Латекс под софитами 🧤

      Широ бог знает, когда окончил школу, но именно сегодня он будто бы вернулся на восемь лет назад, в ту оживленную и веселую пору, чувствуя себя школьным сорванцом, который, с желанием и без, влипал в любые неприятности и выплывал из них, не намочив головы. Он проспорил ребятам в дурацкой игре, и теперь его «долгом», как самого благородного в стае, было выполнить условия проигрыша. Сходить разок-другой в мужской клуб. И, ладно бы, просто закрытый клуб каких-нибудь сутенёров, разодетых женщин или мужчин. Нет. Мэтт и Лэнс сошлись на стриптиз клубе, гаденько потирая ладошки.       И вот он здесь.       Широ стоял в толстой длиннющей очереди, нервно докуривая сигарету. Позади громко хохотал Лэнс, дивясь детской нерешительности Ханка, что была словно вишенка на торте, как только они вышли на нужной им автобусной остановке и направились к улице «красных фонарей».       – Может, я пойду, пока еще не поздно? – вновь запричитал Ханк, оглядываясь в толпе.       – Чувак, расслабься, мы просто убедимся, что наш радужный пекинско-корейский лидер выполнил условия, и уйдем. Для чего мы тогда играли на спор, если не ради этого момента? – Лэнс дотянулся до друга и успокаивающе положил ему руку на плечо.       – Однажды ему надоест эта кличка, и он съездит тебе по зубам, – ответил Ханк, выкручивая брелок на раскладушке. – Моей маме это очень не понравится, если она узнает.       – Да что ты заладил, как она узнает? Увидит тебя со сцены?       – О боже, даже не хочу представлять это, – откликнулся Мэтт.       – Снова шутки про мамок.       – Но это мужской клуб…       – Широ, тебе нравятся помоложе или постарше? – с усмешкой изрек Лэнс, выглядывая из-за плеча Мэтта.       – Ты не уточнил парни или девушки, – Мэтт расстегнул ветровку на подходе к пропуску, чтобы достать деньги.       – И так все понятно!       – Глумитесь-глумитесь, сколько влезет, – ответил с невыразительным сарказмом Широ, он давным-давно привык к шуточкам в «лэнсовском» стиле.       Но чувствовал он себя довольно-таки странно. Вроде бы волновался, а вроде бы и нет. Широ был одновременно спокоен как удав, и смущен, как тот самый кадет, который выпустился из последнего класса и ударился во все тяжкие, чтобы поскорее познать прелести взрослой жизни.       Он показал водительские права охраннику, всунул немалые деньги. Потом закатал рукав цветной рубашки, и ему нацепили на запястье опознавательный яркий браслет. Музыка с этого расстояния зазвучала внятнее, чем пару минут назад. Когда они вошли в помещение, то их окатило с головы до ног атмосферой данного места. В легкие забрались лапы сигаретного дыма, мужской одеколон, который смешивался с самыми едкими и резкими запахами, и пахло еще чем-то – то ли потом, то ли перегаром, Широ так и не понял.       – Пойдемте туда, в первые ряды! – позвал Лэнс, махнув рукой, – обожаю первые ряды.       Вот кому-кому, а Лэнсу это место сразу приглянулось. Широ так не волновался со вступительных экзаменов, черт подери. Даже Ханк поубавил свою излишнюю мнительность и прекратил канючить. Как говорится: «Поздняк метаться», – подумалось Широ.       Народ галдел, на шестах крутились разносортные мужчины в самых откровенных нарядах. Их намасленные тела блистали от многостороннего освещения. Натертый подиум с глянцевыми металлическими пилонами располагался в центре клуба, в виде буквы «Т». Стенки и бортики подсвечивались круглыми яркими лампами, под потолком висели цветные софиты, которые временами конвульсивно двигались вокруг своей оси и разбрызгивали цветастые вспышки. Широ, что удивительно, хватило пяти минут, чтобы привыкнуть к обстановке и громкой музыке. Туда-сюда бегали официанты с подносами, заставленными прозрачными бокалами с какой только хочешь выпивкой. Пепельницы не переставали дымить, точно активные маленькие вулканы, и весь клуб тонул в серой занавеси свинцовой пелены. Самые отъявленные любители стояли вблизи подиума, прикованные представлением, у других же на лицах не было ничего кроме задумчивого выражения и какого-то несвоевременного рассуждения. Компашки, что натыкались по углам, дружно выпивали шоты и без конца чокались, отчего дзиньканье стаканов раздавалось то тут, то там. В общем, жизнь тут кипела.       – Блин, а я думал здесь будет совсем стрёмно, – прокричал Лэнс, силясь перебить музыку.       – Тот ковбой в отвратной шляпе, с шишаком, по-твоему, не стрёмный? – Мэтт закурил, передавая меню Широ.       – Я впервые своими глазами вижу полуголых мужиков на шестах, но они не вызывают у меня истерики. Со мной что-то не так?       – В следующий раз я загадаю женский стрип-клуб.       – В следующий раз я не проиграю, – вклинился Широ.       – Я проиграю, – отпарировал Мэтт.       – Что будешь пить? – грохнул на ухо Лэнс.       – Для храбрости уже поздно, – крикнул в ответ Широ, откладывая меню.       – Я бы долбанул «зеленую фею». Ханк, а ты чего сидишь, как неродной?       А Ханк даже не смотрел на сцену, он все анализировал пепельницу у себя перед глазами, надеясь, что она полностью прикует его внимание своими простыми хрустальными формами.       – Воду, ты цены видел?       – Чего вы такие скучные! Мы пришли в клуб, а вы даже поддержать меня рюмкой не в силах?       – Ты транжира, – Широ тряхнул челкой, поудобней устраиваясь на стуле.       – Это может быть мой первый и последний раз в подобном заведении.       – Ладно, я закажу «отвертку», идет?       – Другой разговор!       Свет моментально приглушился, за кулисами показалось какое-то шевеление, а музыка сразу переключилась на что-то другое, жанровое. По залу прокатилась проглатывающая всех тишина, и вслед за ней раздались аплодисменты.       – О-о-о, мы вовремя. Полагаю, сейчас сливками обмазываться будут, – хохотнул Лэнс, ища поддержки у Мэтта или Ханка.       – Такое бывает в дурацких комедиях, и это глупо.       – Не все комедии дурацкие.       Широ осмотрелся – сумрачно и туманно, лиц в толпе уже было не видно. Вероятно, что-то начиналось. Черт подери, это ведь не школьный конкурс талантов, чтобы голос со сцены объявлял следующего участника и его номер, да? Те, кто сюда часто заглядывал, – надо думать – знали, что сейчас что-то будет. И Широ уставился на подиум, который неожиданно взорвался неоновым фиолетовым всполохом.       Из темно-сиреневой дымки показалась фигура, а через какие-то секунды прыгнула на шест, точно хищник из ночной тьмы. Широ заинтересованно бросил взгляд на сцену, ну что, раз все смотрят, то и он будет, зря деньги что ли платил.       Многие в зале засвистели и забарабанили по столам.       Музыка стала громче, протяжней.       Кит повис на шесте. Утягивающий латекс смоляного цвета, что душил его тело изо дня в день, переливался под бликами софитов.       Рывок.

Beyonce – Crazy In Love (remix) (3:50)

Uh-oh, uh-oh, uh-oh, oh no no Uh-oh, uh-oh, uh-oh, oh no no

      Он запрокинулся назад, выгибаясь в пояснице, точно иссиня-черная пантера, а потом таким же рывком поднялся, скручиваясь в пружину для дальнейшего хода. Перед ним стояла такая же густая тьма, когда смотришь в грот глубокой пещеры, и лишь некоторые лица и силуэты подсвечивались лиловым свечением, заиндевевши наблюдая за тем, что творилось на сцене.       Они наблюдали за ним.       Ему так привычно – отчетливо не видеть лица. Ему так приятнее – смотреть, но руками не трогать. Кит подтянулся на самый верх пилона. Сильные руки обхватили его, и он прижался всем телом к прохладному металлу с зеркальной полировкой. Двинул корпусом, махнул ногами, а потом плавно, но с каким-то жарким дерзновением, закружился к низу, растворяясь в музыке и в пылу софитов. Потом еще и еще, все кружился в танце на пилоне.       Кит редко сходил со сцены в зал, однако сегодня он намеревался сорвать куш побольше, поэтому на последующих минутах стёк с подиума, словно текучая чернеющая ртуть, расстегивая туго облегающий воротник латексного костюма одним махом, будто хотел сорвать его вместе со своей кожей. Раздеваясь на ходу, он всматривался в поглощающее жерло ниши, где сидели люди. А если откровенно говорить: женатые жеребцы, извращенцы, транссексуалы, геи, любопытные натуралы, безбашенные мальчики, ищущие новых ощущений, идиоты, пришедшие развлечь себя зрелищем и…

Baby your love's got the best of me Baby you're makin' a fool of me You got me sprung and I don't care who sees

      В такт раскачивающихся бедер Кит поймал на себе взгляд из дымовой завесы. Новое мясо, первое, что пронеслось в голове. Парень в цветной клетчатой рубашке.       Широ ощутил на себе встречный взгляд, его как хлыстом саданули. Лэнс без умолку что-то говорил, но он пропускал это мимо ушей.

'Cuz baby you got me You got me Oh you got me You got me

      Когда Кит прильнул на чужой стол двоих мужчин в возрасте, то весь зал вскипел овациями. Вот это ему было по нраву: дразнить, собирать деньги и, если что – больно кусать тех, кто излишне тянул к нему руки, если он сам того не позволял. Кит забрался на маленький круглый столик, встал на ноги и продолжил раздеваться, оголяя поджарое тело и вытанцовывая скользящие движения, напоминая собой ярко-красные языки пламени. Съемный латексный верх улетел к сцене, Кит глубоко вдохнул и почувствовал, как легкие наполнились знакомыми запахами. Глаза застилал сигаретный дым, мужчины тянули к нему руки с деньгами – он грубо отталкивал их каблуками от себя. Затем выхватывал купюры и шел дальше, собирая с первых рядов остальные деньги.

I look and stare so deep in your eyes I touch on you more and more every time

      На середине танца Кит стащил с себя низ, оставаясь в нижнем белье такого же цвета. Под музыку, он дернул себя за кольцо на шее, которое скреплялось ремнем с остальной частью, что была на его груди и животе, и утонул в немом стоне. Ремни временами ядовито впивались в кожу, отчего он покрывался мурашками. И сколько бы раз он ни надевал их, так и не смог привыкнуть.       Широ наблюдал за танцором, не сводя с него глаз. Было в его жестах и движениях что-то дьявольски дерзкое, он будто бы бросал всем вызов. И ждал, пока кто-нибудь этот вызов по достоинству примет.

Such a funny thing for me to try to explain How I'm feeling and my pride is the one to blame

      Шаг в полутьме.       Фиолетовая вспышка.       Крики в конце зала.       Широ хотел было промочить горло «отверткой», но ему не позволил Кит, присаживаясь на край их столика.

Got me lookin' so crazy right now Your love's got me lookin' so crazy right now

      Лэнс от неожиданности отпрянул, как от огня, с улыбкой до ушей, а Ханк и вовсе закрыл глаза, то ли от ужасного стеснения, то ли от того, что… господи, почти голый парень у него перед лицом! Мэтт продолжал курить сигарету за сигаретой.       Но вот Широ, видимо, придался мгновению, задыхаясь от напористости незнакомца, что так охотно присел к нему на колени, выгнув спину, отчего под его кожей проступили верхние позвонки, точно шипы рептилии.

Got me lookin' so crazy right now (your touch) Got me lookin' so crazy right now

      Он извивался перед ним, как змея.       «Твою мать»       Широ сглотнул тугой ком в горле, он боялся лишний раз втянуть воздух и пошевелиться, чтобы не спугнуть. Его движения каким-то таинственным образом завораживали и влекли, развратные ремни, похожие на кожу аспида, умоляли прикоснуться. В то мгновение, когда Кит развернулся к нему лицом, весь зал загудел воплями и свистом. Даже Лэнс с Мэттом не сдержались и подняли хай.       «Ты откуда такой взялся?»

Got me hoping you page me right now (your kiss) Got me hoping you save me right now

      Тогда, именно тогда Широ потерял себя. В глазах напротив, таких же черных, как это место, со всепоглощающей страстью плясал ведьминский шабаш на метлах у костра. Агатового цвета волосы, вьющиеся так беспорядочно, налипли на мокрый лоб. От незнакомца пахло латексом и, скорее всего, его собственным резким запахом. Широ успел запомнить все черты его лица.       Они смотрели неотрывно друг на друга.       Секунда.       Движение.

Lookin' so crazy your love's got me lookin' Got me lookin' so crazy in love

      Кит без спроса взял чужую руку и положил ее себе на оголённый участок бедра, продолжая смотреть в глаза и выкручивать эротичные движения телом. Он приглашал его.       Кончики пальцев у Широ будто заиндевели, но он все равно почувствовал, какая была разгорячённая у него кожа. От него по воздуху исходили потоки жара.       А потом Кит склонился к нему до неприличия близко и что-то произнес на ухо.

Got me lookin' so crazy right now Your love's got me lookin' so crazy right now

      Из-за громкой, перемалывающей все кости, музыки Широ не расслышал ни слова, но почуял какое-то шевеление на дне низа живота, точно томящее возбуждение скручивалось в тугую пружину. Черт возьми, это что, эрекция?       – Ты что тормозишь! – воскликнул Лэнс, – дай ему денег!       Мэтт подхватил слова друга и засвистел.

Got me lookin' so crazy right now (your touch) Got me lookin' so crazy right now

      Широ, вжатый в несчастный стул, покрылся испариной и, не глядя, дрожащей рукой вытащил из кармана джинс двадцатидолларовую купюру.       Кит надеялся, что Он услышал сказанное им.       Он не отпускал руку на своем бедре и несколько раз дёргано качнулся к незнакомцу, словно его сзади трахали. Вот именно этот момент приносил ему бесстыдное наслаждение. По-настоящему искренние мужчины всегда выделялись из толпы, а когда он к ним подходил, то они будто бы расставались со всеми предрассудками и боролись с губительным смущением, как какие-то подростки.

Got me hoping you page me right now (your kiss). Got me hoping you save me right now

      Это то самое.       То, что до безумия любил Кит.

Lookin' so crazy your love's got me lookin' Got me lookin' so crazy in love

      Он забрал купюру с надлежащим видом, лукаво подмигнул Широ и резко отпрянул от их столика, взбираясь на сцену таким же хищным прыжком, завершая дьявольский танец и растворяясь за кулисами под оглушительный свист зала.       Широ наконец-то выдохнул, все еще не веря в произошедшее. Сердце выстукивало ненормальным ритмом. Он потом только понял, что его по спине ободряюще хлопает Лэнс.       – Ты смог мужик!       «Что только что произошло?»

Uh-oh, uh-oh, uh-oh, oh no no Uh-oh, uh-oh, uh-oh, oh no no

***

      Несколько дней подряд Широ раздумывал о том вечере в клубе, о том, что мог ему сказать тот незнакомец, и пытался прогнать дурные мысли из головы, что так упорно мешали ему правильно соображать. На работе был аврал, но ему не работалось. Пробежки на свежем воздухе не помогали. Шутки Лэнса сидели в печенке. Он понял, что должен был снова пойти туда. Один, без Лэнсов, Мэттов и Ханков. Самостоятельно, как волк-одиночка отправляется на охоту.       «Но для чего?»       Чтобы убедиться.       «Но в чем?»       Убедиться в своих вкусах? Бредово звучит. Широ чуть не поперхнулся ежевичным морсом. Прошла неделя, а его не отпускал образ того парня в латексе, ну и… без него. Наверное, он слишком размяк, вон как сокрушился от одного подмигивания стриптизёра. Но на самом деле Широ ловил себя на другой, совершенно душевнобольной, мысли: как этот человек живет, и что он забыл в том месте, выплясывая перед другими? Морс уже не лез в горло, он выбросил бутылку в ближайшую урну и пошагал вниз по длинной улице голых деревьев, кутаясь в кожаную куртку. Холодало.       Он прошел мимо злополучного клуба, но так и не отважился заглянуть внутрь. Идиотская затея. Идиотский спор, который зашел слишком далеко.       Под вечер он вернулся на свою съемную квартиру. Сделалось одиноко. Обычно наплывы самокопания его наведывали в ночные часы, перед сном. Захотелось вдруг истошно закричать: «Вон из моей головы!», но все, что сделал Широ – завалился повержено на диван, укрываясь пледом.       По окну и карнизу застучал грустный дождь.

***

      Спустя еще неделю лучше не стало. На этот раз, вместо пробежки перед сном, он решил заскочить в окружной бар, чтобы наверняка подвести черту и избавиться от чувства какой-то неудовлетворенности и вины. Отделаться от рокового чувства невезения.       В заведении было не особо людно и не накурено. Широ сидел за барной стойкой, покручивая в руке стакан со льдом и дожидаясь, пока очередь бармена дойдет до него. Дверной колокольчик иногда сотрясался тоненьким звоном. Кто-то уходил, кто-то приходил. Широ знавал этот бар с позапрошлой зимы, они с Мэттом случайно забрели после работы погреться. И в основном тут было приятно находиться. Так сказать, место, где можно приглушить свои печали.       Колокольчик вновь забренчал. Послышались шаги, тонущие в приглушенной музыке. Рядом с Широ кто-то сел.       – Угостишь меня, красавчик? Нежданно послышалось из-за плеча.       Широ весь напружился. Наглости кому-то хватает вот так подсесть и что-то просить? У него что, на лице написано: «я бесплатный кошелек»? Потом он набрал в рот воздуха, собираясь послать куда подальше бестактного смельчака, но застопорился на полпути.       – Ты???       – Кто? – ответил беспристрастно Кит.       Широ чуть было не сошел с барного стула.       – Это ты был в клубе на Блэк стрит?       – Понятия не имею, о чем ты.       «Я же тебя хорошо запомнил» – чуть не вырвалось у Широ.       – Ты танцуешь стриптиз?       – А ты плохо слышишь и медленно соображаешь, – Кит наконец повернулся к нему лицом и подмигнул в той самой манере.       У Широ холодок пошел по спине. Мать честная, почему нельзя просто встать и уйти. Его приковало неведомой силой к стулу, совсем как тогда, в клубе.       – Скучаешь?       – Вовсе нет, – обманул Широ.       – Составить компанию? – как ни в чем не бывало спросил Кит.       – С какой целью?       – Ты симпатичный. Широ внутренне запаниковал, он мог бы сейчас растаять, как лед в его стакане, от которого почти ничего не осталось. Потом он выжидающе глянул в лицо незнакомому пареньку и не стал ничего отвечать. Так странно… видеть Его в непривычной обстановке. Совсем простой, с растрепанными черными лохмами, косухе и штанах, а Широ все равно казалось, что Он неотразим.       – Чего ты так смотришь?       Широ замялся.       – Просто.       – А, ну да, ты и в клубе не мог отвести глаз. Я – Кит.       «Имя настоящее?»       – Широ, – без раздумий ответил он.       Кит кивнул, затем подозвал к себе бармена и попросил налить ему сливочного ликера.       Широ же продолжал буравить глазами пузатый стакан, мысленно круша все вокруг. Хорошим это не кончится. Все поведение этого самого Кита говорило за себя. Он бросал ему вызов.       – Мне повторить, – качнул рукой Широ, дивясь собственной предсказуемой скованности. Ведь сколько бы он ни отступался от правды – Кит пробудил в нем что-то умалишенное и темное.       Лезть в бутылку смысла не было. Широ отпустил ситуацию.       Когда на часах было одиннадцать вечера, а за душой ни стыда и ни совести, Широ понял, что ненароком утонул в пьянстве. Он не считал, сколько стаканов выпил Кит и сам он, просто ему сейчас было хорошо и расслабленно. Хотелось бы растянуть это состояние. Он без умолку болтал с ним. За три часа времяпровождения в баре они успели обсудить все: от культуры и искусства, до политики и личных пристрастий. Вроде бы Широ не так много выпил, а уже временами накренялся к стойке, как ветка под слоем снега. Кит, в свою очередь, лишь стал развязнее и мягче, с лица сошла холодная маска, и щеки порозовели от алкоголя. В его взгляде читалась открытая заинтересованность.       Оставался час до закрытия. Они вышли из бара на свежий воздух и пошли вдоль здания.       Широ взбучила ночная прохлада, несмотря на то, что все его тело горело.       – Мне к мосту, – сообщил Кит, набрасывая косуху с металлическими вставками. – Приятно было познакомиться, Широ.       – Стой… Погоди. Ты… как часто появляешься в этом районе? – запутался в кричащих мыслях Широ.       – А что, хочешь повторить? – улыбнулся с хитрецой Кит.       – Хочу.       – Я часто занят.       – Это не помеха.       – Ты даже меня не знаешь, может я охотник.       От слов Кита в Широ прогремел выстрел. Ноги понесли его вперед, и он прижал его к колонне здания, готовый натворить сейчас, каких хочешь ерундистик.       – Выбираешь себе жертву в клубе, а потом манипулируешь несчастными? – прохрипел он в лицо Киту. – Ты хоть видел себя?       Кит не шевелился, пойманный, без шанса на отступление. Он все прекрасно понимал.       – Что ты мне тогда сказал?       – Так тебе это не дает покоя? Там могла быть любая глупость.       – Что ты мне сказал?       Кит смотрел в глаза цвета холодной стали, где сейчас завинчивалось в ураган опасное желание, и еле сдерживал себя, чтобы не поддаться ему.       – «Приходи завтра в десять вечера на Белый мост». Вот что я сказал тебе.       И у Широ что-то ёкнуло.