***
Луи так и не научился распознавать начало течки. Ему требуется три дня ощущать себя возбужденным и раздраженным в середине ноября, чтобы понять, и тогда уже поздно строить какие-то планы. Не то чтобы у него были идеи о том, какие планы вообще построить: прошли годы с того момента, когда он был один во время течки. Возможно, это что-то говорит о клаустрофобной природе всех его отношений, но это было удобно – всегда иметь под рукой альфу, когда начинался зуд. Перспектива позаботиться о себе сейчас собственной же рукой немного дезориентирует. Нельзя сказать, что у него нет выбора. Просто он отвлечен. Они на перерыве, у него много планов, нет никакой команды, дышащей ему в спину и поминутно все организующей. Луи никогда не собирается потратить день или четыре дня на просмотр всех сериалов по Нетфликсу, но это все равно происходит, и тогда он судорожно пытается доделать все, что предполагал и обещал сделать. До сегодняшнего дня, когда он понимает, что «все» будет включать в себя и отчаянную дрочку в спальне в полном одиночестве. Луи не очень хороший омега. Упрямый, говорит его мама. Безответственный, говорит его доктор. Громкий, говорят все остальные. Но правда состоит в том, что он просто забывает – забывает о том, что должен вести себя определенным образом и хотеть определенных вещей. Забывает о своей удручающей биологии до того момента, как она напоминает о себе ударом в голову, уничтожая в нем все, кроме желания, и ему остается только выползти из-под одеяла и сфокусировать свои затуманенные глаза, чтобы отправить сообщение. Гарри сохранен в его телефоне как ОСЕДЛАЙ ЕГО, и Луи не может вспомнить почему, но это подходит. Луи печатает ты нужен мне и каким-то чудом восстанавливает достаточно контроля над собой, чтобы не отправлять это. где ты Звучит все еще слишком требовательно, но сейчас Луи плевать на деликатность. Сейчас он хочет тереться о Гарри, пока тот не поймет основной посыл, а затем оседлать его член до того, как Гарри сможет запротестовать, и это звучит как лучшая идея, которая когда-либо приходила Луи в голову. Конечно, это не так, во всех смыслах, потому что отношения с Гарри достаточно запутаны и без течки. Но Луи лежит на этих грязных простынях весь день, уставший и не способный сконцентрироваться ни на чем, кроме своего твердого члена и мокрой задницы, больше двух минут. Он ощущает себя как в чертовой печке. Он не может открыть окна, потому что за окном идет мелкий дождь, так что он вынужден вдыхать запах своего собственного отчаяния часами, пытаясь убедить себя, что ему не нужен какой-то узел. И ему не нужен, но черт побери. Он хочет. Гарри всегда был первым альфой, о котором он вспоминал, и Луи все еще чувствует себя виноватым за это. Он не знает, это происходит потому, что присутствовал, когда Гарри впервые пережил сцепку, или потому, что с того момента они почти всегда были вместе, или просто потому что это Гарри, и он всегда у Луи на уме, но это было нечестно по отношению к людям, с которыми он тогда находился в отношениях. Луи ненавидит быть один, но это облегчение, что ему не нужно разбивать каждую случайную мысль о Гарри. Он не хочет изменять даже в собственной голове. Но это то, что происходило каждый раз. Измена, потому что когда Луи думает об альфе, он думает о Гарри, и когда он думает о Гарри, он думает мой. Это только одна из длинного списка причин, почему они не – спят вместе. Почему глупо думать о Гарри сейчас. То, чем они занимаются по жизни, не оставляет места для собственничества, особенно для того, жертвой которого они так легко становятся снова и снова, этого удушающего, неопределенного чего-то. Но сейчас это просто течка, говорит себе Луи, и течки довольно прямолинейны, никаких долгих объяснений. Это будет просто. Это будет хорошо – он уверен в этом. Гарри может поджечь его одним касанием, неважно, течка или нет. Прошло довольно много времени, но это не так просто забыть. Луи пытается не нервничать из-за ожидания. Когда приходит ответ от Гарри, он все убивает. В аэропорту. х Луи не знает, куда он отправился. Он видел Гарри неделю назад на чьем-то дне рождения,на который они обманом заставили друг друга прийти, и в разговоре Гарри ничего не упомянул, так что, скорее всего, его отъезд спонтанный и спровоцирован недовольством погодой. Луи не удивлен, но это чертовски неудобно и немного опустошающе. Какое бы сильное возбуждение Луи ни позволил себе почувствовать, оно умерло в его животе. Все нормально, только Луи хочется кричать, и он понятия не имеет, что сказать, кроме нет, не уезжай. Наступает неловкая пауза, когда Луи знает, что Гарри знает, что он онлайн, но все равно не может придумать ответ. Он собирается остановиться на ок, хорошего полета, но Гарри останавливает его. А что? ничего, быстро печатает Луи, прежде чем зарождающаяся течка сможет смущающее сделать привлекательным. просто хотел увидеть тебя поговорим позже хорошего полета! хх В течение секунды до того момента, как в приступе ребячества Луи откидывает свой телефон, он думает о том, чтобы проштудировать все свои контакты и позвонить кому-то еще. В мире хватает альф, и Луи знает предостаточно; он сразу может вспомнить нескольких незанятых, которые не откажутся провести его сквозь течку и не сделают общение неловким после. Так может быть даже лучше в конечном итоге, но все, он чувствует при такой мысли, это незаинтересованность и смутное отвращение. У него никогда и ни с кем не было такой связи, какая была с Гарри. Есть. Даже сейчас, даже после всех драк, промахов и осторожной, болезненной дистанции, которая идет вместе с останемся просто друзьями. Он должен позвонить кому-то еще. Он не станет. Усталость резко одолевает Луи, будто смирение с последующими тремя днями страданий высосало из него последнюю энергию. Омеги должны предчувствовать течку и наслаждаться ею. У Луи так не получалось, не совсем. Течки так бессмысленны, так похожи на повадки животных. Он никогда не мог удержаться от легкой паники, которая сопровождает неспособность контролировать собственное тело. Луи не может расслабиться даже тогда, когда кончает так сильно, будто его мозг вытекает из него. Течки означают неспокойные оргазмы в лучшем случае и ужасную чертову муку в худшем. Тоненький раздражающий голос в его голове продолжает настаивать, что, возможно, это так потому, что он никогда не проводил течку со своим лучшим другом. Его телефон вибрирует от пришедшего сообщения, но Луи не заморачивается проверкой, будучи слишком занят стряхиваянием с себя промокших от пота простыней и проделыванием пути в туалет. Он не достаточно устойчив для душа, как будто бы он готов свернуться под напором воды, но мысль о том, чтобы наполнить ванну и мокнуть в собственной смазке, отталкивает еще больше. Луи находит компромисс, усаживаясь на пол, подтягивая ноги к груди, пока вода, заставляющая его кожу моментально краснеть, ударяет его по спине и наполняет легкие воздухом. Луи может почувствовать свой запах, такой плотный и приторный, даже сквозь запах яблочного геля с корицей. Он перестает пытаться смыть с себя запах тогда, когда понимает, что подолгу задерживается на горле, сосках, животе, течка заставляет каждое прикосновение отдаваться ударом в члене. Несмотря на свои лучшие попытки, он дважды дрочит себе перед тем, как выбраться из душа, а также тщательно и долго растягивает себя, и сейчас он мог бы принять член – узел – настолько легко, что отсутствие члена рядом – это чертово преступление. Конечно, у него есть игрушки, надувные узлы и прочие вещи, которые не выполняют и половину чертовой работы. У них нет сердцебиения, они ничем не пахнут. Они не могут обнимать его, не могут говорить ему, как хорошо он принимает. Они не могут поцеловать его. Луи хочет, чтобы его целовали. Полсекунды ему так сильно этого хочется, что он сожалеет о том, что не сказал Гарри о своей течке, его разум продолжает ходить по кругу разочарования. Он не знает, почему стало так чертовски сложно говорить то, что он думает. Может быть, потому что половину всего времени он вообще не уверен, что именно думает. Может быть, потому что существует часть его, которая боится, что Луи не сможет остановиться, не сможет сдержать просто друзей не достаточно. Луи очень плохо фильтрует то, что говорит, а когда дело доходит до Гарри, не может фильтровать вообще. Может быть, даже лучше, что ничего не вышло. Его тело рьяно не соглашается, но Луи не очень хорошо сегодня к нему относится. Луи начинает потеть сразу после того, как полностью вытирается. Он натягивает спортивные штаны скорее для комфорта, чем для вида, потому что они старые, протертые и ощущаются хорошо на его сверхчувствительной коже. Луи предполагает, что его течка не установится полностью еще несколько часов, и с этой мыслью он избегает кровать. Он слишком устал, чтобы заправлять ее, и вместо этого он скручивается на диване перед телевизором и включает везде свет, чтобы не заснуть снова. Было бы неплохо поспать еще немного, но просыпаться в одиночестве, в разгаре буйного желания не выглядит приятной перспективой. Шторм снаружи не стал хуже, но и не стал лучше. Луи не слышит, как дверь открывается, зато слышит глухой звук ее закрытия. - Хэй,- говорит Гарри, промокший до костей. Вода с него стекает прямо на новый ковер Луи. Одной рукой он держит пакет чего-то, очень похожего по виду и запаху на еду, другой рукой он держит шляпу. Его волосы намокли и прилипли к голове. Луи не уверен, для чего нужна была федора, но он продолжает наблюдать в встревоженной тишине, как Гарри осторожно кладет все на столик и снимает пальто. - Хэй,- говорит Луи, как только его сердце успокоилось настолько, чтобы голос звучал небрежно. Он уже начинал засыпать, несмотря на свои лучшие попытки, но видеть Гарри после того, как он смирился с тем, что не увидит его сегодня, это как впрыснуть себе адреналина – он проснулся так резко, что заработал головную боль. – Ты пропустил свой рейс? Гарри откидывает ботинки и смотрит на него: - Я просто провожал Кала. - О,- выдыхает Луи. Это имеет смысл. Луи думает, что знал бы об этом, если бы проверил сообщение. Он старается игнорировать ту испорченную течкой часть себя, которая желает, чтобы Гарри сказал «Я специально сошел с самолета» или что-то настолько же нелепое. Луи щиплет свою руку, чтобы вырваться из этих мыслей. В его голове все спуталось. Гарри принес ветер и дождь с собой, и этот запах электризует Луи, волосы на руках гордо поднимаются. - Лу,- говорит Гарри. – Полотенце. - Ага,- неопределенно говорит Луи, махая рукой.- Располагайся. Гарри пялится на него. - Я мокрый,- говорит он, и Луи думает «о, я тоже».- Ты можешь принести мне полотенце, чтобы я не расплескал воду повсю- Луи. Что с тобой? Гарри хмурится, расстёгивая свой ремень. Его серая футболка, уже старая и слишком маленькая для него, сильно растянута на плечах и груди. Она вся мокрая от дождя. Луи рассеянно моргает. - Луи? Затылок Луи покалывает самым отвлекающим образом. - Эм, - начинает Луи и не может закончить, потому что именно в этот момент он чувствует: первый прилив расползается по телу, опаляет лицо, закупоривает горло и оседает на кончиках пальцев. Он и был уже возбужден, но сейчас его член пульсирует, и каждое касание ткани штанов посылает горячие маленькие искры в позвоночник. Он становится таким мокрым, он чувствует себя так хорошо и так свободно, ему кажется, он сейчас же начнет предлагать себя: раздвинет ноги, поднимет задницу, показывая, что готов к тому, чтобы его трахнули. Готов, готов, уже давно готов. - Это, эм,- его глаза горят. Так всегда происходит? Он уже не помнит.- Течка. Гарри перестает стряхивать свои мокрые джинсы. - Что? Он выглядит глупо, стоя как испуганный олень в свете фар, просто стоя там. Не подходя ближе. Не трогая его. Луи старается проглотить неожиданный комок разочарования и стискивает зубы. - Разве ты, блять, не можешь почувствовать? Гарри даже не пытается почувствовать его запах. Он просто быстро и неловко шагает назад, практически спотыкаясь в собственных ногах в попытке сбежать. Луи не так себе это представлял. - Блять. Хорошо – блять,- произносит Гарри, его голос хриплый.- Тебе нужно, чтобы… Ты хочешь, чтобы я ушел? Если Луи откроет свой рот, он может закричать, поэтому он быстро качает головой. Но Гарри тоже качает головой: - Я не думаю, что… Луи издает отрывистые и болезненные звуки, будто бы пойманные в его горле. Они заставляют Гарри грязно ругаться. Он беспомощно пробегает руками по волосам, и Луи видит ту секунду, когда Гарри сдается, как все его тело напрягается в ожидании. Он сбрасывает с себя всю промокшую одежду, пока Луи наблюдает за ним, вцепившись в диванные подушки, чтобы не касаться себя, потому что ему больно и ему чертовски надоела своя собственная рука. Он продолжает издавать эти животные звуки, теперь скорее голодные, а не жалкие, когда он знает, что получит то, что хочет. Гарри сносит своими щиколотками кофейный столик, пока пытается добраться до него. Луи не понимает, почему Гарри не снял свои трусы. Он говорит что-то, что Луи не способен понять, потому что он слишком занят скидыванием своих штанов и раскидыванием ног. Он испортит диван, он уже чувствует, как смазка растекается по его заднице и внутренней стороне бедер, но когда Гарри падает на колени и ползет весь оставшийся путь, все вокруг становится просто белым шумом. Он пахнет теплом среди дождя, одеколоном, которого Луи не узнает, и возбуждением, которое Луи узнает сразу же. Он наконец-то достаточно близко, чтобы коснуться. Наконец-то. - Отсоси мне,- говорит Луи, и не может дождаться, ему необходимо обхватить Гарри ногами за плечи и притянуть ближе. Его лицо утыкается прямо в бедро, и Луи стонет, потому что его кожа холодная, а дыхание горячее, обжигающее, когда Гарри выдыхает рядом с его членом. С волос Гарри капает вода, прямо на руку Луи, которой тот обхватывает свой член. - Гарри, Гарри, мне нужно это - Луи врывается в рот Гарри, заставляя его давиться, пока Гарри не схватывает Луи за бедра и не удерживает его на месте. Он кончит, он чувствует это и пытается сдержаться, потому что кончать так быстро будет больно, но Гарри неутомим и его рту нельзя противостоять. Луи не может открыть глаза, не может ничего слышать из-за стука в ушах, но пальцы Гарри оставляют на его бедрах синяки, когда он кончает, в попытках удержать его на месте, пока все вокруг него разрушается. Все быстро заканчивается. Как-то резко нежные посасывания головки его члена становятся невыносимыми, но Луи не может пошевелить конечностями, чтобы оттолкнуть Гарри. Гарри отрывается от него из-за жалобного стона Луи, высокого и острого, но только чтобы прижать его колени к груди и засунуть язык в его задницу. Луи стонет в знак протеста, дергая его за волосы, потому что он все еще слишком чувствительный, ясность сознания возвращается урывками, все вокруг слишком острое и яркое. - Очищаю тебя,- говорит Гарри, когда Луи пытается отодвинуться от его резких, тщательных поцелуев в его дырочку, от которых Луи дергается. - Не похоже,- выдавливает из себя Луи, потому что внимание Гарри только делает его еще более мокрым, смазка попадает везде. Половина лица Гарри сияет от нее, когда Луи хватает его за голову, чтобы тот поднял взгляд. Луи получает чертов сердечный приступ, просто смотря на него, на его влажные глаза, красивый рот, на ритмичные движения его горла, будто бы он все еще сглатывает его сперму. Луи облизывает губы, и взгляд Гарри сразу падает на них. Сердце Луи громко стучит. - Думаю, сейчас ты чувствуешь, да? - Ты чертов придурок,- бормочет Гарри, так тихо, что Луи приходится слегка вытянуться, чтобы услышать. – Просто хотел тебя увидеть,- издевается Гарри, и Луи отказывается краснеть. – Я думал, меня ждут «Во все тяжкие» и пэд тай. - Ну, - говорит Луи.- Ощущаешь себя счастливчиком? К своему стыду Луи получает болезненный укус на внутреннюю сторону бедра, что заставляет его пульс подпрыгнуть. Гарри зализывает оставленный след, успокаивая боль своим горячим языком или делая еще хуже, Луи не может понять. - Ты мог бы просто сказать. - Сказать что? – кожа Гарри неприлично мягкая, Луи приходится сдерживать дыхание, касаясь ее. – “Брось все и приди трахни меня”? Гарри прижимается лицом к изгибу бедра Луи и вздыхает. Луи не знает, сколько времени прошло – не больше десяти минут, конечно, - но колени Гарри должны были начать болеть. Часть Луи хочет откинуться назад и притянуть его к себе на диван, хочет быть придавленным его весом, его запахом и звуком его голоса рядом со своим ухом. Но другой части нравится, как Гарри выглядит сейчас: зажатый между бедрами Луи, вдыхающий его запах там, где он, возможно, звучит сильнее всего. Возможно, у него даже кружится голова, он ошеломлен. Луи хочет, чтобы Гарри не мог с этим справиться. - Нам не обязательно делать это,- говорит Гарри. Он поглаживает руками бедра Луи, сжимая, стараясь почувствовать его. Луи не знает, чем они только что занимались по мнению Гарри, но. - Не хочу расстраивать тебя, приятель… Гарри резко поднимает глаза. Они дикие в таком свете, зеленые, как мох, и их взгляд невозможно долго выдерживать. - Ты знаешь, что я имею в виду. Этотечка. Луи думал, что Гарри едва сможет себя сдерживать. Альфа, который отказывается увлажнять свой член, практически не встречается, но Гарри всегда был больше Гарри, чем кем-то еще, поэтому не стоило этому удивляться. - Что, ты думаешь, что сможешь провести меня через течку только ртом? - Уже делал так раньше,- просто говорит Гарри, играя пальцами, его кольца переливаются на свету. Луи не спрашивает, с кем, потому что желание расцарапать Гарри и так уже довольно сильно. Он должен понимать, что не следует вспоминать других омег, когда сперма Луи размазана по его лицу, должен знать, как Луи на это реагирует. Луи ненавидит то, как на него влияет течка, вся эта жестокость, переплетенная с постоянным желанием, тянущаяся прямо под кожей. Он хочет вонзить свои зубы в Гарри, это чувство ему хорошо знакомо, но интенсивность желания пугает его. Он думал, что с Гарри будет проще, но, возможно, он ошибался. Пока что с Гарри просто было больше. Но все еще даже не рядом с достаточно. Луи оставляет попытки контролировать свою речь, внезапно устав от того, что постоянно хочет и не получает. - Что если я хочу твой узел? То, как у Гарри перехватывает дыхание, успокаивает его. Выражение его лица работает еще лучше: его широкие, темные глаза и уязвимый рот. - Луи. Перестань. Луи облизывает губы. - Ты не хочешь? - Дело не в этом. - Как раз в этом,- спорит Луи.- Если ты хочешь и я хочу. Нет смысла не делать,- Гарри все еще не выглядит убежденным, а течка снова затуманивает мысли Луи, заставляет его хотеть скулить до того момента, как Гарри сдастся.- Это прекрасная, эм. Прекрасная идея. - Ты знаешь, что в тебе говорит течка. Луи… - Глаза Гарри автоматически закрываются, когда Луи проводит пальцами сквозь его волосы и тянет его голову вниз, надеясь, что, если позволить Гарри отлизать ему, его будет проще убедить. Недолго кажется, что так и есть, потому что Гарри издает утробные довольные звуки и сразу же засовывает свой язык в Луи. Луи тратит несколько минут на то, чтобы снова поднять свой член, дыша через острое удовольствие. Два пальца проникают в него, пока Гарри собирает появляющуюся смазку языком. Ощущение чего-то, вокруг чего можно сжаться, заставляет Луи снова кончить длинными, болезненными импульсами, которые точно повторяют частоту прикосновений Гарри к его простате. А затем Гарри отрывается от него, вытирая свой рот о бедро Луи и судорожно втягивая воздух. - Блять. Блять, я не могу думать. Ты такой чертовски мокрый. - У тебя уже стоит? – спрашивает Луи, неаккуратно проводя по лицу Гарри. Тот кусает его пальцы, а затем всасывает их, как будто не может себя сдерживать. - Не задавай глупых вопросов. - Я хочу увидеть,- говорит Луи, но Гарри просто глупо смотрит на него. Луи надувает губу и пытается сказать, что он имеет в виду. – Это не течка. Я бы не стал… если бы это был кто-то другой. Я бы не стал. Я не собирался. – Он не уверен, имеют ли его слова смысл. Неважно. Гарри поймет его. – Я хотел тебя. - Луи,- вздыхает Гарри, и Луи знает, что он не откажет, не такому, но выражение лица Гарри все равно вызывает в нем панику. Течка делает даже возможность отказа невыносимой. Они так часто отказывались друг от друга по самым глупым, самым незначительным поводам, но сейчас Луи не уверен, что смог бы выдержать отказ. Гарри смотрит на него так, будто бы понимает. – Луи, мои колени убивают меня. Это вырывает у Луи смешок. - Мудак. Ты чертов… Гарри выпрямляется и убирает волосы с лица. Они высыхают, уже начиная закручиваться. Луи чувствует, как внутри него снова зарождается прилив течки, теперь быстрее, каждая его частичка сжимается в предвкушении. В его рту сухо. Как бы сильно ему ни нравился внешний вид Гарри, разглядывающего его, Луи хочет его еще ближе, хочет трогать его. Везде. Диван недостаточно широкий для них обоих. Ноги Гарри остаются на полу, когда он наваливается на Луи, руки по обеим сторонам от его головы. Луи пытается не кидать плотоядные взгляды на его член слишком открыто, но он такой твердый, блестящая головка высовывается из-под резинки трусов. Он большой, даже для альфы, и Луи знает это – он всегда знал это – но каждый раз это все еще ощущается как открытие, как будто ему повезло. Ему необходимо прикоснуться, и он так и делает, хватая рукой ствол через влажную ткань боксеров и чувствуя, как член Гарри пульсирует в такт сердцебиению. - Господи, - задыхается Гарри, беспомощно толкаясь в руку Луи. – Ох, блять. У нас будет много проблем. - Шшш. Не будет, если ты заткнешься. -Ага, потому что именно я не умею вовремя затыкаться, - говорит Гарри перед тем, как Луи набрасывается на него с поцелуями. В поцелуях Гарри нет ничего нового. Они знакомы так же хорошо, как тесные кровати в автобусе, длинные ночи в дороге, удовольствие от новых мест, когда сердце стучит где-то в горле и когда засыпаешь с довольной улыбкой на лице. Поцелуи Гарри во время течки напоминают все это и еще его собственный вкус, изгиб зубов, который заставляет его извиваться и царапать шею Гарри и его плечи в отчаянной попытке за что-нибудь зацепиться. Их поцелуи неаккуратные и настолько жесткие, что Луи сможет и завтра утром ощущать горячий рот Гарри. Луи хочет обхватить лицо Гарри руками, передвинуть его так, как хочется, и целовать его глубже, чем сейчас позволяет их голодная игра. Но он занят тем, что царапает спину Гарри. Его рот такой мягкий, что Луи может заплакать. Может целовать его вечно. - Я не продержусь долго,- признается Гарри между поцелуями.- Мы давно этого не делали. Так давно. Луи пытается заставить его замолчать поцелуями, но омега внутри него хочет знать, насколько сильно Гарри хочет его, ему нужно услышать: - Скажи мне. Гарри вздрагивает и отстраняется достаточно далеко, чтобы смотреть на Луи. Его рот такой красный, что ему должно быть больно, глаза отчаянные, и Луи может чувствовать это где-то внутри. - Я снова свяжу себя с тобой,- говорит он. – Ты знаешь это. Невозможно как-то по-другому,- он медленно целует Луи, потом прижимается губами к его щеке. – Боже, мне кажется, я уже. - Не останавливайся,- шепчет Луи, и его так тщательно целуют, что у него поджимаются пальцы на ногах. - Не смог бы,- говорит Гарри, и прижимается к Луи всем весом, направляет свой член в изгиб бедер Луи. Когда Луи вынимает его член из трусов, Гарри жалобно стонет и утыкается лицом в изгиб его шеи, тяжело дышит, двигается в его кулаке. - Луи. Луи. Что ты со мной сделаешь? Буду любить тебя, думает Луи. Любить тебя, любить тебя, любить тебя. - Детка,- говорит он и тихо целует Гарри. У него немного кружится голова, и вряд ли это связано с течкой. Все горит, но соприкосновение их ртов горит сильнее, поэтому Луи запутывает свои пальцы в волосах Гарри и отпускает все остальное. Он как будто бы парит над землей некоторое время. Такого раньше не случалось. Его член твердый настолько, что ему даже немного больно, смазка течет на живот, и он пытается найти немного трения о живот Гарри. Он такой мокрый, такой влажный, что, если бы он мог хоть о чем-то сейчас думать, ему было бы неловко. Гарри что-то говорит, но Луи просто хочет целовать его, поэтому тому приходится замолчать. - Хорошо,- говорит Гарри. – Хорошо. И его рука спускается вниз, чтобы сжать их члены вместе. Это хорошо, чувствуется очень хорошо – но почему он – Луи не хочет кончать так. Не хочет, чтобы Гарри кончил так. - Сцепка,- бормочет он в поцелуй.- Хорошо? Гарри. Я хочу твой узел. - Лу,- говорит Гарри, но слова будто застряли в его горле. – Это… Я уже… Слишком большой. Будет больно. - Хорошо,- соглашается Луи и пытается перекатиться, потому что хочет, чтобы Гарри связался с ним так, как должен – тело Гарри на нем и его член врывается в его тело глубоко. Но Гарри не позволяет ему и, кажется, не понимает, что с каждой секундой Луи становится все злее, потому что он просто перекидывает ногу Луи вокруг своей талии и целует его. - Я хочу этого,- говорит ему Луи, на случай если Гарри забыл, как он говорил это в прошлый раз.- Так сильно хочу. - Я знаю,- говорит Гарри, и Луи чувствует головку его члена прямо рядом со своим входом, инстинктивно сжимается.- Доверься мне, да? Я позабочусь о тебе. Позволь мне позаботиться о тебе. Хорошо, хочется сказать Луи, но Гарри предпочитает немедленно войти в него, и толщина его члена выбивает из легких воздух. Он большой, он чувствуется даже больше, но Луи не хочет останавливать его, хотя он не может сдержать жалобные стоны от его толчков за зубами. Он собирается показать ему взглядом, но держать глаза открытыми невозможно, сложно делать что-либо кроме того, чтобы откинуться назад и позволить Гарри трахать его. Гарри перестал говорить и теперь тяжело дышит. Луи жаждет пробежать пальцами по его волосам и сказать, что он хорош, так чертовски хорош, но все, что он может, это поддаваться бедрами на встречу Гарри и шумно втягивать воздух, когда член Гарри заходит глубже. Луи чувствует узел Гарри прямо рядом со своим входом с каждым толчком. Ему кажется, он бы даже боялся этого, если бы не был уверен в том, что Гарри не станет связывать их сейчас. «Будет больно» и «позволь мне позаботиться о тебе» могут значить только одно, даже для затуманенного течкой ума Луи. Он несильно волнуется, потому что Гарри пообещал связать их, и Луи может подождать, если его так хорошо трахают, что он плачет. Он думает, что он плачет, потому что Гарри продолжает лизать его щеки и жалобно постанывать. Луи мог бы ободрить его, более старательно попытаться поцеловать его в ответ, но гораздо проще резко вдохнуть и кончить. - Блять,- ловит ртом воздух Гарри вместе с ним,- оу… Это происходит потому, что задница Луи хочет выжать из его члена все, что можно – узел, который он никогда не завязал – и Луи мог бы дотянуться рукой, чтобы сжать основания члена и сжимать его в ритме сжатия его задницы, но он все еще кончает и все, о чем он может думать, это о том, как дышать. Он отключается на некоторое время. Ненадолго, потому что Гарри все еще тяжело дышит где-то в районе его горла, бедра дергаются, пока он заполняет его своей спермой. Немного вытекает при каждом толчке, и Луи паникует против своей воли, потому что это не правильно, это не даст ему зачать – Черт побери. Он отталкивает эту мысль. Засовывает ее в пыльный угол своего мозга для того, чтобы детально изучить тогда, когда он не будет пойман на член Гарри и не будет сильно страдать от нехватки здравого смысла. Он не хнычет, когда Гарри выходит из него, но ему очень хочется, и он собирается об этом сказать, когда Гарри поднимает голову и целует его. - Спасибо,- проговаривает Гарри ему в рот. Луи вдыхает его запах и уплывает.***
— У Луи есть целая коллекция резинок для волос, рассованных по квартире. Он вынимает одну из-под дивана, ярко-розовую до того, как на ней осела пыль. Гарри перестает пытаться сдуть волосы с глаз, чтобы взять ее. Он не выглядит более собранным с убранными волосами. Упрямые кудряшки сразу же выбиваются из пучка, и Луи пытается вернуть их на место, но это превращается в очередной ряд поцелуев, медленных и сладких, пока течка Луи ненадолго затихла. Еда остыла, когда они наконец добираются до нее, но Луи слишком ненасытный для того, чтобы отпустить Гарри прогреть ее. Поэтому они дополняют прохладный суп и жирную лапшу маленькими прикосновениями, маленькими поцелуями. Они не разговаривают, шторм продолжает бушевать. Внутри головы Луи тихо. В конце концов, они оказываются в спальне. Она так сильно пахнет Луи, что он вздрагивает, но Гарри глубоко и рвано вдыхает, и его лицо становится розовым. Он откидывает простыни и застилает кровать, которую они все равно собираются разрушить, пока Луи пытается быть его головной болью. Они распахивают окна несмотря на дождь, но когда они оказываются в кровати, Гарри оборачивает их одеялом, как будто бы он знает, что Луи больше всего нравится чувствовать себя в мягком коконе. Шторм за окном не такой громкий, он не может достать их внутри их маленького гнездышка. Гарри сажает Луи на свой живот, и Луи с радостью поддается, закапывается носом в мокрую от дождя футболку Гарри, за которую он цеплялся с того момента, как они ушли с дивана. Всасывает горячий, влажный воздух, когда Гарри входит в него снова и трахает его так хорошо и легко, что кажется, будто он не останавливался. Каждый медленный, сильный толчок вырывает у Луи горловой стон, наплыв течки отступает достаточно для того, чтобы он мог действительно ощущать происходящее, гиперосознанно чувствовать каждый издаваемый Гарри звук, каждое вздрагивание его члена. Луи не гонится за своим оргазмом, поэтому он неожиданно ослепляет его, член выплескивает то немногое количество спермы, которое у него осталось. Его задница сжимает член Гарри до тех пор, пока тот не сдается и не начинает ритмично кружить бедрами, изображая восьмерку, пока его узел наливается внутри Луи. Растяжение от узла оставляет Луи без дыхания. Рука Гарри находит его руку, и Луи сильно сжимает его, цепляется. Гарри переворачивает их набок, после того как связь установилась. Луи не может делать ничего, кроме того, чтобы вонзить зубы в руку Гарри и просто чувствовать это. Одеяло спадает с них, и они чувствуют холодный, чистый воздух, наэлектризованный от шторма, и Луи жадно вдыхает его – все, чтобы отвлечься от того, каким огромным Гарри чувствуется в нем. Как легко было бы к этому привыкнуть. Гарри не прекращает кончать в течение времени, которое, Луи знает, не может быть больше нескольких минут, но ощущается как часы. Он тяжело дышит Луи в затылок, издает эти болезненные звуки каждый раз, когда Луи двигает бедрами в попытке выжать из него больше спермы. Его рука лежит внизу живота Луи и дрожит каждый раз, когда ветер приносит в комнату больше дождя. Никто из них не готов подняться и закрыть окно. Луи проверяет узел движением бедер и извивается от ощущений. Они отлично связаны, и какая бы упрямая часть Луи ни была все еще напряжена, она расслабляется от осознания. Они связаны. Так, как и должны. - Так хорошо,- несвязно бормочет Луи, поворачивая голову, чтобы уткнуться носом в Гарри. Ему хочется спать, но важно, чтобы Гарри знал. – Ты прекрасен. Ты все сделал хорошо. Гарри целует его несмотря на угол, медленно, и влажно, и сладко. Они целуются, пока боль в шее Луи не становится невыносимой, а затем целуются еще немного. Голова Луи не настолько ясна, чтобы думать об осложнениях, которые их связь принесет; сейчас его течка может продолжаться вечно, и он будет ей рад, будет трепетать от осознания, что он никогда не отпустит Гарри. - Луи,- бормочет Гарри, и Луи практически не слышит его, потому что Гарри повторял его имя часами, благоговейно, жалобно, жадно и слабо, но что-то в том, как он кладет руку на его грудь, заставляет Луи обратить особое внимание. – Я бы приехал. Пропустил бы свой рейс, если бы у меня был,- он втягивает дрожащий вдох, его сердце сильно бьется у Луи за спиной, как будто бы есть что-то, чего сейчас еще можно бояться. - Если бы ты сказал, что я нужен тебе,- говорит Гарри,- я бы сошел с самолета. Луи прячет улыбку за своей рукой и закрывает глаза: - Я знаю. THE END.