Часть 1
22 сентября 2018 г. в 01:15
Это происходит, когда Чонин лежит на кровати. В комнате, которую они делят между собой в общежитии, темно. Именно в этот самый момент он ощущает дистанцию сильнее всего, словно между ними пролегла глубокая пропасть с острыми, зазубренными краями. Казалось бы, проще простого подняться с постели, пересечь каких-то полметра между их кроватями, нырнуть под одеяло и обнять парня, который заставляет его испытывать то, чего он сам до конца не осознаёт. Он думает, что так не бывает — быть так близко, и в то же время так далеко друг от друга. Прикованный тяжёлой цепью к контрактам, безжизненные страницы которых испещрены юридическими терминами, и постоянно находясь под пристальным вниманием и обсуждением, Чонин не может нормально вздохнуть. В этом мире нет места, чтобы вздохнуть свободно. Нет места для любви. Он закрывает глаза и мысленно переносится в тренировочные залы и на сцену.
В этом мире нет места для До Кёнсу.
Чонин чувствует, как усталость наваливается на веки. Сознание продолжает подкидывать ему различные мысли наряду с изнеможением и болью в мышцах после долгого дня танцевальных репетиций. И последнее, о чём он думает перед тем, как всё же провалиться в сон, — о том, что всё могло бы быть иначе.
Чонин открывает глаза. Ему шесть лет.
Он слышит музыку и ощущает, как она буквально течёт по его венам, зарождая внутри огонь и страсть. У него впервые возникает желание танцевать. Его руки и ноги оживают, движения становятся более наполненными. Это больше не обычные покачивания в ритм детской песенке, они более замысловатые, чем махание руками и неловкие вращения. Чонину хочется большего. Всё начинается с плавного джаза, звучащего из радиоприёмника. Мелодичные аккорды оседают на Чонина словно бабочки, чьи крылья переливаются всеми цветами на солнце, свет которого льётся сквозь мамины белые занавески. Джаз, балет, Чонин хочет попробовать всё. Он с напором настаивает на своём желании, проходит несколько недель и вот, наконец, воодушевлённый маленький мальчик записан в свой первый танцевальный класс.
В это же время где-то в городе Коян, в провинции Кёнгидо, большеглазый мальчишка по имени До Кёнсу выигрывает свою первую награду в школьном хоре.
Чонин открывает глаза. Он стоит у прилавка с токпокки вместе со своими друзьями.
За спиной не смолкает галдящая толпа, люди снуют по улочкам, на дороге машины смешались в единый поток — всё вокруг пестрит яркими красками и гудит, будто улей. От запаха уличной еды текут слюнки. Чонин игриво пихает своего одноклассника и садится на шаткий металлический стул, держа в одной руке шпажку с острыми рисовыми пирожками. Вдруг накатывает волна прохожих, и кто-то толкает его в спину. От удара Чонин накренивается вперёд, и соус с пирожков случайно капает на его выцветшие джинсы. Он собирает его пальцем и облизывает с недовольным видом. Мама опять будет ругаться, что он заляпал одежду. Незнакомец, бормоча и заикаясь, извиняется, прежде чем снова исчезнуть в потоке людей. На оживлённой улице это обычное явление, и Чонин даже не оборачивается, чтобы посмотреть, кто это.
Но в другой вселенной он оборачивается. Чонин смотрит назад, чтобы принять извинения и с готовностью уверить всякого, кто столкнулся с ним, что ничего страшного не случилось, и встречается носом к носу с невысоким парнем. В этой вселенной он встречает Кёнсу на год раньше, чем ему предначертано. Он не успевает моргнуть, как влюбляется в улыбку в форме сердца и необыкновенно привлекательное лицо. Они становятся друзьями. Они становятся даже больше, чем просто друзьями. Проходят года, их отношения сложно описать каким-то одним словом. Это и не важно. Им достаточно того, что они вместе.
Как выясняется, такой финал не единственный. Чонин чувствует неприятное покалывание в спине. Он опаздывает всего на секунду. Безымянный незнакомец теряется в уличной суматохе. Чонин пожимает плечами и поддевает ещё один кусочек на шпажку. Он возвращается домой уже затемно, позднее обычного. Пятно от соуса никак не хочет оттираться.
Чонин открывает глаза. На дворе 2007 год.
Не важно, через сколько прослушиваний и конкурсов он прошёл, каждый раз он ощущает волнение, а в крови зашкаливает адреналин. Для тринадцатилетнего у него интересная, насыщенная жизнь, несущая в себе как маленькие победы, так и поражения. Чонин не позволяет неудачным прослушиваниям сломить его. И если ему больше нечего показать, у него по-прежнему есть упорство. Подросток не уверен, почему выбирает именно СМ из всех компаний, — может, потому что она престижная, может быть из-за Шинхва, а может быть, потому что это судьба, — но удача оказывается на его стороне, и его признают победителем в молодёжном кастинге. С улыбкой до ушей и колотящимся сердцем в груди ему не терпится рассказать своим родителям, закричать на весь мир, что Ким Чонин сделал это. Он сделал это.
Когда он заключает контракт как стажёр, он не знает, что спустя три года его мир перевернётся с ног на голову, когда в их ряды вступит удивительный мальчик с потрясающим голосом. Чонину всего тринадцать и он ещё ни о чём не подозревает, поэтому соглашается.
В другой реальности он отказывает. Чонина замечает сотрудник по поиску талантов из другой компании, и у него появляется выбор — и он не в пользу СМ. Спустя много лет после успешного дебюта, группа-новичок собирается у дверей его комнаты ожидания, чтобы оказать уважение. Вокалист по имени До Кёнсу пожимает его руку и взволнованно кланяется. Чонин улыбается ему.
В этой жизни они не более чем случайные знакомые. Они коротко кивают, когда проходят мимо друг друга и в редких встречах во время больших совместных фестивалей. Ни боли, ни разбитых сердец, ни неизбежной тоски. Как бы горько и трагично это не звучало, Чонину просто нет до него дела.
Чонин открывает глаза. Он стоит на остановке и ждёт автобус.
Утро совсем раннее, и небо ещё тёмное, но след прошедшей ночи уже начинает постепенно таять. Вокруг очень тихо, только порывистый ветер кусает его порозовевшие на холоде щёки. Чонин глубже засовывает руки в карманы пуховика и прячет нос в намотанном поверх шарфе. Ему нужно как можно раньше попасть в зал для практики, опаздывать нельзя. За опоздание стажёров наказывают, а Чонин подобного себе позволить не может. За пять минут до появления автобуса рядом с ним возникает ещё одна съёжившаяся от холода фигура, и он признаёт в человеке Кёнсу — нового стажёра, на которого компания возлагает большие надежды. Из-за изнурительных тренировок и раздельных занятий у них так и не выдалось возможности толком поболтать. Стажёры, специализирующиеся в танцах, не очень-то общаются с теми, кто из вокального класса. Но Чонин решает стать исключением.
— Меня зовут Ким Чонин. — Он высовывает руку из кармана.
Кёнсу смотрит на него большими глазами, и его лицо похоже на совиное, что уже получило громкую огласку среди стажёров.
— А меня До Кёнсу. — И его привычное выражение лица сменяется неуверенной улыбкой.
На этой развилке не существует других вселенных, все они идут в одном направлении. Для Чонина было неминуемым представиться Кёнсу, неизбежным, что они становятся лучшими друзьями, привязываются друг к другу, вместе разделяют все счастливые моменты и поддерживают друг друга, когда трудности угрожают их сломить. Именно сейчас Чонин полностью уверен, что по-другому и быть не может.
Чонин открывает глаза. Он одет в чёрную куртку с капюшоном, скрывающим его лицо.
Рядом с ним, одетый в те же однотонные цвета, стоит Кёнсу. В их ухмылках читается азарт, волнение, которое может быть вызвано только актом неповиновения, который они собираются совершить. Прошло уже много времени с тех пор, как они в последний раз выбирались из общежития, чтобы сбегать до ближайшего магазинчика. Все остальные уже давно отправились спать, и Чонин с Кёнсу осторожными шажками крадутся по коридору. Как только раздвижные стеклянные двери остаются позади, Чонин с хриплым смехом вырывается на ночной воздух. Кёнсу идёт за ним с плохо скрываемой радостью. В последнее время Чонин ощущает себя особенно смелым. От стресса он едва не трескается по швам. Приглушённые шепотки и слухи, витающие вокруг них весь месяц, намекают на предстоящий дебют. То тут, то там звучат их имена, и Чонина уже потряхивает от ожидания, слишком много всего наваливается сразу, — время несётся слишком быстро и одновременно тянется слишком медленно, голова идёт кругом от противоречий.
Свобода ускользает сквозь пальцы. Для удобства опираясь на прилавок, с рамёном быстрого приготовления в руке и Кёнсу, устроившимся рядом, Чонин задумывается, что это может быть последний раз, когда он так опрометчиво может отказаться от своих обязательств.
— Ты когда-нибудь думал о том, чтобы всё бросить? — Чонин бесцельно выводит восьмёрки палочками в банке. — Что, может быть, всё это не то, чего ты на самом деле хочешь?
— Я бы солгал, если бы сказал «нет», — отзывается Кёнсу.
Чонин отодвигает еду в сторону и задерживает на нём пристальный взгляд.
— Мы ещё можем это сделать, — в голосе Чонина звучит скрытая просьба, он и сам не понимает откуда она взялась. — Мы можем уйти завтра, пока ещё есть возможность.
Решения и перспективы, которые они повлекут за собой, вспыхивают перед его взором, будто кадры из фильмов. В одном из них они покидают компанию вместе. После чего наконец могут обнажить друг перед другом свои чувства, отбросив запреты, и все те мгновения, которые происходили безотчётно — их руки, держащиеся под столом, таинственные улыбки и переглядывания, — преображаются в признания. В этом мире они состариваются вместе. Чонин преподаёт танцы в танцевальной студии, Кёнсу поёт на бэк-вокале у заслуженных артистов. По выходным Чонин отсыпается, и тогда Кёнсу долгими поцелуями выманивает его позавтракать. Они вместе покупают щенка и называют его Пороро. Оба сходятся на решении оставаться вне света софитов, предпочитая проявлять свои таланты за кулисами.
Но потом, Кёнсу раскрывает рот, чтобы ответить, и эта вселенная разбивается вдребезги.
— Можем, но не станем. Мы зашли уже слишком далеко.
— Ты прав, — вздыхает Чонин. — И о чём я только думал?
Он швыряет пустую тарелку из-под рамёна в мусорное ведро.
Чонин открывает глаза. Он сидит за большим столом для переговоров с одиннадцатью другими стажёрами.
Вот оно, думает он. Вот то, чего все они так ждали. Ради этого момента он пожертвовал детскими воспоминаниями и потратил годы жизни, пролил литры пота и слёз, добровольно отказался от многих вещей ради того, чтобы сидеть на этом самом месте, в этой душной комнате и удушающей атмосфере. Он видит, что взволнован не только он один. Много проведённых совещаний осталось позади, и теперь настало время для окончательного решения. Массивная пачка бумаг перед ним больше похожа на учебник, чем на контракт с компанией. Чтобы сделать этот последний шаг, Чонин заранее посоветовался с родителями, проконсультировался с юристом из правовой службы, сосредоточенно обдумал условия и те вещи, которые обескураживают, но являются необходимыми.
Комната оживает со звуком пишущей ручки и шелестом бумаг. Здесь отметить. Здесь подписать. Указать имя над пунктирной линией. Когда очередь доходит до Чонина, он медлит. Он смотрит через стол на Кёнсу, который следит за ним с нечитаемым выражением лица. Всё это похоже счастье, но присутствует и привкус смирения. Чонин делает глубокий вдох и заносит свою ручку над листом. Подписывая одновременно и своё воскрешение, и смертный приговор. Мгновение, когда чернила растекаются на белоснежной бумаге, это мгновение, когда Чонин отказывается от своей любви, прячет её в самый дальний уголок своего сердца, где сможет лелеять её в воспоминаниях, оставшись наедине с собой, где сможет взять её, как старого плюшевого медведя, и вспомнить лучшие моменты из жизни. Чонин подписывается, и ручка падает на стол.
Теперь уже нет альтернативных вселенных. Дело сделано и будущее определено.
Чонин открывает глаза, потому что Кёнсу трясёт его, пытаясь разбудить.
Он заглушённо стонет в подушку и часто моргает, в комнате по-прежнему темно.
— Проснись и пой, соня. Нам пора ехать в аэропорт, — призывает Кёнсу, заканчивая собирать чемодан.
Чонин садится в постели и прислоняется головой к стене. Он слышит, как в соседней комнате Чанёль с Бэкхёном смеются над очередной дурацкой шуткой. Кёнсу смотрит на него с беспокойством.
— Выглядишь так, будто всю ночь не спал.
Чонин проводит рукой по волосам.
— Мне приснился сон. Точнее сны, их было несколько.
— Да? И о чём же?
Чонин смотрит на Кёнсу и смеётся. Смех выходит пустым, но сейчас он сосредоточил в себе все их возможные вселенные. Они отражают на лице Чонина всё то, кем они могли бы быть и кем ещё могут стать.
— Ни о чём, — отвечает он после затянувшегося молчания. — Теперь это уже не имеет значения.