Будь готов

      В зеркале снова я. С размаху бью кулаком в отражение. Бесит. Многочисленные осколки, осыпавшие раковину, пол, отражают ненавистное лицо. Малодушный урод, бездельник, трус. Испугался, спрятался в норе, съёжился. Бросил её одну. Я выталкиваю себя из ванной.       Голова немного кружится, я неловко опираюсь на стену, оставляя на ней жуткого вида кровавый отпечаток. Плевать. Пальто отчего-то обнаруживается на полу, и с третьей попытки мне удаётся попасть в рукав. Ботинки я зашнуровываю тщательно и туго.       Вздрагивая больше от нетерпения, чем от холода, иду к остановке. Сегодня тот самый день. Последний шанс. Нужно просто не испугаться. В последний раз. Вернуться назад, к ним… к ней. Бояться нельзя. Снег лезет за воротник, но я не обращаю внимания.       Я хотел назад, хотел снова увидеть её, услышать голос, ощутить прикосновение. Но не мог. После моего короткого "отпуска", реальный мир окончательно перестал интересовать меня. Здесь не было ничего, нужного мне. Сердцем и душой я теперь был в далёком, солнечном лете. В месте, которого, возможно, никогда не было. С той, которую, как мне теперь кажется, я никогда не видел. Всё, что мне оставалось - пытаться снова и снова.       Я садился в автобус бесчисленное количество раз, но итог был одним. «Эй, парень, выходи! Конечная!»       Пробуя засыпать на разных местах в салоне, терпя неудачу снова и снова, в какой-то момент я совершенно отчаялся. Почти сдался. Столько долгих лет. Раз в неделю. В жару и в холод. Каждый четверг. Но сегодня - тот самый день, то самое число, то самое время. Мой последний шанс. Именно поэтому я с таким трудом заставил себя выйти из дома. Всю неделю, с прошлого четверга я не находил себе места. Я сходил с ума, не в силах принять решение. Я выкурил больше сигарет, чем мог представить, я не спал ночами, я кричал в открытое окно, в пустую квартиру. Груз ответственности был слишком велик. Если не получится в этот раз — значит, я потеряю всё… Точнее, потерял уже давно.       Но этим утром я принял решение. И вот я снова здесь. Снег летит мне в лицо, ветер треплет волосы на непокрытой голове, пытается распахнуть старое поношенное пальто, немилосердно швыряя его полы из стороны в сторону. Он дует словно со всех сторон, не позволяя укрыться, спрятаться. Холодная, пустая остановка, на окраине безликого района в огромном муравейнике. Почти всегда я единственный её гость, единственный, кто ждёт пустой автобус, который отвезёт его до конечной станции. Те немногочисленные шоферы, которые водили последний ЛиАЗ на маршруте, а может и во всём городе, уже знали меня в лицо. Кем я был для них? Пассажиром, раз в неделю катающимся из одного спальника в другой? Влюблённым, ездящим к своей девушке? Может, хорошим сыном, помогающим родителям? Понимал ли кто-то из этих работяг, что невзрачный парень, раз за разом поднимающийся по грязным ступеням в обветшалый салон — безумец, пытающийся на пережитке прошлого попасть в точку между «нигде» и «никогда». Каждый из них был для меня словно Харон, но почему-то я всё ещё тут. Неважно…       Ослепляя фарами, издавая зловещий скрежет и знакомый звон пустых бутылок, ЛиАЗ величаво подкатывается к остановке. Снег, летящий словно отовсюду, мешает мне видеть машину, она высится передо мной, словно древнее чудовище, Кронос, дракон, конкавенатор — тварь, некогда безжалостно схватившая меня и вырвавшая из этого времени так ненадолго. Я, как всегда, захожу в салон и сажусь на сиденье. То самое, на котором я сидел тогда…       Автобус трогается с места и неспешно катится по маршруту. До конечной около часа, но в этот раз я не должен оказаться там. У меня своя остановка. Через какое-то время усталость и нервное напряжение берут своё, и меня начинает клонить в сон. Странное чувство… Сейчас решается моя судьба, а я засыпаю. Но это правильно, так и нужно.       И тут я чувствую, что границы реальности начинают истончаться. Всё вокруг становится другим, пейзаж за окном стремительно меняется. Меня переполняет радость, сердце бешено колотится, на лбу выступает испарина. Это оно! Оно! Мир кружится, взлетает, смазанные пятна мелькают перед глазами. Я снова проваливаюсь в сон, но лишь на секунду. Открыв глаза, расплываюсь в улыбке и вижу, тесный салон ЛиАЗа стал больше, теперь это Икарус. За окном жаркое лето, чувствую, как тепло и свет проникают сквозь стекло, как некстати я одет в пальто и ботинки. Ничего, скоро их сменит форма… Но это всё мелочи рядом с тем, что там, за воротами, виднеющимися невдалеке, меня ждёт ОНА… Я выскакиваю из автобуса, водителя, естественно, нет на месте. Бегу к воротам. Статуи. Надпись. "Совёнок". Дом! Я дома! Приоткрываются ворота, навстречу мне выходит улыбающаяся Славя. Я уже готов ответить на её вопрос. Но вместо этого я слышу до боли знакомое:       — Эй, парень! Просыпайся! Конечная!       Всё обрывается внутри меня. Это не конечная, это — конец. Других возможностей не будет. Я сотни раз садился на этот маршрут, но итог был один. Если не подошёл этот день — значит не подойдёт никакой. Значит не было Совёнка. Не было друзей. Не было её. Или, что ещё хуже, я что-то сделал не так, упустил свой шанс и был жестоко выброшен назад, влачить своё жалкое существование. Как узник, увидевший кусочек неба, прежде чем попасть назад в свою мрачную камеру. А может, это жестокая шутка? Наказание? Урок? Попытка показать мне, что есть у людей, которые способны прожить жизнь нормально? Тогда я не понял этот урок! Нет, я больше не вынесу… Но может, я что-то упустил?       Конечно! Как я мог быть так глуп? Дело в скорости! Да, в скорости… Совершенно случайно я соскрёб со дна банки моей памяти смутные воспоминания, лоскуты и обрывки которых, были разбросаны, подобно вещам в моей квартире. Ощущение ускорения, звук раскручивающегося мотора прямо перед тем, как я закрыл глаза в ТОТ раз. Вот оно, самое важное, самое нужное, деталь, которую я упускал столько раз. Водитель поддал газу, в этом причина всего произошедшего со мной! Теперь я знаю!       Меня наполняет ощущение правильности происходящего. Я понял всё именно в этот день, теперь дело за малым. Делай, что должно, и будь, что будет.       Со скрипом открываются двери и водитель, ворча, заходит в салон. Не двигаюсь, нужно подпустить его поближе. Он думает, что единственный пассажир спит, но я напрягся, словно пружина. Нервы подобны перетянутой гитарной струне. На сжатой в кулак руке снова выступила тёплая кровь.       — Парень, ты чего, помер? Давай, выметайся, я тоже домой хочу!       Ещё пара шагов. Пора. Я бросаюсь к нему и выталкиваю его из салона. Мы вместе летим в снег. Водитель не издаёт ни звука. Ничего не понимает. Конечно, как тут поймёшь? Парень, которого ты возил столько лет, внезапно слетел с катушек и напал на тебя. Ничего, в жизни и более странные вещи бывают, только ты мне не поверишь. Я хватаю его за форменную жилетку, приподнимаю со снега и бью головой в лицо. Резко, сильно. Хруст ломающихся хрящей, голова водителя откидывается назад, снег окрашивается алым.       — Ты чего, спятил?! — гнусавым голосом кричит он, отчаянно размахивая руками, нанося мне беспорядочные, а от того слабые удары, — Да я тебя…       Я не слушаю, не отвечаю. У меня нет времени на это. Жалею ли я его? Да, но отчаянные времена требуют отчаянных мер. Еще раз бью водителя головой. Тело подо мной обмякает и я, пошатываясь, встаю. Голова гудит, во рту медный привкус. Будто этого мало, я чувствую, как в глаза течёт кровь. Короткая схватка стоила мне всех сил, которых и так осталось немного. Пошатываясь, иду к автобусу. Теперь я поведу. Поворачиваю ключ, но слышу чудовищный скрежет. Идиот! Он же уже заведён! Слава богу, коробка автомат... Бросаю взгляд направо — водитель без чувств валяется на снегу в луже крови. Бедняга.       ЛиАЗ трогается с места, меня трясёт от адреналина, и мы летим вперёд — я и автобус. Да, теперь совершенно ясно. Всё это время он ждал меня, ждал, когда в кабине окажусь именно я. Всё верно, всё случилось именно так, как должно было, мы едем быстрей и быстрей. Я выкручиваю ручку громкости магнитолы на максимум, музыка заполняет собой кабину, дешёвые динамики надрывно хрипят, я трясу головой в такт. Дыхание перехватывает от восторга, когда сквозь вспышки света и снега перед глазами вдруг проступает пыльная дорога, я вижу вдалеке поле, вижу высоченные башни ЛЭП.       Я не сумасшедший, теперь это точно не сон! Всё, что я видел, всё, что случилось — правда! То лето, солнце, мои друзья — всё это было на самом деле, теперь я твёрдо уверен. И она... Наконец-то я всё сделал правильно… Я обещал, что мы встретимся, и сдержу обещание.       Автобус ревёт, набирая скорость, кажется, кто-то сигналит мне, кто-то кричит, но это не важно, меня уже никто не остановит. Миг, и колёса оторвутся от земли, фары полыхнут огнём, железное чудовище вместе со мной вырвется из всего этого серого, страшного…       Ольга, улыбаясь, повязывает мне галстук, по-доброму смотрит в глаза. Славя угощает меня пирожками, что-то строго говорит, спорит. Ульяна смеётся, запрокидывая голову, колени в траве, в руках мяч, она подбрасывает его высоко вверх. Шурик волнуется, вертится перед зеркалом, сегодня он пригласит на танец ту самую, с грустными зелёными глазами. Серёжка весело кричит мне, размахивает руками, у него под глазом свежий синяк, я точно знаю, чьих рук это дело… Солнце играет на медно-рыжих волосах, под её взглядом из головы вылетают все заготовленные слова, я сражён и растерян, я должен сказать ей…       Сквозь зелень и свет пробивается грязная кабина моего ржавого корабля времени, из-за снега и огней ничего не видно, мы с автобусом летим вслепую, нужно сбросить скорость и остановиться, но упрямство и страх невозможного заменили мне смелость, и я выжимаю педаль до упора. ЛиАЗ заносит куда-то в сторону, и теперь музыка из магнитолы звучит глуше, мы во что-то с сумасшедшей скоростью врезаемся, вокруг грохочет. Автобус всё ещё продолжает движение и нас сотрясает сильный удар, затем второй, третий. Он похож на бойца, прорывающего вражеский строй. Вперёд к мечте! Вперёд к победе! Но тут за стеклом встаёт что-то огромное, тёмное. Я из последних сил выворачиваю руль, ничего толком не видя через потрескавшееся заляпанное стекло, но чувствую, что мир опасно накренился. Всё тщетно. Громадина стремительно надвигается. Я чувствую последний удар. Молнии, прочерчивавшие стекло, превращаются в мелкую сетку, что-то звенит и скрежещет, огни, снег и музыка пропадают совсем, а всего меня пронзает боль, такая сильная, что глаза закрываются сами собой. Словно в невесомости, я медленно и тягуче падаю назад, в темноту, где совершенно ничего нет, но мне не страшно.       Я люблю тебя.