стоит прижать её вплотную у талии и для начала заставить её растаять, нежно целуя лоб, щёки и губы? Ты же, блять, давно совершеннолетний по паспорту! Был не только лидером игроков «Взрыва!» из своей страны, но ещё и отпетым «старым» дрочером в молодые годы, у которого, как ни странно, рука на анонимные хентай-сайты не поднималась. Ну что за дела и со мной, какой же это пиздец… Но в первую очередь с ней, ведь она боится изнасилования как смерти с косой, даже если ей было бы приятно. И такое вполне объяснимо». Мог ли молодой человек представить за наблюдением вспышек созвездий на уже еле заметном в темноте ночи потолке среди более размеренной частоты выпуска дыма, что его малолетняя «жена» куда более непредсказуема в интимных вопросах, чем он вообще мог себе представить? В любом случае, считал противным вообще представлять их секс, так как и убедил себя, что давно уже старшеклассник, и гормоны вовсе должны были успокоиться. Он собирался быть для своей красавицы с идеальными бёдрами и милой грудью прежде всего лучшим верным другом и надёжной опорой. Нежели простым как два пальца сексуальным партнёром, который всю свою молодость только порно был горазд смотреть помимо онлайн битв гранатами. А для этого стоило как минимум спать в разных комнатах на разных койках. Что при их скудном финансовом положении было совсем затруднительно. Даже после выигрыша приличной суммы, которую можно было очень быстро потратить на необходимый шмот и несколько дней проживания в этой пригородной «гостиничной» халупе. Где курить, пить и трахаться, не сдерживаясь в громких сладких выкриках — милейшая романтика здешних дерьмовых мест. Ведь не просто так он нагрубил хозяину, что тот больше прожирает оплаченное постояльцами, нежели собирается сделать в них мало мальский нормальный ремонт. Как ни странно, после таких слов дорога с этого дня ему сюда заказана, но одна ночь всё же выделена за оплату целого дня. «Мудозвон, кончено, этот хозяин конченый… уёбок выпивающий, а я ещё собирался относиться к людям с уважением. Впрочем, надеюсь, что этот случай — один из единственных, где не стоит затыкать свой язык… Хотя проблем оберёшься похлеще «Взрыва!» в реальном мире, если вспоминать фильмы с Чаком Норрисом и Джеки Чаном». Своим видом и выражением лица она и сейчас хотела его очень сильно, даже при том, что глубоко спит рядом с ним. Вовсе не подавая виду, что действительно думала о нём, как о своём единственном горячо любимом. Но может, ему лишь хочется надеяться на это… и верить, что от своих неясных ожиданий будет проще жить? Такая энергичная и в то же необходимая в защите девушка могла бы невзначай проснуться и сделать что угодно из её пробудившихся фантазий, ранее подпитываемых чудесным сном. Пускай школьницы обычно стеснительны на такие вещи не беспричинно. Даже если бы их отношения долго не стали бы переходить на более серьёзную ступень, им достаточно быть довольными присутствием друг друга среди всего мира, непредсказуемого в своём остоебавшем обмане и слишком часто меняющихся гранях жестокости. Она же не собиралась забывать о пережитом с ним вместе… Ни единого дня, чтобы помнить о своих промахах, чего нехотя желала и своему «избраннику», с которым ещё предстоит строить отношения, как все типа нормальные люди. Во сне, который проходил очень ровно, без ранимых девичьих истерик с малой долей забавного вида со стороны, сумела прийти к выводу, что обязана помнить, зачем оказалась на том злополучном острове. И планировала ненавязчиво напоминать об этом ему. Чтобы ушедшие в прошлое страдания, имевшие почерк небывалой увлекательности и безумного азарта в самосохранении, никогда не были забыты во избежание повторения когда-то допущенных роковых ошибок. Конечно, такое хочется стереть из памяти как сущий ад наяву для молодых, зависимых и неподготовленных к острым клыкам жизни, готовым разорвать на части от любого неверного движения. Но они оба были готовы смотреть своим слабостям в глаза и бороться с ними, как с безумными соперниками при помощи гранат-бимов. Пусть сейчас не могли предположить, что вообще за взрывы эмоций могли быть на уме друг у друга, не сомневались, что планировали действовать сообща против самих себя глубоко внутри. А для этого при нынешних обстоятельствах было необходимо стать взрослым кому-то слишком рано, а кому-то — самое время по общественным понятиям.Меня очень пугает внутренний голос внутри, этот язык никогда не был мне знаком. Но больше удивляет, что все его слова раздаются эхом повсюду вокруг меня, Боже! Стоит ли мне дождаться знака… ведь у него для меня может быть важное сообщение? Вот только, не собираясь терять тебя и исчезать перед тобой, не желаю слушать его!
Эта чудная светловолосая возлюбленная желала его опыта делами далеко не только потому, что они — виртуальные супруги во «Взрыве!» — нашли друг друга в реальности, и были до безумия счастливы этому, избавляясь от своих личных камней преткновения. От одного вживлённого в кисть блядского камня-кристалла за другим после нелепой и отчаянной смерти их союзника, видавшего ту самую взрослую жизнь… дорогого им человека, из-за сильной тоски по его собственной семье. И он в самом деле был готов протянуть ей свою руку решимости, чтобы помочь не бояться первого раза… с ним, как с заслуживающим полного доверия парнем без единой грязной мысли. Он был готов к такому, пусть по хорошему, к успокоению через секс женщины любого возраста, начиная с периода созревания и согласия, нужно готовиться явно не за одну минуту. Но тогда она не смогла перебороть обоснованный страх быть использованной и выброшенной. Страх, испортивший и отравивший её жизнь и психику в одну секунду после ненависти подруг к ней из-за неё же. Из-за того, что она добровольно повела их на изнасилование, которого быть не должно. В то время как в её представлениях и по словам сучих малолетних извращенцев с членами и самомнением это могло быть лишь весёлое времяпровождение с ними — со знакомыми ей по соседству привлекательными мальчиками-нарциссами. Грёбаный гнетущий страх, как пиявка, который для девиц её возраста пятнадцати лет — не что иное, как сущий кошмар. Как бы сладострастно не описывали половую активность с постоянной сменой партнёров по классу и параллельным «успешные» в пробах пера мнимые подружки и одноклассницы. Мелкие доступные потаскухи с этим клеймом до конца школы, и никто больше. «Эх, вообще не знаю… ведь если она приняла меня настоящего, м? Да уж, сука… снайпера с одними лишь гранатами, и союзника с наибольшим арсеналом их, разных бимов. Который на деле никчёмный задрот и дрочер, только в экстренных случаях способный на смелость и самоотверженность… даже на собственную жертву. А она вообще что-нибудь с недавних пор значит? Мы прошли с ней через столько смертей, которых не совершали сами, но происходивших вокруг нас… Я буду готов ждать её, она заслуживает этого». С того момента, когда диванный молодой человек, собиравшийся завязать с куревом на эту пугающую своими желаниями ночку, стал понемногу задумываться о ценностях, которые у него остались. Предполагал выводы, как бы сумел справляться со своими обещаниями без неё в этом мире. Вероятнее всего, относился бы ко всем так, как хотел, чтобы относились к нему, больше ради неё, нежели собираясь вставать на путь исправления и смирения перед реальностью. И её законам, которым, как ни крути, обязаны подчиняться все. ибо, как назло, выбираешь иной путь, строптивый — часто он приводит в никуда и с большими потерями. Но могло ли такое мышление быть своего рода скрытым эгоизмом — или же наоборот? Отчего от излишних дум разных плоскостей и по разным поводам просто напросто забывал сделать затяжки этого успокоительного дерьма. В то время как хотел поскорее докурить от беснующейся хаотичности самых различных мыслей и доставать следующую… пятую, чёрт возьми, для его-то лёгких! Но… и так всю пачку за ночь, полностью изменяя своему решению насчёт сигарет, чтобы отвести душу хоть на чём-то при своём благородном и гуманном пацифизме. И так каждое вспомнившееся им убийство ради вживлённых в кисти правой руки у каждого игрока в реальный «Взрыв!» с его гранатами IC-чипов — тех самых камней-кристаллов. Совершённое им, или другими со всем их наигранным пофигизмом и хладнокровной жестокостью от желания победы. Но разве не ради ли того, чтобы общество настолько возненавидело их, что посмело вернуть обратно на экспериментальную битву, пока те не сдохнут окончательно и точно? Однако неудачливый «философ» собственных заповедей хикикомори быстро понял, что не хватило бы и двух пачек на одну ночь, чтобы «вспомнить» все убийства от жаркой островной скотобойни с помощью одних лишь гранат с разным функционалом. А для него это точно слишком, да и вовсе не собирался привыкать к тому, чтобы курить по жизни. Раз выжил среди маньяков, вынужденных играть в его доселе любимую сетевую игру по-настоящему, разве станет губить себя сомнительным удовольствием? Уж лучше тогда привыкать к безопасному нежному сексу со своей горячо любимой «женой», как только она будет готова принять на себя роль заботливой о его чувствах партнёрши в её-то годы и при своём строптивом нраве. Он, Рёта Сакамото, вовсе не узнававший себя в таком эксцентричном «гриме» личности обдумывающего своё бытие и не уставшего от этого, не просто так проводил время за сигаретами и глядением на потолок с «космосом» от дыма. Он не просто так изредка поглядывал на изнеженный вид своей девушки Химико, которую поначалу всерьёз путал с иностранкой из Европы из-за особенностей внешности и слабоватых отличий акцента от чистого японского. Но точно не собирался обманываться, что ему досталось настоящее обворожительное сокровище, так сладко прижимавшееся к его тело, пока спало. Так вкусно пахнущее только лишь после мытья тела! Она… несравненная, сказочная девушка, которую даже эльфийкой в некотором смысле называть оскорбительно. Она — настоящая принцесса своего времени, пусть с черепом на школьном зелёном галстуке, когда не поддаётся вынужденно сложившимся предрассудкам, от которых даже он может получить сильную затрещину на голове по самое не балуйся. У которой едва в темноте проблёскивается сияющий блондинистый цвет её длинных прямых крепких волос, в одной камуфляжной маечке на лямках, и в тех же самых знакомых трусиках сладко сопит у его уха под одним одеялом… Очень красиво и ничуть не излишне изнеженно. В самый раз, особенно при немного смятой одежде от ёрзаний возле своего «избранника» тонкой красивой талией и грудью второго с половиной размера. Замечательное создание, на которую во сне и наяву можно любоваться часами! Прекрасное чувство тепла знакомого тела от одно время вовсе незнакомого человека, которое хочется тискать, целовать, обнимать… но при этом быть осторожным, чтобы не переусердствовать. Очень даже восхитительно для того, кто и с девушками не горел желанием знакомиться, только быть лучшим в общей таблице независимого шутера «Взрыв!», теряя всё на своём пути и на своих глазах. Со стороны можно было подумать, что они не стерпели, предались исцеляющей любви и заснули. Ещё бы, кто половозрелый во всём мире, кроме этих двух бестолочей судьбы, был бы способен так долго удерживать себя? Отлично, мозги и совесть на месте, не растеряны по пути к свободе, которая не ждала их обратно. «Нет, однозначно нет… к тому же она девственница, и должна убедить меня в том, что будет готова. Ну что за нахуй, я просто не узнаю сам себя ни в коем разе… Матерюсь, курю, думаю о том, чтобы трахнуть свою ненаглядную Химико, и даже как обосновать своё желание… Смею вообще думать, что она моя и ничья больше, как до сих пор существующий среднестатистический патриархат. Храбрился, видите ли, там, на поле, как будто я его хозяин… замечательно, на большее ума не хватало. То, что я был лучшим во «Взрыве!», сыграло со мной предначертанную симфонию того, что по-другому на том поле и быть не могло? Опять пошёл какой-то бред, я скоро на этом грёбаном потолке увижу северное сияние!» Молодой человек, считавший себя ещё и опустившимся до курения от всей произошедшей с ним невиданной катавасии, всё равно не спешил заканчивать, собираясь затянуться дальше и после пятой. С гордостью убеждал себя, что эта на сегодня будет последней, пусть лживо обещал себе это ещё на первой. Не собираясь помнить, что в итоге проще скурить всё, и тем более не обращать внимания на причуды мозга, оправдывая незабываемыми пережитыми моментами бойни. Большим желанием в продолжении успокоения сыграли отголоски желания жить в мире, в котором он хотел больше всего на свете… пусть и понимал, насколько это глупо и беспомощно. Желание того самого нереального мира обернулось вовсе не тем, о чём тот мечтал и чем смел гордиться вместе со своими тиммейтами, и на разных посвящённых «Взрыву!» форумах. Пожалуй, рядом с ней, с каждой минутой прислонявшейся к его напряжённому, голому животу и из-за жары уже в одних измятых чёрно-красных боксерах ещё ближе, он чувствовал то самое великое счастье, где ему не нужно было ничего другого и ни за какие сделки. Пускай даже в дешёвой обстановке оставлявшей желать намного более лучшего провинциальной гостиницы где-то среди окраин Осаки… где-то вовсе на краю Земли, как ему казалось, но им было очень хорошо вместе. До тех пор пока он не продолжил баловаться с дымом спереди, раскуривая сигарету уже в своё удовольствие и не планируя повторять вообще никакое количество дозы никотина в последующие дни. И в итоге от больно навязчивых представлений эпизодов, где перехитрял своих куда более сильных и явно умственно развитых соперников, вместо падающих комет на потолке отчётливо разглядел разрывающегося на куски плоти от взрыва гранаты на таймере живого взрослого натренированного наёмника. Внушительное мускулистое тело которое до этого ещё и было проткнуто не одной стрелой, словно им было совершено нападение на, как оказалось, мстительное индейское племя с целью обогащения за границу тогда ещё не открытой Северной Америки. Это ужасное в своей чрезмерной детализованной эффектности зрелище быстро привело его, темноволосого парня в чувство, отчего он тут же коротко заорал как резаный, схватившись ладонью за свою напряжённую грудь. Тут же он тяжело задышал, не сразу вспомнив, что на тот момент неизвестная по счёту сигарета была зажжена. Слава тебе Господи, что не за её, вздымающуюся и такую очаровательную за этой маечкой и розовыми чашечками… О да, эта резкая девушка точно бы ему устроила собственную резню всякими ближайшими предметами, раз все ещё не готова к близкому откровенному и половому контакту. «Твою мать, а! Да этот Содзиро с мачете у правого бедра теперь мне только в таком образе сниться будет? Бр-р-р, и почему я тогда при первой встрече сразу понял, что этот наёмник любит делать захват за голень той правой ноги вначале для удушения, а после сразу прирезать горло… Причём так же внезапно, когда я вот сейчас даже не вспоминал о нём… Правильно, должно остаться хотя бы по одному кошмару войны каждому отслужившему или попавшему под раздачу, как мы с Химико, чтобы чего-то боялись и что-то помнили. Если так дальше пойдёт, то проще застрелиться… но из-за каких-то скримеров воспоминаний самоубиться и оставить её одну? Ни за что, я буду с ней, сколько ей потребуется». Конечно, ему совершенно не хотелось будить эту роскошную девственную красоту с дьявольскими плясками в голове радом с собой, перетерпевшую не одну паническую атаку после в корень изменившего её случая. Ибо она сама попросила его лечь с ним рядом, чтобы не чувствовать вовсе никакой боязни, а наоборот — заботливую руку надёжного парня и его защиту. Но что случилось, то случилось… особенно когда разом нахлынули воспоминания о причине такой смерти этого довольно опасного противника на тот момент для него, и что предшествовало этому. — М-м-мкх, Рёта, ну ты что-о-о… а? Кто бы мог подумать, что ты можешь вопить как… О! Так это из-за того, что ты сейчас куришь, тебя так понесло? М-м-мф, кажется, я могу понять тебя… Единственное, чего молодой человек не хотел, так это хоть какие-либо движения своей девушки при её пробуждении. Даже столь сущая мелочь, как прикосновения рядом в изнеженном положении, была очень приятной на ощущения. Что и говорить о последующих днях, раз обычно девушки очень любят пользоваться ароматными духами… просто потрясающе! Пусть теперь, скорее всего, не получится вернуть её в «исходное положение» потирания своим гладким телом об его голый торс и сильными для школьницы ногами об его бёдра, видя десятый сон… ну и ладно. От всего этого он вздохнул и, пытаясь придумать не только оправдание, но и способ убаюкивания через сохранение романтической атмосферы от присутствия друг друга, всё же стал слушать своё сокровище дальше. — Хотя, знаешь… фу-х, было бы глупо тебя ругать из-за такого, я этого запаха от дыма даже не чувствую… странно. Ну конечно, если мы довольно часто вдыхали угарный газ на острове и всё равно живы остались. Это же ненормально, да? Ладно, спи, мой герой… в конце концов, ты-то совершеннолетний, но не пугай меня так больше… Завтра всё обсудим, мой хороший Рёта. А обсуждать в целом предстояло очень много и с постоянной сменой пунктов изначального плана. Для начинающих жить самостоятельно молодых людей, оказавшихся без помощи советами для правильных решений посреди мира, который будет требовать от них обоих полную наивную отдачу, это было довольно трудной задачей. Впрочем, оставшиеся шестьдесят процентов выигрыша могли обеспечить стоящую годовую прибавку к лицевому счёту… но жить без средств просто невозможно, о приюте для бездомных вовсе речи не было. Всё было бы куда проще с компьютером, но о чём могла идти речь, когда и на мобильный интернет не хватало бы денег при вложении в банк? Так что самый важный вопрос ещё стоял на повестке дня, с которым разбираться невыносимо и муторно. О котором они оба после пережитого думать вовсе не хотели и не желали, наслаждаясь друг другом эту странную причудливую ночь при конченой обстановке со всем умиротворением. Без грязи, без лжи, с одной лишь любовной зависимостью друг от друга. Которая пусть и не поможет им в их спорном финансовом положении при остром нежелании видеть тех, кто их предал на смерть… но зато даст понять, что по отдельности они не одни в этом мире. Конечно, было бы отлично найти родственные души, способные протянуть руку помощи, вот только с каждым годом подобные случаи — один на триллион. Рёта никогда бы раньше не подумал, что жизнь может быть настолько сложна, пусть и мог осознать это куда раньше… но кому такого осознания вообще хотелось бы? Пытался составить план, как развитое спонтанно умение договариваться ради выживания на острове могло бы помочь ему и Химико для их ответственной жизни самостоятельных людей. Пытался представить картину, как она сумеет построить его или привести в чувство от тянущей вниз апатии при отсутствии воли к жизни, с опущенными руками. О, на это было бы чудно смотреть… на экспрессию в волевом поведении старшеклассницы и в её попытках взять всё в свои тонкие, гладкие, ловкие девичьи ручки. Но в итоге смотрел на сигареты, и после заключил, что с него на сегодня хватит этого никотина, ведь может завтра выбросить пачку с оставшимися пятнадцатью. Чтобы не ворошить плохие эпизоды из прошлого… только хорошие и только с ней одной. Понял, что мозги стали совсем плыть при позднем часу, а также при виде его прелестной полуголой «жёнушки» с малость задранной у грудей камуфляжной маечки, словно она собиралась её снять из-за духоты в комнате. Ведь, бесспорно, куда лучше тепло любимого человека рядом, с этим невозможно не согласиться. Теперь для, скорее всего, бывшего сетевого геймера касания её почти оголённого тела с прикрытыми одним ярким нижним бельём интимными местами были куда более лучшим и безвредным «никотином». Пусть сравнение может показаться пустоголовым и сделанным наспех. — Конечно обсудим… конечно же, мы теперь будем жить вне зависимости от кого-либо, только лишь друг от друга. Конечно, Химико, мы справимся. Спи, пожалуйста, я не стану курить при тебе… не буду возникать перед тобой по пустякам. Сложно было сказать конкретно, что он, уже не особо смотревший в потолок, чтобы разглядеть что-нибудь ещё вопреки неприятным картинам, собирался чувствовать дальше. Любовь или ответственность… было бы очень даже неплохо полностью уметь совмещать эти два вечных понятия. Но теперь уже слишком хотелось спать, чтобы думать о чём-либо, даже о нелепых мыслях секса с его любимой блондиночкой без причины и с её некоторой неохотой даже при стойком полном доверии. Ведь первая мысль, которую стоит обдумать трезво — куда вообще свалить посреди районов Осаки, ближайшего города высадки победителей, чтобы жить первое время полгода? Ведь не настолько какая-то народная игровая контора богата, чтобы выделять счастливчикам жильё навсегда. — М-м-м-м, я знала, что ты лучший… Рёта… Можешь делать, что тебе нравится, где хочешь. Я не буду против, даже если ты включишь порно, только не самое жёсткое, а то мне поплохеет… в конце-концов, хотела бы я заняться самообразованием, чтобы ты был доволен мной. Хва-а-атит с нас… фу-у-у-ух… убийств, хватит с них. Однако эти неожиданные слова вовсе заставили молодого брюнета немного расширить глаза, растеряться и просто напросто заткнуться конкретно на сегодня, чтобы наконец уснуть. Не в тему посуровевший Рёта вполне мог запомнить эти слова, чтобы иногда напоминать о них милашке Химико, которая могла сказать это от явной изнеженности на в целом мягкой постели. Но даже если она и попросит наотрез не вспоминать об этом, он её послушается, раз уважает её как человека и как свою девушку. Он повернулся на бок к ней спереди, подвинулся вплотную своей неровно дышащей грудью к её лицу… и тут же почувствовал её довольное дыхание и даже мурлыканье, отчего успокоился и стал дышать ровно и размеренно. Она также была не против того, чтобы он зарылся своим носом в её волосы почти ангельского цвета и понемногу расправлял их своим дыханием и своими пальцами. Безусловно, млела от восторга, не скрывая улыбку, когда он, как заботливый о своих питомцах хозяин, начал гладить её по голове и целовать лоб. Тут же, не заставляя себя ждать неизвестно чего, положила ладонь ему на живот, чтобы его наглаживать и оттого проваливаться в сон ещё более безвылазно. Правда, хватит с них убийств, хватит с них переживаний, хватит с них предательства и переступления через человечность. Сейчас и как можно чаще должна остаться любовь между ними… чтобы жить, а не выживать. Они оба точно знали, что будут действовать сообща, даже несмотря на свои психологические особенности восприятия мира, ведь куда проще справляться с ними вместе. Мало ли, в кой-то веки может быть очень круто чувствовать себя взрослыми, несмотря на полную бездну ответственности с тьмой обязанностей. «Как уничтожить ангелов… да? С чего мне вдруг вспомнилось это предложение? Во «Взрыве!» неважно кого уничтожишь — хоть ангелов, хоть демонов, хоть богов этого мира среди людей… всё равно они смертны. Там, да и везде они ничего не стоят… даже если боги — те, кто сослал нас туда и наблюдает за нашей свободой выбора. То, что Tyrannos Japan вообще додумались возомнить себя творцом… это лишь ради шоу и непонятных мне результатов, в то время как у Бога явно иные цели, исходя из того, что я вообще слышал при разговорах о нём». Рёта Сакамото уже настойчиво уговаривал себя прикорнуть и закончить с мысленной болтовней, собираясь вернуться к ней во время разговора со своей возлюбленной Химико при подходящем расположении духа за удивительными трущобными пейзажами забытых тем самым Богом окраин у одного из престижных городов Японии. Тем не менее, для контрольного выстрела своего сознания в замешательстве вновь посмотрел на знакомый потолок. И даже начал врубаться, почему вообще видел космос на такой криворукой постройке… отчасти дело в дыме, отчасти — в разыгравшемся воображении. Но как оказалось, немалую долю сыграли явные переливающиеся блёстки на обоях, коими неведомым сверхъестественным образом умудрились заклеить потолок, опять же в двадцать первом веке человечества нашей эры. Парень вовсе не собирался вникать в этот бред прежде всего от усталости, с которой он имел честь бороться при курении и размышлениях почти добрый час. И так упущено время, где он мог бы бескорыстно ласкать девушку чуть влажными от возбуждения губами, потираниями головы, окрепшими после битв и дальних метаний гранат руками. Что ж, можно продолжать крепко обниматься, зарываться носом под волосы и просто наслаждаться присутствием, необходимым словно воздух… Что они друг у друга есть, и никто не посмеет нарушить сложившуюся крепкую связь парня и девушки, или, пожалуй, супругов. «Своего ангела я не дам в обиду, никто его не уничтожит. Всех богов, кто считает себя таковыми, мы смогли победить почти даже без гранат. Выкуси, творец, на которого я молился, чтобы ты взял меня к себе работать. Ты сам подписал меня себе во враги». Рёта, наконец закрыл глаза… после чего воображение мира обрело ещё более яркие краски, которые доселе никогда не были им испытываемы. А до рассвета было ещё приличное время, что вкушать эти минуты и не насытиться, потребляя больше и больше в пределах разумного при своём пассивном положении. Разве не так любят жить и получать удовольствие все без исключения? Вот только молодой человек больше не собирался плыть по течению, собираясь на первое время быть героем и полезным человеком хотя бы в своих снах, чтобы потом пробовать воплощать их в реальность ради её восхищения им. Теперь же сны стали обретать потерянный грубым образом смысл нужды в них… и пара пацифистов — ранее избалованных и позднее израненных — была очень довольны этим.Уверяю тебя… клянусь тебе… обращаюсь в надежде на тебя… прошу о помощи… Говоря о том, что не смогу держать себя в руках, если буду продолжать слушать всё это…