that's enough

С Донхёка хватит. Хватит, когда он видит, как Чживон на его глазах лезет языком в чужой рот. Ханбинов рот. Их общего друга. С Донхёка хватит, потому что свободные отношения не могли до такого докатиться. Или могли. Ему больно где-то в районе рёбер. Донхёк уходит примерно на том моменте, где Бобби мнет Ханбинову талию и лезет руками под футболку. Донхёку не хочется думать о том, со сколькими парнями Чживон делал это вне его видимости. Донхёку не хочется думать о самом Чживоне, потому что это чувство тянет в низ. В самый. И если Донхёк поддастся и упадет, то больше никогда не встанет на ноги. Донхёку бы поплакать где-нибудь у друзей или дома, но пить соджу из горла приятней и просто: — Иди ты нахуй, Ким Чживон, со своей ебаной свободой! На улице можно покричать, потому что людей нет и холодно. Ага, привет, ноябрь. Напиться в планы не входило, поэтому выходит само. Не суть. Пошел ты нахуй, Ким Чживон, ага. Вот это суть. И если бы Донхёк только знал, что делать с давящим чувством внутри и с гребаным сообщением от виновника всего этого дерьма: "Ты где?" Ах, да. Время за полночь, а верный Донхёк всегда дома, и накормит, и пригреет. Донхёка тошнит прямо в ближайшие кусты, а потом: — Пошел ты нахуй, Ким Чживон! Он смеётся истерично, громко так, что на том конце явно пугаются, но Донхёк не слышит ничего. — Ты где?! — и Чживонов голос можно было бы рассчитать как обеспокоенный, но Донхёку уже плевать на всё. — Возвращайся домой. — Ты что, глухой? — Донхёк похож на психа, самого настоящего. Потому что он прилипает губами к горлышку бутылки и делает пару глотков. Потому что улыбается со слезами на глазах и свисает ноги через перегородку. — И.д.и.н.а.х.у.й.б.о.б.б.и. — диктует он, снова смеясь прямо в микрофон. — Возвращайся домой, — Чживона это бесит только, злит, и он рычит в трубку. — Какой дом, Чживон-а? — пищит наигранно Донхёк, — Какой дом?! Тот, в которым ты только что Ханбина трахал? Тот, в котором никогда не было "нас"? Донхёк болтает ногами и смотрит на быстро идущий поток реки, не слушая того, что втирает ему Бобби. Эти все его слова ничего не значат, взгляды и звонки — тоже. Донхёк устал. — С меня хватит, Чживон, — он тихо шепчет, закрывая глаза и слыша только шум воды, — Хватит. Донхёк, не отключая звонка, замахивается и кидает мобильник прямо в воду. Не жалко даже, плевать. Он бы и себя так выкинул, но Бобби такой жертвы не заслуживает. — Ты убиваешь меня, Чживон-а, прекрати.