Магия времён года

Конец осени. Парень семнадцати лет лежал на раздвижном кресле в кабинете его лечащего врача и смотрел в белый потолок, разрисованный зелеными вьющимися лианами, стебли которых сливались воедино и снова разбегались в стороны. Максу нравился этот кабинет, так красиво обставленный и лаконично выкрашенный в белый и зеленый цвета. Только женщина с тонким вкусом могла подобрать все так изящно, чтобы ничего не раздражало и без того нервных пациентов. Даже столы и шкафы были сделаны в подобном, как и потолок, стиле. Максу иной раз казалось, что стебли бегут с пола и расцветают на потолке. Иногда он даже засыпал, мечтая о чем-то своем, и ему раз за разом снился этот сон. — Ну, Макс, как твои дела сегодня? — тишину нарушил тихий женский голос. Макс перестал созерцать потолок, скользнув глазами по подоконнику, сплошь уставленному красивыми горшками с цветами, и остановился взглядом на невысокой женщине лет сорока. — Все то же, — вздохнул Макс, закрывая глаза. — Попробуй вспомнить. Может быть, сегодня что-то изменилось? — женщина изогнула губы в легкой улыбке. — Ну… — начал парень и тут же замолчал. — Что-то случилось? Возможно, тебя что-то тревожило этой ночью? — Мне… снилось… что я занимался любовью… — парень почувствовал, как краснеет. — И что тебя в этом так встревожило? — женщина улыбнулась чуть шире. Она любила видеть, когда Макс проявлял эмоции. После смерти матери он слишком сильно замкнулся в себе и несколько раз пытался покончить с собой. Его отца пугали подобные «капризы» сына, и он заставил его ходить к психологу, естественно, рядом с кабинетом парня ждали два телохранителя, приглядывающие за ним. — Там было не понятно, девушка это или парень! То ли я, то ли меня! — парень резко сел и сжал кулаки. — Не волнуйся так, это всего лишь сон. Расскажи подробнее. Парень, недовольно завозившись, лег обратно, вздохнув, он закрыл глаза и начал рассказывать: — Началось все как обычно, вокруг сплошная темнота, словно я заперт где-то. Даже было ощущение, что стены сдавливают меня. Затем под ногами появилась дымка. Хотя это больше походило на туман. После я услышал мамин голос и стал кричать, зовя ее. Но, естественно, ответа не услышал, она просто замолчала. А потом случилась очень странная вещь: туман вокруг меня стал плотнее и словно он ожил! Он меня обнимал, целовал, как-то успокаивающе поглаживал. А потом, я точно не могу сказать, что случилось, но словно я взял над этим туманом верх, и наши тела слились. Первый раз ощущал что-то подобное. Словно меня куда-то пытались утянуть. Иногда мне кажется, что это, возможно, мама зовет меня в иной мир… Хотя это, наверное, странно? Она бы ни за что не пожелала бы мне смерти. — Почему ты так думаешь? — Я не знаю, это очень сложно описать… иногда туман словно излучает тепло, будто мамины объятия, он меня куда-то ведет, но я не понимаю, куда, и это пугает. — А ты не думал о том, что это, возможно, твое понимание того, что это отец тебя так оберегает? — Глупость какая-то, — парень мотнул головой и нахмурился. — Почему же? На мой взгляд, ты должен быть благодарен отцу. — Ненавижу его! — За то, что он спас тебе жизнь и заставил посещать мои сеансы? — женщина улыбнулась чуть шире, но ее внимательный взгляд не сходил с напряженного лица парня. — Знаю, — вздохнув, Макс сел и поставил ноги на мягкий ковер. — Можно, я пойду? — Уверен? — Да. — Тогда хорошо, я тебя отпускаю. Но помни самое простое, Макс: «имея — не храним, а потерявши — плачем». Рядом с тобой много хорошего, постарайся это увидеть. Твоя мама была бы этому рада. Макс, неопределенно кивнув, вышел из кабинета и тут же врезался в стоящего рядом телохранителя. Мужик, буркнув извинения, отошел в сторону, пропуская хозяина. Взъерошив черные словно вороново крыло волосы, Макс вышел из приемной и, спустившись вниз, неохотно сел в машину. Парень не особо любил ездить в транспорте, предпочитал больше ходить на своих двоих. — Осень… — тихо прошептал Макс, смотря, как мимо тонированного окна пролетают листья. — Остановите! Машина затормозила возле входа в парк. Не дожидаясь, пока откроют дверь, Макс выскочил сам. — Вам лучше сесть в машину, сэр, отец вас ждет! — тут же за парнем вскочил один из телохранителей. Макс недовольно засопел. Народ в парке вовсю гулял и отдыхал. Кто-то сидел на специальных стульчиках под деревьями и читал книгу. Кто-то бегал, поднимая в воздух листву. Дети собирали яркие листья и тут же кидались ими друг в друга. Макс улыбнулся. Внутри парня проснулось такое же желание: собрать листья и покидаться ими в кого-нибудь или просто подурить. Взгляд тусклых синих глаз семнадцатилетнего подростка привлек художник, сидящий на столе и сжимающий в руках большой блокнот. Откуда Макс понял, что парень именно рисует, а не делает что-то еще, он не понимал. Просто знал, или скорее был уверен. Парень сидел и просто смотрел перед собой, Максу даже показалось, что он в отчаянии, словно ничего не может нарисовать. Брюнет вздохнул и сделал было шаг к парку, но его тут же остановил оклик охранника. И Максу против желания пришлось вернуться в машину. Уже по дороге домой, в полудреме, Макс снова увидел этот танец теней. Словно оживший туман оплетает его тело, как чьи-то руки, скользя от лодыжек, поглаживая, едва ощутимо тепло и нежно прижимают к себе, и тут же эти же самые руки становятся не просто холодными, а ледяными, и как пальцы с силой сжимаются на его горле. Парень отчетливо слышал собственный хрип. Чувствовал, как тело начинает извиваться, словно в агонии. А перед глазами облетают осенние листья, вот-вот готовые начать свой танец над его трупом. Очнулся Макс уже переодетым и лежа в своей кровати. Рядом о чем-то переговаривались его отец и доктор. Парень осторожно пошевелил рукой, прислушиваясь к ощущениям. Но ничего кроме вялости о себе знать не дало. — Как ты? — к кровати подошел отец и хмуро посмотрел на парня. — Как будто тебя это волнует, — хрипло отозвался Макс и попытался сесть. — Успокойся и не смей двигаться! — мужчина, нахмурившись сильнее, толкнул парня обратно. — Оставь меня. — Макс, я понимаю, что вести себя как глупое дитё это, типа, круто! Но пойми, я тоже не железный. Когда ты прекратишь все эти попытки суицида?! — А что? Тебе стало вдруг за меня стыдно? — Макс! — Я давно уже не пытаюсь себя убить, пап! Я не виноват, что какие-то сны меня вот так вырубают! — Макс перевернулся на бок, отвернувшись от отца, который присел рядом на край кровати. — Я уже не ребенок и понимаю, что тебе тяжело, но, извини, я ничего не могу с этим поделать. Видимо, все эти попытки покончить с собой совсем подкосили мой разум. Прости! — Макс, я не давлю на тебя, прошу только об одном: делись со мной этими переживаниями. Мне нужно знать, что с моим единственным сыном все в порядке! — А что, боишься, что лишишься наследника всего своего состояния? — усмехнулся парень. — Я так думаю, кто-то давно ремня не получал, — протянул мужчина, скрестив руки на груди. — Уже боюсь! — Спи, давай! Утром на учебу. И не смей прогуливать. — Что мне там делать, — Макс заполз под одеяло. — Учиться. — Скучно. — А ты сними свою броню колючую и найди уже друзей, в конце концов. Мне досадно видеть, что мой сын растет одиночкой. — Я постараюсь. — Интересно, сколько я раз это уже слышал? — А ты заведи блокнот и подсчитывай. — Я смотрю, кто-то уже от обморока отошел. Не смей отцу дерзить! Макс, улыбнувшись под одеялом, промолчал. Парень знал, что отец злится не по-настоящему. Всего лишь переживает за непутевого сына. Но, что бы Макс ни делал, путевым как-то стать не выходило. Папа, встав, похлопал сына по плечу и вышел из комнаты. Парень высунул нос из-под одеяла и, тяжело вздохнув, стал смотреть в окно, где уже пели сверчки и светили ночные фонари. Действуя по какому-то странному порыву, брюнет встал с кровати, подойдя к окну, прижался к холодному стеклу лбом и стал смотреть, как осенние листья кружат в свете фонарей. В затылок словно дохнуло холодом, хотя обернувшись, Макс никого не увидел. Но уже через секунду какая-то неведомая сила, сжав ледяными тисками шею и оторвав парня от пола, с силой приложила о стекло, которое от удара треснуло: брюнет отчетливо слышал, как падают осколки. Секунду спустя Макс обнаружил себя лежащим на полу с бешено стучащим сердцем. Окно было цело, но шея ощутимо горела огнем. Парень поднялся и на дрожащих ногах еле доковылял до кровати. Как он ни сопротивлялся, но сон его все-таки настиг. И снова началась пляска тумана и теней. И вновь он слышал в своей голове голос матери, которая звала его за собой. Макс нехотя открыл глаза и уставился мутным взглядом на своего ближайшего родственника. — Ну и долго ты на меня смотреть собираешься? — спросил отец, скидывая с сына одеяло. — Блин! Что ты делаешь?! Холодно же! — Прекрати ныть и подымайся! На учебу через два часа, а ты все еще в кровати! Когда собираешься мыться и одеваться? — А ты помой и накорми. — А ремня? Сдам тебя в армию и поживу год спокойно. Макс, недовольно крякнув, сел и, потянувшись, широко зевнул. — Челюсть не урони, — вздохнул отец и тут же вышел. Брюнет, пожевав нижнюю губу пару минут, посидел на кровати, пытаясь проснуться, но поняв, что не получится, встал и начал бродить по большой комнате в поисках одежды. — Да блин! — не выдержал Макс. — Нахрена мне такой гардероб?! Я что, девчонка что ли?! На хрен все повыкидываю! — Сэр Макс, вы опять зря нервничаете! — в комнату заглянула одна из горничных. — Да капец какой-то! Зачем мужику такой гардероб?! — Чтобы ты спросил! — отозвался отец. — Тебя к завтраку сколько еще ждать?! И почему ты еще в трусах?! — Да свалите оба и дайте одеться! — Макс еле вытолкал отца и горничную из своей обители, и, недолго думая, надел вчерашние мятые джинсы. Уже спустя пять минут парень сидел за широким столом и с великим удовольствием поедал креветки и суши. Отец же за этим следил с великим непониманием. Действительно, как можно с таким удовольствием поедать такую ужасную еду?! — Макс, ты куда торопишься? — не выдержал отец, когда сын умудрился в десятый раз подавиться. — Вкусно! — Я вижу. У тебя отнимает это, что ли, кто-то? Куда ты полный рот набиваешь?! Ты же не хомяк. — А вдруг! — отозвался парень и тут же подавился. — Не торопись ты так, я тебя прошу… — Я постараюсь, — прохрипел брюнет, хлопая себя по груди. — Не понимаю я нынешнюю молодежь, — вздохнул мужчина, продолжая наблюдать, как его сын запихивает в рот три ролла за раз. — Куда же вы так вечно торопитесь? — Живой активный организм! — отозвался парень, еле проглотив почти не пережеванную пищу. — Это вы, старички, сидите на одном месте, кости греете! А мы все бежим и бежим! — Куда хоть бежите-то? — Да ладно тебе! Главное, я ем как конь, остальное не важно! — Ты бы, конь, мяса побольше ел, а не это… даже и не знаю, как это назвать! — Пап, это японская кухня! — Только попробуй питаться этой нездоровой пищей вне дома! — Буэ… — Ты чего? — Кажется, сейчас лопну. — А кто тебя столько есть заставлял? — Ты все недоволен, что я так мало ем! — Так ты ешь нормальную пищу! — Все, я ушел! — Макс резво вскочил и в мгновение ока оказался на лестнице. — Не бегай по лестницам! — закричал отец. — И успехов на учебе! — Спасибо! — брюнет выскочил на улицу, чуть не упал с крыльца, но все-таки достиг ждущей его машины целым и невредимым. — Едем в колледж, я правильно понимаю? — спросил молодой водитель, смотря на запыхавшегося Макса. — Что-то я реально переел… да, туда… — Может, таблетку дать? У меня аптечка есть. — Не, Федь. Пасиб, конечно, но я сам справлюсь. Надеюсь, не стошнит! — И я надеюсь, а то машину-то мне мыть! — Федор, хохотнув, завел авто и тронулся с места. — Через парк! — Что? — Федор притормозил на светофоре и повернулся к парню, который сопел полдороги, а теперь неожиданно проснулся. — Поехали через парк. Хочу кое-что увидеть. — Хорошо. Федор включил поворотник, чуть не устроив ДТП, нагло вклинился из второго ряда в первый и свернул на небольшую дорогу, проходящую через парк. Попросив парня ехать чуть помедленнее, Макс стал вертеться на заднем сидении словно пес, бегающий за своим хвостом, пытаясь высмотреть в парке искомый объект. Уже проехав большую часть парка, брюнет начал отчаиваться, что не найдет то, что ищет, или уже пропустил всё на свете. Парк слишком большой, да и увидеть что-то из машины было сложно. Да еще и тонированные окна жутко мешали. Но только Макс хотел сказать водителю, что можно прибавить хода, как искомый объект нашелся — тот рыжий художник, цвет волос которого походил на осенние листья. Рыжик все также сидел на столе с блокнотом в руках. Макс приоткрыл окно, чтобы тонировка не мешала, и более внимательно посмотрел на художника. Федор чуть притормозил, пропуская девушек с детскими колясками, и снова начал потихоньку ехать, периодически поглядывая на молодого хозяина, который пристально и хмуро на что-то смотрел. Когда рыжий художник скрылся из виду, Макс устало вздохнул. Все-таки, первый раз ему не показалось и чуть зеленоватые глаза того парня были пустыми. Похоже, у рыжика кризис, или Муза его покинула. — Ну как? — спросил Федор. — Чего как? — вяло отозвался Макс. — Увидели, что хотели? — Угу. Молодой водитель мельком глянул на приунывшего парня и прибавил газу, вливаясь в общий поток машин. — Приехали, — отозвался Федор после того, как обстоятельно припарковался на стоянке престижного университета. — Макс! — водитель обернулся и озадачено посмотрел на спящего брюнета. — Эй! Макс медленно открыл глаза и недовольно посмотрел на трясущего его водителя. — Приехали. Если не поторопитесь — опоздаете. Недовольно ворча, подросток выполз из авто и побрел к многоэтажному зданию. Желания учиться, как и у большинства ребят его возраста, не было. Однако присутствовали порывы оправдать доброе имя своего отца, который потратил на своего сынишку огромное количество денег. — Привет, Макс, что за выражение лица? Что, кто-то умер? — поинтересовался «друг» брюнета, высокий парень с конопушками по всему лицу. — Муза у художника, — отозвался парень, даже не посмотрев на конопатого. — А ты тут причем? — А я мимо проходил, видел! И вообще, я тебя просил ко мне не подходить. — Вы, богатенькие, все такие! — фыркнул рыжий парень и, сплюнув под ноги, ушел, откуда пришел. Макс покачал головой и, вздохнув, с неохотой стал подниматься по длинной лестнице. Уже сидя за партой и смотря в окно, брюнет все пытался понять, почему глаза того парня так напоминают глаза его матери. Парень даже не сразу понял, что прозвенел звонок, что уже учитель в аудитории и что занятие идет уже около десяти минут и все пишут проверочную работу. Хорошо, что вопросы по контрольной работе были написаны на доске, иначе бы Макс как отличник выставил бы себя посмешищем. Хотя и так весь университет знает, что он уже не раз пытался покончить с собой, и теперь с ним мало кто общался. Макс, глубоко вздохнув, принялся за контрольную работу, которую сделал за полчаса. Встав с места, он положил тетрадный лист, исписанный ровным почерком и, не дожидаясь разрешения и даже не удосужившись спросить, вышел из кабинета. Домой идти не хотелось, а водитель приедет только через несколько часов к окончанию занятий. Конечно, если Макс позвонит Федору и скажет, что уже закончил, водитель несомненно приедет и увезет того домой. Парень, помявшись возле ворот, вспомнил о своем недавнем порыве подурить в парке и уверенным шагом направился к остановке, благо отец копейку на карманные расходы давал. Приблизительно через час Макс стоял у входа в парк и вдыхал сыроватый запах листьев. Конечно, осень — не самое приятное время года из-за слякоти и холода, но почему-то брюнету это время года нравилось больше всего. Наконец решившись, парень смело вошел в лоно парка, где у дерева, растущего вблизи одного из живописных фонтанов, он скинул портфель и сел на него. Кто-то прошуршал рядом. Замечтавшийся Макс открыл глаза и посмотрел на большого мокрого пса, который в поисках еды бродил поблизости, не отрывая носа от земли. Пес, покрутившись рядом, поднял голову и посмотрел на парня, Макс, улыбаясь, протянул животному руки. Зверь доверчиво подошел и начал обнюхивать пустые ладони. Парень погладил четвероногого друга человека между ушей и даже не увидел, как к нему кто-то подошел. — Можно попросить тебя посидеть вот так? Макс поднял голову и, увидев, кто стоит рядом, отшатнулся в сторону. — Я что, такой страшный? — поинтересовался тот самый художник с волосами цвета осенней листвы. — Я даже готов покормить пса, если ты посидишь вот так минут пятнадцать. Хочу сделать набросок. — С этими словами парень показал блокнот и карандаш. Брюнет ошеломленно смотрел на рыжика, не зная, что ответить. — Так можно? — повторил вопрос рыжий парень, сев прямо на влажные и заляпанные грязью листья и уже приготовившись рисовать. — Ладно, только недолго, — Макс присел на одно колено и сжал голову пса руками. — Хорошо, постараюсь побыстрее, — заверил парень. — Пожалуйста, отпусти его голову, а то некрасиво смотрится. И, если можно, руки ковшиком сделай, как будто кормишь. Не так напряженно. И не трясись. Зачем ты так ноги пододвинул? Поставь обратно. Макс чувствовал, что начинает закипать. — Не будь таким напряженным, всю картину портишь. — Всё, достал! — Макс резко вскочил на ноги, шугнув пса, который отлетел и спрятался за ближайшим деревом. — Чего раскомандовался?! Попросил нарисовать — рисуй как есть! Ты художник — вот и включай фантазию. — Взял, пса напугал. Нервозник хренов. Не умеешь терпеть — не надо было соглашаться. — Рыжий парень медленно поднялся следом, и Максу пришлось смотреть снизу вверх, ибо художник оказался на две головы выше него. — Я ведь пытался картинку сделать красивую, а ты весь настрой угробил. И так в последнее время ничего не выходит нарисовать, так еще и натурщики какие-то невпечатляющие. — Рыжик внимательно осмотрел Макса и усмехнулся. — Ну, извини. Не тебе одному в этой жизни несладко. — В этой жизни всем несладко! Ладно, попробуем еще разок? Вон, как пес к тебе липнет. Макс опустил голову и посмотрел на грязную псину. Присев рядышком, он подставил ладони, и пес тут же принялся их облизывать. Рыжий парень принялся было рисовать, но через пару минут замер, внимательно смотря на лицо Макса и недовольно хмурясь. — Что-то не так? — Лицо мне твое не нравится. — Ну приехали! — Не-не, погоди, — художник обмакнул пальцы в ближайшей лужице и тут же прилизал в некоторых местах волосы Макса. — Ты чего делаешь?! — Тихо! — с жаром выдохнул художник, продолжая колдовать с волосами брюнета и лужей возле себя. Макс вжал голову в плечи, но рыжий парень тут же за уши выдернул ее обратно. Художник вообще не церемонился с брюнетом, он грубо и резко дергал его, прикрикивал, постоянно менял положение рук и ног, да и вообще всего тела, даже пса — и то пытался построить, однако зверь его куснул, и парень прекратил свои потуги. Минут через двадцать художник, удовлетворенно кивнув и вздохнув, принялся рисовать. А бедный Макс, измазанный в грязи и уставший от таких нагрузок, еле держался, чтобы не изменить выражение лица и позу. Брюнет раз десять пожалел, что не пошел к своему психологу. — Готово! — спустя час радостно завопил художник, подрываясь на ноги. Макс, выдохнув, поднялся на негнущиеся ноги и, подойдя, попытался посмотреть на то, что вышло, но рыжик так вопил от радости, что брюнету захотелось отойти подальше и не позориться рядом с ним. — Да дай сюда! — Макс вырвал блокнот и уставился на картинку. — Ну как? — радостно выпалил рыжик. — За несколько дней первая толковая зарисовка! — Красиво, — кивнул брюнет, не отрываясь смотря на изображение. — Что-то не так? Ты не выглядишь довольным. — Просто тут я какой-то повзрослевший. И глаза более живые. — Почему, ты думаешь, я столько тут с тобой возился? Ты чем-то интересен. Но глаза у тебя мертвые. Макс почесал затылок и, вздохнув, хотел было вернуть рисунок, но отдернул руку и достал сотовый. — Что ты делаешь? — нахмурился рыжик. — Хочу сфоткать. — Ну-ка верни немедленно! — художник выдернул блокнот. — Ты чего? — Даже не вздумай фоткать недоделанную работу! Совсем, что ли, умалишенный?! — обзывая брюнета всяческими ругательными словами, парень медленно, но верно удалялся от него. Макс стоял, выпучив глаза не понимая, что такого он сделал. — Вот ведь, даже имя не спросил. Ну что, Дружок, будем звонить дяде Феде, что бы он подбросил нас домой? — парень посмотрел на сидящего рядом пса. Животное гавкнуло и прижалось к ноге. Парень достал телефон, набрал нужный номер и уже через десять минут вместе с новым мохнатым другом ехал домой под ворчания Федора.