Игра и игроки

      Быть близко к ее императорскому величеству – еще не значит быть у власти, но это может быть первым шагом к власти. Я приложил немало усилий, чтобы стать лейб-медиком Селины, и какое-то время мне казалось, что императрица доверяет мне больше, чем другим приближенным, и вскоре я смогу почтительно направлять ее царственную, но иногда неверную руку…       Но де Сан-Суси… о, этот старый лис, которого, казалось, не любит никто, включая императрицу – он всегда был на шаг впереди меня. Впереди всех. Нет, не лис – паук, опутавший Орлей своей паутиной. Многие желали его свалить, но никому это не удавалось – его контратаки были точны, сильны и безжалостны.       Селина в последние годы склонялась к проферелденской политике, и, естественно, де Сан-Суси держал нос по ветру, по каким-то своим причинам поддерживая эту ее прихоть. Возможно, проклятый интриган делал это просто в пику мне – он понял, чего я добиваюсь, и, конечно, не желал моего возвышения. Я же не считал, что Орлею следует смотреть на восток, и, если бы не де Сан-Суси, я мог бы донести до императрицы свою правоту. Похоже, именно он пускал по двору мерзкие слухи о том, что я не истинный патриот Орлея. «Марчанин Дирк» – так меня называли за глаза все чаще. Это было как клеймо, от которого не отмыться. Я чувствовал, что он не оставит меня в покое.       Наконец, настал момент, когда пришлось признать: или он – или я. Я молился о том, чтобы Андрасте указала мне хоть тончайшую нить, за которую я смог бы дернуть так, чтобы пошатнуть позиции этого негодяя. И мои молитвы оказались не напрасны: слава Создателю, что он позволил гордыне или старческому слабоумию затуманить доныне острейший разум де Сан-Суси. Оказывается, тот зачем-то хранил у себя архивы старых переписок, в которых – если присмотреться под определенным углом – вполне можно было найти доказательства его измены. Он тайно сотрудничал с тевинтерцами! О, если бы императрица узнала об этом… архив мог бы стать искрой, которая подожгла бы погребальный костер для де Сан-Суси… или хотя бы для его карьеры. К сожалению, я узнал об этом только потому, что архив умудрился выкрасть какой-то тевинтерский шпион: в этой переписке хватало компромата и на кого-то из их магистров. Поднятый по этому поводу переполох де Сан-Суси скрыть не смог… и я потратил уйму золота, чтобы вытянуть у его секретаря, что именно было в архиве. Я не мог позволить бумагам уйти за границу. Это был мой единственный шанс расправиться с всесильным сановником.       Мне нужен был некто, кто смог бы перехватить архив у шпиона и передать бумаги мне, не наделав шума. К счастью, я был на короткой ноге с одним ловким дворянином, неким Базилем Григе – и он с радостью согласился помочь мне, за немалое вознаграждение, конечно. Этот хитрец уже несколько раз обстряпывал для меня деликатные дела, и снова не подвел: уже через пару дней Григе сказал, что у него есть на примете тот, кто мне нужен.       Я не хотел, чтобы нас увидели вместе, и тем более, чтобы посланник знал, на кого работает, но и не настолько я доверял Григе, чтобы послать на задание подобной важности совершенно незнакомое мне лицо. К счастью, в Орлее всегда было очень просто пообщаться лично, оставаясь неузнанными. Григе добыл для своего протеже приглашение на очередной бал-маскарад. Я явился туда в пышном костюме и небольшой полумаске, поприветствовал всех знакомых, давая им оценить и запомнить мой наряд, а потом с помощью доверенного слуги тайком переоделся в другой, попроще, с маской, закрывающей все лицо – и пришел в условное место, одну из каминных на третьем этаже, которую собравшийся бомонд обычно игнорировал – обстановка комнаты была не очень изящна и вид из окна открывался скучный. Подслушать нас там было бы сложно: коридор, если открыть дверь, прекрасно просматривался, а соседние комнаты были заперты. В каминной меня уже ждал мой возможный агент – тоже в костюме, скорее аляповатом, чем экстравагантном, и сплошной маске.       – Вам изложили дело? – осведомился я, выслушав приветствие-пароль, который я предал ему через Григе.       – Еще бы, – отозвался тот. – Я даже все понял.       Не люблю я шутников, конечно, но Григе никогда еще не подводил меня. К тому же, мне важно получить бумаги, а кто именно их доставит – второй вопрос.       – Как вы планируете действовать?       – Пожалуй, я поеду за тевинтерцем, а когда догоню его, попрошу отдать мне бумаги.       Это прозвучало так простодушно, что я засомневался, шутит ли он. Что за странного типа нашел мне Григе?       – А если он откажет? – кисло спросил я.       – Хм-м… – задумчиво протянул тот, – тут вы поставили меня в тупик, ваша таинственность. Даже не знаю. Попрошу очень-очень вежливо?       – Перестаньте паясничать, милейший! Дело важное, и я хорошо плачу. Как вы догоните его?       Тот вздохнул.       – Тевинтерец едет не один, а с дамой. Значит, едет он не быстро – дама слишком нежна, чтобы мучить ее скачкой. Вы, должно быть, знаете ее, юная леди Бонвиктуар…       Еще бы я ее не знал! Одна из малозначительных сообщниц одной зарвавшейся герцогини, заговор которой против ее величества недавно был раскрыт не без моей скромной помощи. Нужно же было этой неугомонной девице влезть в то, что не ее хорошенькой головки дело – в политику. Она уже несколько лет слыла одной из первых красавиц двора, но ей явно не хватало в жизни остроты. Едва избежав серьезного наказания (только потому, что была родственницей де Сан-Суси, пусть и не кровной – дочерью его второй жены от первого брака), она тут же связалась с тевинтерским шпионом! Но показалось ли мне, или голос этого типа как-то странно дрогнул при упоминании этой вертихвостки?       – Думаю, он увез ее силой. Или обманом, – продолжал протеже Григе, и я снова уловил в его голосе совсем не шутливые нотки.       Тут я успокоился. Все стало ясно, очередной обожатель красавицы, возомнивший себя ее возлюбленным. Я мысленно похвалил ушлого Григе. Если моя догадка верна, его протеже будет стараться не за страх, а за совесть, в призрачной надежде обрести признательность спасенной девы в беде.       – Несчастная девушка! – я изобразил сочувствие. – И так попавшая по наивности в опалу, теперь еще и жертва похищения! Тевинтерец… он, наверное, желает сделать ее своей рабыней, негодяй. Но Создатель не допустит этого, мой друг! Вы сможете помочь ей. Полагаю, она будет вам очень благодарна за свое спасение.       Я внимательно наблюдал за ним, и да, он вздрогнул! Вот я тебя и раскусил, весельчак! Пока мы договаривались о следующей встрече, он отпускал еще какие-то прибаутки, но я уже не обращал внимания на это балагурство. Когда мы распрощались, доверенный слуга помог мне переодеться снова, и я вышел к остальным гостям как ни в чем не бывало. Я был доволен тем, как удачно все сложилось.       Вечером я встретился с Григе. Он полностью подтвердил мои догадки и заверил в том, что его протеже хотя и не хватает звезд с неба, но уперт до невозможности и влюблен до одурения, поэтому не отступится. К тому же, он хорош в бою – убить тевинтерца для него не составит труда.       Но, конечно же, подлец де Сан-Суси не позволил мне просто сидеть и спокойно ждать, пока мне доставят его архив. Лишившись компрометирующих его бумаг, он тут же приложил все усилия, чтобы убедить императрицу в том, что против него плетется заговор, что его репутацию хотят опорочить… и, конечно, намекал именно на меня! Селина при всех ее добродетелях имела слабость – была внушаема, и я почувствовал, что яд наветов де Сан-Суси стал подтачивать ее расположение ко мне. Ее величество стала холоднее и подозрительнее, хотя я стоял на страже ее здоровья со всем усердием и умением. Мне следовало спешить. И, возможно, рискнуть.       Умащивая ножки императрицы новейшей лечебной мазью – у моей царственной пациентки в последнее время на погоду начали ныть суставы – я позволил себе намекнуть, что в скором времени у меня в руках окажутся доказательства предательства одного из высших сановников. Селина отреагировала неожиданно строго и вынудила меня признаться, кого я имею в виду. Услышав про де Сан-Суси, она сказала мне, что такое серьезное обвинение, если окажется всего лишь наветом, будет стоить мне дорого. Я заверил императрицу, что пекусь лишь о благе Орлея, и она смягчилась, и все же… храни меня Андрасте, я надеялся, тот безнадежно влюбленный в Бонвиктуар глупец не подведет…       Но Создатель, кажется, отвернулся от меня. Посланник обернулся весьма скоро, за несколько дней, но привез новости неутешительные. Наша новая встреча с ним состоялась на одном из ночных маскарадов с фейерверками, где мы удалились подальше в парк. Он немного прихрамывал – похоже, был ранен.       – Тевинтерец покойник, хотя его было не так-то просто убедить в этом, но… бумаг при нем уже не было.       – Что?! – не смог сдержать я гневного возгласа. – Ты, идиот… да ты вообще искал их?! Он наверняка спрятал их куда-нибудь… Что значит «не было бумаг»?!       Я бы распекал его и дальше, но словами делу было не помочь, и я взял себя в руки.       – Да дослушайте сначала! Это же целая история. Леди Бонвиктуар рассказала мне все. Тевинтерец завлек ее обманом, сказал, что спасает ее от грядущей казни, о которой якобы узнал. Она была нужна ему для прикрытия, будто он телохранитель знатной дамы, совершающей вояж… ей же он, мерзавец, напел, будто влюблен без памяти. Но проговорился, что везет в Тевинтер бумаги де Сан-Суси. Ани… леди Бонвиктуар поняла, что он лжет ей…       Проклятие! Теперь этот влюбленный идиот знает, за чьими именно бумагами я охочусь. А я так надеялся, что он останется в неведении. Главное теперь, чтобы он не узнал, кто я… а то с него станется кому-то проболтаться, что в этом деле замешан лейб-медик Дирк.       Тем временем он продолжал рассказ:       – Она выкрала у тевинтерца архив своего отчима, подменив конверт, и со своей доверенной служанкой отправила его обратно де Сан-Суси. В общем, бумаги снова у него. Ловко, а? Я мог бы и не напрягаться туда-сюда ездить.       Я облился холодным потом. Это был удар, это была почти полная катастрофа…       – Мне нужны эти бумаги, понимаешь ли ты, дубина! – огромным усилием воли я не стал вслух проклинать эту стерву Бонвиктуар, помня о его нежных чувствах к этой соплячке-интриганке.       – Куда уж мне понять. Вы хотите, чтобы я влез к де Сан-Суси и снова утащил эту несчастную переписку. Но, видите ли, в чем дело. У леди Бонвиктуар есть один очень назойливый поклонник. Андерфельский дворянин Хюгель…       – При чем тут твои любовные дела! – накинулся на него я. – Мне плевать на поклонников твоей красотки, разбирайся с ними сам!       – А, ну как скажете. А пока я с ними разбираюсь, архив де Сан-Суси вам, небось, сама Андрасте сниспошлет с небес! Ну, ей я, конечно, не конкурент…       Тут я был вынужден признать, что он прав. Искать еще кого-то у меня просто не было времени. И только сейчас я понял, о ком он говорит. Хюгель был в каком-то смысле одним из моих людей, не то чтобы союзником или слугой, но несколько полезных услуг я от него получил. Он придерживался схожих взглядов на политику Орлея…       – Ладно! Чего ты хочешь, пройдоха?       – Обижаете, ваша таинственность, слова нехорошие говорите. А я же к вам со всей душой...       Поганец снова начал издеваться. Почувствовал, что я загнан в угол.       – Ближе к делу, – процедил я.       – Куда уж ближе. Помогите леди Бонвиктуар избавиться от этого Хюгеля – и я добуду вам не только архив де Сан-Суси, но и его любимые панталоны. Готов клясться, они у него в цветочек. У всех злодеев обязательно должны быть панталоны в цветочек.       Этот дурацкий треп я предпочел пропустить мимо ушей. Хюгель… тут я замялся. Без веской причины избавляться от него мне бы не хотелось. Впрочем, тут не до сентиментальности. В Игре каждый сам за себя.       – Ладно. Но чтобы бумаги были у меня! Крайний срок – три дня.       – Так панталоны-то нести? – очень серьезно осведомился он.       – Пошел вон! – мне было не до шуток.       Хюгеля арестовали на следующий же день по обвинению в измене и обнаружили у него соответствующие улики, ловко подкинутые ему незаменимым в таких делах Григе. Преисполнившись воодушевлением после устранения его соперника в делах сердечных, протеже Базиля отправился воровать архив в поместье де Сан-Суси. Я молился за его успех искреннее и жарче, чем когда-либо в жизни. И не зря!       Похоже, де Сан-Суси совсем впал в детство на старости лет – позволил дважды стащить у себя одни и те же бумаги! Посланец вручил мне конверт с присущей моменту торжественностью, не юродствуя. Но даже если бы он действительно притащил заодно и панталоны де Сан-Суси, это не омрачило бы мое ликование. Оставшись один, я с жадностью вчитывался в почерк старого паука. Да, да, если правильно подать эти письма ее величеству… воображение мое уже рисовало падение этого некогда всесильного сановника. И на вакантное место приду я, презираемый де Сан-Суси и ему подобными марчанин! О, как я предвкушал их бессильную зависть! Их унижение!       На следующее же утро я попросил ее величество об аудиенции. Я был уверен в своей победе…       … и тем неожиданнее и ужаснее для меня настал крах. Я не понимал, как это могло произойти, но императрица с холодной яростью швырнула мне в лицо бумаги, которые я почтительнейше передал ей, обвинила в измене и преступных умыслах, и прямо из ее покоев меня вывела стража. Арест! Все погибло! Все рухнуло! Негодяй де Сан-Суси, чью торжествующую улыбку я обречен буду помнить до конца своих дней, отвесил мне издевательский поклон, когда меня под стражей провели мимо него… за что, Создатель?!       Таков был бесславный конец лейб-медика императрицы Селины, марчанина Дирка. Я лишился карьеры и свободы, едва не лишился жизни, и так никогда и не узнал, как мерзавцу де Сан-Суси, чье положение стало еще прочнее с моим падением, удалось переиграть меня…

***

      Все было сделано безупречно. Дирк мнил себя хитрецом и великим интриганом, но был слишком самонадеян… лучше бы он просто оставался лейб-медиком, а не лез в высшую Игру. Мне совершенно не было жаль его, хотя я и несколько лет играл роль его друга. Я всегда был предан только Орлею и императрице, как и мой настоящий патрон, лорд де Сан-Суси. Убедившись, что Дирк желает манипулировать ее величеством, и что его амбиции не пойдут на пользу нашей стране, лорд де Сан-Суси придумал, как убрать его от Селины навсегда. Он придумал, а я исполнил… вернее, нашел отличного исполнителя. Может, несколько эксцентричного, но… важен ведь результат.       Мы сидели в гостиной моего дома и пили вино. Лучшее, что я мог достать, а мог я многое – жаль только, что мой помощник не был ценителем и пил его, словно пиво в таверне.       – Так договоренности в силе, Базиль? – спросил меня он, отставляя бокал. Скривился, схватившись за раненую в нашей авантюре ногу и какое-то время безжалостно тер ее, расчесывая. Я деликатно отвернулся, пока он не спохватился и не перестал. Все же ему не хватало манер…       – Конечно. А еще императрица желает поблагодарить вас лично, мой друг.       – Боюсь, что не смогу выполнить ее желание. Предпочту остаться инкогнито, так будет лучше в… стратегическом смысле.       – Вы в своем праве. И все же… подумайте еще.       Он покачал головой.       – Надеюсь, для юной Бонвиктуар не будет никаких последствий? – спросил он, меняя тему.       – О, вы на самом деле пали жертвой ее чар? – позволил я себе небольшую шпильку. – Что ж, она изумительно красива. Могу понять вас, мой друг…       – Верно, она красива. Но слишком убеждена в своей неотразимости.       – А вы свободолюбивы? – я поднял брови.       В его глазах что-то мелькнуло.       – Пожалуй, даже слишком – для такого, как я, – произнес он, и я предпочел не развивать эту тему – я явно задел личное, а портить с ним отношения сейчас было бы глупо.       – Нет, ей ничего не угрожает. Императрица простила ее и даже сделала своей фрейлиной. Теперь малютка Ани и не помышляет о заговорах против ее величества.       – Тогда моя совесть спокойна, – кажется, на этом он действительно выбросил из головы все мысли о Бонвиктуар.       – От себя лично я хотел бы поблагодарить вас тоже. Хюгеля давно пора было убрать с доски. Он постоянно путался под ногами…       – Не только у вас, поверьте. Правда, я опасался, что Дирк откажется предать его. Тот ведь знал кое-какие его грязные тайны. Неужели Дирк думал, что Хюгель продолжит хранить его секреты, будучи проданным им с потрохами?       – Дирк же не предполагал, что Хюгель узнает, по чьей милости арестован, – я ухмыльнулся, вспомнив бурную реакцию бывшего союзника лейб-медика на эту информацию. Хотя основным обвинителем Дирка был на самом деле я сам, так как количество темных делишек лейб-медика, которые были известны мне, в разы превышали известное Хюгелю. И все же его показания тоже сыграли свою роль.       – Вы опасный человек, Базиль, – заметил мой собеседник без улыбки.       – Да и вы не ягненочек, – вернул я комплимент. – Кстати… я уверен, что вы все-таки прочли бумаги де Сан-Суси, прежде чем передать их нам. Я не собираюсь как-то винить вас в этом, вы блюдете свои интересы… и все же хотел бы предупредить вас...       – Я и читать-то не умею, помилуйте! Но, даже умей я читать… эти бумаги либо подложные, либо не имеют никакого значения. Иначе де Сан-Суси давно сжег бы их. И вы уж точно не позволили бы мне взять их в руки. Дело не в этих архивах, Базиль. Я согласился помочь вам вовсе не для того, чтобы ознакомиться с ними.       Я попытался не показать разочарования. Да, бумаги действительно были подложные. Вся эта заваруха с кражей архива была только приманкой одновременно для Дирка и тевинтерцев, которые в последнее время совершенно обнаглели, засылая к нам шпионов едва ли не в открытую. Сумей шпион увезти фальшивый архив к себе на родину, де Сан-Суси получил бы выгоду не меньшую, чем получил, избавившись от Дирка. Его бумаги, если бы им поверили, перессорили бы весь их Магистериум между собой. Что так, что этак – все дороги вели только к его выигрышу. Мой патрон настоящий гений. Конечно, мы в ближайшем будущем подсунем Тевинтеру ту же дезинформацию другим способом. Но меня насторожило, что мой помощник понял этот замысел хотя бы отчасти. Не то чтобы я недооценивал его, но по моим сведениям, он не должен быть так искушен в Игре. Кто-то стоит и за ним, как за мной – де Сан-Суси? Но кто именно?       – А для чего же? – спросил я как мог небрежнее. Это меня более чем интересовало. Цена, которую мой помощник попросил за свои услуги в открытую, не позволяла сделать никакого вывода о его конкретных целях. Было лишь примерно понятно, в чью пользу он действует… но на первый взгляд то, что он получил и получит, далеко не стоит его усилий и риска. Я до этого предполагал, что на самом деле он желал ознакомиться с архивом де Сан-Суси. Но если нет, то в чем его выгода?       Он только улыбнулся. Я не ожидал иного ответа, хотя попытаться, конечно, был должен.       – Что ж, – сказал я, пожав плечами, – какие-то загадки обречены остаться неразгаданными, верно?       – Например, почему вы попросили помочь вам именно меня, – парировал он, развалившись на кресле. – Нет, поймите меня правильно, я очень польщен, но… Не самый очевидный ход. Даже странный. Это точно не случайность. И вряд ли вы действовали наугад. Откуда эта идея?       – О, мой друг, – довольно протянул я, поднимая бокал в салюте, – а вот об этом вам рассказала бы ее величество, если бы вы согласились на встречу с ней…       Он промолчал снова, но я увидел в его лице, что он колеблется. Похоже, все же клюнул. Нет, пусть он хорош, но уж всяко не безупречен. Удовлетворившись этой небольшой победой, я поднял бокал, призывая выпить за наш успех.       Он поддержал тост. Что ж, очередной раунд Великой Игры завершился, но впереди было множество других. Возможно, в следующем раунде тот, кто был моим помощником, станет моим противником… А быть может, мы продолжим сотрудничать. О, Игра! Непредсказуема и жестока, великолепна и кровава. Кто-то остается у власти, кто-то падает в пропасть… а кто-то пьет дорогое вино, оставаясь незамеченным сильными мира сего, но решая судьбу целых держав едва ли не в большей степени, чем они.