Шары на ёлке

В руках Стайлза - елочный шар голубого цвета. Голубой - это цвет беспечности, мечтаний и грез, мира и согласия, а еще им горят глаза Дерека и это любимый цвет Клаудии. Нет, не той Клаудии, созданной воображением отца, а настоящей, что давно покоится в могиле. Джон говорил, что она обожала голубой, любила фиалки и готовила самый чудесный кофе. Стайлз бы хотел увидеть её, даже при том, что мать, вполне вероятно, его ненавидит. Даже ту, фальшивую, не успел застать, хоть на миг коснуться темных волос и обнять, сильно, до треска в костях. Миссис МакКолл шутила, что стала матерью не только Скотту, но и его неугомонному другу, но... Это ведь все не то. Стилински действительно иногда нуждался в своей матери. Дерек понимает, накрывая ладони Стайлза своими, вспоминая о семье, погибшей в пожаре, и убитой после Лоре. Талия Хейл не тяготела к голубому, но как-то на Рождество подарила сыну свитер такого цвета. Питер потом долго шутил, что очень подходит к ориентации, за что награждался смеющимся взглядом сестры и бурчанием Дерека. А еще у Пейдж было такое платье, легкое, до колен, в котором она любила кружиться в пустом бальном зале. Вздохнув, Хейл аккуратно высвободил шар из тонких пальцев Стайлза, повесил на первое попавшееся свободное место и внимательно взглянул в лицо Стилински, словно спрашивая, справится ли. Мальчишка из ФБР кивнул, снова озаряясь привычной улыбкой, и осведомился, в который раз уже, что же приготовлено в подарок ему. Ответа, естественно, так и не получил. Айзек вешает на ель белый шар, такой двуличный и напоминающий о больничных стенах. Белый – это нейтральность, чистота, безупречность, беспристрастность, а еще изоляция, разочарование, отрешенность. И если первую часть можно с легкостью отнести к Коре, то вторая явно про него. Когда-то Лейхи был в стае, маленькой, но такой теплой, родной, единственной настоящей семьей, а еще любил совершенно потрясающую охотницу. Надежный и немногословный Бойд, яркая и дерзкая Эрика, которая на самом деле боялась вернуться к больницам и приступам болезни, а так же Эллисон, девчонка с ямочками на щеках и китайским клинком с очень острым лезвием. Все они мертвы, давно мертвы, но только не для него. Айзек бежал во Францию, закрылся ото всех, боясь снова привязаться и потерять. Никто не сможет заменить ушедших, но Кора даже и не пыталась. Просто она другая. Просто она приехала к бывшему бете брата по просьбе Дерека, выслушала и притащила в Бейкон-Хиллс буквально за шкирку, как нашкодившего щенка. "Ты никогда их не забудешь, и это правильно, но не стоит запираться в клетку и жалеть самого себя". Кора - это энергия, покрытая фамильной холодностью Хейлов, а Айзек - оголенные провода. Может, не самая хорошая комбинация, но когда девушка подходит сзади и берет его за руку, Лейхи облегченно вздыхает. Он снова больше не один. Когда Малия с улыбкой достает из коробки желтый шар, в груди Скотта что-то болезненно ёкает. Желтый – это цвет позитива, оптимизма, свободы и веселья, вот только у него есть и не такое положительное значение - предательство, ложь, расставание. Если так разобраться, то все верно. Он предал Эллисон, когда сдался, начал встречаться с Кирой, навсегда запомнив тот взгляд карих глаз, в котором сквозила боль. Нужно было пытаться, надеяться, спать на её пороге и умолять, но нет, он пошел по-другому пути. Возможно, это было правильно, ведь так он не мешал роману Арджент и Лейхи, кто знает. А потом и Киру предал, так и не дождавшись, пока та вернется от старых лисиц. Да, формально они расстались, но ведь... Она наверняка хотела бы, чтоб он дождался. Малия чувствует запах вины, исходящий от Скотта, но молчит, внезапно опуская голову, как-то глупо смотря на этот чертов шарик. Из-за неё погибла мать, настоящая, а не та, что койот. Миссис Тейт и её младшая дочь погибли просто потому, что старшая не смогла справиться со своей сущностью. И плевать, что во всем виновата Пустынная, факт остается фактом. А еще эта история со Стайлзом, который раньше пылал безумной любовью к Лидии, а затем как-то внезапно переключился на Дерека. Наверное, ей и правда стоило оставаться койотом. "Может, все же повесим его?". Хейл быстро моргает, избавляясь от воспоминаний и, улыбаясь, выбирает место повыше, где-то на уровне головы обнимающего волчицу МакКолла. В их прошлом было много лжи, но кто сказал, что в прошлом не будет иначе? Тео же, насмешливо улыбаясь, поднял руку с красным шаром высоко вверх, наслаждаясь недовольством менее высокого Лиама. Красный - это жестокость, разрушение, упрямство, лидерство. И пусть внешне Рейкен ничем не покажет, но и к нему пришли призраки прошлого, крутясь вокруг, словно разноцветная карусель. Сестра, Трейси, Джош. Он убил их всех, хладнокровно, не задумываясь, однако теперь искренне не понимал, почему Данбар все еще рядом, все еще смотрит доверчиво и прикрывает спину в боях. Хотя, чего уж таить, сам делает точно так же. Тео - это жестокость, Лиам - упрямство. Лиам не слушает Стайлза, никогда особо не доверявшему химере, мечтавшей о кроваво-красных глазах, пропускает мимо ушей предостережения Скотта, улыбается когда Малия недовольно рычит в присутствии Рейкена. В конце концов, это его выбор. Хейден тоже была химерой, но в ней чего-то не хватало, слишком гладко у них выходило, как у влюбленных голубков, а Данбару нужна постоянная борьба, шероховатость, насмешки и парочка сломанных ребер, когда кто-то из них забывал о важном событии. Допрыгнув наконец до шара, он торжествующе выхватил его и водрузил пониже, не обращая внимания на подколки. Кори протягивает Мейсону зелёный шар, сияя искренней улыбкой. Зелёный – цвет природы, молодости, надежды, гармонии, мира, спокойствия. Пожалуй, им действительно хорошо вместе, с самого начала и до сих пор. Мейсон - слишком активный, Кори предпочитает тишину, но это не мешает им гармонично сосуществовать бок о бок, вместе справляясь с трудностями. У них не так трепетно-нежно, как у Хейден и Лиама когда-то, и не так взрывоопасно, как у Дерека со Стайлзом. Они просто живут, носят одинаковые свитера и пьют кофе за ночным просмотром сериалов. Когда на ёлке практически не остается места, заходит Лидия, неся поднос с пряничными человечками. Оценив ситуацию, она хватает серебристый шар, со смешком заявляя, что этот цвет напоминает о волосах Питера. "У меня его столько же, сколько и у тебя, дорогуша," - замечает Хейл. Серебристый - это плавность, стойкость, двуличность, безумство. Безумия в них обоих хоть отбавляй, как и стойкости, упрямства. Питер хотел бы забыть об убийстве Лоры, Кейт и кучи других людей, но вина горьким пеплом осела где-то в горле, не собираясь уходить. По сути, он не так уж плох, если не считать жажды лидерства, красных глазок, сарказма и эгоизма. А еще у него острая нехватка клубничного блонда под боком. Мартин выдыхает, когда её поднимают чуть выше, держа за талию. Фальшиво возмущаясь, она все же вешает свой шар, на миг вспоминая о тех, кого перевела на другую сторону. Больнее всех, конечно же, воспоминание об Эллисон, крик о смерти которой иногда звенит в ушах. Лидия не сумасшедшая, наоборот совсем, что явно показывает аккуратный макияж и одежда от кутюр, и это совсем не она прикладывает палец к губам, призывая Питера молчать, не выдавать их маленький секрет. Никто не поймет, и дело совсем не в возрасте. - Ну, и долго вас ждать? Индейка уже льдом покрылась, - притворно ругается Мелисса, появляясь в дверях. Со смехом и шутками, все усаживаются за стол, не зная, что начинается самое главное. Рядом с Дереком из ниоткуда появляется призрак дамы, с теплотой смотря на оборотня и его избранника, а потом пододвигает ближе к Коре блюдо с её любимым салатом. Талия Хейл всегда заботилась о своих детях. В окно вошли Бойд и Эрика, шипя друг на друга и переругиваясь. Подойдя ближе к Айзеку, они, не сговариваясь, по очереди обняли друга, пытаясь вложить всю душу, пускай и тщетно. Эллисон терпеливо дождалась своей очереди и провела рукой по щеке Лейхи, словно извиняясь, что не смогла полюбить его так же крепко, как он её. Найдя глазами Скотта, она закатила глаза и прыснула от смеха, потрепав Альфу по голове. Главное, что её мальчишки счастливы. Как и одна рыжая девчонка, которая теперь была с волками. Джош и Трейси, не церемонясь, шутливо бьют Тео, зная, что тот все равно ничего не почувствует. Рядом с Малией давно стоят силуэты двух людей, женщины и девочки, отмечая, как выросла их дочь и сестра. Лидия смеется над очередной шуткой Стайлза и искренне наслаждается происходящим. Она видит всех, недовольно морщится, когда какая-то девчонка дает подзатыльник Питеру, но тут же успокаивается, узнав Лору Хейл, а потом замечает, как к Стайлзу робко подходит призрак Клаудии и извиняюще опускает руку на плечо сына, и сама не понимает, почему плачет. На вопрос Хейла отвечает, что все дело в Рождестве, и ведь не врет же. Просто это Рождество особенное. Просто они все вместе.