Волчица на перепутье

Гет
R
Завершён
1045
-watchdog- соавтор
Размер:
145 страниц, 20 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
1045 Нравится 469 Отзывы 211 В сборник Скачать

XVII

Настройки текста
Чувство такое, словно целый день провела на жаре в ужасно неудобной одежде, а теперь наконец-то скинула её и погрузилась в ванну, полную прохладной воды. Облегчение. Свобода. Блаженство. И колючий холод внутри. Будто умершее в тот вечер сердце задубело и поросло игольчатым инеем. До сих пор помню то страшное чувство, как рвалась истинная связь. Словно из меня выдрали разом все жилы и нервы. Резко, одним рывком. Помню, как незримым прахом осыпался ошейник Метки. Не обман и не иллюзия — я в самом деле теперь свободна. Поначалу был только страх, потому что не сложно догадаться, что должен был совершить Октавиан. Естественно первым делом я подумала о худшем варианте. Том, которого не хотела. Помню, как в ужасе ожидала местных вечерних новостей, не зная куда себя деть от чувства вины и страха. Но ничего. Мама, знавшая, кажется, все местные сплетни, тоже на эту тему ни слова не говорила. Ни вечером, ни утром. Никаких СМС от желающих моей смерти членов рода Александреску не приходило. Воспользовавшись отсутствием брата, я пробралась к нему в комнату и зашла в интернет. Тоже тишина. В итоге спустя сутки я позволяю себе выдохнуть. Что бы там ни совершил Октавиан — ничего непоправимого с ним не случилось. И меня это, действительно, радует. Потому что избавиться от преследования Истинного я мечтала, но смерти ему не желала точно. И мне до чёртиков приятно, что с ним всё обошлось. Всё-таки Первоволк не оставил нас в беде, и меня освободил, и психу этому жизнь сохранил. До течки остаётся три дня, и я невольно задумываюсь, стоит ли мне теперь доводить наши отношения с Чарли так далеко. Если Метки больше нет — рано или поздно наши обратят на меня внимание. Кто знает, может уже в нынешнюю течку я сумею соблазнить вервольфа. Стоит ли тогда рисковать, зачиная дитя от человека? Во мне тоже есть толика людской крови, значит, я могу родить человека или гамму. Конечно, и от вервольфа такое возможно. Но всё же риск не пятьдесят на пятьдесят. С другой стороны, Чарли искренне поддерживал меня в непростой вчерашний день. Правды я само собой не рассказала, соврала, что отравилась ненароком. Кажется, Чарли поверил. Не сомневаюсь, что если предложу взять себя как женщину — он не откажется. Но стоит ли предлагать? Да ещё и сон этой ночью приснился совсем уж стрёмный и пугающий. Настолько, что предпочла бы его развидеть поскорее. Но, будто в насмешку, запомнила в мельчайших подробностях. …Чарли, мой милый Чарли с тоскливым, как у побитой собаки, взглядом и дрожащими губами… …Безумно похожий на него парень с острыми чертами лица, мертвенно-бледной кожей и лихорадочно горящим взглядом из-под чёрной спутанной чёлки… …Прикусив губу, Чарли откатывает рукав рубашки и протягивает своей нездорово выглядящей копии руку… …Кровь медленно натекает в пиалу из надреза на запястье. Цветом она похожа на гранатовый сок… …В синеве широко распахнутого взгляда незнакомого парня трепещут дьявольские алые огоньки, а ещё глубже острыми когтями и клыками потрошит выдержку сокрушительный голод… …Чарли зажимает рану и хмуро смотрит, как вампир жадно вылизывает пиалу, не желая упустить ни капли. И во взгляде моего друга жалость и горечь борются со страхом и отвращением… Возможно, не будь я так вымотана страданиями и тревогой после насильной утраты истинной связи — я бы испугалась. Настолько, что даже звонки от Чарли принимать бы перестала. Но для настоящего страха нужно быть живой, а я себя в полной мере живой больше не ощущаю. Более того, всё сильнее в голову, точно хамоватая туристка мимо очереди, протискивается осознание, что я совершила нечто очень дурное. И всё же поговорить с Чарли определённо стоит. Серьёзно поговорить. Потому что снова и снова в памяти голодным крокодилом из реки всплывают предостережения Октавиана, что доверять Чарли нельзя. Начинаю подозревать, что не так уж Александреску был не прав. Потому что какое может быть доверие к тому, кто тайно кормит собой вампира? Однако от предложенного свидания не отказываюсь. Не знаю, получится ли что-то выведать, но развеяться мне не повредит. В конце концов — заслужила. К сожалению, по городу мы гуляем втроём. Чарли — со мной. Я же иду об руку со своей паранойей, а Чарли у нас третий лишний. Раньше мне казалось, что, кроме Истинного, дела до меня нет никому, но теперь всё резко изменилось. Я буквально кожей чувствую направленные на меня разгневанные и обвиняющие взгляды. Как на преступницу. Убийцу. За что?! Я никого не убивала!!! — Мария, с тобой всё хорошо? — не выдерживает Чарли и чуть крепче сжимает мою руку, заглядывает встревоженно в глаза. — Опять твой парень рядом? Ты постоянно оглядываешься и сама не своя. — Что? — я отрываюсь от созерцания подозрительно глядящей в мою сторону молодой беты с маленьким ребёнком на руках. — Нет, — вымучиваю улыбку. — Всё в порядке. Просто немного голова кружится. Наверно, из-за вчерашнего. — О, тут я не лгу ни разу. — Лучше давай мы куда-нибудь сходим. Мне надо присесть. — Моя улыбка становится извиняющейся. По край мере, надеюсь на это. Чарли озабоченно хмурит тёмные брови. — Да, конечно. Ты точно в порядке? Может, вызвать такси? Я слишком нехорошо себя чувствую, чтобы разобраться, сказал он это в надежде от меня избавиться или из-за искреннего за меня волнения. Но изо всех сил изображаю, что у меня всё окей. Не хочу оставаться одна. Ни за что. Вместо оправданий тяну Чарли в сторону кинотеатра, увешанного плакатами о грядущих мировых премьерах. — Как насчёт киносеанса? — показываю пальцем в сторону той части фасада, где красуется реклама уже вышедшего фильма. Что там за фильм понятия не имею и название его забываю в ту же секунду, как прочла. К моему облегчению, Чарли с энтузиазмом поддерживает идею. Однако вскоре я вынуждена признать, что круто облажалась. Полумрак и громкая музыка с мельканием кадров на экране не только не отвлекают, но и заставляют ещё глубже погрузиться в пожирающие меня переживания. Я даже не пытаюсь понять, о чём вообще фильм. Да что там фильм. Я недвусмысленно поглаживающую меня по обнажённой коленке, а потом и вовсе по бедру руку Чарли едва замечаю. …А потом вдруг перед внутренним взором предстаёт просторное светлое помещение, в блеске и хроме аскетичной обстановки. Похоже на зал для важных совещаний. Передо мной тянется длинный стол из тёмного дерева, по обе стороны которого сидят представительные мужчины и женщины. Почти все — альфы и вервольфы. Лица у них настороженные, у кое-кого даже встревоженные. — Господин Александреску? — осторожно спрашивает эффектная брюнетка, сидящая ближе прочих. — Всё нормально, — хорошо мне знакомый бархатный голос звучит слабо, но с привычными стальными нотками. — Продолжаем… Я снова в кинотеатре, в висках стучит и колет, перед глазами смазано. В сердце вгрызается стальным сверлом едкая боль, та самая, что не оставляет в покое с момента разрыва связи. Теперь я знаю, что эта боль, такая, словно в груди разверзлась чёрная дыра и высосала душу, эмоции и жажду жизни, у нас одна на двоих. Что же я наделала… Что оба мы наделали. Идиоты. Но вдруг истинная связь восстанавливается? Что, если после течки всё станет по-прежнему? Не уверена, что хочу этого. Скорее, предпочла бы, чтобы совсем не осталось от неё следа. Чтобы точно стать полностью свободной. И пусть Октавиан тоже от одержимости мною освободится. Всё-таки он по-своему хороший альфа и заслуживает немного счастья. Может быть, получится добить связь каким-нибудь радикальным способом? Я прикрываю глаза и считаю до пяти, возвращая себе способность мысли и изгоняя головокружение. Волчица внутри непривычно тихая. Настолько, что хочется потрогать её нос. Который наверняка сухой и горячий. Что ж, пора признать, что истинная связь это болезнь, и реабилитация после неё лёгкой не будет для нас обеих. Ничего. Переживём. И, кажется, у меня есть идеи, как ускорить процесс выздоровления. Резко накрываю руку Чарли своей. Краем сознания удивляюсь, что он подозрительно смелый сегодня. С чего бы это? А ещё в голове вертится мысль, что я что-то забыла. Но что? Чарли смущённо улыбается, и глаза его сверкают в темноте, отражая вспышки гремящих на экране взрывов. Кажется, нас занесло на какой-то боевик. — Прости… — в голосе Чарли ни капли вины. Будто он прекрасно знает, что я не сержусь на его вольность. Качаю головой и искренне улыбаюсь. — Всё нормально. — Подаюсь ближе — он замирает, но не отодвигается — и я шепчу ему в губы: — Не стесняйся. Сегодня я вся твоя. На самом деле, это он — мой. Но вслух этого явно не стоит произносить. Всё-таки люди такие нервные и пугливые, незачем рисковать и всё портить. Словно подслушав мои мысли и желая разубедить, Чарли решительно тянется навстречу. Бесконечно долгая секунда. А потом его губы накрывают мои, и я задыхаюсь от удивления. И глупого щенячьего восторга. Дальше всё происходит само собой, как будто нечто подобное я проделывала не раз и даже не десять. Что-то щёлкает в голове, и я пересаживаюсь прямо на Чарли, осёдлывая его. Мы целуемся жадно, глубоко, до искр перед глазами и утраты воздуха. Не знаю, всё ли верно делаю, но о, Первоволк, как же это безумно круто! И Чарли со мной определённо согласен. Его прохладные руки вовсю шарят по моей груди, оттягивают вверх футболку. Я нетерпеливо поскуливаю и помогаю ему. Между ног у меня уже скользко, а в жилах бурлят кипятком похоть и азарт. О да, сексом в кинотеатре я ещё не занималась. Я им вообще никогда раньше не занималась. И от этой мысли у меня окончательно сносит крышу. Подстёгнутая заинтересованным взглядом беты справа, я спешу перейти к самой вкусной части действа. Мои пальцы не сразу находят нечто не особенно большое, но тёплое и твёрдое. Волчица во мне недоумённо поскуливает. Или это я повизгиваю, точно течная сучка, от желания скорее опробовать находку в деле. Подумаешь, маленький. Зато какой он боевой и приятный на ощупь! Мурлыкаю от восторга, поглаживая рельеф венок — пальцы покалывают грубые волосы на лобке. И этот контраст бархатистой кожи и колких волос сводит с ума. Какой же Чарли обалденный! И ах какая я молодец, что надела сегодня юбку. У Чарли никак не выходит совладать с моим нижним бельём, приходится приподняться и сделать самой. Трусики уже насквозь мокрые и терпко пахнут моим желанием. У альфы в ряду над нами янтарём загораются глаза. Да и вообще такое чувство, фильм всех наших с Чарли соседей давно уже не интересует. Любезно протягиваю трусики принюхивающемуся альфе. Для хорошего вервольфа не жалко. Мне вообще ничего сейчас не жалко. Всё это время душившая меня тьма и чувство вины пугаются источаемого Чарли тёплого света. Я восторжённо отвечаю на нежные ласки, хоть и хочу больше и грубее. Изо всех сил стараюсь сдерживать стон. Вокруг грохочут взрывы и играет эпичная музыка. О да! И к чёрту всё! Оглашаю зал довольным воем. Боковым зрением вижу, что на нас все смотрят, но мне плевать. Пусть завидуют! Чарли горячо шепчет что-то о том, что нас так точно выгонят. Но я чувствую, что он в не меньшем восторге от нашей шалости. Перехватываю его расфокусированный взгляд и вижу в зеркальце расширенных зрачков золотые огоньки. Чарли их не боится. Он меня больше совсем не боится! Подаётся вперёд, накрывает мои губы ещё более властным поцелуем. Ох, Первоволк, да Чарли как будто прознал как-то, что я теперь свободна. Понял, что могу быть только его. Пусть на вечер всего, но его. И своей. Приподнимаюсь на коленях, крепче сжимаю свою плотненькую добычу. Мне не терпится слиться с Чарли, соединив наши тела. Он подаётся ко мне и сразу ловко попадает в меня. Ох! Успеваю поймать на взлёте разочарованный всхлип — Чарли во мне ощущается слишком слабо, чтобы подарить долгожданное чувство заполненности. Ничего, это всё такая ерунда. К тому же, у него такие ловкие руки… Плавлюсь в них свечным воском, растекаюсь в лужицу счастья и удовольствия. Двигаюсь я сама, вжимая Чарли в кресло. Он подаётся мне навстречу, и я точно знаю — ему нравится. Волчица внутри ворчит, а я нестерпимо хочу укусить Чарли за ухо. До крови, чтобы напомнить, что он теперь мой. Любой альфа был бы в восторге! Но Чарли — не вервольф. Нельзя об этом забывать. Всё ещё сохранившая здравомыслие часть меня не позволяет поддаться жару звериной похоти. Не сейчас. Не сегодня. Я размеренно двигаюсь на Чарли, и он в том же темпе двигается во мне. И страшная рана в груди, оставшаяся на месте вырванной связи, постепенно затягивается. Не заживает. Лишь рубцуется безобразным шрамом. Но когда я замираю на Чарли, ловя лоном его содрогания внутри, уже точно осознаю — голос истинного полностью стих. Связь перегорела и распалась окончательно. И мне это нравится. Потому что это правильно, и так и должно быть. Пусть я не получила удовлетворения от нашей близости, я получила намного больше. Всё-таки не удерживаюсь и протяжно облизываю Чарли от подбородка до скулы. Укладываюсь на любимого вся, прижимаясь тесно-тесно. Слушаю, как загнанно стучит у Чарли сердце — куда быстрее моего — и как он учащённо дышит. Уверена, что Чарли прямо сейчас мечтательно улыбается, довольный и разморенный нашей пылкой близостью. — Продолжим у тебя? — проникновенно шепчу ему на ухо. — А то нас и правда скоро выгонит охрана. На самом деле я нагло вру — запрещено заниматься сексом прилюдно на улице, а кинотеатр считается уже закрытым заведением. Конечно, мешать другим зрителям смотреть фильм было немного невежливо. Но, как мне кажется, никто всерьёз не обижен. И всё равно помечаю для себя в другой раз взять билеты на последний ряд — там у нас официально признанная секс-зона. Правда, во взгляде пожилой беты слева от меня чудится укор. Ах да, я же с человеком возлегла, сволочь этакая. Или я с ним воссела? Выражение меня почему-то смешит. Чарли не понимает, что меня развеселило, но улыбается за компанию. Милый-милый Чарли, он даже не представляет, какой же он очаровашка. Так бы и съела! Чарли подозрительно долго не отвечает на моё предложения, и я успеваю испугаться, что он сейчас откажет. Но опасения оказываются напрасны. Скорее всего, ему просто требовалось отдышаться. Эх, люди, почему вы такие слабые? — Поддерживаю идею. Только как насчёт лёгкого перекуса? Чтобы силы восстановить, — подмигивает он. — Помнишь ту классную кафешку? Я так взволнованна, что не сразу соображаю, о чём он вообще говорит. Потом вспоминаю. Мы в ней покупали пиццу, когда впервые шли к Чарли в номер. И та пицца была чертовски вкусной. На самом деле я совершенно не голодна, но соглашаюсь. — Идёт! — Широко улыбаюсь, мысленно во всех подробностях представляя, как можно развернуться на кровати. — Только не набирай слишком много, — притворно хмурюсь и грожу пальцем. А то останется нам только валяться и гладить друг друга по набитым животам. Чарли смеётся, как мне кажется — немного нервно. Присматриваюсь и понимаю, что всё-таки не кажется. Чарли и правда чем-то встревожен. Надеюсь не тем, что переспал с волчицей? Неужели, я ему всё-таки противна, и отдался он мне из страха? Только этого не хватало. Ведь всё так хорошо начиналось! Нет уж, я так точно себя накручу и сойду с ума. Надо разбираться. Здесь и сейчас. Оттаскиваю спутника к краю тротуара, прямо под призывно освещённую в сгущающихся сумерках витрину булочной. — Если тебя что-то тревожит — не молчи, — прошу я, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно и дружелюбно. — Обещаю, что не укушу. Чарли поначалу молчит и отводит глаза, но потом всё же признается: — Прости, если вопрос тебя обидит. Но… мы без резинки, — он отчего-то стесняется и заливается румянцем. — Ну ты поняла… Хмурюсь, потому что нифига я не поняла. Но потом доходит. — А! Боишься, не заставлю ли платить алименты, — нервно смеюсь, стараясь не выдать кольнувшую в груди обиду. Чарли только что случайно сознался, что детей от меня совершенно не хочет. — Нет-нет, ты что. Вообще не парься. У меня пока не было течки, а до неё можно не бояться. — Ладно, — с заметным облегчением улыбается Чарли, и мне становится ещё обиднее. В самом деле, что плохого, если бы он сделал мне ребёнка? Любой альфа, наоборот, по уши рад, если становится отцом на стороне. Это же доказательство, что любовнице он важен и дорог. Настоящее признание в любви. — Ну так что, идём? Кафе скоро закроется. Придётся тогда насыщаться друг другом. Дальше мы болтаем о пустяках, ловко обходя неудобные темы, и мне удаётся успокоиться и приглушить разочарование. На всякий случай прислушиваюсь и принюхиваюсь, но Октавиана поблизости не видно. Я даже осмеливаюсь попробовать нарочно его нащупать через бывшую связь, но не чувствую ни малейшего отклика. Да и связи в самом деле больше нет. Ни намёка. Вероятно, близость с Чарли уничтожила даже следы её. Почему-то от этой мысли мне становится грустно. Затарившись вкусняшками, мы поднимаемся в номер. Чарли рвался в лифт, но я настояла пройтись пешком. Что там идти! В приподнятом настроение я первая выпархиваю в коридор, прислушиваюсь к топоту отставшего Чарли. Прикусываю губу, стараясь сдержать рвущийся из груди смешок. Ох уж эти люди, ну какие же они невыносимо слабенькие создания! Но сама уже вовсю дурацки улыбаюсь. Потому что ну как тут не умиляться этим тяжко пыхтящим бедолагой. А в груди уже распускается тёплое и непривычное для моей истерзанной души чувство. Кажется, я всё-таки влюбилась. По-настоящему и всем сердцем. В человека. Но почему бы и нет? Я теперь свободная волчица. Имею право! Где-то в конце коридора хлопает дверь, и порыв сквозняка швыряется мне в спину запах. Слабый, но хорошо узнаваемый. Меня словно грязной ледяной водой обливают. Улыбка примерзает к губам, глаза распахиваются в ужасе. Сердце пропускает удар, а потом заходится в заполошном стуке. Не может быть. Не может. Не может! Нет-нет-нет. Я резко разворачиваюсь, часто дышу, продолжая задыхаться, шарю взглядом по пустому коридору. Где он, где? Где эта тварь?! Под ребрами разливается холод. Чарли! Надо срочно предупредить его. Кидаюсь назад и едва не сбиваю Чарли с ног. — Мария? Ты чего? — Он ловит меня за локоть свободной от пакетов рукой. — Эй, эй, посмотри на меня. Мария! Объясни, что случилось? — голос встревожен, взгляд колючий и внимательный, точно сканер в аэропорту. — В-вампир, — онемевшими губами шепчу я. — Чарли, беги. Ну же! — кричу, сотрясаясь крупной дрожью. — Чарли, ты чего?! — толкаю его к лестнице. — Здесь вампир, неужели не понимаешь?! Он хватает меня за плечи и при этом испуганным совершенно не выглядит. Как будто мои слова лишь пустой звук. Хмурит густые брови, смотрит мне в глаза с укором и тревогой. — Мария, пожалуйста, успокойся. Он мне не верит. Не верит! Но я чую мерзкую вампирью вонь. Он тут, притаился за какой-то дверью. Что же делать? В отчаянии ощупываю взглядом вокруг, и думаю, думаю, думаю. Грохот крови в ушах оглушает и сбивает с мыслей. Что же делать, ну что?! А потом приходит сокрушительное в своей неотвратимости осознание. Потому что я вдруг вспоминаю, о чём хотела поговорить с Чарли, и что странным образом вылетело у меня из головы. Всё понятно, вообще всё. Но верить я отчаянно не хочу. Понимаю, что должна узнать правду. Открываю рот, готовая задать вопрос, ответ на который меня уничтожит. Но не успеваю. Хлопок двери за спиной, крадущиеся шаги. И запах. Омерзительная вонь мёртвой твари, которую эта тварь пытается замаскировать парфюмом. Человека или бету, наверно, обманет. Но меня — никогда. Чарли смотрит поверх моей головы, и взгляд у него становится серьёзный и озабоченный. С той самой ноткой боли, отвращения и горя, которые я видела во сне. Том самом сне, о котором я так глупо забыла. Дура, какая же дура. Нет мне прощения. Медленно, как старый манекен, я разворачиваюсь. Тяжело сглатываю, обмирая в предвкушении. Потому что знаю, что, точнее — кого я сейчас увижу. Вблизи он оказывается не так сильно похож на Чарли, как было во сне. Выше ростом, худой. Черты лица тоньше и острее, только смоляные кудри так же точно падают на высокий лоб, пряча в тени сверлящий меня ледяным презрением взгляд. От которого застывает нутро и слабеют ноги. Чарли тоскливо вздыхает рядом. — Знакомься, Мария, это Юджин. Мой брат, — голос его звучит устало и с непонятно откуда взявшими нотками раздражения. Будто Чарли вынужден заниматься в эту минуту чем-то невыносимо скучным. Или как будто ему надоела я. — Юджин, это Мария. Моя подруга. Перед глазами в мельчайших подробностях встаёт сегодняшний отвратительный сон. В котором Чарли… Ох, только не это! Он не мог, не мог! Хватаю его за руку — пакеты с шуршанием падают на пол, но я совсем не думаю о них. Сдёргиваю к локтю надетый на руку Чарли тряпичный браслет. Так и есть, под ним белеет повязка. Сумасшедший. Чарли. Мой любимый Чарли, самый нежный и классный человек в мире, кормит собой вампира. Чарли, которому я верила, как себе, всё это время бессовестно лгал мне в глаза. Он даже не думал предупреждать, что его брат — проклятый кровосос. Он привёл его и поселил рядом и ни слова опять же не сказал мне. Не такой уж и мой Чарли плевать хотел на моё мнение. Да и вообще никакой он не мой, а я не его. Как я могла поверить, что человек сочтёт равным себе вервольфа? Дура, какая же дура. От собственной наивности и тупости хочется упасть и забиться в истерике. Но я держусь. Да и какая там истерика, когда еле стою на ногах от навалившейся на плечи апатии, и еле-еле дышу сквозь сдавивший горло ком. Вампир молчит, но чувствую на себе его любопытный и пренебрежительный взгляд. Он смотрит на меня как на чрезвычайно глупое, но забавное животное. И наверняка счёл бы брата извращенцем, вздумай Чарли похвалиться нашим приключением в кинотеатре. Но Чарли, само собой, не спешит ничего рассказывать. — Ты должен был предупредить, — чуть слышно шепчу. — Прости, — вздыхает Чарли, и ни капли вины в его голосе я не слышу. — Не думал, что стоит тебя этим грузить. — Мне нужно на воздух. — Я больше не могу рядом с ними находиться. — Я, я пойду, пожалуй. Прощай, Чарли. — Так сильно торопишься? Я думал, мы познакомимся поближе, — вкрадчиво предлагает вампир — Юджин, уточняю про себя. — Да, брат, вынужден признать, что твоя волчица и правда редкая милашка. Раздражение полосует сердце острыми коготками, как кошка палас. Милашка, значит? Выходит, брату Чарли обо мне давно всё рассказал. Но мне при этом правду открыть нужным не счёл. И правда, ну какое человеку дело до мнения говорящей зверушки. — Мария, я всё объясню, — Чарли тянет руку к моему лицу, но я легко уклоняюсь и оскаливаюсь. — Да пошёл ты! И толкнув бывшего друга плечом, кидаюсь вниз. Глаза нещадно щиплет, отчаянно шмыгаю носом, и тут же по щекам устремляются ручейки слёз. Шмыгаю громче. В моей душе развёрстывается бездонное болото. Шрам на месте истинной связи тянуще и неотступно ноет, и мне хочется упасть на четвереньки и завыть, изливая свои боль и обиду. Но нельзя. Не здесь. Вдоль хребта пробегает судорога, но я на ходу заталкиваю волчицу глубже. При этом настолько отвлекаюсь, что случайно врезаюсь кого-то и сбиваю с ног нас обоих. Спешно вскакиваю и принимаюсь извиняться. В другой раз я бы испугалась до трясущихся поджилок, что навредила человеку. Но прямо сейчас не чувствую ровным счётом ничего. К добру или худу, миловидная шатенка не спешит покрывать меня матом или звонить в полицию, чтобы обвинить в нападении. Чтобы хоть немного загладить вину, я помогаю ей собрать выпавшие из пакетов покупки. Невольно вспоминая, что прямо сейчас мы могли бы с Чарли весело смеяться, уплетая накупленные в кафе вкусности. А дальше… дальше всё стало бы ещё лучше. Теперь же не будет ничего. Мои руки так сильно дрожат, что я дважды роняю апельсин. Девушка поднимает его сама, а потом и меня поднимает. Смотрит с тревогой в глаза. — Вам требоваться помощь? — на ломанном английском спрашивает она. Мотаю головой. — Простите ещё раз, — бормочу, шмыгая носом и не смея поднять глаз. — Я случайно вас толкнула. Простите. И не позволяя больше занимать её время, опрометью кидаюсь в сторону выхода. Улица встречает золотистым светом фонарей, шумом проезжей части и спешащими куда-то прохожими. В глубине души я жажду, что Чарли погонится за мной, чтобы извиниться и уговорить вернуться. Что он хотя бы из окна мне крикнет. Но вампир там не гнил — я ему больше совершенно не интересна. Наигрался. Вскоре мне попадается машина такси, и я наконец-то могу ехать домой. Всё что я хочу — оказаться в своей комнате и совсем никого не видеть. Особенно — этого человеческого предателя. Прав был Октавиан, когда говорил, что верить этому негодяю нельзя. А я глупая-преглупая волчица, не верила. Что ж, вот и расплата за наивность. И очень повезёт, если дальше не станет ещё хуже. Сама не знаю почему, но уверена — это ещё не конец.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.