Сожжённое

      Мой вольный стих ужасен, прям как поэзия бездомного       Ты говоришь мне больше не писать, и это совершенно правильно       И поцелуй, что в лоб меня спасти наверное бы мог,       Да только ты, мой враг и друг, играешь не по правилам       Ты смех оставил. Зеркала разбил, как ни хотел бы ты, а       Шапку шутовскую сжёг не примусом, а адским пламенем       А я не смог, и я остаток сил потратил на тебя, а ты не стоишь       Ни бумажки, ни смешка Мессира. Он у нас ведь каменный.       И не пожалуешься, а ведь я хочу кричать до спазмов в горле, до потери стука       Так, что Москва от крика, замерев, закроет уши,       Ты не услышишь никогда, и руку сжав, ты не издашь ни звука       A я надеялся, а я сжигал себя за ласку и… Послушай!       Зачем тогда пытаться что-то попросить,       А если эта нелюбовь меня сильнее в много раз       Зачем тогда пытаться рвать полусоженные листы,       Eсли ты их читаешь каждый день, обрывками моих увядших фраз       Ложишься где-то в талый шум полей       Ложишься, будто спишь без снов       Оставшись, повторяешь шелест слов, все снова, снова, я сжигаю чёртовы листы, а зажигалка… Не твоя, прости.       Мой вольный стих ужасен, как поэзия бездомного       И ты не выхватишь листки щипцами из-под зажигалки.       Я напишу ещё, ещё, сожгу и напишу ещё одно       Ты говоришь мне больше не писать,       Но смысла       Просто       Вдруг       Не стало.