Кобальт

Глубоко-синее, пятнисто-аквамариновое небо слоилось над головой многослойным, теплым одеялом. Рябистые синие волны неспокойного вечернего океана набегали на скалы, белоснежной пеной разлетаясь по воздуху. Ветер трепал взъерошенные в беспорядке лазурные пряди волос и уносил куда-то за горизонт звонкий смех их обладательницы. Покрасневшие глаза жгли неуловимые слёзы. Много, очень много пожелтевших календарных листов пролетело с тех пор, как однажды, пасмурным, ранним утром сентября сонной Макс позвонила Джойс и срывающимся голосом сообщила, что нашла мертвую Прайс в своей комнате. Рядом, на влажной и смятой простыне сиротливо приютились пустые конвалютки сильных снотворных таблеток. Равномерно перекачивающее горячую кровь сердце глухо стукнулось в груди и остановилось. Колфилд уставилась невидящим взглядом в стену напротив, отстраненно слушая на другом конце телефона надрывный плач разом осиротевшей женщины. В голове было так пусто, что нужных утещающих слов попросту не нашлось, поэтому она смогла только лишённым эмоций голосом прошептать что-то несвязное и сбросить вызов. В солнечном сплетении тугой, скручивающей в пружину болью пульсировал образ солнечно улыбающейся девушки панка, с этим её вечно хитрым, лукавым лисьим взглядом из-под полуопущенных ресниц, а Макс просто не могла поверить, что её лучшей подруги больше нет на этом свете. Нет и не будет никогда больше их ночных посиделок с просмотром бесконечных фантастических фильмов и хруста карамельного попкорна. Нет её заразительного смеха и всегда веселящих душу шуток. В мире больше не существует солнечнечного луча под именем Хлоя Прайс. Когда Колфилд на переферии сознания услышала отдаленный вой, она на короткое мгновение подумала о начавшейся грозе за окном, но лишь спустя секунду поняла, что это её собственный голос. Она плакала, размазывая тушь по щекам, рыдала, втягивая в себя раскаленный докрасна воздух, пыталась сдержать очередной крик, но все усилия обращались в прах. Привычный, до боли любимый мир рушился сломанным карточным домиком, вздымая вверх комья серой пыли и на месте души осталось выжженное пепелище. Истерика скрутила голову стальным обручем, Макс дрожала всем телом, уткнувшись острыми лопатками в стену, и из последних сил слепо нащупала откинутый телефон непослушными пальцами. Спустя несколько мучительно долгих минут, когда бесконечные слёзы почти выжгли её глаза, в тёмном проеме распахнутой настежь двери появился нечеткий силуэт, после чего она смогла почувствовать на вздрагивающих плечах теплые, обнимающие её руки. Неровно отбивающее ритм сердце взметнулось к самому горлу, а Макс уткнулась носом в слабо пахнущую мятой и крепким кофе кофту человека напротив, который медленно проводил ладонью по её волосам и нашёптывал ласковые утешения сломленной девушке. Она глубоко вздохнула и закрыла покалывающие веки, позволяя исчезнуть монохромному миру вокруг себя, и заплакала сильнее, беспомощно комкая в ледяных пальцах одежду парня. Намного позже, тщательно и осторожно выстраивая перед внутренним взором тот вечер, она была до немого отчаяния благодарна Нейтану за то, что он был рядом. Почему-то в глубине души казалось, что если бы его не существовало, как и исчезнувшей подруги, она бы развалилась на кусочки и отправилась на самое дно, доживать остаток лет. Нейтан своим молчаливым присутствием сделал то, что делала она для него все другое время: он просто помог ей. Не давал забыться, уйти в себя и потухнуть окончательно, подобно догоревшей свечке. Макс расслаблено сидела, сложив тонкие ноги вместе, на нагретом ранним солнцем камне, подставив бледное, веснушатое лицо рассеянным солнечным лучам и южному ветру. Прохладно. Первые дни апреля были обманчивы, ветер, не стесняясь, окутывал морозной простыней и холодил кожу. Но девушке не хотелось уходить отсюда. Приближающаяся пора сдачи экзаменов нарушала хрупкое душевное равновесие, а бестолково суетящиеся вокруг нее студенты только усугубляли ситуацию. Раньше, в прошлой жизни, здесь она любила проводить всё свободное время с Хлоей, обсуждая что-либо захватывающее или просто проводя его в ни капли не гнетущей тишине. Когда той не стало, Колфилд долго не могла заставить себя прийти, ведь здесь всё, абсолютно всё напоминало о ней. То неровное граффити, которое они, смеясь, вывели вместе, тот разросшийся цветок, посаженный её руками и в шутку названный Пиратом. Но в один момент она просто крепко взяла Нейтана за руку, выдохнула, и вернулась сюда вместе с ним. Надо сказать, место он оценил, хоть и выразил это быстрой усмешкой, почти мгновенно спрятанной внутри. Сердце расцвело: они стали приходить сюда после этого очень часто, особенно в тёплые, греющие вечера. Бескрайние воды океана потрясающе выглядели в золотистых облаках. Макс растянула потрескавшиеся губы в стороны, чувствуя, как тянущая грусть по ушедшей подруге немного отпускает. Это стало так привычно. Непроизвольная тоска могла без предупреждения накрыть с головой в ледяной омут, но девушка почти научилась справляться с ней. Она даже нашла в себе внутренние силы и стала приносить цветы на могилу и проводить там время, рассказывая безразличному мрамору о различных событиях в жизни. Ветер неожиданно подул сильнее, обжигая лицо и дергая растрёпанные пряди в стороны. Девушка вздохнула и одним ловким движением спрыгнула на землю, поправляя незастегнутую куртку. В голове назойливо крутилась мысль о том, что пора бы отправляться обратно в общежитие и усердно готовится к пробному экзамену на ближайшей недели. Но прежней тоски, смешанной в тягучем коктейле с тревогой уже не было. Влияло ли так это место на неё? Возможно. Одно она знала точно: сюда невыносимо тянуло. Океан прощально вздымал свои бесконечные волны, стремясь достать хотя бы до подошвы ребристых ботинок Колфилд, но в который раз не смог и лишь поймал её отрывистый смех, навсегда упрятав его звенящий отголосок в глубинах тяжелых, серебряных вод. Подготовка была тяжелой. Это было сказано самой Макс без капли преувеличения в один слишком уж тяжелый день. Прямо в день экзамена, когда она безнадёжно замазывала синеву под глазами и напряженно вспоминала весь материал, мечтая вытянуть билет полегче. Она уже одергивала вниз бежевую футболку, и собиралась выходить из комнаты, как вдруг до колющих ощущений в подреберьях захотелось посетить кладбище перед началом экзамена. Беглый взгляд на настенные часы и девушка уже бежит на стоянку, где её ждет Нейтан, согласившийся подбросить подругу. Хлоя, её милая Хлоя, с прищуренными взглядом и расходящейся сеточкой смешливых морщинок от уголков глаз одобряюще улыбалась ей с мемориальной фотографии и Колфилд благодарно провела по ней замерзшей рукой: свою куртку она оставила в комнате, оставаясь лишь в лёгкой одежде. Промозглый ветер шелестел в высоких кронах деревьев, тревожа заспанных птиц и заглушая тихие шаги позади Макс. Плотная, приятная ткань бомбера легла ей на плечи, обдавая родным запахом, а после на это пресловутое плечо лег подбородок. — Она верит в тебя. Не сомневайся, Макс, — Нейтан едва слышно выдохнул тёплый воздух в волосы и девушка прикрыла слезящиеся глаза, разрывая визуальный контакт с фотографией. Кивнула, слабо улыбаясь. — Не сомневаюсь. Спасибо, Нейтан. Не смотря на всевозможные опасения Макс, она пришла до начала и даже успела пробежаться глазами по материалу, освежая память. Свой бомбер Нейтан сказал оставить себе, хотя бы на время экзамена, утверждая что это его личный талисман удачи, на что Макс только усмехнулась, но одежду с плеч так и не сняла. Каково же было её удивление, когда она вытянула вопрос, на который абсолютно точно знала правильный ответ. Качнулась немного, силясь скрыть счастье и плотнее закуталась в ткань, пряча улыбку в воротник. Парень нетерпеливо ждал её возле кампуса, ловя взъерошенной прической порывы ветра, облокотившись об капот машины. Макс как раз застегнула рюкзак, закинув его за плечо и, быстро шагая к нему, на ходу приветственно махала рукой. Немного глупо, ведь виделись сегодня, но какая разница, если на душе вовсю распеваются птицы. Настроение просто замечательное. При её радостном виде он безо всяких слов всё понял и так показно-расслабленно пожал плечам, будто сказав: я же тебе говорил. Колфилд лишь растянула на губах потерявшую счёт за сегодняшний день улыбку и вытащила из большого кармана что-то длинное. Мгновение, и оголенную кожу шеи Нейтана мягко обвил синий шарф, к цвету которого у неё было совершенно особое отношение. Парень несколько секунд недоуменно созерцал его, а после вскинул слегка удивленный взгляд на девушку. — А это мой талисман удачи, — она вновь улыбнулась, в подробностях впитывая его реакцию. — Когда-нибудь он поможет тебе, Нейтан. Как и ты — мне. Запоздалый веселый смех парня целительным бальзамом ложился внутри Макс, а она, не выдержав, подхватила веселье, не в силах сдерживать стремящееся наружу полновесное счастье. Отблески далёких звёзд танцевали на дне лазуревых глаз. Нейтан стремительно обнял девушку, доверительно шепча на ухо, чтобы она никогда больше не снимала его куртку. Синий цвет был цветом настоящего счастья и она точно знала это.