Люби умирая

Их любовь неправильная. Неверная. Такой любви не должно существовать, она не имеет право на будущее. Но каждый Божий день Падре молил всевышнего о снисхождении для его Некроманта. Дабы того не убило в бою, не подвела его шпага и твари, что по воле Зла тот поднимал из плоти земной. Каждую Божью ночь Падре молил языком тела Некроманта остаться с ним, не уходить на очередной бой, не приносить боли. Так текли дни: Падре молил, Некромант же смеялся, сжигая в объятиях своих все тревоги, все страхи, оставляя на теле бледном чужом маленькие алые пятнышки - собственные метки, оскверняющие плоть церковную похлеще чумы. "Я твое испытание Божье",-дразнил он Святого отца, лишь целуя и согревая, любовь свою агнцу отдавая во Тьме. "И я провалил его,"-мысленно вторил Святой, в пламени чужом растворяясь и упиваясь им. Их любовь неправильная. Она не должна существовать. Все изменилось в мгновение. В проклятый день, когда Бог покинул даже своих агнцев, Падре метался по полю боя, помогая раненым, украдкой поглядывая на сторону Тьмы и вновь и вновь мантру про себя повторяя - "Молю тя, Боже Всемилостивый. Прости его согрешения, сохрани его жизнь. Не покинь детей своих! Аминь". На них наступали. Свет проигрывал, постепенно сдавая и сдавая позиции. Медицинский полевой госпиталь постепенно отрезали от основных сил Света. Падре не боялся, он почему-то слепо верил что Бог и Некромант придут, защитят и спасут. Но ведь их любовь не должна существовать. Так решили порядки, так решили законы. Так велит Бог. Они встретились на поле боя, когда священники встали на защиту раненых и убитых. Они грудью кидались на тварей, в надежде защитить, погибая и в небо устремляясь душами. Но Падре так не смог. Стоя напротив того, кого ему не позволено было даже пальцем коснуться, он лишь улыбнулся, как любил его Лич, и спиною своею закрыл, выдыхая: "Я не прошел испытания." Их любовь не верна. Их любовь как отрава. Падре умер в руках своего Некроманта, кровью пачкая руки и легко улыбаясь. Некромант лишь заплакал, душой устремляясь вслед за агнцем.