Не отступить, мной брошена перчатка...

Они встретились случайно. Он просто ходил вдоль рядов книжных полок библиотеки Академии Латвидж, разыскивая своего любимого «Святого рыцаря» и увидел Его. Лица мальчишки было не разглядеть сквозь длинные иссиня-черные пряди волос и первое, о чем Элиот подумал, было: «Как он читает сквозь эти патлы?» Этот же вопрос сразу сорвался с губ парня, и он почувствовал на себе недовольный взгляд длинновласого. Тот не ответил, вновь уткнувшись в свою книжонку. Подобное игнорирование сильно разозлило молодого герцога и тот встал перед странным незнакомцем, желая привлечь его внимание. — И долго ты будешь стоять надо мной? — спустя некоторое время послышался голос темновласого. — Мне не особо льстит столь пристальный взгляд. От этого пыл Найтрея лишь усилился. Парень почувствовал, как его лицо краснеет от обуявшей его злости, и разъяренно произнес: — Разве ты не видишь, что я дворянин?! Странный мальчишка лишь взглянул на него из-под челки с наглой усмешкой на губах. — Я тоже. И что? Так и произошло знакомство юного наследника герцогского дома Найтрей и потомка Баскервиллей. Баскервиллей, что были известны как кровожадные убийцы, не щадящие никого на своем пути. Но какими бы ужасающими не были жнецы в алых как кровь плащах, он не был на них похож. Лео был словно серая мышь среди высокородных особ, стремящихся выделиться. Он был другим. Всегда закрывался от остальных, прятался за длинной челкой, будто держал что-то в себе. Элиоту было не дано знать, что. На каждый вопрос, затрагивающий эту тему, ответом ему было лишь молчание. Напрягающее, ужасное молчание, так терзающее душу Найтрея. На уроках Лео всегда сидел один. Тихий, незаметный, устремивший свой взгляд в окно, он будто бы и не слушал преподавателя, тщательно рассказывающего материал. Элиот время от времени поглядывал на длинновласого, тут же отворачиваясь, когда тот ловил его взгляд. Найтрею младшему еще никогда не был столь интересен посторонний человек, но этот странный парнишка нехотя привлекал его внимание. Было в нем что-то, заинтересовавшее юного герцога, но что, парень не знал. С началом нового учебного года Лео поселили с ним в одной комнате. Тогда Найтрей познал одновременно и Ад и Рай. Их перепалки и ссоры были длительны и часты, но перемирия были сладки, словно мед. Они вместе читали и обсуждали прочитанное, постепенно находя общий язык и заменяя взаимную ненависть дружбой. — И он приблизился к ней, страстно впиваясь в нежные губы и рукой потянулся к… — Читал Лео и хотел было продолжить, как Элиот — вмиг покраснев по самые уши — выдернул книгу из рук парня, закрывая ее. — Что за извращенство ты читаешь, ради Бога, Лео?! — Взревел смущенный Найтрей, откидывая столь встревоживший его плод литературы на ближайшую кровать. Столь невинный человек, как Элиот, никогда и не думал о том, чтобы читать книги подобного жанра и выбор Лео его неслабо удивил. — На самом интересном месте, эх ты… — наигранно-грустно вздохнул темноволосый, после начиная заливисто смеяться, глядя на красное от смущения и злости лицо Найтрея младшего. Ради одного только этого выражения он готов был читать подобное перед ним снова и снова. Элиот лишь молча отвернулся, садясь на свою кровать и читая «Святого Рыцаря» в котором точно не было всего того, что читал Лео в той позорной книге. По ночам Элиоту снились кошмары. Он ворочался, кричал, обливался холодным потом. Найтрей испытывал настоящий ужас, повторяющийся каждый день. Ему снилась кровь, огонь, алые капли стекающие по его мечу и море трупов. И он ничего не мог сделать, чтобы остановить этот ужас. Ничего. Единственным, кто мог спасти, выдернуть его из объятий смертельно холодных кошмаров, был Лео. Тот будто бы чувствовал, когда Найтрею нужна была помощь, подходил и тряс того за плечо, возвращая юного герцога в реальность.

Так произошло и сейчас.

— Элиот… Элиот! — Выкрикнул Баскервилль имя друга, касаясь его плеча. Младший Найтрей часто и тяжело дышал, бледный как смерть, он был в ужасе. В широко открытых небесно-голубых глазах отражался весь тот страх, что он испытал только что. Парень судорожно цеплялся за руку темновласого, чувствуя в ней опору, считая, что она сможет удержать его от падения в этот мрак. — Лео, почитай мне… — Выдохнул голубоглазый, отпуская руку Баскервилля. Юноша лишь кивнул, поднимая со стола одну из книг и принялся читать ее. Слушать Лео было воистину прекрасно. Тихий голос увлекал за собой, будто бы показывая все то, что происходило в литературном мире. Элиоту всегда нравилось слушать чтение Баскервилля, но сейчас этот момент казался волшебным. Глядеть на Лео в свете свечи, на темные волосы, закрывающие лицо, алые губы и ладони, сжимающие книгу. Не контролируя своих действий, Элиот потянулся к его лицу, мягко отодвигая челку юноши. В тот день он впервые увидел его глаза. Темные, как сама Бездна, с золотыми огоньками на дне, утягивающие на самое дно этого омута. И Элиоту хотелось упасть туда вслед за Лео. Каждый день Элиот тренировался в фехтовании с одноклассником. Джеймс Холлуорд во многом превосходил юного Найтрея, и тот неимоверно его уважал. Выпад, уклон, удар - и Элиот вновь повержен. К этому исходу парень уже давно привык. Как бы он не пытался совершенствоваться, Джеймс был опытнее него, одерживая одну победу за другой. Этот случай не был исключением. Меч Элиота был выбит у того из рук, а оружие оппонента упиралось ему в грудь. — Если бы это не была тренировочная дуэль, ты был бы уже мертв, - с усмешкой произнес противник, убирая шпагу в ножны. Элиот знал это и без его комментариев и лишь недовольно поджал губы, поднимая с земли любимый меч. Элиот любил играть на фортепиано с Лео. У обоих был к этому талант, а Баскервилль также являлся самоучкой. Звуки лились из-под их пальцев, создавая прелестную мелодию. Они написали ее вместе и также вместе назвали ее «Лейси» Песня о любви, о нежном чувстве, что когда-либо чувствует каждый человек. Пальцы нежно перебирали клавиши инструмента, четыре руки играли синхронно, не нарушая ритма. Каждый, кто бы услышал их совместную игру, наплевав на предков Лео, забыв про характер Элиота, проронил бы единственное: «Волшебно...». Уже вскоре фортепиано издало последний звук и замолкло. Элиот встал из-за инструмента и подошел к окну. Лео также встал около него, глядя на друга снизу вверх. Между ними было такое странное чувство, сердце гулко билось, готовясь вырваться из груди, в горле застрял мучительный ком, но ни один не мог выдавить столь желанные и нужные сейчас слова. — Лео, ты веришь в любовь? — нарушил неловкое молчание Элиот, в упор глядя на друга. — Неужто ты, Элиот, влюбился? Кто же эта дамочка? Юная прелестная маркиза с хорошими формами или Ада Безариус с еще более красивой фигурой? — с усмешкой произнес Баскервилль, но тут же посерьезнел. — Даже не знаю, Элиот… Думаю, да. Она имеет место быть в этом мире. Юный Найтрей, не отдавая себе отчета в действиях, потянулся к челке парня, открывая его глаза. Пути назад не было, раз уж эта Бездна глядела на него, затягивая в себя полностью, без остатка, оставалось лишь шагнуть в нее, и Элиот сделал это. В тот же миг их губы соприкоснулись, сливаясь в нежном поцелуе. Для обоих он был первым, новое неизведанное чувство накрывало с головой, заставляя их цепляться друг за друга, снова и снова касаться чужих губ. Им бы хотелось, чтобы этот миг был бесконечен, но вскоре воздух начал заканчиваться, и парням пришлось нехотя отстраниться друг от друга. — И что это было? — Лео хотелось, чтобы это прозвучало грозно, но голос звучал сдавленно из-за невосстановившегося дыхания. — Поцелуй. — переведя дыхание, произнес Элиот, слегка улыбнувшись. За дверью раздался легкий шорох, и оба вздрогнули, устремляя туда свой взгляд. Если кто-либо видел их сейчас, то Элиоту и Лео придется несладко. Очень несладко. Хоть Джеймс Холлуорд и был хорошим противником, но характер его был воистину паршивым. Он любил насмехаться над Элиотом и не раз упоминал, что Лео имел не особо уважаемое происхождение. В этот раз все было точно так же. На одном из тренировочных боев, где Элиот вновь потерпел поражение, Джеймс произнес то, что младшему Найтрею не хотелось слышать больше всего. — Знаешь, вчера в музыкальном зале я застал весьма интересную сцену между тобой и тем отродьем предателей. И давно вы с ним нечто большее, нежели просто друзья? Ах да, я догадываюсь, он скорее всего начал подрабатывать куртизанкой, верно? — насмешки и грязные словечки так и сыпались с губ парня, а юный герцог все сильней и сильней краснел от охватывающей его злобы. — Да как ты посмел?! — сорвалось с губ Элиота, и он, не думая, сорвал с руки перчатку, кидая ее под ноги Холлуорду. — Я отстою честь моего друга в честной битве один на один! Джеймс рассмеялся, принимая перчатку противника. Это все казалось ему лишь забавной игрой. Игрой, что скоро подойдет к концу. — Что ж, тогда до завтра. Надеюсь, все те тренировки, что мы проводили вместе, пойдут тебе на пользу, Элиот,— издевательски протянул парень, отворачиваясь и идя к академии. Только сейчас Найтрей понял, во что ввязался. Пути назад не было. Один из них умрет. Эта битва будет не на жизнь, а на смерть , и, возможно, она будет последней в жизни Элиота. — Ты идиот?! — кричал Лео, со слезами на глазах глядя на Найтрея-младшего. Он не мог принять весть, что ему сказали только что. Дуэль… с Джеймсом Холлуордом, что намного превосходит самого Элиота в опыте… а причиной этому всему был он — Лео. — Ты можешь умереть! Чем ты думал, когда кидал ему перчатку?! Чем?! — Я не мог не сделать этого! Ты же знаешь твоя че… — Элиота оборвали на полуслове брошенной в лицо тетрадью. — Честь то, честь это, да мне наплевать на твою честь! Твоя жизнь намного важнее! — не унимался Баскервилль, не в силах ступить и шагу от сковавшего его напряжения. Он был зол, очень зол, но и одновременно с этим очень напуган. Как он только мог совершить столь необдуманный поступок? Лео бы пережил оскорбление в свой адрес, оно было не первым, но смерть Элиота… это будет выше его сил… — Мне надо освежиться, - произнес юноша и выскользнул за дверь. Дуэль началась ровно в полдень. Оба противника стояли вдали от Академии, что бы никто не смог их увидеть. От страха и ожидания неизбежного Элиота трясло. — Боишься, Элиот? Бойся, ведь сегодня ты испустишь свой последний вздох. Что хочешь сказать перед тем, как я заколю тебя своим мечом?— издевательски протянул Джеймс, глядя сверху вниз на гордо державшегося Найтрея. Хоть плечи его и тряслись, но подбородок аристократа был гордо вздернут вверх. Элиот Найтрей был не из тех людей, что так легко сдаются. — Нет, Джеймс, я пришел сюда не для того, чтобы умереть, и меч свой вынимаю из ножен вовсе не для того, чтобы вновь потерпеть поражение! Я наследник герцогского дома Найтрей — Элиот Найтрей! И я покараю тебя за все грехи, что ты совершил в этой жизни, фамильным мечом моего дома! — Сталь яростно сверкнула, обнажая взору противника фамильный меч рода Найтреев. Элиот не был настроен на проигрыш, но оправдаются ли его ожидания? Оружие оппонента также было вынуто из ножен и направлено на противника. — Да начнется дуэль! — взревел Джеймс, делая выпад в сторону Найтрея. Некоторое время Элиот успешно отражал удары соперника, не давая мечу задеть себя, но уже вскоре сталь коснулась его плеча, вспарывая одежду на нем и оставляя глубокую рану. С губ противника сорвался смешок. В глазах Найтрея отразился яростный блеск, а голубые глаза потемнели. Меч Элиота успешно ударил вдоль плеча Джеймса, оставляя на месте удара кровавую рану. — Готов признать, ты не так уж плох, Элиот. Но ты слишком медленный, чтобы тягаться со мной, - яростная ухмылка исказила губы Холлуорда, и тот совершил резкий выпад в сторону Найтрея, вонзая меч ему в грудь. Рука юного герцога разжалась, и меч с звонким стуком упал на землю. Элиот опустился на колени, сжав руки на лезвие меча, глубоко вогнанного в грудь. Зрачки парня расширились, он часто задышал, не понимая, что же произошло сейчас. Он знал лишь одно — это конец. — Что хочешь сказать на прощание, Элиот? — Голос Джеймса звучал будто издалека, глухо и со скрежетом. Перед глазами Элиота начинало темнеть. Неподалеку раздался полный ужаса крик. Элиоту стоило огромного усилия повернуть голову в сторону его хозяина. Даже сквозь темноту, окутавшую все вокруг, он различил тонкий силуэт Лео. — Прости меня… Лео… — произнес он, глядя на парня и обессиленно упал на землю, испуская свой последний вздох… Лео, словно бешеный, мчался по ступеням в свою комнату. Он верил, всей душой верил, что увиденное им пару минут ранее - всего лишь иллюзия, неправда, ложь, игра. Что Элиот сейчас находится в их комнате, читает любимого «Святого Рыцаря» и ждет его там. Сейчас он зайдет туда, в их общую комнату, кинется в объятия Найтрея, будет отчитывать его за столь необдуманный поступок, а после скажет, как же благородно это было… Но за открытой дверью его ждала лишь пустота. В памяти всплыли последние слова Элиота «Прости меня…». За что? За что он просит прощения? За то, что пожертвовал собой ради спасения чести Лео? Но ведь виной всему был именно он. Только он должен был на коленях умолять Элиота простить его за то, что они встретились тогда в библиотеке. За то, что он обрек его на ту участь, за то, что Найтрей ввязался в эту дуэль и был повержен на ней. За то, что Лео ничего не может сделать, чтобы вернуть его… Баскервилль обессиленно упал на кровать Элиота, дрожащими ладонями взяв его «Святого рыцаря» и не открывая, прижал его к груди. По щекам потекли слезы. Нет, он не сможет так, не сможет без него. Кроме Элиота, у него не было больше никого. И теперь у него отняли и его. Руки схватили лежащие на столе ножницы и с силой вонзили их в горло. Теплая кровь потекла по шее, но Баскервилль не обратил на это внимание. Было уже поздно что-либо менять, решение уже было сделано. Элиот был для него всем, солнечным лучом, освещающим его темную душу, летним небом, в которое он готов был глядеть вечно, целым миром. Без него жизнь становилась бессмысленной, пустой… Элиот был тем, ради кого он жил все это время, кому дарил свою улыбку, да, нечастую, зато искреннюю, настоящую. Без Элиота он будет бесчувственной куклой, его смерть опустошила, съела все внутри него. Все, что оставалось Лео - лишь навсегда закрыть глаза… «Элиот, я иду к тебе» — подумал он перед тем, как окунуться во мрак…