Что ты делаешь?

      Горячий язык обнимает пальцы по одному, скользит между ними, собирая липкую влагу, а тяжелое дыхание согревает холодную ладонь. — Что ты делаешь? — Эзор поднимает взгляд, тяжело сглатывает и ложится набок, устраивая голову на груди Акши. — О чём ты? — Ты облизываешь мои пальцы…       Голос у Акши спокойный, до неприличия низкий, с легкой хрипотцой. Эзор еще раз проводит языком между указательным и средним пальцами и отпускает чужую ладонь. — Это странно, да.?       Во мраке комнаты сложно уловить румянец, но интонация выдает смущение Эзор. Акша пару раз моргает, смотря в пустоту: — Нет… Не совсем, — тихо, думая над каждым словом. — Скорее необычно.       Эзор мягко улыбается и обнимает Акшу поперек живота, прижимаясь ближе. Акше кажется, будто она слышит биение ее сердца. Она закрывает глаза, сосредотачиваясь на тишине, стараясь выцепить слухом тот самый стук. — Это сложно объяснить.       Эзор поднимает взгляд, вглядываясь в лицо Акши. Уголки ее губ ползут наверх, образуя игривую, даже в какой-то степени детскую, улыбку. Правда, через секунду этой улыбки и след простыл — Акша открывает глаза слишком неожиданно: — Ну, а ты попробуй.       Эзор тяжело выдыхает и льнет ближе, проводит кончиком носа между ключицами. — Подобное действие лично с моей стороны — это акт доверия и привязанности, если это вообще можно так назвать, — от слуха Акши не ускользает, с каким трудом из себя выдавливает эти слова Эзор. — Это происходит неосознанно, как… как моргание или дыхание. В какой-то момент ты просто осознаешь, что вот так вот облизываешь чьи-то пальцы или еще что…       Тон со смущённого сменяется на абсурдно-веселый, как будто Эзор только что рассказала самой себе анекдот. После следует короткий смешок, будто анекдот оказался не особо смешным. — Это безумно странно и многим это неприятно, я понимаю, и если ты хочешь, то я… — Нет, — Акша обрывает ее речь неожиданно, в первую очередь для самой себя. Смущаться тут вроде нечего, но румянец сам появляется на щеках. — Всё нормально. Я… не против, правда.       Вся эта ситуация кажется настолько странной и какой-то неправильной, что-ли. Акша очень хочет отвести взгляд, но радостный прищур напротив не дает этого сделать. Она чувствует, как теплый язык вновь касается кожи, на этот раз у ключицы, и ведет короткую дорожку вверх. Эзор вытягивает шею и мягко касается губами мочки уха. Губы Акши трогает нежная улыбка: — Давай уже спать.       Эзор секунду мнется перед тем, как оставить еще один поцелуй — уже на губах, а затем снова положить голову на чужую грудь. Акша возвращает на место сползшее до поясницы покрывало, обнимает Эзор за плечи.       Размеренное дыхание под боком усыпляет лучше любой колыбельной.