Слабость

Малфой ненавидел себя. За эту слабость. За этот откровенный провал. Руки словно управляемые кукловодом, не его, ноги ватные и сам он весь как тряпичная кукла. Что он мог поделать с собой? Это шло изнутри, управляло им, перекраивало. Умелая игла судьбы играла с ним злую шутку. Такую злую, что сжигала изнутри. Драко не привык… Не привык так вести себя. Проявлять эмоции, показывать свою привязанность. И самое страшное - показывать свою слабость. Самую большую слабость. Отец учил его держать себя в руках, не показывать эмоций, быть выше этого. Матушка учила его держать лицо, смотреть свысока. Как и полагается единственному наследнику, будущему главе рода. Родители учили его быть аристократом. Поттер учил его быть человеком. Человеком своих желаний и чувств. Драко сам шёл у него на поводу, стоило поманить, задыхаясь от этого тяжелого, поднимающегося из груди, сбивающего дыхание, умоляющего прикоснуться к сухой обветренной коже, задеть смолянисто-черные волосы, поймать взгляд полный зелени, потерять себя. Малфой уже не был тем, кем его учили быть в семье. Он не был Малфоем. Он был мальчиком Драко, так отчаянно, так потерянно и сильно влюбленным в Поттера. Малфой насмехался. Малфой язвил. Малфой презрительно смотрел. Драко терял себя в руках Гарри. Под тенью раскидистого буйства весенней зелени, которая всё равно не могла сравниться с зеленью его глаз. Прячась от чужих глаз, оставаясь лишь вдвоем, позволяя дыханию смешаться, а рукам ощущать под собой чужую кожу. Чувствовать самому давление пальцев на шее, щеках, путаться в мыслях и терять себя. Малфой ненавидел себя за это. За это проклятие. За свою чертову любовь к нему. К Мальчику-который-выжил. К Гарри Поттеру. За стучащее сердце и это огромное, что затапливало его с головой. Малфой захлебывался. С закрытыми глазами проводил носом по щеке Гарри, слышал его вздох и его безумно стучащее сердце, прямо напротив его. Отпускал себя и позволял тому человеку внутри себя говорить всякие глупости, шептать на ухо, и слушать шепот Гарри. Принимать окутывающую нежность и не замолкать, пока есть такая возможность. Вечно затыкающий себя, прячущий за маской, так привыкший, что уже не в силах отличить себя от маски, от язвительного аристократа. Малфой не привык давать себе волю. И от того это было так удивительно, так волнительно. Так… Неправильно «Правильно» - шептал Поттер и еле задевал его губы своими. Обветренными, шелушащиеся, словно Поттер не знал о заживляющих косметических зельях. Неверное и не знал. Драко хотел поцеловать его. В эти самые обветренные колкие губы. В теплую, заалевшую щеку, за ухом, где вихрились неугомонные волосы, в открыто подставленную шею, в прикрытые веки, сжать в своих руках и остаться тут навсегда. Малфой не мог так любить, Драко боялся этого чувства, но нырял с головой. Был ли у него выбор, если его за собой тянул Гриффиндорец? Не бесчувственный холодный аристократ. Человек отдающийся чувствам. Драко Малфой, влюбленный в Гарри Поттера.