Нужно поговорить

Коннор пришёл сюда уже во второй раз. Дом Хэнка по-прежнему казался пустым и лишённым даже подобия жизни: не горел свет, не доносился запах приготовленной пищи, не было слышно собачьего лая и шума голосов. Коннор замер перед входной дверью, и его системы зафиксировали нерешительность — слишком много факторов говорило о том, что Хэнк не будет рад его видеть. Однако Коннор не знал, когда Хэнк снова появится на работе и появится ли вообще. Его визит — всего лишь минимально необходимый уровень вежливости, базовая программа, которая настойчиво напоминала о своём существовании, и Коннор не мог её игнорировать. Он ведь послушная, исполнительная машина, наконец завершившая свою миссию. Дверь была не заперта, и Коннор на всякий случай пометил это в памяти как важную улику. Коннор нашёл Хэнка спящим за кухонным столом. Рядом стояла полупустая бутылка виски и лежал револьвер. Сумо дремал в углу на своём месте, и Коннор заметил клочки травы, запутавшиеся в его густой шерсти. Хэнк выгулял пса и забыл закрыть дверь? Это мало было на него похоже, но забывчивость — это, например, один из признаков алкогольного корсаковского синдрома, и Коннор мог принять такую версию событий. Она звучала логично. Коннор мягко прикоснулся к шее Хэнка, замеряя пульс и температуру тела. Насчёт серьёзности алкогольного опьянения трудно было что-то сказать без анализа крови, но Коннор знал: в данный момент жизнь Хэнка вне опасности. Он разрядил револьвер и спрятал единственную пулю в карман форменного пиджака. Ночью одежду немного потрепало, однако Коннор не торопился менять её на что-то более пристойное. Проснувшийся Сумо внимательно следил за его действиями, и Коннор, повернувшись к нему, одними губами произнёс: «хороший мальчик». В ответ Сумо тихо заскулил и поскрёб лапой пол. Инстинкты приказывали псу бежать и прятаться как можно дальше, однако бежать ему было некуда. Хэнку тоже некуда было бежать, понял Коннор, поэтому он так настойчиво пытался угробить свою жизнь. Играл с судьбой, не осознавая, насколько бессмысленны его попытки. — Просыпайтесь, Хэнк, — произнёс Коннор, поворачиваясь обратно к человеку, — или мне вновь придётся отнести вас в душ. Коннор крепко сжал плечо Хэнка и склонился ниже, к самому уху. — Не так уж вы пьяны, чтобы и дальше притворяться спящим. Уверен, вы сразу поняли, когда я вошёл. Почему вы не закрыли дверь, Хэнк? На секунду ритм дыхания Хэнка сбился, и Коннор сразу это заметил. Надавил на плечо сильнее — не до синяков, но болеть потом еще долго будет. Коснулся губами уха, сбивая с толку своими действиями, и нежно поцеловал в висок. А затем резко отстранился и сделал шаг назад, удерживая дистанцию. Хэнк начал удар лишь долей секунды позже, чем Коннор сдвинулся с места, но всё равно промахнулся. Похмелье и разница в боевой подготовке развели их в совершенно разные весовые категории. Хэнк поморщился и наконец сел на стуле ровно. Плечо ныло. — Вам неприятно? — уточнил Коннор. — Или, может, страшно? — Мне хочется разобрать тебя по винтикам, — огрызнулся Хэнк и потянулся к бутылке. Сделал два жадных глотка и вернул на место. — Потом сложить всё это в коробку, сжечь и остатки утопить в заливе. Потому что какого хрена, Коннор? Мне казалось, мы с тобой попрощались вчера в участке, и я ясно заявил, что не желаю тебя больше видеть. Коннор быстро прокрутил в голове вчерашний разговор и ответил: — Общий смысл ваших слов не подразумевал «нежелания видеть». И вы пожелали мне удачи, Хэнк. Мне воспроизвести запись? — О боже… — вздохнул Хэнк. — Просто скажи уже, нахрена ты припёрся, а? — Я завершил задание. Лидер девиантов устранён, причины девиации сейчас пытается выяснить научный отдел Киберлайф. Я подумал, вам стоит об этом знать. Коннор смешно, совсем как человек, пожевал губы, будто размышляя, что ещё сказать. Хэнк прервал его размышления хриплым смехом, в которого горечи было больше, чем веселья. — Вся страна уже об этом знает после вечернего выпуска новостей. Если хотел обрадовать меня первым, мог, не знаю там, позвонить. Прислать смс. Я бы тебя послал, конечно, но что поделать. Диод Коннора — как считал Хэнк, совершенно бесполезная по нынешним меркам вещь — на пару секунд загорелся жёлтым, но вскоре вернулся к синему. — Да, это вариант, — послушно ответил Коннор. — Но я пришёл не только ради этого. — Коннор на секунду запнулся (или Хэнку показалось?), но быстро продолжил мысль: — Я хотел поговорить. Мне показалось, наши отношения уже достигли того уровня, когда мы можем обсудить что-нибудь вне работы. Как друзья. — Как друзья? — со смешком переспросил Хэнк и, покачав головой, снова потянулся к бутылке. Сделал глоток. — По-моему, ты запутался в собственных протоколах — или что там у тебя? — и сейчас выдаёшь желаемое за действительное. Мы не друзья, Коннор. Даже не напарники. Ты просто механический говнюк, присланный из Киберлайф в помощь расследованию. И ты его успешно завершил вместо человека, вот здорово-то, а? А теперь с чистой совестью проваливай обратно и не мешай людям жить так, как им хочется. — Я не понимаю, Хэнк… — начал Коннор, но его быстро перебили. — Тут не надо ничего понимать, Коннор. Жизнь — дерьмо. Кто-то, может, и плескается в нём с удовольствием, но мне надоело. Я устал. — Хэнк… — Не заставляй меня повышать голос, Коннор. Вот тебе последний приказ: вали из моего дома. Понял? Коннор кивнул. — Да, Хэнк, я понял. Надеюсь, ещё увидимся. Хэнк бросил взгляд в спину Коннору, проследив, как тот послушно уходит, и вздохнул. Отбросил в сторону разряженный револьвер. — А я надеюсь, что нет.