Календарный кавардак

      Если голосование заявлено, но никак не закончено, и решение не обозначено — рабочий день еще идет. Или рабочий вечер. Даже рабочий ужин, потому что голоса ползут в час по чайной ложке, а есть хочется. А ты участник Корабельного совета, сиди и жди, это твоя работа.        «Вот так и становятся диктаторами», — мрачно подумала Кира. Еще она думала, что пора приносить на заседание гирю и разминаться прямо здесь. Не то, чтобы заняться было нечем, но уж очень время тянулось. Особенно в пятницу вечером. Календаря еще нет, а пятница есть, потому что время с посадки отсчитывается в неделях. Надо же его в чем-то отсчитывать. Неделю никто не отдаст, этот семидневный ритм прошит в позвоночник, надежнее, чем любой другой, пожалуй. Для внутреннего зверя длина года почти абстракция, месяц это просто несколько недель с хренью, день измеряется освещением и меняется в течение года все равно, час это смена циферок на часах… А неделя это семь раз поспать и точка.        Календаря еще нет, и вот-вот должен быть, но еще никак нет! Потому что пятница вечер, многие устали, голосование еле ползет, и вообще люди суки и сволочи. Потому что голосовать это тоже работа по управлению, и очень много кое-кого ничерта ее не делают… Рабочие разговоры остановили дружным хором час назад, потому что темы совета да в пятницу поздним вечером это взрыв мозга. «Сейчас насочиняем, хорош», сказала Кира еще тогда. А теперь бургер съеден, в голову лезет логистика рейсов к геобурам на через неделю, которую никто не отменял, соевую котлету уже обругали, хочется на диван, обниматься и точно знать, какой листок календаря будет на дворе.        Остальным, в общем, хотелось похожего, но остальные пока тихо смирялись. Ели, пили, переключались на вопросы основных работ… словом, когда Кира встала и прошла в рубку, никто внимания особо не обратил. И на закрывшиеся за ней двери тоже. Корабельная традиция — все базовые вещи в жизнедеятельности корабля можно делать только из рубки. Ну или со спецтерминалов экипажа, но Кирин терминал пилота был без такого допуска, и раньше не требовалось, а чип участника совета она тоже еще не настроила на дистанционную работу. Зря. Еще в рубке оставался дежурный, но это была не проблема. Собственно, Мишенька несколько оторопел и замер, когда она открыла терминал и запустила по «Магеллану» сигнал тревоги.        Большой терминал показывал все общественные помещения мозаично, укрупняя то, на что смотришь. Впрочем, общего переполоха Кира ждать не стала. Достаточно, что люди начали выходить из кают.        — Я сразу очень извиняюсь, ничего страшного не произошло, — сказала она медленно. — Это Кира Синота. Просто мы тут все еще сидим как идиоты, ждем, когда все проголосуют за этот сс…чертов календарь. Вроде не экстренное дело и не жизненно важное, время все равно течет одинаково, в смысле, в нормальном пространстве, как его не считай…        Мишенька отмер и попытался ее отпихнуть зачем-то. Кира вежливо взяла его в захват и попросила:        — Помолчи. Пардон, это я не вам. Короче. Мы сидим как идиоты, повторюсь, и ждем, когда вы проголосуете за нашу работу. Потому что голосовать, черт дери, это ваша работа. Мы в некотором роде приперлись в эту даль для того, чтобы эта ваша работа действительно имела значение, вашу мать, дорогие колонисты…        В дверь рубки уже колотил кто-то. От неожиданности, наверное.        — …Потому что я несколько опасаюсь, дорогие колонисты. Вы сейчас забьете на голосование за календарь, через полгодика на какое-нибудь распределение топлива или медикаментов, через годик-другой на голосование за программу развития какую-нибудь. В смысле, этого я вдруг испугалась. Я тут сижу в пятницу вечером, усталая, злая и слегка напуганная. А еще мне, блин, слегка обидно, что мы работаем, чтобы вы тут голосовали, мы свою работу сделали, а вы как-то нихера ее не делаете. Я так, если кто забыл, хочу напомнить, что у нас типа прямая демократия, и голосовать это такая же работа. А главное, если вам ее делать лень, то всегда найдется желающий ее делать за вас. С инстинктами лезть на пирамиду, или там с паранойей. Или вот как я сейчас, мне очень хочется побыть диктатором, выбрать методом тыка любой календарь и спать пойти, потому что в этих сутках, черт их подери, двадцать восемь часов. А то вы до утра, блядь, не сможете кнопочку нажать.        — Кира Сергеевна… — прошипел Мишенька очень сдавленно и тихо. И обиженно.        — Прости, пожалуйста. Я, в общем, все сказала, всем большое спасибо.        Капитан точно это все слушал и наслаждался. Потому что дверь открылась точно в этот драматический момент, и остальные одиннадцать из дюжины ввалились в рубку с шумом и руганью. Росита пошла жалеть Мишеньку, остальные пытались не ржать и отчитывать Киру одновременно.        Впрочем, счетчик голосов стремительно пополз вверх. Десяти минут не прошло, как перевалил за зеленую черту. Довольно большим перевесом выбрали тот календарь, что из 12 месяцев по 36 дней и хвостик в пять. Менять число месяцев и их названия никто не захотел. Кира, честно говоря, слегка пожалела, потому что новые названия генерили очень весело всей компанией, даже слегка подвыпив.        С мелодичным звоном корабельный компьютер уведомил «уважаемых собравшихся», что отныне на дворе 34 марта Первого года Находки. И даже заботливо напомнил об «изменившейся продолжительности базовых суток» и предложил отправиться спать. Иногда Кира подозревала шибко умную технику в жестоком троллинге.       — Вы меня, конечно, извините, — сказал Мартинес, отсмеявшись, — но оставить такое безобразие без последствий я считаю невозможным. Хотя я вам благодарен. Но запускать общую тревогу… И Мишу обидели зачем-то.        — Не оставляйте, — покладисто сказала Кира. Да, перед Мишкой надо как-нибудь загладить, нехорошо вышло.       — Две минуты лимит обсуждения! — потребовала Росита. — Отсчет! Домой хочу…        Булькнуло начало отсчета.        — Бан на неделю на вход в рубку и участие в обсуждениях? — неуверенно предположил Диего.        — Ну давайте… — сказал внезапно такой же неуверенный Мартинес. — Фиксируем?..        — Вы что, офигели? — возопила вдруг Орнелла. — Она же счастлива будет! Она же на буровые свои усвистит! А мы тут работай без нее? Наоборот надо!        — Вот сука, блядь, — от души сказала Кира, которая успела внутри обрадоваться. И добавила что-то из лексикона бурной молодости, что по незнанию никто не разобрал, и даже система шифровки, транслирующая все, сказанное на совете, в специальный чат, не расшифровала.        — Окей. Бан на работу по специализации на пять дней. В том числе за то, что коллег материте, — заявил Мартинес, и тут ему никто не возразил. — Голосуем… Принято. …Будете материться, продлим. А так хоть отдохнете.        — Мерзавцы, сволочи, негодяи, и все вы тут укулеле, — сказала Кира от души. Диего, Росита, Вася Куршин и Андре полезли обниматься и благодарить, игнорируя мрачную ее рожу.        — А теперь все — слышите? все! Выдохнули и идем спать! — категорично сказал главный конкистадор экипажа. — Или праздновать тридцать четвертое марта, у кого силы есть.        Кира выдохнула, буркнула что-то и нырнула первой в открывшиеся створки. Физически отдых ей точно не требовался.        По дороге до каюты ей сказали спасибо около десяти раз и «да ты охренела» примерно столько же. Так что настроение в целом исправилось. И даже Орнелла вдруг прислала извинение на комм, хоть и в духе «нутыжепонимаешь». Это не я понимаю, хмыкнула про себя Кира. Это ты понимаешь, что нам вместе работать до конца лета. Хотя нет, я тоже понимаю…       Ты тоже не хочешь делать эту чертову управленческую работу.        А надо.