***
Вечер пятницы проходит за сборами сумок с бесконечными видеозвонками и «хён, а будет холодно?», «хён, а мне брать пижаму?», «хён, скинь фотку, в чём поедешь», до тех пор, пока Джисон, совершенно вымотанный и уставший, не падает на кровать, заранее повесив на спинку стула чистую одежду на завтра. Когда часовая стрелка перешагивает первую четверть циферблата, Джисон всё ещё не может сомкнуть глаз и ворочается в постели, пытаясь заснуть. Тревожность разрастается в геометрической прогрессии, а в голове ворох беспокойных мыслей. Чем ближе время отъезда, тем больше Джисон нервничает. Переживания, копившиеся где-то внутри всю неделю, сейчас словно просятся наружу, и бегущая стрелка настенных часов отнюдь не приносит успокоения. В итоге, Джисон, заснувший только под утро, после звонка будильника выглядит бледным и опухшим, синяки под глазами не скрывает даже новый биби крем, а видимость здорового румянца на щеках приходится создавать розовым тинтом. Минхо паркуется около его дома ровно в 8:30, закидывает сумки с вещами в багажник, бодро сообщает, что ехать им чуть больше трёх часов, и подключает свой телефон к стереосистеме. Минхо ведёт осторожно, включает какой-то спокойный плейлист, замечая плохое самочувствие младшего, и успокаивающе сжимает его ладонь. Вымотанный бессонной ночью Джисон быстро засыпает на пассажирском сидении, укрывшись тёплой толстовкой хёна. Знакомство с семьёй Ли проходит лучше, чем представлялось Джисону, мама Минхо ласково тискает его за щёчки и говорит, чтобы он внимательно следил за тем, как её сын питается, а папа расспрашивает о школе и планах на будущее. Праздничный ужин наполнен приятной тёплой атмосферой, и, кажется, уже можно выдохнуть, ведь поводов для беспокойства больше нет, но дрожь в руках Джисону почему-то не удаётся унять даже после расслабляющего тёплого душа.***
Джисон натягивает на себя пижамную кофту и выходит из ванной. Минхо уже лежит под одеялом, что-то листает в телефоне и ждёт, пока младший складывает свою одежду и мажет лицо увлажняющим кремом. В комнате приглушённый свет и обои приятного кремового цвета, развешанные по стенам фотографии и разные дипломы в красивых рамках, большая кровать у самого окна и зеркало в полный рост на стене напротив. Джисон подходит к нему почти вплотную и внимательно разглядывает себя в отражении. — Хэй, Сони, иди ко мне, — Минхо отрывается от просмотра ленты в инстаграме и призывно хлопает ладонью по месту рядом с собой. Джисон немного медлит, хоть он уже и дрожит от холода, а кожа покрывается мурашками после горячего воздуха в ванной. — Ты чего? Забирайся под одеяло скорее, — Минхо откладывает телефон на тумбочку, подключая к зарядке, и тянет руки навстречу младшему. Странное чувство вдруг вспыхивает где-то в районе груди и расползается волной жара по всему телу. Кровь приливает к щекам, и Джисон надеется, что румянец, украшающий его щёки, не будет видно в тусклом свете ночника и старший не заметит его смущения. Конечно, это не первый раз, когда они спят в одной постели. Для них уже стало привычным отсыпаться, тесно прижавшись друг к другу, на одноместной кровати в общежитии у Минхо, когда тот пропускал не самые важные лекции, а Джисон прогуливал скучные уроки; или просто вечерами лежать в обнимку, обмениваясь ленивыми поцелуями и тихими признаниями, накрываясь с головой мягким пледом, скрываясь от посторонних глаз в своей собственной маленькой крепости. Но всё это было немного другое. Во-первых, рядом почти всегда Сонджин — сосед Минхо, добрый хён, который обычно бывает не против постоянного нахождения Джисона в их комнате, но, если мальчики слишком увлекаются друг другом, напоминает о себе, запуская в соседнюю кровать подушкой или хлопая дверью с громким «снимите уже отдельную комнату и прекратите распространять своё гейство на меня!». Поэтому сейчас Джисон переживает. Может быть, это какие-то его собственные заморочки, но чувство тревожной тянущей пустоты где-то под рёбрами всё никак не отпускает, даже когда он опускается на кровать, залезает под одеяло и инстинктивно тянется к теплу чужого тела, утыкаясь носом в плечо старшему. Джисон расслабляется, когда чувствует, как Минхо осторожно гладит его спину сквозь ткань тонкой пижамной кофты. Постельное бельё пахнет Минхо, кокосовым гелем для душа и ещё каким-то особенным запахом дома. Джисон прикрывает глаза и чувствует, как начинает засыпать, разнеженный теплом и приятными прикосновениями. — Джисони? — Минхо говорит шёпотом, и Джисон может чувствовать его дыхание. — Ты уже спишь? Джисон что-то неразборчиво мычит в подушку и устраивается удобнее, двигаясь ближе к старшему. — Я думал, мы хотя бы целоваться будем, — по тону Минхо заметно, что он хмурится и недовольно надувает губы. — Ну давай, — Джисон поворачивается на бок и смотрит в упор на старшего, но когда замечает, что тот хмурится сильнее, сразу же смягчается и добавляет тише, — в смысле... я тоже этого хочу. Минхо медленно подаётся вперёд и губами касается сначала кончика носа, потом оставляет лёгкий поцелуй на щеке и в уголке губ. Джисон довольно жмурится и подставляет лицо под поцелуи, сейчас ему хочется неторопливых нежностей, и он рад, что Минхо угадывает его настроение. Ленивые медленные касания заставляют Джисона таять в крепких объятиях, находясь где-то на грани сна и реальности, он зарывается пальцами в мягкие волосы старшего, слегка оттягивая и перебирая шелковистые прядки. Минхо прижимается губами к губам Джисона, прикусывает и щекочет языком нижнюю, но поцелуй не углубляет, потому что знает, что Джисону не нравится, когда он сразу хочет «по-взрослому», пока Джисон сам не берёт инициативу и, почти что залезая сверху на Минхо, целует долго и самозабвенно, не давая вдохнуть, а потом, тяжело дыша, тянет старшего на себя, заставляя поменяться местами, и запрокидывает голову. Минхо шепчет на ушко младшему что-то приятное и спускается поцелуями-бабочками по шее к ключицам. У Джисона подрагивают реснички и чувственные вздохи вырываются из груди, Минхо горячо выдыхает, опаляя жаром чувствительную кожу, и с губ младшего срывается протяжный стон. Минхо ощутимо вздрагивает, а Джисон распахивает глаза и испуганно закрывает рот ладошкой. — Вау, — Минхо застывает, удерживаясь на вытянутых руках, расставленных по обе стороны от лица младшего, — можешь так ещё раз? — Это тебе что, порнуха? Я не могу по заказу, откуда я знаю, это ты там что-то сделал, — у Джисона красные щёки и припухшие губы, а волосы в беспорядке разметались по простыням. Минхо осторожно опускается на подушки справа от Джисона; тот кусает губы и смотрит в потолок. — Это мне типа приятно было, так что не обязательно надо останавливаться, — у Джисона голос немного ниже, чем обычно, и Минхо от этого ведёт ещё сильнее. — Да, я просто... ну, — Минхо отводит взгляд и приподнимается на локтях, — мне надо в туалет. Джисон хватает парня за запястье и тянет на себя, заставляя опуститься обратно на кровать. — У тебя что... это... — Джисон смущается так, что щёки и кончики ушей горят и становятся пунцовыми. — Да, у меня... в общем... встал, — Минхо жмурится, как будто готовится к тому, что его сейчас ударят, и тянет на себя одеяло. — На меня??? — у Джисона глаза увеличиваются до размера чайного блюдца, он несколько секунд просто молча смотрит на старшего. — Нет, блин, на Марка из got7! — Минхо раздражённо ведёт плечами и во второй раз предпринимает попытку подняться с кровати, но его снова останавливает крепкая хватка на запястье. — Ты совсем придурок или так хорошо притворяешься? — Джисон опрокидывает старшего на подушки и несмело приподнимает его футболку. — Ты-то хорошо устроился, а я что здесь должен делать, пока мой парень будет за стенкой дрочить на меня же? — волнение выдают слегка подрагивающие пальцы и неровное дыхание, но действует Джисон на удивление уверенно. — Джисони, я же не... о господи, — Минхо крепко жмурится и втягивает воздух сквозь зубы, когда Джисон до самой груди задирает его футболку и делает со своей так же, прижимаясь оголённой кожей к разгорячённому телу. — Заткнись и делай что-нибудь тоже, а то я сейчас передумаю, — ведёт подрагивающими пальцами по напряжённому прессу и останавливается над резинкой пижамных шорт. Минхо накрывает своей ладонью руку младшего и опускает немного ниже. Джисон чувствует возбуждение своего парня и слышит его рваные вздохи, ему кажется, что он вот-вот просто потеряет сознание, потому что всего вдруг становится слишком много. Ему страшно и стыдно до слёз, но в то же время отчаянно хочется сделать Минхо приятно. Джисон и так часто думает о том, что недостаточно хорош для своего бойфренда, конечно, эти мысли он чаще всего оставляет при себе, но ему правда иногда кажется, что взрослому Минхо подошёл бы кто-нибудь получше стеснительного Джисона, ведь он и целоваться-то толком не умел до того, как они с Минхо начали встречаться, разговоров о сексе у них тем более не было, потому что Джисон слишком смущается первым поднять эту тему, а Минхо, видимо, считает его слишком маленьким для такого. Но ведь Джисон не слепой, он часто замечает, как Минхо смотрит на него немного по-другому, или как темнеют его глаза, когда они редкими вечерами остаются вдвоём, потому что Сонджин задерживается допоздна у одногруппников. Джисон всё видит и понимает, потому что хоть Минхо и называет его «малыш», но он вообще-то уже совсем не маленький мальчик. Поэтому сегодня ему непременно хочется доказать, что он умеет делать хорошо и с ним можно не только целоваться. Под одеялом жарко, и у Джисона ещё сильнее потеют ладошки, но он всё-таки справляется с волнением и завязками шорт Минхо, ладонь старшего всё так же направляет его собственную, и это немного прибавляет уверенности. Касаться кого-то так кажется непривычным и странным, но Джисон чувствует, как сам заводится от своих же действий, возбуждение ударяет в голову и стыд отходит на второй план, сейчас всё сознание концентрируется только на ощущении тянущего напряжения внизу живота. Джисон сводит колени и льнёт к старшему ещё ближе. Он чувствует мягкие ладони Минхо, пальцы, сжимающие ягодицы, горячее дыхание и влажные дорожки от горячего языка, ласкающего его шею. — Хён, пожалуйста, — просит, хотя сам не до конца уверен, о чём именно. Но когда Минхо быстрым движением стягивает с бёдер бельё и свободной рукой обхватывает уже до боли напряжённый член, все желания становятся до неприличия плотскими и примитивными. Минхо бёдрами подаётся вперёд, их ноги соприкасаются; слишком близко и горячо, Джисон почти плачет от нахлынувших внезапно чувств, в груди странно колется, как будто его кто-то обидел, он стонет низко и несдержанно и толкается в ладонь старшему. Тот перехватывает руки Джисона, заводит за спину и сам обхватывает их обоих. Движения резкие, размашистые, непривычные, совсем не так, как когда наедине с собой. Джисон вздрагивает, в ушах звенит, а перед глазами цветные фейерверки, и ему кажется, что он вот-вот отключится; там внизу жарко и мокро, Минхо почти рычит прямо на ухо, ещё пара секунд, и Джисон чувствует, как резко напрягаются его мышцы. Вдруг становится стыдно, невыплаканные слёзы застывают на ресницах и сбитое дыхание переходит в короткие всхлипы. Минхо прижимает к себе ближе, целует щёки и успокаивающе перебирает волосы. Он своими шортами вытирает испачканную руку и живот, прижимается губами к подрагивающим напротив. — Всё хорошо? Джисон не отвечает, только кивает и тыльной стороной ладони трёт глаза. Усталость вдруг накатывает с тройной силой, даёт о себе знать прошлая бессонная ночь. — Засыпай скорее, — Минхо обнимает крепко, гладит кончиками пальцев по голой спине и бёдрам, убаюкивает нежными поцелуями и шепчет едва слышно. — Я так безумно влюблён в тебя.