Всегда получать желаемое... Сдаться

Слэш
NC-17
Завершён
36
автор
Размер:
3 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
36 Нравится 10 Отзывы 2 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
— Попроси меня, Марти… Эти три медово-сладких слова, звучащих как приказ, сказанные любимым голосом, таким же стальным, как и металлические цепи, прочно удерживающие Мартена широко открытым, как жертву распятую на алтаре. Жертву, предназначенную одному единственному Богу — его любовнику. Его тело напряженное, покрытое блестящими бисеринками пота, дрожит от возбуждения и дикого желания. Слова Антона только подогревают эти ощущения. Но он не готов сдаться так быстро. Не сейчас… еще не время… Сколько он здесь уже находится? Минуты? Часы? Дни? В этом подвале время летит незаметно. Невозможно думать о времени, когда ты живешь одними лишь ощущениями. Когда, с замиранием сердца, ждешь знакомый звук, рассекающего воздух, хлыста, который жалит твои ягодицы, словно целый рой крошечных разозленных пчел. Или когда тонкие полоски кожи украсят внутренюю поверхность бедер яркими малиновыми росчерками. Мартен хочет, очень хочет сказать эти слова, и, наконец-то, освободиться от сладкой агонии, которую дарят умелые руки Антона, но просить не в его правилах. А между тем, тонкие пальцы Шипулина порхают и кружат вокруг его пульсирующей дырки, ладони мягко поглаживают упругие ягодицы, выжидая подходящего момента для очередного удара. Мартен сильно дрожит, тепло поднимающееся с низа живота и растекающееся по всем остальным органам, грозит утопить его в волнах жадного, всепоглощаюшего желания. Ласковые прикосновения, сменяющиеся ощутимыми ударами и щипками, заставляют трепетать в предвкушении. Он никогда не может уловить тот момент, когда Антон решит сменить ласковое поглаживание на грубый, болезненный шлепок или укус. Фуркад тщетно пытается подтянуться к нему, получить больше контакта с любимым телом, но прочная сталь, натягивается до предела и только небрежно позвякивает, словно издеваясь над его жалкими попытками. Мартен тяжело дышит, пытаясь замедлить безумное сердцебиение, чтобы вернуть хоть малую толику равновесия, которое не даст ему сделать то, что Антон требует каждый раз, когда они начинают свои взрослые игры. Ведь это не по-мужски, чтобы так просить об освобождении, хотя его тело и думает по-другому. Не по-мужски кричать от сладких, мучительных ласк, несмотря на то, что расплавленный огонь внутри него угрожает прорваться в сокрушительном водовороте в любой момент. Не по-мужски стонать даже тогда, когда его болезненно напряженный член перетянут кожаным кольцом у самого основания, а его яйца отяжелели, как свинец. Это не по-мужски всхлипывать и издавать умоляющие звуки, которые против воли вырываются из его горла, когда Антон наклоняется и осыпает его тело почти невесомыми влажными поцелуями. Но есть и еще что-то, гораздо более убедительное, чем крепкие стальные цепи и кожаные манжеты, что не позволяет Мартену так быстро подчиниться любовнику — непередаваемые ощущения от того, когда боль и удовольствие сливаются в сознании воедино, ошеломительное чувство полной беспомощности и зависимости от милости другого. Мартен всем естеством ощущает улыбку Антона, когда серые потемневшие глаза пристально оглядывают его, высматривая где еще он не оставил своей метки. Антон может мучить его часами, добиваясь от Мартена нужных слов — и Мартен всегда подталкивает его сам, своим упрямым молчанием к тому, чтобы тот придумывал все более изощренные пытки. Фуркада кидает из крайности в крайность, он как ненавидит, так и любит это чувство полного бессилия, которое он испытывает рядом с Антоном. Возможно, это объясняет, почему его так тянет к таким темным играм, и он ничего не может сделать, чтобы противостоять своим греховным желаниям. Или, скорее всего, просто не хочет. — Просто попроси, Марти… или используй стоп-слово… только тогда все закончится… Черт, Мартен не хочет выбирать. Выбор означает решение, его решение… означает, что он уже не пассивная игрушка, лишенная воли. Он хочет, чтобы Антон все решал сам, чтобы продолжал эту сладкую пытку, не спрашивая его желаний, доводя его до сумасшедшего удовольствия, вознося к небесам и снова опуская на землю. Он хочет, чтобы все это побыстрее закончилось и чтобы продолжалось бесконечно. Он хочет, чтобы пальцы Антона, его член, да что угодно, уже оказались внутри него, наполняя его полностью, позволяя, наконец, почувствовать себя снова целым. Ему нужно, просто жизненно необходимо, чувствовать себя под полным контролем любовника, отпустить и ни о чем больше не думать. Но Мартен все еще не может произнести эти слова, может только терпеть и наслаждаться, выражая свои чувства и эмоции лишь рваным дыханием и голодным взглядом. И все продолжается по новой, когда чуткие прикосновения и легкие нежные поцелуи чередуются с каплями горячего воска, обжигающими его кожу и хлесткими ударами многохвостой кожанной плети, опаляющими самые чувствительные места, сбивая с дрожащего тела застывший воск. — Просто попроси, Марти… Он не может… — Попроси меня, Марти… Голос Антона накрывает его с головой, сводит с ума. Ощущения от полной потери контроля, от невозможности выбора, успешно штурмуют крепость его неповиновения, с языка уже почти готовы слететь те самые слова. Но внутренние баррикады, выстроенные им, еще достаточно сильны, чтобы остановить нарастающий натиск решения, принятого его телом. — Попроси меня, Марти… Он плавится… он горит… в неотвратимой неизбежности капитуляции, которую больше нет сил отрицать… и все, он сдается… — Антон… черт возьми, ты… трахни меня уже! — крик отчаяния и доверия, вырванный из самой души. Он решил сдаться. Он будет вознагражден. — Я буду любить тебя… — тихий шепот прямо в губы. Антон наклоняется, чтобы освободить ноги любовника от оков. Он подхватывает Мартена под колени и вот оно… долгожданное вторжение, и Мартен протяжно стонет, с благодарностью подставляя губы под властный поцелуй. Мартен не знает, откуда у него снова взялись силы, но он точно знает одну вещь — он хочет Антона, и он хочет его прямо сейчас. Он никогда не знает, что заставляет тлеющие угли внутри него пылать с новой силой, стоит только Антону оказаться внутри него. И это не любовь, это похоть, которая проходит через его вены, как расплавленная сталь. Жажда, безумное желание, полное непристойных обещаний, наполняющих его разум образами всего, что он хочет, чтобы Антон сделал с ним. Любовь будет позже, когда они вдвоем поднимутся из этого подвала в спальню. Тогда настанет время, чтобы снова узнать друг друга, уделяя особое внимание потребностям любимого тела. Они будут шептать нежные слова, и наслаждаться блаженством воссоединения. Но не сейчас… Мартен не настроен на такие любезности. Сейчас время низменного и жесткого секса, и его практически трясет от бешеной силы своего желания. Он с нетерпением ждет, что Антон снова удивит своего любовника своей первобытной жаждой, трахнет так, что у него не останется сил двигаться. Что он снова заставит Мартена кончать и кончать, пока он полностью не истощится и не выдохнется. Что он будет вбиваться так глубоко внутрь его тела, пока не станет с ним единым целым. Что он будет втрахивать его в стену еще и еще, пока его любовник не сдастся снова. И их желания совпадают. Антон хочет глубоко погрузиться в тело Мартена, хочет попробовать пот и кровь, хочет пометить его, как зверь помечает свою жертву. Он хочет, чтобы шоколадно-карие глаза стали темнее ночи, хочет смотреть в эти глаза, потеряться в их мраке и больше никогда не найти дороги назад… хочет снова услышать, как Мартен просит и умоляет его. Он хочет чувствовать, как ноги любовника обхватывают его талию, отчаянно цепляясь за него. Он хочет видеть, как горло Мартена спазматически дергается, изо всех сил пытаясь дышать, когда Антон жестоко и грубо имеет его. Он хочет целовать эти искусанные припухшие губы с жаждой наркомана, зарыться пальцами в густую копну волос, с силой сжать, оттягивая голову назад, подставляя под голодные укусы беззащитную шею. Антон хочет чувствовать горячую, напряженную задницу любовника, сильно сжимающую его член. Он хочет слышать, как Мартен, находясь на пике удовольствия, начнет ругаться на французском, английском и даже на русском языках. Но единственный язык, который они будут в состоянии понимать — это язык их тел, тесно переплетенных друг с другом. Они оба хотят только одного. Чтобы это безумие, охватившее их, не заканчивалось никогда. Антон не считает такие игры необходимыми для себя, но он будет продолжать снова и снова до тех пор, пока они приносят счастье и покой его любимому французу.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.