Сватовство рэя

— Хуан, я, право, немного не того... Не ожидала, то есть ожидала, но... Суавес подскочил со стула, всем видом выражая готовность поймать оторопевшую даму, если той на самом деле приспичит грохнуться в обморок. — Дора Луиса! Чем вам помочь, дора Луиса? — он никогда не делал ничего зазря, и рта впустую тоже не раскрывал. Луиза Арамона действительно была близка к тому, чтобы закатить глаза и свалиться под ноги бывшему управляющему герцога Алвы, а ныне рэю, бордонскому дору наместнику и... жениху её дочери, Леворукий побери! Усилием воли Луиза отогнала от себя дурноту. Вообще-то, она в кои-то веки была не против поваляться в забытьи, но тогда бы ей точно не удалось отогнать от себя мерзавца Хуана. — Сядьте, рэй. Тот не сразу, но послушался. Крепкий толстоногий стул жалобно скрипнул под задом кэналлийца. «Видать, совесть нечиста — весу прибавляет», — злобно подумала Луиза. С виду-то рэй Суавес был строен и легок, что твой кипарис — настоящий южанин. Чего греха таить, Луизе очень нравилось его сложение, впрочем, как и всё остальное. Ровно до того момента, когда черноглазый мерзавец явился в её дом, чтобы просить руки Селины! Нет, ну вы подумайте, каков! Старый хрыч, обезьяна багряноземельская, да ты в зеркало-то себя видал, к моей снежиночке свататься?! Сказать по правде, Суавес был не так уж стар — сорок с небольшим ему было, самый возраст для женитьбы. Если берешь в невесты залежалый товар. Но свежий сочный фрукт, едва созревший и соблазнительно покачивающийся на веточке — это лакомство не для стертых зубов, увольте! Луиза праведно кипела и бесилась, а под злостью, скомочившись, скулила и обливалась слезами маленькая обиженная девочка, которой снова поставили на вид её ничтожную суть и уродскую внешность. Как глупо было с её стороны увлечься обходительным, льстивым южанином! Какой идиоткой она была, уверовав, что все эти ухаживания — для ее кривоногой персоны. Дура, дура, дура. Стал бы он ради тебя таскать самого герцога Алву в твою хибару, ага. А ты и купилась, ежаниха тупоумная, клуша. Кудахтала на светские темы с герцогом, обмирая от внезапно выпавшей удачи, а герцогский слуга в это время отирался вокруг Селины и соблазнял её. Кошмар! Правду говорят, что все мужики — мерзавцы, и все они заодно! Луиза похолодела, представив, что её девочка может быть уже и не девочка вовсе. С этого якобы не работорговца станется — одним взглядом юбку задерет, а со второго и дитё заделает. А её нежной фиалочке Селине теперь что же, нянчить отпрысков кэналлийского бандита? Вот уж привалило счастьице... Картинки одна другой противнее крутились перед глазами, и Луизе хотелось плакать от досады. Она берегла доченьку для другой судьбы, для брака с достойным человеком, который носил бы её на руках и донес бы как минимум до графской ступени — такой умнице и красавице, как Селина, на меньшее размениваться грех! Но, видать, не суждено... И как бы ни было обидно и досадно, надо что-то с этим делать. Будучи женщиной умной и практичной, Луиза понимала, что портить отношения с человеком монсеньора Алвы, так же, как и с ним самим, в высшей степени не резон, поэтому она всё же сделала над собой усилие и проглотила все нехорошие слова, что вертелись на языке. Вместо того чтобы болтать, она приветливо улыбнулась кэналлийцу и достала из буфета бутылку вина. Сперва руки схватились за самое кислое и унылое винишко, припрятанное для незваных гостей, но благоразумие победило, и на стол была выставлена дорогущая Кровь, привезенная Герардом по случаю его повышения. Рэй даже бровью не повел, унюхав что в бутылке. Зажрался — видать, из винных погребов монсеньора ни один ящик таких умыкнул. Луиза молча наблюдала, как смуглые руки ловко управляются с вином. Суавес в темпе надорской джиги разлил Кровь по бокалам и, откашлявшись, вперил в Луизу внимательные черные глазюки. — За что пьем, дора Луиса? Каков ваш ответ? Ишь какой настойчивый! Аж дымится весь, так ему молодую жену надобно, вы посмотрите! Подлец! И ведь не откажешь — успел соберано к своему сватовству притянуть, прощелыга! Луиза проглотила очередной комок ругательств и тонко улыбнулась. — Рэй Суавес, тут не Кэналлоа, а Талиг, и не забывайте, что я — вдова... — К большому моему сожалению, тут действительно не Кэналлоа. И позвольте заверить, что будь здесь Кэналлоа, такая женщина как вы не успела бы снять траурное платье, как уже надевала бы подвенечное. Оказалось, что рэй тоже умеет улыбаться по-змеиному. Но Луиза не дала сбить себя с толку. — Я лишь хотела сказать, рэй Суавес, что моя дочь имеет право выбора и сама ответит на ваш вопрос. У неё нет отца, который бы мог принудить её к какому-то решению. Из корыстных соображений, например. А я не стану принуждать в любом случае. — Тогда выпьем за вас, моя дорогая новая теща! — мерзавец сделал вид, что не понял намека и, коротко стукнув стаканом о стакан, осушил свой до дна. — Соберано скоро прибудет, — сообщил он, вставая. — Как? — по новой оторопела Луиза. Мало ей сюрпризов на сегодня! — Как это прибудет? Зачем? И, кстати, что значит "новая теща"? У вас есть не новая, вы уже женаты? — Был женат, — невозмутимости Суавеса могли бы позавидовать лучшие из придорожных столбов на Надорском тракте. — Жена умерла, теща осталась, такие дела. Если позволите, я позову дориту Селину, чтобы вы могли выслушать её ответ и совершить какие-нибудь обряды, если это нужно. «Огреть бы тебя бутылкой по голове, вот и весь обряд», — мысленно сплюнула Луиза. Но так как она все еще была умна и практична, улыбнуться любимчику соберано не забыла. — Я смотрю, вы уверены в положительном ответе, рэй, это не может не радовать материнское сердце. Полагаю, мы не начнем помолвку, пока не приедет герцог Алва? Воистину, повезло дочери с женихом — сам Ворон скрепит ваши первые клятвы. И как не лень монсеньору в такую даль ездить из-за скромных церемоний... — Ему было бы лень. Если бы не одно обстоятельство. Негромкий приятный голос, как нож в масло вклинившийся в разговор, заставил Луизу неприлично ойкнуть. Еще чуть-чуть и всплеснула бы руками, как распоследняя курица. Явись в этот миг сам Леворукий, и то она была бы менее взволнована, но в дверях стоял не он, а Рокэ, герцог Алва, принц крови, властитель Кэналлоа, истинный Ракан и прочая, и прочая, и прочая... человек, по чьей милости сердце Луизы распадалось на тысячи кусочков бессчётное количество раз. Шутка ли, она влюбилась в него в возрасте двадцати пяти лет — ему тогда было восемнадцать. Дуреха-дурехой, увидала на площади юного всадника, утонула в синеве его глаз и на всю жизнь осталась живой утопленницей. Впрочем, всем известно, что таких влюбленных дур пол-Талига, и это хоть и слабо, но всё же утешало Луизу. — Я сейчас же приведу Сель! — засуетилась она, едва отойдя от удивления. Но бежать за дочерью госпоже Арамона не дали. — Зачем вы хотите позвать дориту? — удивленно поинтересовался Алва, как бы невзначай прихватывая Луизу под локоть и не пуская из комнаты. — Но как же помолвка без невесты? — растерялась та. Ладонь герцога столь приятно накрывала сгиб её руки, что Луиза не отказалась бы длить это мгновение как можно дольше. — Впрочем, если вам кажется, что так лучше, монсеньор, то не будем её звать... Алва отреагировал странно — по мнению Луизы он менее всего походил на человека, который ехал куда-то по делу, а приехав, это дело напрочь забыл. Тем не менее... — Какая прелесть, — черная бровь изогнулась в одобрительном удивлении. — Селина тоже выходит замуж? И за кого же, позвольте узнать? Луиза не расслышала вопрос герцога, потому что было страсть как любопытно, к чему он сказал: «тоже выходит». У кого-то еще сегодня помолвка? Кто-то из знати пристроил дочку замуж, и Алве до того есть дело? Хм-м-м... Уж не за него ли пристроили? Суавес тем временем со значением кашлянул и вполголоса сообщил что-то своему соберано. Лицо герцога просияло приятнейшей улыбкой, причем на Суавеса он так и не оглянулся. Он говорил только с Луизой и даже как будто немного оправдывался перед ней: — Совсем забыл, ну надо же... — неуверенная улыбка смотрелась странно на его решительном лице. И красила его необычайно. — Поверите ли, дора Луиза, совершенно вылетело из головы, что сегодня не у меня одного день треволнений. Луизе было дико любопытно, что за треволнения могут сбить с толку такого небожителя, как Алва, но не успела она придумать хоть одну версию, как герцог небрежным мановением руки отослал Суавеса к счастливой невесте и самолично запер за ним дверь. -— Дора... Луиза. Как я уже сказал, у меня сегодня важный день. И в вашей власти решить, чем он увенчается. — Монсеньор, я не понимаю... — Вижу, что не понимаете, — лучезарно улыбнулся Алва. — Но я объясню, если позволите. — Да, конечно. Окажите милость. — Луиза, — Рокэ приблизился и, встав на одно колено, взял руку рекомой Луизы в свою. — Будьте моей женой. Ответьте «да» и осчастливьте нас обоих... Мы будем счастливы — мое слово. Ваше..? В пальцах блеснуло что-то круглое. Луиза скорее догадалась, чем увидела, что это обручальный браслет, хотя не разглядеть столь крупный кусок черненого серебра было воистину сложно. Луизе это удалось только потому, что она все-таки лишилась чувств... на собственной помолвке.