Спрячь, а то...

Пятнадцатое января. Этот день я запомню как худший в этом недавно начавшемся году. На самом деле подобные дни бывали пару-тройку раз в полгода, но ужаснее этого мог быть только мой день рождения. А все потому, что у моей матери есть подруга, у которой по несчастливой случайности сын моего возраста. Сейчас мы с Данилом сидели друг напротив друга и выдавали оскал за улыбку. — Дай салфетку. — протянул руку одноклассник. — Сам возьми, — проворчал я. — то есть, держи, конечно, не стесняйся. — поменял я мнение, так как заметил входящих в гостиную матерей. — А что вы ничего не едите? — Светлана Викторовна, мать Данила, трепала сына по темным волосам. — Курочка, котлетки, салатику попробуйте. — Спасибо, мам, мы все найдем. — одноклассник привычно отодвигал голову подальше. — Во сколько вы пойдете и когда вернетесь? — Через полчаса. Вернемся поздно ночью, потому что после театра заедем в одно место. — моя мать до сих пор наивно полагала, что я и не подозреваю, куда они там ходят. — Можете нас не ждать и ложиться спать. Девочек не водить. — снисходительно улыбнулась она. Я закатил глаза к потолку. Она говорила так, будто я вообще хоть кого-то приводил домой. Из нас двоих, таким промышлял лишь Даня. Еще пол часа мы с одноклассником изображали друзей. Как это было трудно, учитывая, что мы не переваривали друг друга с первого класса. Моя мама всегда ставила его в пример, вероятно полагая, что я всерьез ему последую. На самом деле я делал все, только бы отличаться от него. А сам Данил полностью поддерживал враждебность, правда только в школе. Дома, да и у нас в гостях вел себя примерно. Поганый лицемер. Я не мог играть на людях. Получалось крайне плохо, даже слепой заметил бы, но к счастью обе женщины обращают внимание только на то, что хотят видеть. Смотрю на спокойное лицо Дани и злюсь еще больше. Дожевывая кусок мяса, мечтаю, чтоб они обе поскорее свалили, дав мне возможность послать его открыто. И этот цирк продолжался из раза в раз. — Тём, покажи Дане фотографии с экскурсии. А мы пока пойдем собираться. — мама встала из-за стола, направляясь в спальню. — На этот раз честно покажи, я проверю. И посуду помой к моему приходу. — Да, мам. Конечно, мам. — зло встаю со стула, отодвинув тарелку с едой, которой давился. — Чего расселся, пошли. — это уже Данилу, когда Светлана Викторовна скрылась в дверях. — Какие мы злые, — лениво протянул одноклассник и направился за мной, в мою комнату. — мог бы хоть немного подыграть на публику. — Куда мне до тебя, — сажусь за компьютер, — ты только и умеешь дурить головы людям. — Да ну? И когда же я тебе морочил голову? — Заткнись уже и смотри. — листаю фотографии со злосчастной экскурсии на фабрику елочных игрушек. Будь она неладна. — Тут первый этап. Тут мы с мамой пробовали сами склеить. Тут сами разрисовывали. Тут мастер класс. Ты вообще смотришь? — Да забей, господи. Думаешь, она реально проверять будет? — Даня разлегся на столе. — Еще как думаю. Ты плохо знаешь мою мать? Одноклассник тяжело вздохнул и принялся со скучающим видом рассматривать еще около двух сотен фоток. — Сколько их там еще? — ныл он. — Я больше не могу, прекрати это насилие. Это жестоко. Я сейчас мог провести время с какой-нибудь девчонкой. А вместо этого сижу здесь с задротом. — А что, типа я в этом виноват? И не задрот, а интроверт. — У тебя хоть баба то была когда-нибудь, интроверт, блин? Ну что могу сказать, возразить мне нечего. У Данила было много пассий. Для старшеклассника, конечно. А так на его выебистый характер, вполне состоятельную семью и смазливую внешность велись только так. К тому же, он занимался спортом, что прибавляло ему баллов. Чтобы не встречаться с ним на спортплощадке, я выбрал плавание. В свою очередь Данил посчитал это поводом для вечных подъебов. Вот подумаю об этом и начинаю ненавидеть его еще больше. Самоуверенный гад. Мое молчание он понял по-своему. Чувствую, об этом Даня мне еще напомнит. — Артём, мы уезжаем. Пойдем, закроешь за нами дверь. — в дверном проеме показалась моя мать. — Напои хоть Даню чаем. — Да, хорошо. — встаю и иду провожать женщин, оставив парня одного в комнате. Вернувшись, обнаруживаю Даню, стоящим напротив книжного шкафа. Он что-то рассматривал со странным, несвойственным ему интересом. — Что ты в моей комнате еще не видел? — снова ворчу, плюхнувшись на стул и уткнувшись в монитор. — В принципе, видел все. Но сдается мне, кое-чего важного за столько лет так и не заметил. Пропускаю мимо ушей его намек. Какого-то черта я решил, что эта фраза ничего не значит. Еще какое-то время мы молчали. Говорить нам совершенно не о чем. Ни общих увлечений, ни тем для разговора, ни желания его поддерживать. Я отвечал на сообщения в соц сетях, когда Даня медленно подошел сзади, положил ладони на спинку стула по обе стороны от моих плеч и, наклонившись к моему уху, тихо произнес: — Тём, а как давно ты увлекаешься гей порно? Мои пальцы зависли над клавиатурой. По мере того, как я осознавал то, что услышал, мои глаза раскрывались шире. Сглатываю, когда понимаю, что он полазал в компе, пока я провожал матерей, и наткнулся на то, что я так усиленно скрывал. Опускаю взгляд вниз монитора. Я не закрыл свою папку. Твою мать. Что делать? Что говорить? — Ты о чем? — хриплю я. — Не строй из себя идиота. Я видел то, что видел. В конце концов, не твоя же мать хранит порнушку в твоей папке на твоем компьютере в твоей комнате. К тому же, по ошибке такие вещи не скачиваются. Я в панике. Мне совершенно нечем крыть. Что он будет делать? Расскажет всем? Будет шантажировать, угрожать? Какое счастье, что он не видит сейчас мое испуганное лицо.  — И… — не могу набраться смелости. — Что дальше? — Вот об этом я и думаю. Что же дальше? Что мне делать с этой информацией… Не выдерживаю напряжения, резко встаю, намереваясь выйти из комнаты, но Даня удерживает меня за предплечье. Он потянул меня так, что мне пришлось слегка присесть на край компьютерного стола. Наконец смотрим друг другу в глаза. У меня сейчас сердце вырвется из груди, а он так спокоен. — Раз с девушками у тебя ничего не было, что на счет парней? — всматривается в мое лицо, по выражению которого можно было легко понять, что я невинный цветочек. Я сейчас мог бы просто врезать ему и уйти. Но я боялся. Нет, вовсе не того, что он мне ответит. По габаритам Даня совсем немного крупнее меня и чуточку выше. Я боялся того, что он теперь знает обо мне. Меня убивала мысль о том, что кто-то еще может узнать мой секрет. Даня хитро улыбнулся правым уголком губ. Затем, нежно положив ладонь мне на щеку, приблизился и коснулся своими губами моих. Меня будто током прошибло. Я оцепенел, не в силах пошевелиться, впиваясь пальцами в край стола до белых костяшек. Хоть я и понимал, что это Даня, человек, которого я презирал много лет, все равно пытаюсь ответить на его аккуратный неспешный поцелуй. До кучи это был еще и первый мой поцелуй, так как у меня не хватало смелости на подобное. Его губы мягкие, теплые и влажные. Это было неожиданно приятно, как и то, что он начал поглаживать меня по груди и торсу, затем забираясь пальцами под футболку. Когда Данил оставил мои губы, каждая клеточка моего тела протестовала. Мне так хотелось попросить его возобновить поцелуй, но гордость не позволяла. Но каков был мой восторг, когда парень стал целовать и проводить языком по моей шее. Его теплое дыхание щекотало мне ухо. Даня придерживал мою запрокинутую голову сзади и перебирал пальцами светлые волосы. Ни с чем не сравнимое чувство. Я наслаждался каждым его движением и был уже прилично возбужден. Даня точно знал, что делает. Я завидовал его уверенности и смелости. Стоило почувствовать через ткань чужую руку, меня затрясло. Парень поглаживал мой стояк через джинсы, временами немного надавливая. Не верится в происходящее. Что творит этот парень? Он же должен ненавидеть меня столь же сильно, как и я его. Тогда какого черта происходит? Хотел бы я спросить, но совершенно не находил в себе сил попросить его остановиться. Что там врать, я не хотел, чтобы он останавливался. Я не смог сдержать стон и вздрогнул, когда Даня дотронулся до моего члена, просунув руку в штаны. Он лишь одобрительно хмыкнул, начиная медленно надрачивать. Парень водил пальцем круговыми движениями по головке, размазывая капельки смазки, затем проводя по всей длине. Он проделывал это раз за разом. А я мог лишь наклонить голову, пряча от него стыд в глазах. Конечно, много времени мне не понадобилось. Я кончил ему в ладошку через несколько минут, вцепившись парню в предплечье и уткнувшись носом в шею. Мое лицо горело от стыда, а тело подрагивало отходя оргазма. Было страшно посмотреть ему в лицо. Я не мог, не знал, что будет теперь. Потому очень удивился новому поцелую Дани, тому, как он начал прижиматься ко мне, давая почувствовать тепло своего тела и движениям его руки в штанах, что возвращали мне возбуждение. — Скажи, в какой роли ты себя видишь? — смотрит в мои затуманенные глаза. — Что? — опьяневшим от возбуждения мозгом, я уже ничего не соображал. — Позиция. Ты хочешь быть снизу или сверху? — поясняет мне. — Ты что… Ты хочешь продолжить? — А ты против? — ухмыляется этот псих, попутно сжимая мою плоть. — Судя по всему, ты очень даже «за». Так что, как ты себя представляешь? Хочется сказать, что снизу. Мне нравилось представлять себя в пассивной роли, думать, как меня могут ласкать, обнимать… Но я читал много различной информации, мнения в интернете сильно разнились. Поэтому я побоялся выбрать этот вариант. — Сверху. — прошептал я, в который раз заливаясь краской. — Как скажешь. — улыбается Данил и тянется к выключателю, оставляя в комнате только свет монитора. — Пойдем, — утягивает меня за собой на диван, усаживая сверху на себя. Данил снова начал целовать меня, только уже гораздо жестче и требовательнее, иногда покусывая. Я ерзал у него на коленях, чувствуя чужой стояк и ладони на своей заднице. — Будет тяжко, если ты не будешь проявлять никакой инициативы. — выдыхает парень мне в губы. — Прости. — соглашаюсь, стягивая с него кофту и разглядывая подтянутое тело. Господи, этот парень определенно бы мне нравился, не будь у него настолько скверный характер. Совру, если скажу, что он не в моем вкусе. Опрокидываю Даню на спину, подминая под себя. Надеюсь, он не ждет от меня многого, учитывая мою неопытность. Очень не хочется ударить в грязь лицом. — Ты ведь впервые касаешься кого-то, — одноклассник снисходительно улыбается. — я тебя не тороплю. Можешь поизучать, если хочешь. Я был благодарен за такую возможность, и с радостью ею пользовался. Мои ладони исследовали его тело, подмечая каждый изгиб и нежность кожи. — Ты красивый и сексуальный… — бормотал я, не осознавая, что произношу вслух, и целуя очередную родинку. Но что же сделаешь, это было чистой правдой. И я даже не расстроился, что Даня это услышал. — Приятно слышать от тебя. — было так непривычно видеть его довольную улыбку уже в который раз за вечер, а не издевательский оскал. Лаская его сосок языком, подмечаю какие места наиболее чувствительны. А Даня, кажется, ловит некий кайф от осознания того, что кому-то настолько интересен. А он ведь еще даже не кончал, и столько времени терпит. Почувствовав себя эгоистом, стягиваю с него джинсы сразу с боксерами. Боже, здесь он тоже красивый. Головка ярко розового цвета со слегка поблескивающей смазкой, так и хочется слизать. Но сейчас, к сожалению, у меня не хватит смелости на минет. Даня сгибает ноги в коленях и разводит в стороны, открывая передо мной просто шикарный вид. — Полагаю, ты знаешь, что нужно делать? — берет меня за руку, притянув прямо к своей дырочке. — Смазки у тебя, конечно, нет? — хмурится он, когда я отрицательно мотаю головой. — Ну ладно, и так сойдет. — сплевывает в ладошку и смачивает сжатое колечко мышц. Я затаил дыхание, проникая одним пальцем внутрь. Там настолько узко. Стараюсь вспомнить, что и как правильно делать, дабы не причинить лишней боли. Внимательно всматриваюсь в лицо парня, проникая глубже. А он ведь далеко не новичок в этом… Ловлю себя на мысли, что никогда не замечал, насколько Даня чувственен. Сейчас его сексуальности мог позавидовать кто угодно. Он лежал, прикрыв глаза и прикусив покрасневшие от поцелуев губы. Волосы чуть влажные от пота, а руки сжимали края подушки. Он начал слегка извиваться, когда я массировал его изнутри уже двумя пальцами. У меня колом стояло на это зрелище. Когда Данил сказал, что готов, я полностью избавился от одежды. Приставив свой член к его анусу, надавил, пытаясь понять, достаточно ли растянул его. Парень обнял меня ногами, давая почувствовать, что не может больше ждать. Проникаю в него нарочито медленно, стараясь сдерживаться, пока не сорвало крышу. Впрочем, её довольно быстро сорвало. Жар чужого тела был слишком пьянящим, а теснота внутри обрывала все связи с реальностью. Мне никогда еще не было так хорошо. Какое-то время я усиленно вжимал Даню в диван, слушая его стоны, что эхом отдавались от стен. Надрачивал ему в такт своим толчкам, стараясь доставить как можно больше удовольствия. И был вполне доволен результатом, смывая салфетками капельки нашей спермы с его живота. Мы пролежали так на диване голышом минут пятнадцать. Я поглаживал Даню по внутренней стороне бедра и ягодицам, пока он пытался немного подремать. Однако мы оба одновременно распахнули глаза, стоило услышать, как открывается входная дверь. Так быстро я еще никогда не одевался. Ко времени, когда Светлана Викторовна заглянула ко мне в комнату, уже был включен свет, следы преступления на диване прикрыты покрывалом, а мы оба стояли посреди всего этого бедлама, растрепанные и в мятой одежде. — Собирайся, Дань. — Светлана Викторовна звала сына домой. — Пока, Тёмочка, забегай в гости. — Обязательно, теть Свет. — соглашаюсь я, и облегченно выдыхаю, когда она направляется к выходу. — Спрячь порнушку получше, а то придется повторить. — ухмыляется одноклассник и, чмокнув меня напоследок, направляется за матерью. Я же до сих пор не мог поверить, что это произошло. Да еще и с Данилом. Не с кем-то, а именно с ним. Это так судьба смеется. А еще я вспомнил, что так и не помыл посуду.