***
Спустя несколько дней, когда усталый и не особо довольный Тони пил неизвестно какую по счету чашку кофе на кухне, туда заглянула Пеппер. — Доброе утро, — она на мгновение сделала паузу. — Тони, ты когда последний раз спал? Он с трудом сфокусировал на ней взгляд. Кажется, нужно все же подремать хотя бы несколько часов, чтобы начать нормально функционировать. Они с Пятницей проанализировали большинство известных случаев нахождения родственной души и не только определили, какие из них с большой вероятностью ложные, но и уменьшили список почти в пять раз. Соулмейты не зря считались сопливыми старшеклассницами “половинками души”: в большинстве случаев они компенсировали друг друга, и те качества, которыми обладал один, отсутствовали у другого. Оставался еще небольшой процент вероятности, что принцип был как раз в схожести, но второго Тони Старка эта планета породить попросту не могла, поэтому он положился на статистику. — Пеппер, послушай, если представить человека, который идеально мне подходит, каким бы он был, по твоему мнению? С учетом того, что они относительно недавно расстались, это был не самый умный вопрос, но привычная ко всему Пеппер не повела и бровью. — Любым, — хмыкнула она. — Думаю, это мог бы быть любой человек, согласный тебя терпеть. — А если предположить, что можно выбирать? — спросил он вслух больше себя, чем ее. — Даже не знаю. Умным, терпеливым, эмоциональным. Услышав последнее, Тони с удивлением приподнял брови. — Это должен быть кто-то, с кем не скучно и кто не руководствуется в своих решениях только логикой, — пояснила Пеппер, тоже наливая себе кофе. — А с чего ты озаботился этим вопросом? Тони поморщился: смысл было убивать столько времени на анализ, если, более-менее зная его, можно было прийти к таким же выводам за пару минут? Итак, ему предстояло иметь дело с относительно недавно появившейся в его окружении (иначе он бы раньше заметил шум) умной женщиной (или мужчиной, Тони никогда не видел трагедии в собственной бисексуальности, хотя сейчас было бы хорошо махом ополовинить список, но увы...). Скорее всего, она должна была быть достаточно серьезной, разбираться или, хотя бы, интересоваться механикой и прочими инженерными премудростями, любить секс и нуждаться в заботе. Не сказать, что все это сильно облегчало выбор. Почему это происходит с ним? Почему его блядской “половинкой” стала не Пеппер? — Просто так, — отмахнулся Тони. — Сама знаешь, мне скучно. На самом деле Тони попросту на стены лез, не зная, чем себя занять. После того как они с кэпом так эпично разругались, Пантера вернулся в Ваканду, предоставив прибежище Стиву и его команде. Вижен с Вандой послали всех и сейчас обживали маленький уютный домик в малонаселенной местности. Наташа, поговорив с Тони — и даже попытавшись извиниться, — вернулась к шпионской деятельности. Роуди учился управлять экзоскелетом. Тони же мучился кошмарами от понимания, что команды у него, в отличие от Стива, никогда и не было. Разве что паук остался в зоне досягаемости, но Тони еще не сошел с ума, чтобы ввязывать парня во взрослые разборки надолго. Тот, конечно, ждал “серьезного” дела, особенно после того как разобрался со Стервятником, но даже если бы Тони и хотел, Мстителей больше не существовало, как и серьезных дел для них, а значит, и для Питера. Нельзя же было ему сказать: “Как я тебя понимаю, паучок. Ты хотя бы бабушек можешь через дорогу переводить, а я, из-за этого гребаного соглашения, и этого не могу”. Вряд ли бы тот понял все отчаянье, которое испытывал деятельный Тони из-за того, что, по сути, остался один и со связанными подписанным им соглашением — даже с учетом всех внесенных правок — руками. От скуки он даже помог Пеппер с парочкой контрактов, довел до ума ряд разработок, на которые раньше не хватало времени, и присматривал за Питером, чувствуя за него ответственность. К тому же, парень был забавным, и его отчеты о патрулировании улиц вполне неплохо заменяли бухтение Стива или Клинта поутру. Питер, конечно, тоже вошел в список возможных соулмейтов, но был даже не в первой двадцатке наиболее вероятных. И вряд ли им являлся: менее подходящих друг другу людей было не сыскать, да и разница в возрасте у них была больше среднестатистической раза в три. Несмотря на это, до точного выяснения личности пары Тони решил вести себя с Питером как с любым другим из “черного” списка возможных соулмейтов: по максимуму сократить контакты и следить на расстоянии. Это было просто, ведь Питер с каждым днем давал все меньше и меньше поводов беспокоиться, становясь день ото дня все увереннее в себе и рассудительнее. Однажды Тони поймал себя на том, что доверяет его оценке ситуации и уровня опасности, поэтому со временем даже поотключал большинство протоколов, оставив только экстренные. — Ты как-то умудрялся развлекать себя и до того, как присоединился к команде. Просто вспомни те времена, — посоветовала Пеппер, похлопав его по руке. Вечеринки, выпивка, наркотики и каждый вечер новая “грелка” в кровати? Вряд ли сейчас у Тони подходящее настроение для подобного. — Ладно, мне действительно не помешает поспать. — Он потер глаза, ощущая, как в них будто песка насыпали. — Спасибо, что навестила. Он быстрым шагом пошел к двери, надеясь, что Пеппер не вспомнит, зачем на самом деле заходила. — А что насчет завтрашней конфе… С шипением ставшая на место стеклянная дверь поглотила конец фразы. Может, все же выступить с докладом, порадовать Пеппер и кучку задротов, немногие из которых смогут понять его разработку? Фыркнув, Тони нажал номер этажа мастерской: сон позже, у него где-то ходит человек, который может читать его мысли. Это поважнее какой-то там конференции.***
Поспать все же пришлось. Присев на диванчике в мастерской, Тони попросту отрубился, и разбудил его совершенно отчетливый голос в его голове, задумчиво произнесший: “Может, я ему больше не нужен”, — без какой-либо мало-мальски отчетливой вопросительной интонации, но с такой горечью, что стало понятно: загадочный “он” — явно важная персона в жизни говорящего, даже, скорее, говорящей, раз речь о “нем”. Голос был Тони, но он мог поклясться, что это была не его мысль. Он сразу даже растерялся, не зная, что ему делать. Возможно, все его метания сейчас как раз слышит его незадачливый соулмейт. Стоит у него что-то спросить? А что? “Ты меня слышишь?” — все же определился он, но ответа не получил. Тони подскочил, обрадованный: новая информация всегда идет исследованию на пользу. О ком думал его партнер? Вряд ли о Тони, они же, по идее, не знакомы. Тогда почему именно эта мысль пробилась? Кто тот неизвестный, по ком скучает его соулмейт? Кажется, для себя тот уже точно решил, что да, не нужен своему метафорическому “ему”. Поймав себя на мысли, осуждающей человека, о котором думал его соулмейт, Тони расхохотался: неизвестно, кому мироздание подарило сомнительное счастье быть парой Тони Старка, а тот уже умудряется ревновать. Еще чего! Тони узнает, кто это, и будет обходить ее или его, используя все свои возможности. Идеальным вариантом будет организовать своей паре хорошую должность или повышение и услать куда-нибудь… Хотя бы на другой конец Штатов, если не земного шара. Пугало, что взаимодействие прогрессировало. Сначала это был просто шум, теперь шум стал тише, но начали пробиваться целые фразы. Тони задумался, барабаня пальцами по столу, в первую очередь, чтобы заглушить преследующий бессмысленный шум. Это не должно так работать! Все люди нет-нет да подумают дурное о своих родных и любимых, и возможность слышать мысли друг друга, конечно, говорит об огромном доверии, но и на пользу семейной жизни не идет. Другое дело, если бы можно было обмениваться не всеми и не случайными мыслями. Было бы хорошо иметь возможность обсудить что-то, находясь далеко друг от друга и не имея доступа к иной связи. Или в случае, если нельзя говорить вслух. Позвать на помощь, наконец! Мстителям бы такая связь очень не помешала. Наверняка природой этот механизм задумывался как механизм выживания, а не причина по сто раз на дню ссориться из-за того, что кто-то что-то не то подумал. Тони не понравился ход собственных мыслей; ему вообще не нужен никто: ни партнер, ни пара, ни, чтоб ее, “половинка души”, - нечего и думать о том, чтобы вместо того, чтобы полностью разорвать связь, каким-то образом ее перенаправить. В следующий раз Тони услышал тот самый голос в совершенно неподходящий момент: когда он, максимально сосредоточившись, закручивал винтик на новом корпусе для Дубины. “Пожалуйста, нет!” — прокричал голос в голове, и Тони дернулся, чуть не выронив из рук отвертку. “Что-то случилось?” — машинально подумал он, и тут же одернул себя: он совершенно не хотел знать о злоключениях своей “половинки”. “Да, черт тебя возьми, случилось! Меня чуть не превратили в блин, идиотский ты внутренний голос, будто не знаешь!” — возмутились в ответ, и Тони весь подобрался: его слышат. Нужно срочно пользоваться! “Так как тебя зовут?” — на удачу поинтересовался Тони, даже не надеясь на ответ. Его и не последовало. “Сколько тебе лет? Где ты живешь?” — тоже улетели в пустоту. Тут уже пришло время волноваться: если его соулмейта чуть не убили, то это может и не быть художественным преувеличением. Может, он пострадал? Ранен? Без сознания? Не то чтобы Тони была разница, что там с собственной “половинкой” случилось, но чисто по-человечески оставлять кого бы то ни было истекать кровью не очень гуманно. “Тебе не нужна помощь?” — нервно подумал Тони, размышляя, почувствует ли, если его соулмейта… не станет. Логично, что думать об этом было неприятно: Тони же не деревянный чурбан какой-нибудь, у него есть эмоции. И сожалеть, что кто-то где-то на грани смерти, совершенно нормально, вне зависимости от статуса этого “кого-то”. “Блин, я, кажется, немного того… поехал крышей. Сам с собой разговариваю. Так и знал, что этот вчерашний мутант, насылающий глюки, что-то со мной сделал. Ладно, вроде бы цел, осталось только выбраться из-под обломков этой стены...” Тони похолодел: единственный, кто из всего списка возможных соулмейтов мог относительно не пострадать в такой ситуации, — Питер. Нет-нет-нет-нет, Тони против! Да что уж там: Тони всей душой понадеялся, что это будет не Питер. — ПЯТНИЦа, дай-ка мне координаты паучка. На трансляции с камер, встроенных в костюм Питера, ничего было не разобрать. Нахмурившись, Тони активировал виртуальную клавиатуру. Пальцы полетели по ней, выискивая камеры поблизости от места дислокации Питера. Тони повезло: из камеры ювелирного магазина напротив открывался чудесный вид на полуразрушенную стену одного из старых домов и огромного парня в ошметках одежды — явно мутанта, о чем говорила серая кожа и странный нарост на переносице — швыряющего все, что очутилось под рукой, в ту самую стену, все увеличивая гору обломков, из-под которой собирался выбираться Питер. — Карапуз, — Тони вышел на связь, уже облачившись в броню и вылетев на место. — Не пытайся выбраться самостоятельно, я скоро буду. — Да ладно вам, мистер Старк, — судя по ускорившемуся дыханию, предупреждение Тони было воспринято с точностью до наоборот, — не в первый раз же. — То есть? — с тревогой уточнил Тони, приземляясь позади мутанта и рассматривая того со спины. Вблизи он был еще больше, чем казалось изначально. Широченные плечи, даже с виду очень толстая кожа нездорового оттенка, тяжелая поступь: весила эта махина, издающая грохот при каждом движении, наверное, тонну. — Эй, толстозадый! — с вызовом крикнул Тони, отвлекая мутанта от Питера. Развернувшись, мутант в бешенстве посмотрел на Тони, прищурив свои маленькие глазки, и понесся на него, ломая на ходу тротуарную плитку. — Как замечательно, что для таких случаев у меня припасены… — Тони усмехнулся под забралом, — заряды с транквилизатором! Первые несколько дротиков отвалились, недобрав скорости, чтобы преодолеть сопротивление крепкой шкуры, зато несколько следующих попали в цель: усыпленный мутант рухнул на тротуар, не добежав с десяток футов. Убедившись, что с этой стороны опасность больше не угрожает, Тони направился к завалу и принялся аккуратно его расчищать. — С тобой точно все в порядке? — спросил он с тревогой: у пацана может быть сломан позвоночник, а он на адреналине не замечает. — Голова не болит, пальцы шевелятся, сам пошевелиться тоже могу, — доложил Питер. — Мистер Старк, не стоило вам беспокоиться, я бы и сам выбрался и справился с Носорогом. Серьезно, я могу справиться с делами такой сложности, правда. — Носорогом? — удивленно переспросил Тони, откидывая ближайший обломок, придавливавший до этого лодыжку Питера. — Да, мы уже встречались. — Тот раскидал остатки камней самостоятельно и теперь как ни в чем ни бывало непринужденно пытался стряхнуть с костюма пыль и грязь, будто на него пытаются обрушить дом, как минимум, ежедневно. Тони с облегчением просмотрел предоставленные ПЯТНИЦей данные: Питер действительно остался цел и невредим. Что ж, одной заботой меньше. — Кстати, как вы здесь оказались? — встроенные в маску окуляры подозрительно сузились. — Вы же обещали отключить слежку в костюме! — возмущенно добавил он. Тони, который в этот момент понял, что паучок не сопоставил разговор с “внутренним голосом” и последующий визит “мистера Старка”, и значит, можно не ставить его в известность о новооткрывшихся фактах. Но каков проходимец: не удовлетворившись отсутствием сигнала о каждой угрожающей ему опасности, он как-то умудрился отключить оставленные на крайний случай экстренные протоколы! — Кое-что пришлось оставить именно на такой случай, Чувачок-паучок. Очень предусмотрительно с моей стороны, не находишь? Убрав шлем, Тони улыбнулся и, проигнорировав возмущенное шипение Питера, пошел к… кажется, это надо называть Носорогом. Странное дело, но в выемке тротуарной плитки, образовавшейся от падения тяжелого тела, лежал довольно хрупкого вида мальчик. — Я его знаю, — удивленно проговорил Питер. — Один из маленьких гениев, учится со мной в колледже. Я и не думал, что он может быть Носорогом. Каждый раз, сталкиваясь с подобными метаморфозами, Тони невольно удивлялся: а как же закон сохранения массы? Как мутанты подобное проворачивают? Впрочем, после того как он узнал, что в мире существует магия, его удивление по этому поводу стало намного меньше. — Он может быть ранен. — Тони нахмурился, прикидывая, каковы шансы, что после обратного обращения концентрация транквилизатора в крови ребенка превышает максимально допустимый уровень. По всему выходило, что высоки. Осторожно перевернув мальчика на спину, Тони наклонился, чтобы подхватить его под лопатками и коленями, когда услышал: “А меня за подмышки таскает!” Сначала он хотел возмутиться, но, оглянувшись назад, понял, что это была мысль Питера. Положение очевидно ухудшалось катастрофически быстро. “Эх, это что, броня новая? От раза к разу она все круче и круче!” — продолжал размышлять Питер. Тони не понимал, в чем дело: до этого он слышал только редкие мысли Питера, а тут уже вторая подряд. — Я отнесу его в госпиталь ЩИТа, там о нем позаботятся, — сказал Тони Питеру, прежде чем взлететь. Последнее время Фьюри жали лавры Ксавье, и он решил открыть собственную школу для мутантов, даже хотел пригласить туда Питера в качестве лидера одной из команд, да Тони не дал: парень — стажер Мстителей, и никакого ЩИТа, вот еще, не нужно ему дурить мозги. Но с учетом их с Питером партнерства, возможно, стоит рассмотреть такой вариант. Тони, конечно, будет скучать по его раздражающе шумному присутствию, но все лучше, чем укреплять никому не нужную связь. — ПЯТНИЦа, извести Питера, что я пришлю людей прибраться, пусть не беспокоится, — Тони вздохнул. Еще одним приятным и интересным человеком в его жизни меньше. Видимо, судьба.***
Тони уже принял душ и удобно устроился в коконе из одеяла, собираясь уснуть, когда Питер снова подал голос. “Слышишь, внутренний голос, прикольно бы было, если б ты был мистером Старком. Знаешь, как в мелодрамах, которые так любит смотреть тетя Мэй,” — подумал Питер с напускным весельем. Голос по-прежнему был как у Тони, но тот уже научился определять Питера по манере разговора. “Чего хорошего-то? Лет ему сколько, помнишь?” — концентрируясь на своем желании, чтобы Питер его услышал, ответил Тони. “И что? Он все равно зашибенный. У меня ноги подкашиваются, когда я его вижу, — мечтательно протянул голос в голове Тони. — Хорошо, что он сегодня так и не вышел из своей брони”. “А то что?” — хмыкнул Тони. “А то неловко бы вышло: костюм-то обтягивающий, — хихикнул Питер. — Хотя я бы не отказался обхватить поясницу его костюма ногами и так лететь куда угодно.” Протестующе застонав, Тони накрыл лицо подушкой и принялся дышать через нее в попытках успокоиться: он, конечно, знал, что Питер какого-то хрена считает его хорошим примером для подражания и кумиром, но все оказалось совсем по-другому: Питер оказался его фанаточкой. Дело было плохо. Нет, стоило признать, что парень попросту охренительно, феноменально, сексуально силен. Сегодня он не пострадал после того, как на него упала стена. Его задница в паучьем костюме была оружием массового поражения более разрушительным, чем его паутина. А если учесть природную сообразительность и, ладно уж, симпатичное, располагающее лицо, Тони не отказался бы провести с ним одну-две… пару десятков горячих ночей, если бы не следил за его успехами последние четыре года, с момента, когда его укусил паук и парень впервые начал появляться на улицах в самодельном костюме и помогать людям. Понадобились целых два года, чтобы Тони все же принял решение насчет возможного сотрудничества и привлек Питера, несмотря на его неполные восемнадцать, к битве с командой Кэпа. И пусть сейчас Питер уже совершеннолетний, но Тони помнит его в пятнадцать, нескладным подростком, еще не избавившимся от детской пухлости. Да и восемнадцать для их разницы в возрасте, считай, тоже ребенок, как бы дрочибельно ни выглядело его тело. Наверное, будь он лет на двадцать старше и не таким наивным, Тони бы даже порадовался, что судьба именно Питера определила ему в соулмейты: у того был неплохой потенциал. Тони видел его в будущем опасным, интересным и охрененно красивым мужчиной, возможно, владельцем собственной компании: эдаким Тони Старком, версия два-точка-ноль. Впрочем, они слишком непохожи: Питер Паркер, версия первая и единственная в своем роде. Паучок еще покорит мир, но, учитывая, насколько увеличилось количество нештатных ситуаций и нападений на планету, шансы Тони дожить до этого момента были крайне малы. А жаль, он бы посмотрел. “Я бы не отказался обхватить его поясницу ногами, даже если бы мы были без костюмов. По честноку, даже если бы мы были вообще без ничего, тоже не отказался бы”… — продолжал мечтать Питер, и Тони опалило горячей волной от того, с какой бесхитростной чувственностью это было сказано. То есть подумано. “Дрочить на Старка так себе идея,” — отозвался он, понадеявшись, что на ночь глядя его не ждет сеанс самого примитивного секса по мыслесвязи. “Ты что-то имеешь против? — лениво возразил Питер. — Боже мой, ты видел, как он с тренером связки и удары отрабатывает?! Я мог бы кончить, только слизывая пот с его поясницы!” Глубоко вдыхая, Тони сел на кровати. Усилием воли он заставил себя — особенно, некоторые свои части тела — не реагировать на услышанное. Они уже определились: Питер его фанаточка, неудивительно, что он мастурбирует, думая о Тони, хотя он считал, что Питер по девочкам. В любом случае, много времени ему не понадобится: закончит и отрубится, нужно только перетерпеть. “А глаза? Какие у него глаза! Глубокие, яркие и умные. В них будто бы золотистые искорки. А иногда они такие темные-темные… И огромные, и ресницы еще эти… Да ни у кого таких нет! Мне кажется, я могу смотреть в них вечность, — не унимался Питер, — еще бы мне кто-то дал это сделать.” Тони поморщился: это было что-то новенькое, на его глаза еще не дрочили. То есть, в прямом-то смысле, конечно… Не то чтоб это был приятный опыт. “И чувство юмора. Обычно у тех, кто постарше, шутки такие несмешные, а у него уржаться просто: что ни скажет, то смешно. И еще брови, он их выщипывает, как девчонки, что ли. Не бывает у людей таких бровей: не брови, а произведение искусства, он ими сто тысяч эмоций передает, вообще не задействуя ничего, кроме них,” — продолжил Питер откровенничать, и на фантазии с целью передернуть по-быстрому перед сном это уже ни капельки не походило. Постаравшись отвлечься, Тони открыл со старкфона новую статью о высокоэластичных полимерах: давно пора сделать Питеру апгрейд костюма, может, пригодятся. Голос, звучащий в голове, конечно, мешал, но у Тони был большой опыт в том, чтобы абстрагироваться от чего угодно. “Мне никогда не стать таким умным, как он, — сокрушался Питер его голосом. — Он в моем возрасте уже МИТ закончил, а я? Могут же люди, да хоть тот же Носорог, почему я не могу?” Тони довольно усмехнулся: что ни говори, восхищение Питера ему льстило. Стоит как-нибудь при случае донести до Питера, что не в уме дело, а в настойчивости, отсутствии друзей и избытке финансов и свободного времени. “Какой же я дебил, — вздохнул тот. — Я ему неинтересен, и про следилку в костюме он явно соврал: мы с Нэдом не могли ничего пропустить. Небось, просто пролетал рядом и заинтересовался Носорогом. Сколько раз я до этого в переделки попадал, даже похуже этой, он ни разу не прилетел, а тут примчался…” У Тони затряслись руки: он-то надеялся, что Питер стал осмотрительнее, трезво оценивает риск, а тот просто притворился, чтобы Тони поубирал протоколы безопасности, а оставшиеся отключил сам! Да он же так угробится! “Знаешь что, занеси завтра костюм на базу, что-то мне неспокойно, немного поправим кое-что”, — набрал, еле попадая по буквам, Тони и отправил Питеру, только потом осознав, что на часах два часа ночи — не самое подходящее время для подобных сообщений. Хорошо, что тот привык, что Тони может озарить в любой момент, и это уже Питера не удивляет. Судя по тому, что поток его мыслей прекратился, Питер перестал думать о Тони узконаправленно и погрузился в панику из-за того, что при осмотре костюма тот может обнаружить отключенные системы. — Босс, вы же собирались держаться на расстоянии от своего соулмейта, — напомнила ПЯТНИЦа, намекая, что его сообщение противоречит заданной цели. — Возможно, это была неверная тактика, — не согласился с ней Тони. — В любом случае, для начала убежусь, что Питер не покалечится из-за собственной дурости. — Конечно, мистер Старк, логичное решение, — с легкой иронией (или Тони показалось?) ответила ПЯТНИЦа. Все же она оказалась не так и безнадежна.***
Тони никогда бы не подумал, что Питер столько думает о нем. Видимо, ночное сообщение от Тони прорвало плотину, которая удерживала поток мыслей о его дражайшей персоне. Питер не переставал этого делать практически никогда: сравнивал форму бородки — конечно же, в пользу Тони — с каким-то мужчиной в метро, широту плеч, крепость мускулов — с парнями в раздевалке. Размышлял о тех самых высокоэластичных полимерах, но не применительно к своему костюму, а пытаясь представить Тони в чем-то настолько же обтягивающем. С точки зрения самого Тони — отвратное получилось бы зрелище, но в глазах влюбленного парнишки он был как минимум Аполлоном, и это, с одной стороны, невероятно смешило, а с другой — заводило. Отправившись было после занятий на патрулирование, встречая очередного преступника, Питер задавался вопросом, “а как бы поступил мистер Старк?” Как и следовало ожидать, Старк из воображения Питера мало общего имел с настоящим Тони, потому что обычно поступал этично и по справедливости. Переодеваясь перед тренировкой, Питер размышлял о том, будет ли там Тони, и будут ли на нем те самые низко сидящие спортивные штаны, что и в прошлый раз. Тони несколько минут после этого пытался вспомнить, что было на нем надето и был ли Питер на его последней тренировке, после чего сдался и просмотрел записи с камер: пацан его еще и сталкерил. Обладая очень хорошим зрением, он наблюдал за тренировкой с крыши. ПЯТНИЦа, видимо, просто не посчитала его за возможную угрозу. Куда исчезла его пропахшая потом футболка после той тренировки, Тони старался вообще не думать. Как и о том, что давно его настолько неприкрыто и откровенно не хотели. И о том заодно, что вместо того, чтобы чувствовать по этому поводу раздражение, Тони чувствовал азарт. Когда выглядящий виноватым Питер постучал в дверь мастерской, Тони уже понял, что его первоначальный план по отношению к соулмейту провалился. Как бы сам Тони ни старался, голос в голове не затыкался дольше чем на полчаса: “мистеры Старки” сыпались из Питера как из рога изобилия. Единственная радость — Питер, похоже, ничем подобным не страдал, мысли Тони до него по какой-то причине не доходили. “А если он отберет костюм?” — нервничал Питер, пока Тони шел открывать (ПЯТНИЦа тоже могла, но он предпочел сделать это сам). “Вернул же в прошлый раз, а если и нет, ты и так неплох”, — раздраженно ответил Тони, привычно ожидая, что Питер его не услышит. “А ты, я смотрю, его недолюбливаешь? — хмыкнул Питер. — Это прямо странно. Я фанатею по Железному человеку с того момента, как он меня спас на выставке, а мой внутренний голос прорезался только сейчас”. Недоуменно моргнув — о какой-такой выставке шла речь? — Тони потянул на себя ручку двери. “Я голос разума, дурачок, прислушайся лучше,” — покачал он головой, и окинул взглядом стоящего перед ним Питера. — Проходи, — предложил Тони, и тот сделал неуверенный шаг вперед. Несмотря на то, что у Питера с недавних пор был доступ в тренировочные залы и, по договоренности с Мэй, — в выделенную ему комнату, в новой мастерской Тони он был в первый раз и сейчас явно сдерживал фанатские вопли. Стоило отдать ему должное: по его лицу нельзя было сказать, насколько он в восторге. Впрочем, от того, что он не проговаривал ничего вслух, все равно не было толку: Тони лишь огромным усилием не дернулся, когда Питер начал орать внутри его головы. С этим нужно было что-то делать, и срочно. Если от обычных звуков можно было отгородиться звуконепроницаемой стеной или наушниками, от голосов в голове никакие беруши не спасут. Забрав костюм, Тони разложил его на столе и подключил к компьютеру. Пока шел анализ, Тони исподтишка поглядывал на Питера, выглядящего свободным и сосредоточенным, хотя на самом деле все было вовсе не так. По всему выходило, что придется его посвятить в происходящее, как бы ни не хотелось раскрывать правду. За день Тони набросал список вещей, которые могли бы помочь с их связью, и Питер решит, что он чокнутый, если предварительно не услышит объяснений. — Паучок, присядь-ка. Питер испуганно вытаращился на Тони, и мысли его понеслись с бешеной скоростью: Тони бы не разобрал и слова, если бы время от времени не думал бы так же быстро. — Ругать не буду, — попытался остановить этот поток Тони, и, кажется, попал: стало тихо. Ровно на пять секунд, после чего Питер начал перебирать возможные причины, по которым Тони мог позвать его в собственное святилище — мастерскую. “Да помолчи ты хоть секундочку”, — мысленно взмолился Тони, у которого все никак не получалось сконцентрироваться на том, что он должен сказать. И, на удивление, Питер действительно затих. “Мистер Старк? — судя по его стремительно округлившимся глазам, в этот момент он понял, что Тони хотел ему сказать. — Вы что, меня слышите?” “И не то чтобы счастлив по этому поводу,” — ответил Тони так же мысленно. Быстро-быстро заморгав, Питер уткнулся в ладони, мгновенно заливаясь краской. — Только не говорите, что вы слышали все те глупости, что я думаю постоянно, — простонал он вслух. — Почему же глупости, — сделал вид, что обиделся, Тони. Не дождавшись продолжения, Питер осторожно посмотрел на него через собственные растопыренные пальцы. Не выдержав, Тони рассмеялся, настолько пристыженным и испуганным тот выглядел. — Вы не злитесь? — удивленно спросил Питер, опуская руки. — Я же не могу влиять на чьи-то мысли, — пожал плечами Тони. — Твоей вины в этом нет. Мне даже немного льстит твое внимание. — Но я вас практически не слышу, — непонимающе сморщил нос Питер, но спустя несколько секунд он поднял на Тони взгляд неестественно блестящих глаз. — Именно, паучок, — сочувственно произнес тот. “Как стыдно-то, хоть сквозь землю провались. И правильно, зачем я ему нужен? Жуть какая, что теперь делать-то? Какой я идиот, он же это наверняка слышит,” — запаниковал Питер, глубоко вдыхая, чтобы успокоиться. — Поэтому я и вынужден тебе все рассказать. Пойми, ты мне нравишься, ты неплохой парнишка, но… “Не пара Тони Старку,” — закончил Питер, все еще не спуская с Тони пронзительного взгляда. — Или Тони Старк — тебе, — ответил Тони вслух, не собираясь потакать своему желанию общаться мысленно. — Нам с тобой нужно придумать, что с этим делать, а то еще немного — и я загремлю в психушку от постоянной болтовни внутри черепушки. — Он постучал пальцем по виску. — И что вы предлагаете? — спросил Питер, обхватывая себя руками: судя по жесту, чувствовал он себя неуютно. — Для начала я бы повесил на тебя парочку датчиков, — наслаждаясь отсутствием чьих-либо воплей в своей голове, стал пояснять Тони. — Я уже замерил множество собственных параметров, но, во-первых, мне нужны мои и твои параметры в связке, а во-вторых, как ты уже заметил, мои мысли не так часто пробиваются к тебе, нежели наоборот. — Ну хорошо, — вздохнул Питер, отворачиваясь. Тони чуть ли не физически почувствовал, насколько тоскливо Питеру от мысли, что его соулмейт не в восторге от их связи. — Послушай, паучок, — Тони специально положил ладонь ему на плечо, — это не потому что мне не нравишься именно ты. Просто я прожил долгую жизнь и устал от попыток наладить отношения с людьми. “Половинка” души — это только звучит здорово, на самом деле эти отношения будут полны боли; поверь мне, нам с тобой этого не нужно. “Почему не нужно?” — отчаянно воскликнул Питер с такой горечью, которую Тони в собственном голосе никогда не слышал. — Давай сосредоточимся на нашей задаче, хорошо? — проигнорировал его вопль Тони. — Хорошо, — кивнул Питер, но было видно, что энтузиазма у него это предложение не вызывает. — Возможно, тебе поднимет настроение, что у меня в планах тебя поцеловать, — Тони вовсе не хотел этого, но у него не было выбора: по опросам, которые он раньше считал полной ерундой, физическое сближение было одним из самых распространенных факторов для установления связи. Питер удивленно вскинул брови. — Так вы все же собираетесь установить связь? Похоже, последняя мысль к нему все же пробилась. — А у нас есть другие варианты? — проворчал Тони, вынимая из ящика стола коробку с приготовленными датчиками. — Но давай договоримся: никакой романтики, ладно? Мы будем суровыми друзьями-соулмейтами, вместе будем клеить девочек и звать друг друга, только если случилось что-то из ряда вон. “Как же он собирается целовать меня без романтики?” — растерянно подумал Питер, опуская взгляд. — Молча. Тони чувствовал себя так, будто собственными руками душит в Питере что-то прекрасное, доброе и вечное. Дыхание перехватило спазмом от того, каким потерянным выглядел Питер, как у него дрожала нижняя губа, как он рвано дышал, пытаясь совладать с собой. Когда они начали прикреплять датчики, все стало еще хуже: Питер, не переставая, мысленно чуть ли не облизывал Тони, а Тони, наоборот, не мог не обращать внимание на идеально, выверенно подтянутое тело, гладкость кожи, небольшие соски, завитки волос у шеи… — Вы сейчас правда подумали о том, какой у меня член? — шепотом поинтересовался Питер настолько шокированным тоном, будто у Тони в принципе не могло возникнуть такого вопроса. — Я же не монах, в самом деле, — закатил глаза тот, прикрепляя последний датчик и оставаясь стоять между разведенных бедер сидящего на столе Питера. — То есть физически я вам все же нравлюсь? — с нерешительным кокетством спросил Питер, и в его взгляде Тони заметил скрытую надежду. — Возможно, — признал он, — но это не значит, что мое отношение к нашим вероятным отношениям как-то поменяется. Они находились так близко, что стоило лишь чуть двинуться — и соприкоснулись бы. От огромного количества терзающих Питера мыслей у Тони уже начинала болеть голова. Уже это уверило его, что нужно довести связь до максимально контролируемого состояния. — Босс, запись включена, — проинформировала ПЯТНИЦа, и Питер вскинул голову, с ожиданием глядя на Тони. Он кивнул, позволяя положить ладони себе на плечи, пристроил рядом пульт, на кнопки которого собирался нажимать, когда будет слышать чужие мысли, и прижался губами к губам зажмурившегося Питера. На несколько мгновений наступила блаженная тишина, и Тони позволил себе чуть продлить поцелуй, лаская языком губы и язык Питера, и отмечая про себя, что никогда не имел возможности узнать из первых рук правду о том, насколько хорошо целуется. Прошло целых полминуты после того, как Тони отстранился, когда Питер открыл глаза. “Ох-ре-неть! — протянул Питер. — Это настолько же лучше поцелуев Гарри, насколько банана-сплит лучше обычного мороженого”. Тони отпустил кнопку на пульте, закрыл ладонью лицо и нервно заржал: вот с чем с чем, а с мороженым его еще никогда в жизни не сравнивали. — А кроме некоего Гарри ты больше ни с кем не целовался, что ли? — отсмеявшись, поинтересовался Тони. “Да уж не Тони Старки, километрового списка постельных побед не имеем,” — явно процитировал чью-то колкость Питер. — Нет, ни с кем, — проговорил он вслух. Неловкость они почувствовали оба, но Тони сделал вид, что отошел посмотреть на переданные датчиками данные. ПЯТНИЦа закончила с графиками и составила прогноз развития связи, но у них было слишком мало опорных точек, чтобы считать его достаточно достоверным. — Паучок, — вздохнул Тони, — не пойми меня превратно, но пока данных маловато. — Я не против продолжить, — с энтузиазмом отозвался Питер. Тони хмыкнул: еще бы тот был против. Проблемой было, что сам Тони, кажется, тоже хотел продолжения.***
Они с ПЯТНИЦей отпустили Питера домой затемно, проведя ряд экспериментов. Тони замерил их показатели в зависимости от громкости звучавшего в его голове голоса, его тональности, скорости проговариваемых слов. Потом попытался передать мысль Питеру. Потом они попытались, наоборот, заглушить мысли Питера. И целовались, целовались и опять целовались. Что интересно, когда впереди маячил поцелуй в качестве награды, у Питера получалось намного лучше, хотя не сказать, что он и так не старался. Результатами Тони был доволен: когда Питер ехал домой, к Тони пробивались только отдельные его мысли и редкие отголоски, да и шум значительно уменьшился. Однако ближе к ночи весь эффект сошел на нет: громкость вернулась на прежний уровень и нет-нет, но слышно было “не думать… не думать о мистере Старке… Не думать о Старке…”. Толку от этих мыслей было чуть: то же самое, что не думать о черном драконе или белой обезьяне. “Звал бы уже меня Тони, все же мой язык побывал у тебя во рту,” — предложил Тони, не уверенный, что Питер его услышал. “Да вы издеваетесь!” — простонал тот в ответ. Все же прогресс был налицо: другие мысли о Питере, но ему не предназначающиеся, тот не услышал, оставалось только добиться обратного эффекта. “В чем дело?” — Тони резко выдохнул, решив помочь: хотелось хоть немного поспать. “У меня… проблема, — признался Питер взволнованно. — Я уже принял холодный душ, но все эти поцелуи… Без шансов”. “Просто подрочи, если я что и услышу, то проигнорирую, хорошо?” “Не думаю, что мне стоит, — ответил Питер. — Я обязательно начну думать о вас, и вы это услышите, и я от стыда сквозь землю провалюсь при следующей встрече.” “Тогда не думай обо мне, — предложил Тони раздраженно. — Должен же у тебя быть кто-нибудь еще, кого ты… х-м-м, хочешь.” “Вы — моя самая сексуальная фантазия, — горячо возразил Питер. — У меня другой и не было никогда…” Тони, пообещав себе, что проверит Питера у окулиста и психиатра — тут явно проблема или со зрением, или с мозгами, — бросил лаконичное: “Делай, как обычно, разрешаю”. “Вы уверены?” — взволнованно переспросил Питер. “Конечно”, — раздраженно ответил Тони. Что бы там Питер ни делал, но неожиданно стало относительно тихо, и Тони смог расслабиться. Как раз в этот момент он понял, что вечер, полный поцелуев, и их недавний разговор не прошли зря. Может, дело было в том, чем Питер сейчас занимался в своем Квинсе, но Тони ощутил, что тоже возбужден, причем настолько сильно, что, кажется, хватит одного-двух движений руки, чтобы кончить. Невольно Тони подумал о том, насколько податливым и отзывчивым был сегодня Питер. Насколько он чувствительный, и какое удовольствие получали они оба от этих вынужденных поцелуев. Даже жаль, что они набрали достаточно данных, хотелось бы повторить сегодняшний вечер. Конечно, не стоило: Питер и так выглядел готовым на все. Стоило бы Тони хоть немного намекнуть, чуть ближе прижаться, сказать пару слов — и все, спустя пару минут они бы уже стаскивали друг с друга одежду. Интересно, Питер был бы таким же чувствительным и отзывчивым, когда Тони растягивал бы его пальцами для своего члена? Хотелось бы верить, что у Питера с тем его Гарри ничего не было: Тони нравилась мысль, что он мог бы быть у Питера первым. Отсосать ему впервые в его жизни, быть первым, кому он позволит проникнуть в себя, в его горячую, узкую задницу… “Да что же творите! Я тут сейчас умру,” — прозвучало в голове настолько громко, что Тони чуть было не свалился с кровати, подпрыгнув на ней. “Ты все слышал?” — удивился он. Странно: до этого до Питера доходили только те реплики, которые Тони хотел до того донести. “Не было у меня ничего с Гарри, кроме пары поцелуев. И… ни с кем не было, — признался Питер сдавленным тоном. — Но вам бы я позволил, мистер Старк, абсолютно все”. Тони мог бы поклясться, что никогда в жизни это самое “абсолютно все” не звучало эротичнее, чем в этот момент: вероятность, что Питер понятия не имеет, что в это понятие входит, но все равно дал бы Тони карт-бланш, будоражила нервы. “Скажите, что вы не хотите меня, и я обещаю, что постараюсь забыть о своей любви”, — тем временем продолжил Питер. “Парень, не путай мягкое с теплым, одно дело хотеть, другое — любить, — разозлился Тони. — И не кидайся такими громкими словами”. “Так что — не меняйте тему — если я сейчас был бы рядом с вами, занялись бы вы со мной любовью?” “Нет, — разозлился Тони. — Не занялся бы. Я бы тебя трахнул, да так, что ты бы визжал на всю базу”. Ответа не последовало: то ли их мысленный канал прервался, то ли Питер обиделся и каким-то образом усилием воли его заглушил. Тони уже было потянулся к члену, которому было плевать на разборки хозяина с его соулмейтом, когда в дверь резко, зло постучали кулаком. — ПЯТНИЦа, только не говори, что это… — Питер Паркер, босс. Он не поехал домой, остался на базе, — голос ИИ был настолько веселым, что спрашивать, почему она не сказала об этом раньше, не стоило. — Открой. Тони соскочил на пол, радуясь, что на нем надеты пижамные штаны: увещевать Питера голым и с членом наперевес было бы немного более сложным делом, чем будучи хотя бы частично одетым. — Зачем ты… — начал Тони, когда створки двери разъехались в стороны, но Питер не дал ему договорить, делая шаг в комнату и напористо прижимая Тони к стене. — Трахнешь или займешься любовью — это всего лишь вопрос терминологии, но процесс-то одинаковый, — прошипел Питер, фиксируя запястья Тони вместе над головой одной рукой. — Будешь выполнять обещанное? Тебе придется сильно постараться, чтобы я “визжал на всю базу”. — Ой ли, — протянул Тони, чувствуя, как член становится еще более твердым, а сердце бьется как угорелое: круче его фетиша на неопытность Питера (странное дело, только на нем работало), был фетиш только на неопытного, но решительного Питера. — Я свое обещание сдержу: ты можешь делать абсолютно все, — прошептал тот, в полудюйме от его губ, и в этот момент Тони понял, что уже несколько минут, с тех пор, как Питер постучал в дверь, в его голове кристальная, абсолютная тишина: никаких мыслей, кроме собственных. Да и те куда-то улетучились под нажимом мускулистого тела, крепкого бедра, о которое терся член Тони, и горячего члена Питера, ощущаемого через два слоя ткани пижамных штанов. Тони осенило: Питер умеет управлять связью и все это время валял дурака. — Меня научила Мэй, они с дядей… — Питер вздохнул с горечью. — Я все понял сегодня утром. Я тебе покажу. — Ты!.. — прошипел Тони, но ему снова не дали закончить мысль: Питер заткнул его поцелуем. Они целовались так долго и жарко, что Тони и не заметил, в какой момент Питер отпустил его руки и положил ладони ему на талию. В какой-то момент Тони, оттянув зубами нижнюю губу Питера, перехватил инициативу и стал теснить того к кровати. Когда они упали на нее клубком тел, рук и ног, и с рычанием начали стаскивать друг с друга штаны, а с Питера — еще и футболку, в памяти Тони тоже не слишком отложилось. Зато момент, когда у него в ладони оказались оба их возбужденных члена, он запомнил достаточно отчетливо. — Хочу тебя, трахни меня, — просил Питер, пытаясь обнять его не только руками, но и ногами. Голос в голове Тони рефреном вторил его просьбам. — Я слышу, что ты тоже меня хочешь, это так круто, — простонал он последнее слово. — Пожалуйста, прошу, пожалуйста-пожалуйста, пожалуйста-а-а... Больше он ничего не говорил, по крайней мере, вслух: Тони же пообещал, что он будет визжать, а он привык выполнять обещания. Заниматься сексом с мыслесвязью было… охрененно, откровенно, намного более близко и обнаженно, чем обычно. Питер не закрывался, Тони же даже не собирался пытаться закрыться: зачем, когда под руками нежная кожа, когда они предугадывают желания друг друга, когда все происходящее настолько возбуждает и завораживает своей искренностью? Тони и не думал, что все настолько по-другому ощущается. Открыто и честно. Без игр разума: только двое людей, которым безумно хорошо вдвоем и бесконечные “еще, давай, какие у тебя руки, ах, боже мой, как же круто, что ты сделал, повтори, о, еще, сильнее, как ты приятно пахнешь, ошизеть, как ты это делаешь…” совершенно не раздражают, даже наоборот, воспринимаются как доказательство, что Питеру с Тони настолько же хорошо, как и Тони с Питером. Конечно, Тони и по громким стонам (и обещанным визгам) Питера догадывался, что не растерял навыков, но все вместе создавало непередаваемую смесь эмоций, бьющих по нервным окончаниям дополнительным — на каком-то внутреннем, ментальном уровне — удовольствием. “Как же я тебя люблю”, — прозвучало за секунду до оргазма Питера (причем Тони понятия не имел, тот сказал это или подумал), и, по какой-то неведомой причине, именно после этого Тони тоже кончил, ощущая, как его заполняет безмерная нежность. — Мне кажется, — подал голос расслабленно уткнувшийся в его плечо Питер спустя пару минут, — что я недостаточно громко визжал, не во всех уголках базы было слышно. Надо повторить. И тут Тони понял, что что-то в его отношении к Питеру поменялось: если он до этого думал, что фанатство Питера наносное, и тот попросту сам не понимает, что Тони вовсе не такой, каким он его представляет, то теперь он знал, что в глазах Питера он именно такой и есть. И всегда был. Почему-то хотелось соответствовать. Стать лучше. Честнее, справедливее. Разобраться в своих чувствах, наконец. Питер достоин кого-то, кто будет его любить. Если это не так, то не стоит морочить ему... — Я не прошу меня любить, — прошептал Питер, очевидно, слышавший все его метания. — Просто научись любить себя. Посмотри на себя моими глазами. — Эх ты, — Тони сжал его в объятьях, осознавая, что совершенно не жалеет, что повелся на провокацию Питера. Тот, явно любуясь, провел подушечкой большого пальца сначала по его губам, потом поднялся по скуле и пригладил бровь. — Обожаю твои брови, — улыбнулся он. — Я знаю. — Тони поиграл ими, вызывая смех Питера. — Я знаю. конец