***
У Виктори тощие руки и ноги. У Виктори шрам через левую бровь, дистрофия и полное отсутствие аппетита. У неё есть имя, и блокнот, и... И всё. У Виктори слишком широкая улыбка, для человека с её судьбой. Слишком положительный взгляд на жизнь. Она говорит сбивчиво, слишком неумело. Делает комплименты совсем не к месту. Старается произвести хорошее впечатление, но в глазах собеседника отражается просто наивной дурочкой. Виктори отнюдь не наивна. Разве что от части. Большей. Она верит что курицы всё понимают, просто не говорят. А малыши смеются и крутят пальцем у виска. Но она не обижается — пожимает плечами и уходит. Своих, особенных дел у неё ещё выше крыши.***
У Виктори руки созданы создавать, давать жизнь. Она способна сделать что угодно и из чего угодно. У неё в голове вертятся одновременно тысячи мыслей и идей. Но время от времени мыслей у неё в голове, блокноте, стене за кроватью становится слишком много. И тогда она начинает крушить. А ещё она всё время о чём-то мечтала. С начала о родителях, потом о крыльях, потом о том как станет величайшей изобретательницей на всём белом свете. Другие дети не о чём не мечтали. Не маленькие уже. У Виктори сердце – живое, горячее, слишком большое в худой груди. И оно тоже мечтало, мечтало о глупости: что бы его любили. Её сердце переполняет любовь.***
Феликс взрослый, как и все остальные дети. Но детство тоже, ещё до конца не выветрилось. И он позволяет себе мечту. Всего одну: Танцы. У Феликса есть подруга — контуженная чудачка с рубцами на сердце; гениальная изобретательница у которой каждую ночь под подушкой новая книга. Феликс самый нормальный взрослый ребёнок. С самыми нормальными желаниями: сбежать из приюта, стать профессиональным танцором и найти себе девушку, которая как и он - умеет, а главное любит танцевать. Но всё катится под откос, когда у него появляется ещё одна мечта: неуёмная, с глубокими карими глазами и блокнотом за пазухой. Но рассказывать о ней подруге он не спешит.***
В грузовом вагоне холодно из-за налетающего через открытую дверь ледяного ветра. Но они сидят и тихо сопят в обнимку перед зажженной лампой, и кажется совсем не мёрзнут. Может завтра все их мечты рассыпятся в прах. Может быть завтра они поймут, что это было не лучшей идеей: что они всего лишь двое детей посреди огромного города, совсем одни. Но это будет завтра, а важно лишь то, что происходит сейчас. И знаете. Кажется, сейчас они счастливы. Поезд уже на полпути к Парижу.