Подсолнуху

Мне любить тебя, милая, просто, но бесшабашно бьется сердце к тебе лихорадочною волшбой, каждый стук его — твой: заполошный и громовой, тихо-ленный и для дыхания страшно важный. Ночью холодно, листья липнут к стеклу окна, размышляя наверно, как хорошо под пледом; я — мечтаю о доме, дыханьем твоим согретом, о качелях под небом… О том, за что пьют до дна. Эти мысли — о телескопах ли, гамаках ли — остаются в сознании якорем лишь затем, чтобы позже, под гнетом безумствующих проблем, грезы, в коих я грею ладони твои, не счахли; чтобы позже, зимою, мне греться от этих грез, перекатывать все их бусинами на пальцах… Болтовня по ночам с головой на коленях, танцы, поцелуи в обнимку — шутливые и всерьез. Я люблю тебя сумасшедше, да вот признаться мне не светит толково ни прозою, ни в стихах, потому же, терпя еще раз неизбежный крах, я всего лишь прошу тебя: только не закрывайся.