До сорока на одном дыхании

      Феномен жизни состоит в том, что, как бы мы не бежали, смерть все равно настигнет нас в конце.       Так что Кит, считай, выиграл заранее.       Но это не важно, потому что он уже на финишной прямой.       - Я люблю моря, и реки, и озера. На самом деле, это одна из самых прекрасных вещей на планете. И, в общем… Надеюсь, это моя последняя попытка, - Кит пожимает плечами, держа перед собой телефон.       Эфир заполняют разнокалиберные комментарии, зрителей становится больше с каждой секундой. Но они далеко, в миля и милях от него, а Кит здесь – на той же набережной, где месяц назад гулял с Лэнсом – абсолютно один. Сухие опавшие листья шуршат, когда порыв ветра сгоняет их с места и ведет дальше, волоча об асфальт. Небольшие волны холодного темного озера бьются о камни. За спиной – роща деревьев в огненных нарядах, буквально искрящихся под серым небом, как и полагается, по осеннему затянутым тучами.       - Кто не знает, сегодня мой день рождения. Как говорится, пусть все мои мечты исполнятся в этот день.       Он улыбается, пока глаза сами вглядываются в экран, ища знакомые разъяренные сообщения Лэнса – они всегда идут большим шрифтом, с десятками восклицательных знаков, а то, бывает, и с парой-тройкой ругательств. Но сегодня их нет. Пока нет, поправляет себя Кит. Ведь когда-нибудь Лэнс обязательно объявится.       Тело наливается усталостью, будто плавится и растекается лужицей по скамейке. Где-то в самой середине, прямо меж ребер, маленький червячок радости замирает от предвкушения. Несмотря на расслабленность, руки немного дрожат.       Совсем недавно он вколол себе лосиную дозу болеутоляющего. Теперь счет идет на минуты.       - Я не собираюсь долго болтать, потому что… ну, я как бы вот-вот отключусь. Однако мне хочется отдельно послать кое-куда всех психологов, с которыми я когда-либо общался, - Кит улыбается во все тридцать два зуба и совсем не обращает внимания на то, что волосы снова начинают лезть в лицо. – Идите нахрен. Вы все проиграли.       Его невероятно довольный тон, тон победителя, каким-то образом поднимает ему настроение. Он вдруг что-то вспоминает и хмурится.       - Хотя, нет, думаю, это не для всех. Лэнс… - Кит прикрывает глаза и тут же одергивает себя, напоминая, что он все еще в прямом эфире. – Ты действительно неплохой парень. Мы с тобой могли бы быть даже друзьями. Где-нибудь в другой реальности.       Он все еще ищет его сообщения. Хоть один признак, что он смотрит его. Но Лэнс молчит.       Кит чувствует, как лекарство начинает действовать в полную силу – мысли все медленнее ворочаются под черепной коробкой, и он теперь просто молчит, все еще ожидая чего-то.       Обычно Лэнс успевал приехать раньше. Каждый раз, в самую последнюю минуту Кит видел его испуганное и раздраженное лицо, но сейчас ничего не происходит.       Лэнс же увидит его, правда?       Черничное озеро впереди мутнеет, высокие каменные стенки идут легкой волной, распадаясь в пыль, в ушах что-то тихо гудит, и Кит понимает, что совсем отключается, когда перестает ощущать шершавый ветер на своей вечно оголенной шее – как раз в этот момент пейзаж перед глазами превращается в расплывчатое пятно. Что-то неприятное ползает под ребрами, шипит, будто пытаясь что-то ему сказать. Он лишь отключает прямой эфир, потому что рука перестает его слушаться.       Начинается отсчет до конца.       Кит, на самом деле, лучше бы умер в теплой кровати или на пляже, под жарким солнцем, когда-нибудь летом.       Три.       Он думает, что судьба та еще сука, раз так просто сдалась ему. Но эта победа досталась ему в честном бою.       Два.       Сердце почти не бьется, и дымка полностью застилает глаза, когда Кит осознает еще кое-что.       Он, вообще-то, не хочет умирать.       Он хочет увидеть Лэнса.       Один.

***

      Как правило, большая часть самоубийств совершается с помощью снотворных или обезболивающих. По статистике, пятьдесят процентов людей на момент суицида уже мертво. Душевно, как бы.       Есть предположение, что частичка нашей души умирает вместе с дорогими нам людьми.       И, говоря откровенно, не каждый идущий знает, куда придет.       Кит не верит в рай и ад, не верит в демонов и ангелов.       Но если бы ад все-таки существовал, то он определенно был его той последней минутой на набережной, пропитанной влажным ветром и одиночеством.       И если бы рай существовал тоже, то он точно бы пах для Кита лекарствами, пустотой больницы и чем-то еще, неопределимым, но близким, знакомым и родным.       И даже если бы Кита отправили в ад, то он, наверное, страдал бы так же, как и сейчас, находясь в непреодолимом шаге от чего-то столь желанного…       Сознание скачет, падая во тьму и возвращаясь с головной болью, настолько сильной, что Кит, будь он способен что-то делать, уже кричал бы. Он понимает, что смерть еще не настигла, но это не ни приносит облегчения, ни грусти – белое пятно все еще на месте, до сих пор висит перед ним и напоминает (пугает) о том, что скоро-скоро-скоро. Скоро все случится. Кит так долго стремился к этому.       И все же теперь…       «Лэнс», - пытается он позвать.       Судьба, дай ему увидеть его, всего один раз, а потом забирай. Хотя тогда Кит, когда перед ним вновь предстанут знакомые черты, захочет любоваться ими подольше. Еще дольше, как только сможет. Тогда Кит захочет остаться.       «Лэнс», - вспоминает он и да.       Да, господи, он так хочет остаться.       Но ему не позволяют этого сделать – он дрейфует в океане, средь облаков, потоки воздуха и морская вода лижут шею и грудь, щекочут руки. Кит пытается выбраться, но море не пускает – утягивает дальше, держит сильнее, полностью обездвиживая тело. Над головой, словно вырезанная картинка, вместе с ним плывет белое пятно, равнодушное к нему, тонущему прямо под ним, оно продолжает свой путь, так никуда и не уходя.       Проходят часы, недели, а может, всего минуты, прежде чем Кит замечает, что пятно не уходит, не исчезает и не тянет его в объятья смерти – оно становится больше и вскоре позволяет разглядеть сквозь себя очертания большого окна и тусклого неба за ним.       Оно кажется знакомым. Было ли оно раньше частью его жизни? Что с ним случилось до того, как Кит оказался в мягкой, сгорающей и топящей пустоте? Было ли оно чем-то важным?       Кит пытается задать вопрос – но из него не вырывается ни звука. Он зовет на помощь – и задыхается.       «Лэнс!» - кричит он, и воспоминания проносятся пред глазами скоростным поездном, не давая четкой картинки, но наполняя эмоциями, всеми и сразу.       Кит хочет смеяться и плакать – вместо этого он чувствует, как комки воздуха спускаются по его дыхательным путям и разрывают легкие.       Вдох, выдох.       За окном где-то гудит машина и ругаются прохожие.       Кит отрывает голову от подушки, но тело, ослабшее и вялое, не подчиняется, и он падает обратно. Рядом на кресле кто-то сидит – через боль Кит поворачивается, чтобы замереть в неверие. Лэнс сидит на стуле, вытянув длинные ноги, и спит.       - Лэнс…       Рука сама тянется к рукаву больничного халата – пальцы дрожат, Кит трясет парня за рукав и зовет его, пока тот не просыпается. Взлохмаченный, словно мокрый воробушек, Лэнс удивленно оглядывается по сторонам, Кит еще раз тянет рукав, и он обращает на него внимание – громко выдыхает и едва не падает обратно на стул.       - Ты очнулся…       - Лэнс, это ты? – голос не слушается, но Кит продолжает говорить: - Это правда? Ты успел, да? Ты спас меня? Это не сон?       Что-то в его груди со звоном разбивается, когда Лэнс в ответ отрицательно качает головой.       - Ты все еще жив, Кит.       Черно-белый витраж продолжает осыпаться, ломаясь вместе с рамой, острые осколки не падают на пол – исчезают в пустоте, где никто не сможет найти и следы их существования.       Сердце бьется быстро-быстро, так жадно и отчаянно, и голос Кита звучит точно так же, когда он шепчет:       - Спасибо.       Кит смотрит на то, как лицо Лэнса удивленно вытягивается, как затем болезненно сходятся к переносице его тонкие брови и он с грустной улыбкой сжимает его руку.       - Кажется, на твой день рожденья я все-таки подарил тебе жизнь, - поднимает извиняющийся взгляд. – Все еще хочешь вернуть подарок?       Кит резко машет головой, от чего та снова начинает болеть.       - Нет, не хочу.       Задумывается, смотря в синие заботливые глаза напротив. Они молчат, как любили делать это раньше, немного интимно и совершенно тайно, пока Кит не открывает рот:       - Но бегемота я все равно буду ждать.       Лэнс хочет разозлиться на него, возмутиться, но, в конце концов, он лишь отвечает:       - Наверное, ты его заслужил.       - Да!       - Но не сильно радуйся, я всегда могу передумать.       - Знаешь, я тоже всегда могу отказаться от твоего подарка.       Они оба знают, что Кит шутит.