when i'm no longer young and beautiful (will you still love me)

Гэвин наблюдал за своей рукой в зеркале, прослеживая линию волос на виске. Он чувствовал себя странно опустошённым, задевая короткие волоски. Гэвин поглядел в глаза своему отражению. В холодном свете ламп ванной комнаты лицо детектива казалось отвратительно бледным. Каждый шрам на его лице слишком бросался в глаза, являясь платой за жизнь, которая ежедневно ставилась на кон. Под глазами Гэвина залегли глубокие мешки, в уголках собрались морщинки, вызванные стрессом и недосыпанием. Его взгляд вернулся к руке, застывшей возле волос. Седых волос. Тонкой серебряной линии между его загорелой кожей и тёмными волосами. Её практически невозможно было заметить. Но она была. Он был совершенно измотан. Стар. Гэвин тяжело вздохнул и уставился на раковину. Вода бежала. Возможно, ему стоило закрыть кран. Детектив задумчиво провёл по нему, мысли терялись в шуме бегущей воды. Так странно. Голова закружилась. Возможно, Гэвину не стоило есть тако, которое он нашёл в холодильнике этим утром. Он, споткнувшись, вышел из ванной, чувствуя головокружение. Мысли были вытеснены их головы белым шумом в его мозгах, собственным маленьким океаном в его голове. Он тонул в нём. Гэвин поглядел на диван в гостиной. Ричард сидел на нём, легко держа книгу в одной руке. Тёмная рубашка была расстёгнута, из разреза виднелись ключицы, рукава были закатаны до локтей. Его поза была расслабленной, на лице играла мягкая улыбка. Он выглядел так мирно. Так красиво. Как будто был ненастоящим. Ричард оторвался от чтения, поглядев прямо на Гэвина. Его светлые глаза потеплели от любви, но затем в них мелькнуло беспокойство. Книга выскользнула из его пальцев, когда он подался вперёд и спросил: — Что-то случилось? Гэвин помедлил с ответом. Он неловко стоял прямо посреди комнаты, неожиданно чувствуя себя таким потерянным.  — Ну, просто… — он глубоко вздохнул, внезапно осознав, что его трясёт. — Ты любишь меня? Ричард поднялся. В мгновение ока он оказался в дюйме от Гэвина, мягко беря его руки в свои. Он наклонился вперёд, как будто он хотел изучить каждую эмоцию, которую скрывало лицо его любимого.  — Конечно же, я люблю тебя, — сказал он. — Почему ты вообще сомневаешься в этом? Гэвин продолжал пялиться вперёд, всеми силами стараясь не смотреть в глаза андроиду.  — Но будешь ли ты всё ещё любить меня, — он вдохнул чуть дрожащими лёгкими, — через пять лет? Через десять или через двадцать?  — Гэвин, что ты такое говоришь?  — Я о том, что, блять, — Гэвин выдохнул, в его голосе практически скользил смех. — Я стану старым и уродливым, я не смогу двигаться или есть или говорить и ты оставишь меня, потому что ты всё ещё будешь молодым, сильным, прекрасным и живым, как никогда. Ты оставишь меня. Ричард усилил хватку.  — Или даже хуже, — продолжал мужчина, — ты не оставишь меня, ты застрянешь с моей беспомощной человеческой задницей, потом я умру и оставлю тебя совсем одного…  — Гэвин, прекрати говорить чушь. Ты полностью здоровый мужчина тридцати шести лет, ты не должен думать о вещах типа…  — Почти сорок, у меня уже седые волосы и работа, на которой я могу погибнуть в любой момент. Теперь Гэвин говорил громче, без злости или страха, но с чем-то таким неуловимым, чего не описать человеческими словами. — Я прожил половину своей жизни и чего добился?  — Ты предотвратил бессчётное количество преступлений, помогая поймать кучу опасных преступников, Гэвин. Пожалуйста, не делай вид, что это ничего не стоит.  — Я умру, Ричи, — Гэвин судорожно вздохнул. — Однажды я умру, и ты всё ещё будешь здесь, прямо как в тот раз, когда мы впервые встре… Ричард схватил лицо человека обеими руками, заставляя Гэвина посмотреть на себя. Мужчина так резко захлопнул рот, что зубы громко клацнули, а потом воцарилась тишина. Они смотрели друг другу в глаза долгие десять секунд. Потом волосы Ричарда стали белыми. Гэвин моргнул — и после этого самый жалкий смех вырвался из его рта. Он не звучал счастливо. В нём отчётливо слышалось самоуничижение.  — О мой бог, — он отдышался и отвёл взгляд. — Ты невероятен. Ричард наклонил голову, чтобы снова смотреть Гэвину в лицо. Он глядел на Гэвина без единого намёка на веселье.  — Слушай, — его голос звучал серьёзно. — Я люблю тебя. Тебя, и только тебя. И я буду любить тебя до тех пор, пока не умру. Его прикосновения обжигали лицо Гэвина. Его взгляд буквально пригвоздил Гэвина к полу.  — Я понимаю, что эта тема тебя тревожит, и я солгу, если скажу, что не думал о том, что будет, если, — Ричард остановился, не зная, как закончить это предложение. Он не закончил. — Но нет никакого смысла волноваться о том, что мы не можем контролировать. — Его большой палец легонько прошёлся по давно затянувшемуся шраму, который Гэвин получил много лет назад. Порезался стеклом. Кожа никогда не восстановится полностью. Тело андроида невольно имитирует глубокий вдох. — Важно не то, что может произойти или не произойти завтра, а то, что происходит прямо сейчас. Что мы можем сделать, чтобы сейчас стало лучше. Гэвин закрыл глаза. Попытался очистить сознание от помех.  — Да, — он кивнул головой, которая всё ещё находилась между руками Ричарда. — Да.  — Когда мы начинали наши отношения, ты и я, мы оба знали наверняка, что появятся некоторые… сложности, когда дело дойдёт до подобных вопросов, но, Гэвин, верь мне, когда я говорю это: я люблю тебя. Он поцеловал человека, это маленькое невинное существо, просто прикоснувшись к его губам. Просто чтобы сказать, Я тут. Всё хорошо. Гэвин всё ещё был напряжён, но, слушая слова Ричарда, полные любви, постепенно расслаблялся. И Ричард был терпелив.  — Я люблю тебя и никогда не перестану тебя любить. И с какими бы трудностями мы не столкнулись… мы встретим их плечом к плечу.