/
29 ноября 2018 г. в 10:50
«…Какие нравы в миру, где пьют любовь, словно спирт — до поросячьего визга.
Какие шифры тебе не позволяют понять, что я имею в виду,
Когда руками машу, пытаясь предупредить — не подходи ко мне близко!
Не заходи за черту, не заходи за черту, не заходи за черту…»
Такси ехало по утренним улицам, прохладным и свежим. Встающее солнце подсвечивало верхушки пальм на бульваре, воздух еще чист и прозрачен. Совсем скоро обычная дневная суета развеет эту недолгую иллюзию безмятежности до следующего утра, и она перестанет быть главенствующим чувством, заслоненная делами. Билл очень ценил такие минуты, это тихое настроение в преддверии дня, полного дел. Он обожал этот город, раскинувшийся у края океана. Кто-то сочтет его скучным, не интересным, но Билл видел вдохновение повсюду: в красках, свете, музыке города, в людях, в домах и бульварах, в бесконечных пляжах. Он жил здесь всю жизнь и не знал места на земле лучше.
Билл опустил стекло, подставив лицо ветерку и солнечным лучам. Еще немного, и момент умиротворения закончится. Такси притормозило у студии, где будут проходить сегодняшние съемки.
— Оплата картой, — сообщил Билл водителю. — Хорошего дня.
Сегодня день обещал быть долгим и насыщенным: предстояло снимать разворот для модного бренда. Съемки были особенными: директор агентства пообещал доверить ему обложку престижного журнала, Билл давно добивался этого, значит следовало подтвердить свою компетентность.Влюбленный в работу, он стремился стать профессионалом своего дела, на его счету был не один разворот и немало других рекламных проектов, но обложка должна стать первой.
— Привет, красавчик, привет, — посыпалось на него со всех сторон. Билл расцеловался с моделями, здоровался с фотографами и ассистентами. Он был стилистом на сегодняшней съемке, но, как всегда, чувствовал себя в ответе за все, что происходило на площадке. С этим высоким, стройным красавцем-блондином, улыбчивым, всегда стильно и модно одетым, любили работать модели, фотографы знали, что при его участии все будет в срок и без задержек, и уж точно не придется переснимать, а ассистенты ценили за то, что не взваливал на них лишней работы.
— Билл, посмотри, так годится? — позвала визажист Стефи, колдовавшая с палеткой и кистями над лицом молоденькой модели, превращая ее юное хорошенькое личико в гламурное и утонченное.
— Посмотри на меня, — улыбнулся Билл девушке. — В первый раз снимаешься для журнала? Все отлично, Стеф, но давай на скулы больше хайлайтера, и глаза углуби. Пусть будет самой красивой.
Он ободряюще подмигнул модели.
— Ок, — кивнула Стефи. — Подойди потом, посмотри еще раз.
— Конечно, дорогая! — ответил Билл уже на ходу. Он знал, что на Стефи можно положиться, все сделает как надо.
Билл успевал быть в пяти местах одновременно, держа под контролем все.
Кто-то из ассистентов сунул ему в руки стаканчик со свежим кофе, как он любил: американо, два куска сахара.
Модели начали одеваться, но в этот момент в студии поднялся какой-то переполох.
— Что случилось? — Билл поспешил к группке девушек, окруживших одну из ведущих моделей, высокую стройную блондинку с бездонными голубыми глазами. Триша была бледна как бумага, часто и неглубоко дышала. Она подняла на Билла свои невероятные глаза и прошептала:
— Все нормально, сейчас пройдет, ерунда.
Кто-то принес воды, она отпила из бутылки несколько глотков, после чего зажала рот рукой и ринулась в сторону туалета.
— Викки, помоги ей, — попросил Билл одну из девушек, с которой, как он знал, Триша дружила.
— Пора начинать, — рядом неслышно вырос фотограф Патрик.
— В чем дело? Почему съемка не началась? — раздался в студии противный, чуть гнусавый голос.
— Принесла нелегкая, — сквозь зубы произнес Патрик. — Сейчас начнет ныть и мешать. Собьет все настроение нам и моделям.
Столь нелестная характеристика принадлежала невысокому мужчине средних лет, в модном узком пиджаке, затемненных очках, которые он не снимал, кажется, ни днем, ни ночью. Представитель заказчика Эдди, отличавшийся скверным характером и неприятным голосом. Патрик был прав, там, где появлялся Эдди, начинались нервозность и суета, никак не способствовавшие рабочей атмосфере.
— Надеялся, что он не явится сегодня, но видимо напрасно, — тихо ответил Билл. — Работайте спокойно, возьму его на себя.
Он подозвал ассистента и отправил в магазин за бутылкой коньяка.
— Что, ну что здесь такое? — гнусавил Эдди. — Ничего никому поручить нельзя.
— Сейчас начнем, еще не все готовы, — спокойно ответил Билл и отправился узнать, как дела у Триши.
Он нашел девушку у выхода на задний двор. Она сидела на кем-то оставленном стуле, рядом стояла Викки и гладила ее по плечу.
— Ви, иди одеваться, скоро начинаем, — сказал Билл, приближаясь. Девушка кивнула и поспешила в студию.
— Как ты? Сможешь работать? — обратился он к Трише. Она уже не была так бледна, но, очевидно, еще не пришла в себя до конца.
— Я должна, — просто сказала она.
— Ты уверена, что все в порядке? Может быть, стоит показаться врачу? Съемки будут долгими сегодня.
Триша светло улыбнулась, чуть склонила голову и тихо ответила:
— Доктор сегодня точно не поможет. Я и так знаю, что происходит, — она показала руку с кольцом. — Дерек сделал предложение. Я беременна, Билл. Всё, конечно, немного не вовремя, но так уж случилось.
— Вот это да, — охнул Билл. — Мои поздравления.
Он давно знал Тришу и ее парня, тоже модель из другого агентства. Хорошо, что у кого-то все складывается удачно.
— Менеджер знает? Как ты собираешься работать?
— Буду молчать и тянуть, сколько смогу, — прищурила глаза на солнце Триша. — Деньги нам очень нужны.
— Прикрою, сколько будет возможно. Постараюсь выбирать для тебя одежду, чтобы подольше прятать животик, — пообещал Билл. — Ты уж не подводи меня, будь в форме, мамочка.
Триша встала, обняла его и чмокнула в щеку.
— Спасибо тебе. Не говори пока никому, ладно?
— Конечно, — похлопал ее по спине Билл. — Все, красотка, иди, припудри носик, пора начинать. Если снова будет плохо, дай знать.
В студии Эдди уже почти бился в истерике, потрясая какими-то бумагами и грозя карами небесными.
— Сможешь унять наше неизбежное зло? — перехватила Билла по дороге в павильон Стефани. — Орет так, что уши закладывает. Работать невозможно.
— Сейчас все улажу, — ответил Билл. — Давайте, давайте, начинайте.
Он зазвал Эдди в офис и предложил выпить по рюмочке коньяку, для тонуса, затем выдал целую пачку отчетов о расходах, чтобы чем-то его занять, оставил бутылку и тихо удалился к съемкам. Все знали, что Эдди такой противный, только пока трезвый, но он был представителем того, кто все оплачивает, а потому приходилось мириться и терпеть.
Модели сменяли друг друга, Патрик щелкал затвором, Билл поправлял одежду, Стеф макияж и прически, бесшумно сновали ассистенты, Эдди, накачавшийся коньяком, тихо сидел в углу и ни к кому не приставал. Все делали свою работу.
Солнце почти опустилось за горизонт, когда все было закончено. Модели смыли грим, сняли красивые наряды, переоделись в джинсы, маечки и кеды. Ассистенты собрали и развесили одежду на кронштейны, Стефи убрала свои кисти. Эдди давно свалил не простившись.
— Билл, мы поужинать собрались, давай с нами? — позвала его одна из моделей.
— Нужно еще в агентство заехать, так что в другой раз. До свидания, красотки, еще увидимся. Повеселитесь там, — распрощался со всеми Билл.
***
Несмотря на поздний час, в агентстве кипела жизнь:
— Как все прошло? — лучезарно улыбнулась секретарь Эмма, невысокая, пухленькая шетенка. У нее был свой собственный модный стиль. Например, сегодня на ней была розовая кофточка из ангорки, фиолетовая юбка из тафты, на ногах красовались черно-желтые полосатые чулки и винтажные зеленые туфли. У Эммы были самые обаятельные ямочки на щеках, а еще благодаря ее работе в агентстве все шло своим чередом, ибо более организованного и собранного человека, преданного работе, трудно было сыскать. У нее всегда было отличное настроение и вкусные конфетки для всех, кого требовалось утешить.
— Отлично, просто отлично, — бодро ответил Билл. Несмотря на долгий день, он чувствовал прилив энергии, вдохновленный удачными съемками. — Дэн звонил и просил заехать вечером сюда. Не знаешь зачем?
Эмма пожала пухлыми плечиками:
— Сам тебе скажет. Иди, он ждет и просил, как только появишься, чтобы сразу шел к нему.
В кабинете у директора горела только настольная лампа и плавали пласты сигаретного дыма. Дэн никак не мог избавиться от вредной привычки и дымил как паровоз.
— О, проходи, присаживайся, — кивнул он. — Эдди звонил, сказал, что отсняли все отлично. Когда будут готовы снимки?
— Черновой материал Патрик обещал утром переслать на почту. Ты просил зайти, — не стал оттягивать время на разговоры Билл, присаживаясь.
Агентство Дэн создал с нуля и успешно руководил им лично не первый десяток лет. Ему было хорошо за сорок, он начал полнеть, в любое время года предпочитал костюм и рубашку с галстуком, обладал сочным баритоном, непокорными жесткими волосами и кустистыми бровями. Эти самые брови словно жили отдельной жизнью, шевелясь, хмурясь, поднимаясь вверх, по их положению всегда можно было угадать настроение их шефа. В этот раз брови не предвещали ничего плохого.
— В этот раз обложку сделает Майкл, — стряхивая пепел, сообщил Дэн.
— Что?! — Билл подпрыгнул в кресле. — Ты шутишь? Я так ждал этого. Поверить не могу. В чем дело?
— Сбавь обороты, Билл. Будут еще обложки, сейчас для тебя есть кое-что поважнее, да и получше. Держи.
Дэн протянул ему через стол планшет с фото какого-то рокера в потертой кожаной куртке, с гитарой наперевес, смотревшего с цепким прищуром прямо на зрителя.
— Кто это? — обронил Билл, глядя на фото, которое ничего ему не говорило.
— Это же Ворон, — приподнял мохнатую бровь Дэн. — Не слушаешь музыку?
— Такую нет.
— Зовут его Том Трюмпер. Этот парень взорвал всю Европу. Они там с ума по нему посходили. Мои дочки, кстати, тоже. Такой харизмы и напора давно не случалось в музыкальном мире. Немец, но теперь у него амбициозные планы покорить Америку. У них намечено большое промо, интервью, съемки, и они хотят понравиться публике и профессионалам. Нужно хорошее преображение. Ну, это ты и сам видишь.
— Бред какой-то, — разочарованию Билла не было предела.
— То, сколько они готовы заплатить, вот это бред, — указал дымящейся сигаретой на планшет Дэн. — Платят наличными.
— А его не может одеть Майкл, а я все же займусь обложкой? — в последней надежде поинтересовался Билл.
— Не глупи, парень. Здесь нужен такой как ты: стервозный и целеустремленный. Настоящий профи, а ты именно такой. Говорят, у этого немца отвратительный характер. Все, все, давай, действуй. Следующая обложка твоя, обещаю. Вот номер его пиарщика, свяжись с ним. Они хотят встретиться завтра.
Раздосадованный Билл, еле сдерживая раздражение, отправился домой. Вся усталость дня навалилась разом на его плечи. В супермаркете у дома он прихватил готовый ужин и пару бутылок пива, чтобы как-то примирить себя с действительностью.
Поисковая система выдала тонну фото этого самого Ворона. Их группа была в лучших традициях старого доброго глэм-рока: в черной коже, с гитарами, куча поклонников, интрижки и скандалы. Эта четверка действительно, похоже, наделала большого шума в Европе. На общем фото все они были брутальны и выразительны, но фронтмен невольно стягивал все внимание на себя. Было в нем что-то такое, что не забудешь и не пропустишь: сильный взгляд, глаза, за которыми читались характер и воля.
Билл невольно придвинулся ближе к экрану, разглядывая пухлые, чувственные губы, карие глаза, брови вразлет, копну темных, вьющихся волос, придававших образу еще большей непокорности. При этом изящные, породистые пальцы, сжимавшие гитарный гриф. На неформальных фото Ворон производил немного другое впечатление, похоже он умел заразительно смеяться, улыбаться от души, прищуривая глаза. Очевидно, он был достаточно молод, не старше самого Билла.
Ютуб вывалил видео с концертов и интервью по запросу. Билл и в самом деле не был поклонником такой музыки, предпочитая клубный стиль, он вообще мало следил за европейскими музыкальными новостями. У него были совершенно другие интересы, на которые он предпочитал тратить время. Но, видимо, не зря европейцы с ума сходили по этому Ворону: бешеный темперамент, сильный, глубокий голос, бесспорная харизма и энергетика, пожалуй это то, чего действительно давно не случалось в мире. Фанаты в зале просто бушевали от восторга, а сам Ворон отдавался музыке и получал удовольствие от того, что делал.
Его фишкой было снять куртку после пары песен, показав рельефные плечи, обтянутые открытой майкой, игре на гитаре он отдавался так, что, казалось, сейчас кончит, и зал вместе с ним, а соло на барабанах украшало концерт, превратившись в отдельное шоу.
Билл смотрел ролик без особого интереса и восторгов. В конце песни о свободе духа Ворон стянул с себя черную, мокрую от пота майку, бросил ее в зал, на радость визжащим девчонкам, повернулся спиной и медленно поднял руки. Во всю спину у него красовалось огромное тату: черные перья, крылья, заканчивающиеся у самых предплечий. Понятно, почему Ворон.
Он был хорош собой, отлично это знал и пользовался. Но Биллу эти трюки показались дешевкой, а сам Ворон самовлюбленным выскочкой.
Билл посмотрел на собственные руки. На одном из пальцев он всегда носил кольцо: серебряная птица с распахнутыми крыльями.
За группой следовали толпы поклонников, группиз, папарацци, журналисты, но в Америке их пока знали мало, вот они и хотели прорыва на американский рынок. Билл подосадовал, что пиарщик выбрал именно их агентство из всего Лос-Анджелеса. Если быть честным, он не жаждал заниматься этим рокером, но директор агентства назвал именно его профессионалом, сказав, что только ему под силу справиться, а значит необходимо это мнение подтвердить.
Пиарщиком группы оказалась женщина, с которой Билл созвонился и договорился о встрече на завтра.
Утром пиарщица Нора, средних лет невысокая блондинка в очках с оправой от Армани и повадками настоящей барракуды, заехала за Биллом на такси, и они отправились на встречу с клиентом. Билл вспомнил, что видел эту Нору раньше. Насколько он знал, она всегда вела успешные компании, назначала высоченные гонорары, но оно того стоило. У нее был нюх на выгодные контракты. Если лейбл, с которым сотрудничал Ворон, готов настолько в него вложиться, может быть, он и в самом деле стоящий музыкант.
— Он хочет познакомиться с тобой лично, — сказала Нора, попутно набирая смс в смартфоне. — Имей в виду, этот парень крепкий орешек, характер просто отвратительный. Двум другим стилистам он отказал, заявив, что подобранная ими одежда просто убила его индивидуальность. Сочувствия от меня не жди. Или налаживай с ним контакт, или мы обратимся в другое агентство.
Билл выслушал вводную часть и мысленно еще раз проклял все на свете.
— Куда мы едем? — спросил он.
— Он назначил встречу в немецком ресторане.
— А чем ему не подошел мой офис?
— Это ты у него сам спросишь прямо сейчас, — любезностью Нора озадачивать себя явно не собиралась. — Тебя ждут.
Она попросила остановить такси у входа в ресторан.
— Вы не идете?
— Приеду через час. Удачи, — равнодушно бросила она напоследок.
Билл разозлился. Эта белобрысая стерва плевать на него хотела. Сама того не подозревая, Нора заставила взыграть самолюбие Билла, а может на то и был расчет. Ему захотелось непременно доказать, что он лучше тех двух отвергнутых.
— Ну что ж, посмотрим, что ты за птица такая, Ворон, — сказал Билл сам себе и вошел в ресторан.
Девушка в традиционном баварском наряде у стойки хостес проводила его к шумной компании, оккупировавшей стол в углу зала. Ворона узнал сразу: он сидел во главе стола, обняв двух девиц, пристроившихся по бокам, хихикающих и переглядывающихся. Музыканты из его группы тоже были здесь, зеленоглазый остроносый шатен-басист, молчаливый крупный парень в очках — их ударник, еще один гитарист был снежно-белым блондином, с узким невыразительным лицом. Были еще люди, которых Билл не запомнил.
На столе стояли пивные кружки, закуски, официант как раз менял приборы.
— Добрый день, — поздоровался Билл.
Ворон поднял на него взгляд, несколько секунд смотрел ему прямо в глаза, потом белозубо улыбнулся и встал, отцепив от себя девиц.
— Ты Билл, да? — протянул руку для пожатия. Пальцы у него оказались сухие, тонкие и сильные. — А я Том. Том Трюмпер. Присаживайся. Чуваки, подвиньтесь, дайте человеку стул.
За столом все задвигались, освобождая место. Билл присел на предложенный стул, официант поставил перед ним приборы. В этот момент принесли еще горячих закусок — целую гору разных колбасок.
— Хотел познакомиться в неформальной обстановке, — обратился к Биллу Том. — У нас сейчас обед, присоединяйся. Давай тарелку, покажу тебе какие самые вкусные.
— Я вегетарианец, — сказал Билл, глядя на Тома. Вблизи он оказался еще моложе. Лицо обрамляла короткая мягкая борода, в ушах он заметил тоннели, волосы сегодня были собраны в пучок на затылке. Одет он был все в ту же потертую кожаную куртку и простую черную футболку.
Том слегка озадачился.
— То есть мяса совсем не ешь? — уточнил он. — Никакого?
Билл кивнул.
— Тогда сейчас попросим овощи или что ты хочешь?
— Благодарю, я не голоден, — улыбнулся Билл. — Думал, мы встречаемся по делу.
— Конечно по делу. Самое подходящее место. Где еще можно лучше понять человека, если не за столом, — заявил Том, обнимая одну из девиц, миловидную брюнетку с пухлыми губами, и салютуя кружкой с пивом. — Твое здоровье.
Компания за столом загудела, поднимая свои кружки, накладывая себе по тарелкам еду. На Билла никто не обращал особого внимания.
— Наверное, я не вовремя, — негромко сказал Билл. — Давайте встретимся завтра. Подготовлю подборку, что бы я рекомендовал. Начнем работать.
— Хорошо, — не стал удерживать его Том. — Завтра в одиннадцать у меня в отеле.
Билл попрощался и отправился в агентство.
Он ожидал увидеть грубоватого мужлана, а увидел приветливого молодого человека, радушного и простого. Не понятно, почему не подошли другие стилисты, задача не показалась сложной. Том в отличной форме, высокий, хорошо сложен. Чуть придать американского лоска, немного акцентов и будет просто отличная картинка.
Процесс подбора образа уже пошел в голове словно сам собой, выбирая и отвергая варианты. Весь вечер Билл готовил эскизы. Ему почему-то очень захотелось, чтобы Тому понравилось. Он снова включил видео группы, слушал интервью, вглядываясь в мимику, жесты, слушая голос. Немецкий язык всегда казался ему грубой тарабарщиной, но не в этом случае: голос Тома звучал легко и звучно, словно леденцы перекатывались в жестяной коробочке.
«Это просто клиент, — напомнил он сам себе. — Да, это сложный клиент, но деньги приходят к нам в разных обличиях».
В назначенный час он поднялся на лифте в номер отеля, где остановился Ворон. Дверь открыл басист, Георг, кажется, или Герхард. В номере обнаружилось, что вся вчерашняя компания в полном составе, снова сидели за столом, завтракали, болтали, курили.
Билл чуть зубами не заскрипел от досады. Этот парень когда-нибудь бывает один? Как с ним работать, если он вечно окружен толпой народа, что-то ест, пьет и курит.
— Проходи, садись с нами завтракать, — пригласил Ворон.
— Благодарю, — сухо ответил Билл. — Мне бы хотелось поговорить о делах. У нас много работы, скоро первое интервью и важная фотосессия.
— Ну, тогда показывай, что ты там приготовил, — кивнул Том на планшет в руках Билла, вытирая руки салфеткой.
— Я хотел бы предложить вот это, — Билл протянул ему гаджет. — Скажи, как тебе.
Том взял планшет в руки и принялся разглядывать изображения. Компания во главе с девицами окружила его, заглядывая, что там такое.
Одна из девиц, грудастая блондинка в леопардовой кофточке, презрительно сморщила носик и, водя наманикюренным пальчиком, протянула:
— В этом ты будешь похож на пастора, а в этом на моего папашу-бухгалтера.
Все дружно заржали. Это было уже выше всякого терпения.
— Позвольте, — Билл забрал планшет из рук девицы. — Думаю, все же нам лучше встретиться в официальной обстановке. Завтра жду вас в моем офисе. Хорошего дня.
Он встал и направился к выходу.
У самых дверей его нагнал Том и затащил в аккуратно убранную спальню.
— Забей, не слушай их. Я так понимаю, ты хотел поговорить с глазу на глаз.
— Том, таким путем ничего не получится, — решительно заявил Билл. — Так не работают. Два других стилиста тоже не могли бы помочь, если твоя свита вмешивалась туда, в чем ничего не понимает.
— Один из них был надутый сноб, для которого все, кто не из Бель-Эйр, отброс из гетто, второй стилист была девушка, почти без опыта, пытавшаяся сделать из меня клерка, — спокойно отпарировал Том. — Ты другой. Знаешь, я люблю работать с теми, с кем можно подружиться. Думаю, что с тобой можно. Несмотря на то, что ты, ну…
— Договаривай, — глядя прямо ему в глаза, сказал Билл.
— Ты же явно не по девочкам, — выдержал взгляд Том.
— Это проблема? — Билл прекрасно понял, что с этим парнем нужно говорить вот так, прямо.
— Нет, но для меня было неожиданностью, — не стал скрывать Том.
— Тогда у меня для тебя новость: все лучшие стилисты геи. А ты не в моем вкусе. Мы или работаем, или нет. Я могу одеть тебя потому, что я профи, но если тебя что-то не устраивает, давай выясним это прямо сейчас, — жестко продолжил Билл.
Том облегченно рассмеялся.
— А ты умеешь за себя постоять. Мне это по душе. Давай начнем с фотосессии. Она ближе всего. От меня хотят, чтобы я был сексуальным и недоступным одновременно.
С клиентами нужно договариваться и угождать им, всегда твердил Дэн.
— Хорошо, но заниматься делами будем у меня в офисе, — с нажимом настоял Билл.
— Договорились, — развел руками Ворон. — Так что, сделаешь из меня сексуального красавца, которым я и так являюсь? И моих парней тоже.
— Можешь не сомневаться, — хмыкнул Билл. — До завтра.
Просмотренные видео с концертов натолкнули его на мысль, в какой концепции можно сделать фотосессию. Билл подумал, что для американской публики им нужен новый стиль, иные образы. Он созвонился с дизайнером, занимавшимся кожей, работы которого видел некоторое время назад и часто думал, где и с кем он смог бы это использовать. Дизайнер согласился предоставить свои работы для съемки. Оказалось, он хорошо знаком с творчеством Ворона, и будет рад познакомиться лично.
Также Билл вспомнил о еще одних талантливых ребятах, семейной паре, создающих небанальные вещи. Если все это смиксовать, то может получиться весьма интересно.
Утром следующего дня Билл ожидал Ворона, развешивая на пробковой доске своего небольшого кабинета картинки с эскизами, составляя план фотосессии.
Том явился вовремя, как всегда в окружении своей группы, обязательных девиц, и еще каких-то людей, которых Билл видел впервые. В кабинете стало совсем тесно.
— Значит, тут ты обитаешь, — Том упер руки в бедра, оглядываясь по сторонам.
— Не слишком впечатляет, — протянула одна из девиц, та, которая брюнетка.
Билл оставил без внимания ее замечание.
— Думаю, что на фото должны быть вы все. Несколько групповых кадров, каждый из вас по отдельности, и основная часть ты, Том. На тебя центр внимания, твои фото должны быть самыми крутыми и впечатляющими, — он выдвинул вперед кронштейн с одеждой. — Смотрите, вот стиль, который я вам предлагаю. Давайте примерим образцы, я сделаю пару фото на телефон, для того, чтобы проработать детали.
Том и его музыканты внимательно выслушали, разглядывая кронштейн.
— Что здесь для меня? — подал первым голос басист.
— Вот это, — Билл подал ему тренч из гладкой, очень дорогой и качественной кожи.
Георг одобрительно кивнул головой. Все загудели, разбирая одежду.
— Примерочная через коридор, — скомандовал Билл, и музыканты отправились одеваться.
Том стоял в стороне.
— А для меня что?
Билл подал ему черную сетчатую, длинную тунику с рукавами.
— Примерь это для начала.
Том с некоторым сомнением взглянул на предложенное одеяние, приподняв бровь, однако скинул куртку, и начал натягивать сетку прямо на футболку.
— Нет, нет, это нужно на голое тело, — остановил его Билл.
Том послушно стянул футболку, отложил ее в сторону, подержал на весу сетку, словно примериваясь.
Билл невольно засмотрелся на широкие плечи, сильные руки, при этом изящные, сухие запястья, длинные пальцы. Огромная татуировка на спине и плечах невольно притягивала взгляд. Том повернулся спиной, поднял руки, натягивая одежду, черное оперение пришло в движение, словно ожило, завораживая и создавая иллюзию, что это и не человек вовсе, а волшебная птица в момент превращения, оборотень. Билл тряхнул головой, отгоняя наваждение.
Том повернулся к нему. Рукава были длинными, закрывая кисти почти до пальцев, подол заканчивался чуть выше колен.
— Не длинновато? — спросил Том, оглядывая себя.
— Так и должно быть, — заворожено ответил Билл. Туника обтекла тело, красиво открывая шею и ключицы. Сквозь сетку просвечивали темные соски, поджарый живот. Это было неожиданно мужественно и сексуально.
Том поймал взгляд Билла, пристально разглядывающего его, от этого взгляда в нем вскипела внезапная, черная злость.
— Чего ты пялишься?
— Я? — опешил Билл. — Просто хорошо получилось, мне нравится.
— Нравится, значит, — ноздри у Тома раздувались от сдерживаемой ярости. — Ты это специально затеял, да?
В этот момент в помещение вернулись музыканты в сопровождении девиц, одобрительно обсуждавшие, что они довольны выбором Билла. Однако Том рывком сдернул с себя сетку, бросил ее на стол, решительно двинулся на выход, подхватив свою одежду, на ходу объявив:
— Мы уходим. Сейчас!
Девицы тут же посеменили за ним, цокая каблуками.
— Что здесь произошло? — ровно спросил ударник, облаченный в черный бомбер, указывая пальцем на дверь, за которой скрылся Ворон.
У Билла просто руки опустились.
— Он всегда такой непредсказуемый? Что на него нашло? Просто примерял одежду и вдруг взбесился.
— Ты что-то ему сказал? — поинтересовался второй гитарист Аарон, тот самый снежный блондин.
— Да нет же! — недоумевал Билл. — У вас съемка через несколько дней. Он вернется?
— Не думаю, — сдвинул брови Георг. — Попробую с ним поговорить. Нам понравилось то, что ты подобрал. Идемте, парни.
Музыканты сняли образцы, попрощались и отправились вслед за своим фронтменом.
— Как с ними работать? Это же бред какой-то. Никаких манер и никакой ответственности, — сам себе сказал Билл. Он решил, что Ворон одумается, а с него на сегодня хватит.
Была пятница, а Билл приглашен на вечеринку, куда он и отправился, выбросив инцидент из головы.
В клубе, где встречались его приятели по случаю дня рождения одного из них, было шумно и весело. Билл уже выпил парочку коктейлей, болтая со знакомыми, которых давно не видел. В кармане завибрировал мобильный.
Билл хотел сбросить звонок, но решил убедиться, не Том ли это с желанием пойти на мировую. Однако оказалось, что это директор агентства.
— Черт, что ему нужно в такое время, — выругался Билл и торопливо вышел туда, где было потише.
— Слушаю, Дэн.
— Что происходит? — заорала трубка не своим голосом. — Почему ты не сказал?
— Не сказал что? — не понял Билл. — Дэн, объясни, что случилось.
— Этот чертов немец отказался работать с нами и ушел к гребаному Палмеру! Как ты мог допустить такое?
Этот самый Палмер был давним заклятым конкурентом Дэна, с которым они мерялись карьерами не первый год. Дэн сатанел при одном упоминании Палмера.
— Ничего не понимаю, — настроение праздника улетучилось, словно его и не было. — Дэн, я сейчас поеду к нему и постараюсь все уладить.
— Мне нужен это клиент! Тебе нужен, агентству нужен. Не знаю как, но ты должен все исправить, — не унимался Дэн.
— Уже еду.
— Перезвони потом, — рявкнул Дэн и бросил трубку.
Да что же это за день такой? Откуда на его голову свалился этот Ворон?
Раздосадованный Билл не стал прощаться с приятелями, все равно его отсутствия никто не заметит. Подозвал такси и отправился в отель, в намерении объясниться с Томом и убедить его не отказываться от услуг агентства.
В отеле он позвонил со стойки портье в номер.
— Том, это Билл. Мы можем поговорить?
В трубке помолчали, потом Том нехотя сказал:
— Поднимайся.
На удивление Том был один. Совсем один. Явно после душа, в гостиничном халате, с мокрыми волосами. Он был хмурым и неприветливым.
— Том, может, объяснишь, чего ты взбесился, — прямо спросил Билл.
Том подтянул пояс халата, глядя в сторону, и ничего не ответил.
— У тебя фотосессия на следующей неделе, важные интервью. Давай ты скажешь, в чем дело, и будем работать.
— Мне уже ищут другого стилиста, — ровно ответил Том.
— И сколько их еще тебе понадобится? Все лучшие зарезервированы за год вперед. Не хочешь сетку, мог бы просто сказать. Подберем что-то другое.
— Не в этом дело. Меня не устраиваешь ты! — с вызовом ответил Том. — Вернее, то, как ты на меня смотришь.
— Боже, Том. Поверить не могу. А как, по-твоему, я должен оценить результат своего выбора? Не глядя? — возмутился Билл.
— Ты понимаешь, о чем я, — упрямо процедил Том.
— Слушай, ты серьезно думаешь, что все вокруг тебя хотят, а я хочу только потому, что предпочитаю мужчин в принципе? Так вот, я тебя не хочу. Устроит такой расклад? Мне нужна эта работа, а тебе нужен стилист, — Билл старался говорить ровно, изо всех сил сдерживаясь. — Я засмотрелся не на тебя, а на твою татуировку. Ты ее набил для чего? Чтобы никому не показывать?
Том молча смотрел на него несколько секунд, потом все же сказал.
— Ладно. Извини, я был не прав. Зря вспылил. Давай будем работать, парням моим понравилось то, что ты подобрал. Но все же хочу быть уверен, что ты будешь держать себя в руках.
Биллу показалось, что Ворону немалого труда стоило согласиться, а сам он едва сдержался, чтобы не послать заносчивого парня куда подальше и немедленно уйти.
Спустившись вниз, он отзвонился Дэну, уверив, что все в порядке. Дэн извинился за то, что наорал.
Это было одним из его качеств — признать неправоту.
— Не знаю, как с ним работать, — произнес Билл. — Парень самый настоящий гомофоб.
— Билл, мудаки и гомофобы будут встречаться в работе еще не раз. Не давай им портить тебе карьеру и заставлять сомневаться в себе, — ответил директор. — Считай, что это новый шаг над собой. Ты же умный и талантливый парень. Попробуй подружиться с ним. У нас с женой заказан столик на завтра, но планы поменялись. Давай я позвоню в ресторан, переоформлю заказ на твое имя, пригласи его посидеть, пообщайтесь, выпейте. Обычно это помогает. Включи душку и обаяшку, как ты умеешь.
Билл усмехнулся. Как бы там ни было, но он считал, что ему повезло работать у Дэна. Казалось, что он вечно занят какими-то своими важными делами, но он отлично знал всех своих сотрудников, что происходит в агентстве, умел поддержать и реально помочь в работе.
— Хорошо, — согласился Билл.
Том несколько удивился, когда Билл позвонил с предложением поужинать, с целью лучше познакомиться, но не отказался.
Вечером следующего дня они встретились в новомодном ресторане, где столики заказывают за недели вперед. Это было фешенебельное, современное заведение: огромный зал, разделенный на приватные зоны с просторными кожаными диванами, тяжелая мебель из натурального дерева, приглушенный свет, негромкая, элегантная музыка, официанты в черном и белом, неслышно и ненавязчиво снующие по залу, европейская кухня.
Их столик был достаточно далеко от центра зала, у огромного панорамного окна, с видом на город, ночные огни которого словно были частью декора заведения.
Они сделали заказ, выбрали напитки. Билл предпочел легкое итальянское вино и салат, Том выбрал виски и стейк.
— Так зачем ты позвал меня? — поинтересовался Том.
— Ты же сказал, что предпочитаешь работать с теми, с кем можно подружиться, а за столом как нельзя лучше можно узнать человека, — улыбнулся Билл.
— Ну да, — Усмехнулся Том. — Ладно. С чего начнем?
— Расскажи о себе.
Официант принес напитки, Том отхлебнул свой виски и с вызовом начал свой слишком откровенный рассказ:
— Что рассказать. Я из Восточной Германии, если понимаешь, что это значит. Музыкой начал заниматься в детстве, с подачи мужа моей матери. Он тоже музыкант, но широко не известен. Давно преподает музыку детям. Еще есть бабушка и младший брат, мы с ним погодки. Мама портниха, теперь у нее свое ателье.
Билл заинтересованно слушал Тома.
— А чем занимается твой брат? — тихо спросил Билл.
— Он военный и мы все им очень гордимся, — с явным удовольствием сообщил Том.
— Почему Ворон?
Неожиданно Том светло улыбнулся, явно вспомнив что-то хорошее:
— Бабушка дразнила вороненком, когда я был младше, вечно взъерошенный, любил носить черное, а еще были проблемы с горлом, часто простужался и голос хрипел. Однажды отчим в такой момент сказал, что я вырос, теперь уже не вороненок. Так и стал Вороном. А ты?
— Мои родители живут в счастливом браке много лет, при том, что они очень разные. Отец преподает философию в университете, а вот мама занимается астрологией, нумерологией, картами таро, рисует картины, наполненные эзотерическим смыслом и энергией. Она у нас такая, вся где-то в неземных сферах, — Билл с теплотой говорил о родителях.
— Твой отец позволяет ей заниматься такими вещами? — удивился Том.
— Отец всегда говорит: смысл его жизни, чтобы мы с мамой были счастливы, а все остальное совершенно не важно. И его не интересует, кто там что скажет или думает. Кроме того, у мамы свой магический салон, очень много клиентов, а картины пользуются большим спросом и стоят немало.
Том отрезал себе кусочек стейка, прожевал и задал свой вопрос:
— Как твои родители отнеслись к тому, что ты выбрал мужчин? И такую профессию.
Билл отпил из своего бокала, слегка пожал плечами и ответил просто:
— Я не выбирал. Просто никогда не было по-другому. Такой вопрос даже не стоял. Мои родители довольно долго не могли завести ребенка, мама сказала, что когда я родился, и она впервые увидела меня, поняла, что ей достался удивительный, особенный мальчик. Она считает это наградой. Ну и по звездам высчитала что-то там такое, что так и должно быть. Меня всегда любили и поддерживали, а у мамы был достаточно времени, чтобы подготовить и отца. Что касается профессии, то благодаря маме, которая не жалея сил и времени показывала мне, что могу и в чем особенно хорош, я выбрал именно то, в чем мои страсть и талант. Мне повезло, что это индустрия моды, потому, что именно здесь люди не столь консервативны, они принимают любые варианты, а у меня есть все шансы добиться многого. Том, мир меняется, а живя в Лос-Анджелесе совсем не трудно быть геем.
— Я правильно понимаю, что у твоей семьи достаточно денег, чтобы ты мог открыть собственное дело?
— Ну, в общем да, — кивнул Билл.
— Тогда почему ты работаешь в найме? — удивился Том.
— Потому, что сам так захотел. Хочу с самых азов и низов знать дело, которым намерен заниматься всю жизнь. Сам заработать себе на старт.
Они ужинали, разговаривали о предстоящих делах. Билл увидел, что Том расслабился и перестал быть колючим и напряженным, стал чаще улыбаться.
Они договорились утром пойти вместе по магазинам, чтобы выбрать одежду для интервью.
— Только очень тебя прошу, не бери свою свиту, — взмолился Билл.
Том развеселился и обещал, что будет один.
***
Они встретились у торгового центра, рекомендованного Биллом, выпили кофе, отправились по бутикам, выбирая рубашки, пиджаки, лонгсливы, футболки, брюки, обувь.
Том остался очень доволен выбором, разглядывая себя в зеркало.
— Честно говоря, никогда бы не подумал, что можно так сочетать одежду и будет классно. Для меня это ново и необычно. Но все нравится, — похвалил работу Билла он.
— Кто обычно выбирает тебе одежду? — Билл разглядывал Тома в зеркале.
— Никто. Я сам. Мы вообще никакого такого стиля не придерживаемся с парнями. Носим то, что нравится. Кстати, а чем тебя не устраивают мои парни? Девушки понятно почему.
— И почему же? — не удержался от иронии Билл.
— Потому что они девушки, наверное. Все очевидно, — констатировал Том, расправляя на себе худи.
— Вовсе нет. Согласись, вкус у них отвратительный и воспитанием не блещут. Только поэтому. Зачем ты таскаешь их везде за собой?
— Видишь ли, у меня толпы поклонниц, почти все они мечтают занять место возле меня, а тут вроде как занято и моя официальная девушка спокойна, — самодовольно заявил Том, стягивая худи и надевая пиджак.
— У тебя есть девушка? — настала очередь удивиться Биллу.
— Что тебя удивляет, конечно, девушка. Встречаемся уже несколько лет, — Том отвлекся от своего отражения и обернулся, через плечо. — Чем она тебе интересна-то?
— Да так, просто, поддерживаю разговор, — поддразнил Тома Билл, протягивая еще комплект одежды. — Примерь еще вот это.
Они накупили целый гардероб, кое-что оставили подогнать по росту, Билл объявил, что для первого раза достаточно, и вызвал такси — отвезти все это в гостиницу. Он развесил все по комплектам, чтобы было легче ориентироваться. Для интервью был выбран костюм-двойка: отлично сидящий пиджак, брюки по фигуре, темная рубашка. Том заявил, что голодный как волк, и заказал в номер еду, ведь идти еще куда-то просто не хотелось.
За обедом он рассказал о планируемом большом туре по Соединенным Штатам и Канаде, а пока у них будет только пара небольших выступлений. Одно из них, акустический концерт, будет в клубе на следующей неделе, и, разумеется, Билл в списке приглашенных.
Биллу нравилось смотреть на Тома, на его выразительное лицо, как оно менялось, когда он говорил о деле, которое страстно любил, о планах, о своих музыкантах.
Они провели вместе почти целый день, впервые не поссорившись и найдя общий язык.
***
Через пару дней была назначена фотосессия, которую так долго ждали и готовились. Предстояли студийные съемки и съемки на улице, так предложил фотограф, у него была своя концепция и взгляд на клиентов. Билл с ним еще никогда не работал, организовала съемку у него пиарщица Нора.
В день фотосессии неожиданно испортилась погода, ветер пригнал с океана лохматые серые тучи, и над городом повисла пелена дождя. В студию фотографа Билл приехал рано утром, убедиться, в том, что вся одежда доставлена, развешать ее по комплектам, отдельно для каждого. С музыкантами группы все было проще, для каждого предполагалось две смены одежды и несколько кадров. Для Тома нужны были несколько образов, съемка с ним предполагалась дольше и сложнее. У фотографа, которого звали Стив, были свои стилисты, гримеры, ассистенты, Биллу тут не очень-то обрадовались. Сам маэстро был именит, сосредоточен, не замечал никого и ничего вокруг себя, отдавая распоряжения. Каждый занимался своим делом. Музыканты прибыли минута в минуту, подтвердив немецкую пунктуальность, их сразу отправили на грим и укладку.
У Билла выдалась минутка выпить кофе. Он налил стаканчик напитка из кофе-машины, добавил сахара.
Сзади неслышно подошел Том, так же наливая себе кофе. Волосы сегодня ему зачесали наверх, собрав из волос пучок почти на макушке.
— Что ты подобрал вместо сетки? — хитро улыбнулся он.
— На кронштейне в прошлый раз была туника такого же фасона и цвета, но не сетчатая, а обычная. Ты мог бы померить ее, — приподнял бровь Билл. — Идем, переоденем тебя, заодно оценишь.
Туника не показывала слишком много в этот раз, но тоже была хороша.
Фотограф скомандовал, о начале, все моментально пришло в движение. Парни явно позировали не в первый раз, поэтому все шло без заминок. Ассистенты меняли и поправляли свет, визажист поправляла грим, пшикала лаком для волос на прически, Билл помогал переодеваться.
Сет с участниками группы был закончен, они переоделись и теперь смотрели вместе со всеми на съемки отдельно Тома, разглядывая получившиеся кадры на мониторе компьютера, куда сразу выводились у фотографа. Билл смотрел на то, как Том легко и естественно позирует, словно не делая ничего особенного, не замечая камеру и незнакомых людей вокруг. Камера явно любила его, либо это и было мастерство фотографа, но кадры были отличными, сильными. Том выглядел мужественно, сексуально, но без агрессивности. Глаза казались глубокими и пронзительными, яркие губы с колечками пирсинга, короткая борода красиво подчеркивала скулы и придавала выразительности. Особенно Биллу понравился кадр, на котором Том был похож на самурая с такой прической.
Все шло гладко, пока не дошло до съемок на улице. Снимать было решено на заднем дворе студии, за которой начинался высокий холм и самые настоящие джунгли, с высокой травой и разлапистыми пальмами. Дождь то начинался, то прекращался, нужно было успеть в паузах между дождем выбежать, забраться на холм, найти удачные позиции, поймать свет, спуститься обратно. Ассистенты суетились с зонтами, Стив начал нервничать, команды его стали резкими и отрывистыми. Все уже устали, проголодались, но о перерыве не было и речи. Нервозность начала передаваться всем вокруг. Сначала досталось басисту за то, что замешкался. Потом снимок решено было сделать под пальмой, все уже встали для кадра, но Том в этот момент отвел в сторону склонившийся огромный лист, чем обрушил на всех потоки воды с дерева. Парни засмеялись, отряхиваясь от капель, а фотограф пришел в бешенство, не стесняясь выражать недовольство. На этом съемки с группой были завершены, но работа с Вороном еще не окончена. Том сказал музыкантам, чтобы не ждали, а отправлялись перекусить, пусть закажут обед в том немецком ресторане, а он, когда освободится, присоединится к ним. Парни распрощались и удалились.
Последние кадры снова снимали в студии. Снимки предполагались затемненные, черно-белые, фотограф решил поиграть с образом Ворона, снять его спиной, показав татуировку. Том спокойно разделся до пояса, оставшись в джинсах и ботинках, но фотограф сначала велел разуться и остаться босиком, волосы распустить.
Билл наблюдал, как он командует Тому повернуться так, или так, поднять руки, опустить, развести, напрячь мышцы. Крылья на спине и руках шевелились, оживали, делая Тома не просто человеком, но духом музыки и свободы.
Наконец, фотограф объявил, что съемка окончена, и ушел, оставив разбираться с деталями ассистентов.
Том устало присел на стул, чуть сгорбившись и уронив руки на колени.
— Словно вагоны весь день разгружал, — признался он Биллу. — Поедешь с нами на ужин?
— Мне еще нужно все собрать и доставить в агентство, — ответил Билл.
— Ты тоже не присел за день.
— Это моя работа. Езжай ужинать, ты хорошо потрудился сегодня.
Однако Том переоделся и никуда не ушел, а начал помогать Биллу собирать одежду, развешивать на плечиках в чехлы.
— Ты не обязан, — тихо сказал Билл.
— Перестань. Позволь тебе помочь.
А пока выгружали одежду из такси у агентства, в небе неожиданного громыхнуло, на них обрушилась стена настоящего ливня, вымочив до нитки. Они заскочили в холл, укрываясь от потоков воды.
— Черт, на мне даже трусы мокрые, — сообщил Том, вытирая лицо. — Сейчас если ехать переодеваться в гостиницу, то потом в ресторан можно уже не идти, уйдет уйма времени.
— Давай заедем ко мне, высушимся, потом поедешь на ужин. Моя квартира недалеко отсюда, — предложил Билл. — Тебе сейчас простужаться не стоит.
Несколько секунд Том поколебался, потом кивнул, соглашаясь.
Они подозвали такси и отправились домой к Биллу.
Войдя в квартиру, Билл показал Тому где полотенца и горячий душ, чтобы согреться.
— Вот сухая одежда, — предложил он футболку и мягкие спортивные свободные штаны. — Все из прачечной.
Пока Том приводил себя в порядок, Билл тоже переоделся в сухое и налил им обоим выпить.
Он возился со стаканами, когда Том вышел из ванной, переодетый в одежду Билла, став уютным и домашним, вытирая волосы полотенцем.
Том плюхнулся на мягкий диван, откинулся на спинку.
— Словно все кости вынули, — тихо сообщил он. — Устал так, что передвигаться не в состоянии. Зато есть хочется так, что слона бы съел.
Билл протянул ему стакан с алкоголем.
— Хочешь, давай закажем пиццу, я тоже очень голодный, — предложил он. — А слонов трогать не будем.
— А давай, — неожиданно согласился Том.
Пиццерия была за углом, поэтому разносчик прибыл буквально через пятнадцать минут.
К пицце было решено заказать несколько бутылок пива.
Они успели выпить пару порций виски, для профилактики простуды, потом съели пиццу без остатка, выпили все пиво.
— Может, выпьем еще? — предложил Том.
В результате они выпили столько, что потолок начал кружиться, а реальность растворилась где-то за пределами круга света, в котором они сидели.
— Билл, я хотел извиниться, — сказал Том. — Вел себя как идиот. Благодаря тебе съемки получились такими удачными.
— Все нормально, — глядя прямо Тому в глаза, произнес Билл. — Извинения приняты. Сделаем из тебя звезду в Америке.
Они заказали еще пиццы, включили какую-то комедию на DVD, не помнили над чем смеялись, развалившись на диване, а утром проснулись на том же самом диване, причем Том спал головой на коленях у Билла. Разбудил их настойчивый звонок в двери.
— Билли, открывай, засоня, — послышался из-за двери веселый женский голос.
— Кто это в такую рань, — разлепляя глаза, хриплым со сна голосом спросил Том.
— Черт возьми, — подпрыгнул Билл, отчего Том свалился на мягкую поверхность дивана. — Это мама. Сегодня же выходной, а мы договаривались с родителями встретиться. Она приехала за мной.
Он торопливо собирал бутылки в мусорный пакет.
— О Господи, как неудобно получилось, — Том подскочил с дивана, заметался по гостиной. — Где моя одежда?
— В ванной, наверное, — махнул рукой Билл.
Том скрылся в глубине квартиры, а Билл пригладил волосы и поспешил открыть двери.
Миссис Каулитц впорхнула в квартиру, внеся с собой целый шлейф пряного аромата духов, взмахнув шалью. Обняла сына, расцеловала в щеки.
— Привет, дорогой. Чем это у тебя так пахнет? Были гости? Ты помнишь, что сегодня наш с папой день?
— Привет, мам. Помню да, — замялся Билл.
Симона Каулитц была действительно красивой женщиной: высокая, статная, с густыми рыжеватыми волосами, с живыми яркими глазами, глядя на нее становилось понятно, в кого у Билла такая открытая улыбка. Она обожала яркие, свободные, длинные платья, бусы и шарфы, которых у нее был, наверное, миллион.
— Скорее собирайся, папа уже развел свой любимый гриль. Для нас с тобой жарятся овощи, а для папы его любимое мясо. Не будем заставлять его ждать.
Она прошла прямиком в гостиную, говоря все это на ходу.
— Давай, помогу тебе, — предложила она.
— Мам, я не один, — покраснел Билл. — У меня здесь друг.
Тому ничего не оставалось, как выйти из убежища в спальне.
— Доброе утро, — галантно поздоровался он, зыркнув на Билла.
Том успел переодеться в свою одежду, собрать растрепавшиеся волосы, выглядел он так, словно не испытывал похмелья, а наоборот, был свеж и бодр.
— Это Том, — представил его Билл. — А это моя мама, Симона.
— Рада познакомиться, — лучезарно улыбнулась Симона. — Вот и прекрасно, поедем все вместе. Мы с папой Билла всегда рады гостям. Сегодня будет отличный день, проведем его с нами за городом. Все, все, поехали быстрее, пока пробки не начались. Отказы не принимаются.
Том засмущался, хотел отказаться, но еще никто не смог устоять перед обаянием мамы Билла.
Они уселись в белый фольксваген, Симона за руль, Билл и Том на заднее сиденье. Через сорок минут оказались в зеленом пригороде, возле небольшого, уютного дома с садом. С задней стороны дома разносились умопомрачительные запахи. Отец Билла, моложавый, жизнерадостный, в белых брюках и рубашке поло, уже накрыл стол для всех.
Вкусная еда, горячий кофе, свежий сок, хорошие шутки, радушие хозяев, что еще нужно для хорошего выходного дня?
Разговор был легким и непринужденным настолько, что Том чувствовал себя спокойно и свободно. Он рассказывал о Германии, о традициях своей страны, о маленьком городке, в котором вырос. Родители задавали вопросы, проявив искренний интерес к Тому, отец Билла рассказал несколько забавных историй.
Солнце уже поднялось совсем высоко. Билл с отцом ненадолго ушли в дом, а Том остался один на один с Симоной. Она предложила еще кофе, разлила по чашкам.
— Я так рада, что Билл, наконец, познакомил нас со своим другом, — сказала она. — Вы очень славный молодой человек.
— Но я, мы… — начал, было, Том, потом подумал как нелепо будут звучать его объяснения и сказал. — Мы совсем недавно познакомились. По работе.
— Отличный повод для знакомства, — отметила, Симона, а потом предложила, — Вы же наверняка знаете род моих занятий, хотите, погадаю вам Том?
Заявить, что не верит в гадания, было бы невежливо, и Том просто кивнул. В конце концов, это ни к чему его не обязывает.
— Можно ваши руки? — попросила Симона.
Она взяла его ладони в свои. Руки у нее были теплые, невесомые, ухоженные пальцы с крупными серебряными кольцами. Она разглядывала линии на руках Тома, потом начала говорить о том, что видит:
— Ваши руки говорят о том, что у вас ясная голова, трезвый ум, склонность к творчеству, вам суждена долгая, насыщенная жизнь, вы можете обучать, но вот разница в линиях правой и левой ладони говорит о том, что вы изменили судьбу. Это мало кому удается. Том, давайте посмотрим, что о вас говорят звезды, сулят ли они вам успех в Соединенных Штатах.
Она принесла планшет, а узнав дату и час рождения, удивленно и пристально посмотрела на Тома, сделала какие-то расчеты.
— Успех уже прописан в вашей судьбе. Вас ждет долгая, интересная жизнь в творчестве, полная событий, признание, в том числе в других странах, о чем говорит нам большое количество аспектов с Нептуном. Солнце в вашем основном знаке говорит о том, что вы очень общительны. Юпитер в этой позиции дарит вам яркие лидерские качества. Вы настоящий трудяга и хотите стать профессионалом в своем деле. Это вам обязательно удастся. Уран и Меркурий говорят о том, что вы бунтарь, стремитесь к свободе, революционер, живете на высоких скоростях. Очень сильный Марс в Близнецах — не можете жить без поездок и друзей, но вот эта позиция говорит, что вы глубоко семейный человек. А вот Венера и Нептун говорят о том, что в любви вы романтик и идеалист, не нуждаетесь в толпе возлюбленных, а стремитесь найти кого-то одного для долгих и близких отношений. В душе вы чувствительны, любите заботиться. Вот эта позиция Венеры в Рыбах говорит о том, что к любви у вас… свои, особые требования.
Симона помолчала, с улыбкой глядя на Тома, который не мог скрыть удивления.
— Это все говорят обо мне звезды?
— Все о нас можно узнать по дате, часу, минутам рождения. Они определят всю нашу жизнь. Астрология это очень точная, серьезная наука, а не баловство. Но самое удивительное то, что вы, по сути, звездные близнецы с Биллом. Вот сейчас, глядя на вашу карту, я вновь убеждаюсь, как мудра вселенная, предопределив пути таким образом, что в огромном мире вы встретили друг друга.
Симона смотрела прямо в душу, словно ничего не скроешь от внимательных глаз.
— Ваши родители ничего не знают, да?
Том вспыхнул, закусил губу, качнул головой.
— Вы все правильно сделали, оберегая их покой. Просто для некоторых вещей нужно больше времени, — проникновенно сказала женщина. — Однажды этот день настанет.
Том осторожно спросил:
— Как вы приняли, что Билл…
Симона ласково улыбнулась:
— Он же наш сын, ничто не изменит этого. Родительская любовь она такая. Мы не выбираем ребенка, это его душа выбирает и приходит к нам. Это высочайшая честь и награда. Не всем в этом мире повезло стать родителями. Нам остается только любить, просто любить, без условий и каких-либо «но». Наши представления о том, какими должны быть дети не имеют никакого значения. Душа пришла к нам уже личностью, со своей задачей, своими уроками. Мы можем лишь бережно принять ее и помочь тем, что в наших силах. Жизнь коротка, и нет ни малейшего смысла тратить ее на бессмысленную борьбу и претензии.
— А если вам когда-то захочется внуков?
— Не у всех они случаются, — ответила мама Билла, глядя куда-то вверх, на макушки деревьев. — Нужно радоваться тому, что есть.
Вернулись Билл и мистер Каулитц, оживленно что-то обсуждая.
В тот день было еще много событий и действий: Билл показал Тому сад, выходивший к тихой реке, они покатались на лодке, пообедали, поиграли в «Эрудита». День уже клонился к закату, когда они вызвали такси, распрощались с родителями и отправились в город.
Тома так глубоко затронула беседа с Симоной, что он весь день глаз не сводил с Билла, вглядываясь внимательно в своего звездного близнеца, пытаясь понять, как ему теперь дальше жить с этим знанием.
— Не хочется возвращаться сейчас в отель, — промолвил он, словно сам себе.
— Знаешь, у меня идея, пойдем на вечеринку, — предложил Билл. — Недалеко от моего дома есть отличный клуб. Там потрясающий диджей, отличный бар, и всегда весело.
— Ты и так потратил на меня весь день, — замялся Том. — И я не одет для вечеринки.
— Ерунда, — отмахнулся Билл. — Сейчас приоденем тебя во что-нибудь подходящее случаю, размер у нас примерно одинаковый.
Дома Билл порылся в запасах, выдал Тому совершенно новую, ни разу не надетую рубашку с этикеткой модного нью-йоркского дизайнера, переоделся сам и повел нового друга развлекаться.
Перед входом в клуб Том остолбенел. Это было заведение для людей нетрадиционной ориентации.
— Ты спятил? — прошипел он Биллу.
— Идем, — усмехнулся Билл. — Поверь, там никто не кусается, и никому до тебя нет никакого дела. В Лос-Анджелесе довольно скучная ночная жизнь, но только не в гей-клубах и барах. Я позвал тебя сюда не за тем, чтобы покуситься на твою добродетель, а для того, чтобы оттянуться перед целой рабочей неделей.
Том подумал, разозлиться ему или уже поздно, потом решительно направился внутрь.
Вечеринка была в самом разгаре: зал был битком, звучала заводная музыка, красноватый мелькающий свет выхватывал из толпы случайные лица, занятые своим собственным удовольствием, люди смеялись, выпивали, пытались общаться, перекрикивая музыку, но их не слышал никто, даже они сами себя. Билл протащил Тома сквозь толпу разгоряченных музыкой тел к бару. Два бармена разливали и подавали заказы.
Один из барменов, голову которого украшала целая копна длинных черных дредов, собранных на макушке, явно был знаком с Биллом, он кивнул ему как старому знакомому.
— Сделай нам два твоих фирменных, — сделал заказ Билл.
Бармен смешал и подал напитки.
— Что это? — насторожился Том.
Билл отпил из своего бокала:
— Попробуй, тебе понравится.
Билл знал, что этот коктейль кажется легким и вкусным, но на самом деле сносит голову, в том хорошем смысле, когда жизнь становится легкой и беззаботной, наполняет шальная радость, хочется танцевать и смеяться. Что входит в состав коктейля, Билл предпочитал не знать.
Они повторили заказ, потом Билл потащил Тома на танцпол.
Низкие частоты отдавались во всем теле, задавая ритм, вызывая желание двигаться. Свет в зале создавал визуальные иллюзии, люди танцевали, а Том смотрел только на Билла. Коктейль подействовал, поначалу немного зажатый Том расслабился, поймал волну, движения становились все раскованнее и пластичнее. Они танцевали друг напротив друга, двигаясь в такт музыке. Том пристально смотрел Биллу в глаза, потом широко, свободно улыбнулся ему, рассмеялся, запрокинув голову, наслаждаясь моментом. Диджей не думал останавливаться, заводя танцующих еще сильнее. В какой-то момент Билл поймал себя на мысли, что не видит никого в зале, словно в тесном помещении есть только они двое. Том смотрел ему в глаза, не отрываясь, а Билл словно проваливался куда-то вглубь этого взгляда и не хотел останавливаться.
Потом, переведя взгляд, Билл увидел его. Этого мужчину он не знал, но видел здесь уже не впервые, ловил на себе его пристальные взгляды, но тот не делал попыток познакомиться или заговорить. Иногда он уходил не один, но сейчас он стоял, прислонившись к стене, и не сводил с Билла глаз. Стоит сказать, что он был такого типа, который мог понравиться Биллу: невысокий, с чуть удлиненным умным лицом, голубыми глазами, русыми вьющимися волосами, забавно торчащими на макушке.
Танцующие чуть расступились, освободив немного пространства, музыка продолжалась, сливаясь с биением пульса. Том отошел на минуту. Билл танцевал в одиночестве, не желая останавливаться. Он не заметил, как незнакомец оказался рядом, со спины подстраиваясь под ритм движений, наклонившись ближе и вдыхая запах, прикрыв глаза. В голове было бездумно и гулко от всех этих звуков и мерцания света, потому Билл не отшагнул в сторону, а лишь улыбнулся незнакомому человеку. Тот не отставал, а переместился из-за спины вперед, чуть смущенно улыбаясь и внимательно наблюдая. Билл понял, что мужчина изрядно пьян, а больше ничего он подумать не успел, потому, что за спиной у незнакомца как из-под земли вырос вернувшийся Том, который расценил все по-своему. Моментально рассвирипев, он ринулся на выход из зала, натыкаясь в полутьме на посетителей. Билл отстранил незнакомца и рванулся за Томом, поймал его за руку и дернул к себе. Том развернулся всем телом, несколько мгновений смотрел на Билла совершенно шальными глазами, потом шагнул, обхватил его лицо руками и впился в губы отчаянным, жгучим поцелуем.
Секс был яростным, страстным, сводящим с ума. Том отдавался ощущениям так, словно это был последний раз в его жизни, он вел, отдавал, брал, стонал, плавился от страсти, изумляя Билла. Они доходили до пика, тела блестели от пота, словно в самой древней в мире борьбе за любовь и жизнь.
В комнате горел один светильник, давая неяркий, теплый свет. Том лежал на плече у Билла, отдыхая и приходя в себя. Билл гладил его волосы, пропуская через пальцы, проводил пальцами по плечам, повторяя рисунок черных перьев.
— Я ведь не первый, — тихо сказал он.
— Нет, не первый, — вздохнув, подтвердил Том. — Как ты догадался?
— Это было совсем не сложно, знаешь ли. Тогда что это было все эти дни?
— Даже не спрашивай, — Том прикрыл глаза рукой, немного понежился от прикосновений, потом долго смотрел на Билла, на его лицо, в глаза.
— Не хочу уходить, — очень тихо сказал он.
— И не надо, — также ответил Билл, не отвозя взгляда. — Останься.
Том притянул его к себе, целуя снова, прижимаясь всем телом, проводил ладонями по гладкой коже, стройному телу, нажимая сильнее, глубоко дыша, вдыхая запах.
— Не могу от тебя оторваться.
Расслабленность снова уступала место страсти, глубокой, сводящей с ума.
***
Солнце вливалось в окно, не задернутое шторами, в комнате было светло и очень тепло. На кровати, среди смятых простыней и одеял, спал Том, уткнувшись Биллу в плечо. Солнечный луч переполз по кровати, высветив щеку, ресницы, запутался в мягкой щетине. Том поморщился и открыл глаза. Билл тоже зашевелился просыпаясь.
— Мне все приснилось? — спросил Билл.
— Не думаю, — усмехнулся Том.
— Какой ты красивый сейчас, — произнес Билл, он протянул руку, погладив кончиками пальцев Тома по лицу, обведя скулы, короткую бороду.
Том перехватил его руку, погладил пальцы, поднес к губам, целуя по очереди. Остановился, разглядывая кольцо.
— Птица? — удивленно спросил он. — Я видел, что оно все время на руке, но не разглядел что это.
— Да, очень давно ношу его, — ответил Билл. — Увидел однажды и решил, что оно мне непременно необходимо. Для меня птица — это символ свободы и вдохновения.
— А что это за птица?
— Не знаю, — улыбнулся Билл. — Просто птица.
— Да это же ворон, — оживился Том. — Смотри, точно ворон.
— Хорошо, пусть будет ворон, — согласился Билл.
— Значит, у тебя уже давно есть ворон?
— Получается так. А твоя татуировка что-то значит?
— Крылья это всегда дух свободы, стремление к творчеству, — Том взял ладонь Билла и положил к себе на грудь, там, где стучало сердце, прижав сверху своей рукой. — Но у крыльев есть еще одно значение, которое мне очень нравится: дом, там, где сердце. Очевидно, так оно и есть.
Так не хотелось нарушать волшебный момент единения, но зазвонил будильник, вернув в реальность.
— Нужно вставать, — Билл неохотно оторвался от Тома, садясь на кровати и выключая звонок. — Что будешь на завтрак?
— Сколько времени? — задал вопрос Том, потянулся за часами на тумбочке у кровати. — О, черт, меня уже потеряли десять раз. У нас выступление сегодня. Прости, позавтракаем в другой раз, я должен бежать. Еще нужно в отель заскочить, душ принять, переодеться.
Том встал с кровати, быстро оделся. Билл пошел его проводить.
У двери Том задержался, обнял Билла, крепко поцеловал.
— Ты же придешь на концерт сегодня? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал он Биллу.
— Обязательно, — ответил Билл, целуя в ответ, теплые яркие губы.
Целый день, занятый работой, он думал о том, что так не бывает. Не бывало, но случилось: когда почти не знакомый и не очень дружелюбно настроенный по началу человек, оказался таким нужным, таким своим и близким. Вся предыдущая ночь была словно узнаванием того, что когда-то с ним уже случалось, то ли во сне, то ли не в этой жизни. Еще никогда не бывало, чтобы с кем-то так совпасть, как ключ и замок, без слов, все было так правильно, а душа словно обрела то, о чем так давно тосковала. Билл никогда не считал себя сентиментальным или излишне романтичным, и не понимал, что же за чувства нахлынули на него в этот раз.
Это всего лишь удачный секс.
Или нет?
Он посмотрел на свое кольцо, значит, это всегда был Ворон, вот оно как.
***
Задержавшись в агентстве, Билл немного опоздал к началу концерта. Когда он вошел в зал, внутри было полно народа, свет приглушен, на маленькой сцене расположились Том с музыкантами. Билл пристроился позади всех собравшихся, у самой входной двери. Зазвучала первая мелодия. Видео из интернета и записи, даже самые лучшие, никогда не сравнятся с обаянием живого голоса, звучанием трех гитар и перкуссии, не передадут энергетику зала. Голос у Тома был глубокий и сильный, с неповторимым тембром. Оказалось, у Тома было много песен не для большой сцены, вот таких, где не нужны усилители, мониторы, где достаточно гитары и голоса. Пел он сегодня на английском, Билл невольно заслушался: Том говорил своими песнями с каждым, о важном, о сокровенном, о том, что волнует и трогает. Не будучи поклонником рока, Билл не интересовался им как жанром, считая его годным лишь для тех, у кого протест — образ жизни, но вслушиваясь в тексты, осознал, что рок-музыканты тоже могут писать глубокие тексты, где каждое слово полно смысла.
Когда вдоль дорог зачахнут ржавые фонари,
Когда сиреневым станет снег,
Ни о былом, ни о том, что будет, не говори —
Скажи, о чем ты плачешь во сне.
Ползет сквозь пальцы медузья плоть некрепкого сна,
Кружит безглазое воронье.
Открой свои окна на стук, и, если это весна,
Скажи, чего ты ждешь от нее.
И снова на небе, дымном и опаленном
Странные знаки пишет наша весна —
Ты должен быть сразу птицей и Шампольоном,
Чтобы читать их, эти странные письмена.
Сломался посох, истлело рубище — ну и что ж —
Твой звездный голод неутолим,
Ты вновь в пилигримах, ты выбрал дорогу и ты идешь
В небесный свой Иерусалим.
Ты вновь в пилигримах, ты выбрал дорогу и ты идешь
В случайный свой Иерусалим.
Ты идешь на огонь, но плохи шутки с этой свечой —
В пожар бессилен антипирен.
Ты сделал ступенью к небу обугленное плечо,
Скажи, чего ты хочешь взамен.
Ведь это не небо, это только бумага,
По синему полю розовые шрифты.
По жизни полшага, и по смерти полшага,
И полшага до песни — посередине ты…
Билл слушал музыку и слова, думая о том, что совсем не знает Ворона, но сейчас есть шанс узнать ближе, если вслушаться в слова, понять.
Оказалось, в зале полно тех, кто знает и любит его песни, зрители просили о песнях, названия которых Биллу ничего не говорили, подпевали.
Билл заворожено смотрел на Тома, ловя каждый звук, а Том нашел его глазами, мимолетно улыбнулся, а дальше Билл неожиданно поймал себя на мысли, что весь оставшийся концерт, все было предназначено именно ему. Ему одному.
После того, как концерт закончился, музыканты еще общались с фанатами, Том улучил минуту, оказался возле Билла.
— Думал, ты уже не придешь.
— Я же обещал.
— Останешься до конца?
— Не знаю, — замялся Билл.
— Я приеду позже? — одними губами спросил Том, глядя в глаза. — Постараюсь побыстрее сбежать.
— Конечно, — выдохнул Билл, ощущая, как забилось сердце.
Совсем уже ночью Том постучался в двери, влетел, словно ветер, жарко целуя, не отпуская от себя ни на шаг, увлекая в спальню, к большой кровати, со свежими простынями.
***
С этого дня Том настаивал на том, чтобы Билл сопровождал его везде, где он должен был появляться по мере необходимости и без нее. Он мотивировал тем, что раз уж стилист оплачен, то пусть присутствует и следит за его внешним видом. Музыканты Ворона, может быть, и удивились, но вида не подали и ничего не сказали, а девиц никто не спрашивал. Все как-то очень быстро привыкли к тому, что Билл везде был с ними. За столом у него появилось свое место, а в окружении Ворона своя роль. Билл старался держаться скромно, не привлекая к себе лишнего внимания. Но все это вылилось в то, что близость целый день, не имея возможности проявить чувства, заводила их обоих: превратилось в нескончаемую предысторию к тому, что будет, когда длинный день закончится, все попрощаются и разойдутся, а ночное такси отвезет туда, где будет бесконечный бездонный омут страсти двух людей, изголодавшихся друг по другу.
Все шло так удачно, интервью проходили на отлично, еще выступление при полном зале. Музыканты были интересны, к ним проявили любопытство и благосклонность. Том просто лучился обаянием и энергией. А Билл мог лишь со стороны смотреть и тихо наслаждаться тем, что видит и чувствует.
Он теперь точно знал, каким бывает Ворон, когда рядом никого, только они вдвоем.
***
В очередной выходной Билл подумал, что совсем забросил поддержание физической формы, неплохо бы побегать в парке. Чаще всего Том проводил ночи у него, подальше от отеля, в котором слишком много любопытных глаз и ушей. Они завтракали в маленькой кухне, болтая о пустяках, Билл предложил пробежаться вместе. Они убрали посуду, переоделись в удобную одежду для бега, отправились в ближайший парк, где пробежали пару кругов. Том сдался первым, остановился, пытаясь отдышаться.
— Нужно бросать курить, — признался он. — Ты все время тут бегаешь?
— Стараюсь держать себя в форме, не люблю зал и тренажеры, а на бегу есть возможность побывать на свежем воздухе и просто расслабиться. Отлично снимает стресс.
— Не знаю как тебе, а мне стресса только добавило, — проворчал Том. — Я бы лучше железо потягал.
Рядом с парком было небольшое кафе, где продавали свежевыжатые соки, смузи и прочее полезное для здоровья меню. Они заказали по фрешу, уселись на лавочке, в тени высоких деревьев, дававших спасение от жаркого солнца. Поскольку рядом не было ни музыкантов, никого из знакомых, они не стеснялись смотреть друг на друга так, как хотелось, наслаждаясь близостью, легкостью и простотой этого дня.
В то утро Билл поймал себя на том, что счастлив, по настоящему счастлив, как никогда в жизни.
***
Директор агентства вызвал Билла к себе.
Как всегда, в его кабинете было накурено и полутемно.
— Я же говорил тебе, что Ворон лучше, чем обложка! Фото просто отличные. Все получилось как нельзя лучше. Ты отлично справился. Больше тебе скажу — у меня телефон звонит, не переставая, журналы хотят заполучить тебя. Поднимай цену, парень, твой час настал. Обложка твоя, само собой. Но обложка не какого-то там «Будь в теме», а «Нейлон».
Странно, но почему-то Биллу показались совсем не важным, обложка, профессиональный успех, неожиданно для себя он обрел намного больше и важнее для себя и пока не представлял, что же будет дальше.
— Так что закончишь с этим немцем, у тебя будет масса работы, скучать не придется. Созвонись с ними, узнай, чего хотят и готовься как никогда. Прославь наше агентство.
Вечером того же дня за ужином Том сделал ему еще одно предложение.
— Слушай, у нас через неделю с небольшим заканчивается промо в Лос-Анджелесе, потом будут еще города, может быть, поедешь со мной как стилист?
— Том, у меня работа, карьера, я делаю себе имя.
— Вот и начнешь собственное дело как раз. Ты же собираешься, сам говорил, — Том взял его за руку. — Не представляю, как расстаться с тобой.
— Я подумаю, и ничего не обещаю. А может быть, ты переберешься жить в Лос-Анджелес? Многие так делают.
— Я подумаю и ничего не обещаю, — рассмеялся Том.
Но Билл всерьез задумался о предложении Тома.
Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
***
В то утро Билл вышел из дома пораньше, хотел быстрее освободиться к вечеру. Он возился у себя в кабинете, утопая в мыслях о том, что происходит в его жизни, о том, что было ночью и утром. Он уже скучал по Тому, а живот сладко сводило от мыслей.
Зазвонил мобильный, на вызове оказался номер Тома. Билл обрадовался совпадению, ответил:
— Привет, а я как раз думал о тебе.
Однако Том сухо поинтересовался:
— Ты в офисе?
— Да, а что случилось?
Но Том уже отключился. Он примчался в агентство вне себя от ярости, влетел к Биллу в крошечный кабинет, захлопнул за собой двери и, потрясая каким-то журналом, прошипел:
— Подонок! Так вот зачем все это было нужно! Как ты мог так поступить? Сколько тебе заплатили за эту мерзость?
Билл опешил от неожиданности. Они расстались всего пару часов назад утром, когда все было так хорошо.
— Том, о чем ты? Что случилось?
— Ты продал журналистам наши фото, это ты нанял их или они сами тебя перекупили?
Том рывком выставил вперед свой журнал, где на обложке были они вдвоем и надписи на немецком.
— Читай!
Билл поверить не мог в абсурд обвинений и происходящее.
— Что это за журнал? Я не знаю немецкий. Что там написано, что ты так взбесился?
Том открыл разворот, в котором было множество их совместных фото из парка, из клуба, из ресторана, в магазине, в кафе, Том, заходящий и выходящий из дома Билла, Билл в холле отеля. Папарацци словно следовал за ними по пятам все это время, а они ничего не заметили. Все фото были сделаны с таких точек, что они казались слишком интимно-близко, пойманы взгляды, направленные друг на друга.
— Здесь написано, что у меня роман со стилистом из Лос-Анджелеса, — обвиняющее заявил Том.
— А это не так? — удивился Билл. — Нет? Тогда что у нас?
— Это ты продал фото?
— Ничего никому я не продавал. Ты мог бы спросить, прежде чем бросаться обвинениями. Такие статьи печатают каждый день про знаменитостей. Не знаю, кто их читает. Объясни в чем проблема.
— Это очень жесткая подстава! — зло выговаривал Том. — Менеджер меня убьет за это. Этого не должно быть. Понимаешь, не должно! Не звони мне, не приходи, мы не можем больше встречаться.
Он выскочил вон, громко хлопнув дверью.
У Билла руки опустились. Что за бред, что это такое? То, что сейчас произошло, было настолько ужасно, что разум отказывался это принять. Он просто задыхался от обиды и несправедливости того, в чем его обвинили. Зачем Том сам втянул его в эти отношения, если так боялся огласки.
За всю жизнь у него бывали отношения, один достаточно долгий роман, но не случалось любви. Он не знал, что такое разбитое сердце и предательство. Видимо, это был тот самый случай, когда такое случается в первый раз.
День словно померк, став пустым и бессмысленным.
***
Бульварная пресса смаковала подробности, разумеется, нашелся некий анонимный источник, назвавшийся близким другом, который рассказывал, как они влюблены и счастливы. В интернете постили фото, задавались вопросами, сам Том хранил молчание, почти никуда не выходил, у отеля днем и ночью дежурили журналисты и папарацци.
Билл взял отпуск на несколько дней и уехал к родителям. Работа с Вороном и его музыкантами все равно была закончена, условия выполнены, контракт полностью оплачен, директор доволен. Дэн очень удивился, тому, что Биллу потребовался отпуск, по его мнению, нужно было с головой погрузиться в работу, а не переживать из-за ерунды. Он как раз считал, что ничего катастрофичного не случилось, а лишь привлекло внимание к Биллу и агентству, вызвав новую волну интереса у потенциальных клиентов. Однако в отпуск отпустил, посоветовав не терять времени даром, а готовиться к работе над обложкой.
***
Возле отеля остановилась машина, водитель открыл дверь перед пассажиркой: миниатюрной девушкой, азиатской внешности, изящной и стройной, с длинными русыми волосами, не потерявшими укладку, не смотря на долгую дорогу. Водитель выгружал багаж, работник отеля загружал чемоданы на тележку. Девушка оглядела здание отеля, надела солнечные очки в пол-лица и проследовала внутрь.
Она поднялась на этаж в сопровождении бэлбоя, дверь в номер Тома ей открыла одна из девиц, вечно крутящихся рядом.
— О, дорогая, наконец-то, все уже заждались, — затараторила она.
Рия холодно кивнула ей и проследовала в номер, бой занес чемоданы.
— Где Трюмпер? — спросила она присутствующих.
Ударник указал на балкон. Том стоял, глядя на город, не отреагировав на то, что происходило в номере, ветерок сносил в сторону клубы дыма от сигареты.
В номере тоже было накурено, на столе стояли пустые стаканы, бутылки, остатки закусок.
— Все как всегда, — улыбнулась Рия пухлыми губами с красной помадой. — Оставьте-ка нас. Нам есть о чем поговорить. И пришлите кого-то убраться.
Музыканты и девицы попрощались, тихо покинули номер фронт-мэна. Том так и не обернулся.
Через минуту постучалась горничная с тележкой для уборки, Рия показала ей на беспорядок, а сама вышла на балкон, прикрыв за собой двери.
— Привет, — поздоровалась она. — Ну, что у нас опять произошло?
Она обняла Тома, положила голову ему на плечо. Том потерся щекой о ее волосы.
— Спасибо, что снова выручаешь меня.
— Трюмпер, мне пришлось очень прилично сдвинуть свои графики и отменить дела, а за перелет в двенадцать часов, ты должен мне отдельно, — пихнув его в плечо, сообщила Рия.
Впервые за несколько дней Том усмехнулся:
— Кредитка с неограниченным лимитом на шопинг в лучших бутиках Лос-Анджелеса как-то компенсирует неудобства?
— Я подумаю, — поддразнила его Рия. — Ты кроме сигарет что-нибудь употреблял за последние сутки? Давай поужинаем. К тому же я очень голодная. Переоденься, смени выражение лица и идем в ресторан. В номере как раз уборку закончат.
— Ты, наверное, хочешь отдохнуть, — слабо возразил Том.
— Переживу. Зато все, кому интересно, увидят, что ты со своей девушкой.
Они под руку проследовали мимо караулящих журналистов и фотографов, долго обедали, потом вернулись в номер. Рия, наконец, скинула туфли на шпильках, смыла макияж, собрала волосы на макушке, стало заметно, что она очень устала.
— Спальня полностью в твоем распоряжении, отдыхай, — сказал Том. — Завтра нам предстоит появиться в пяти местах.
— А ты опять на полу? — поинтересовалась девушка, кутаясь в большой махровый халат.
— В этот раз мне повезло, в номере есть диван, — улыбнулся Том. — Дашь мне одну из подушек?
На пороге спальни Рия обернулась и спросила:
— Он хоть стоил этого всего?
Том помрачнел, отвел глаза и тихо ответил:
— Даже не представляешь насколько.
Рия вернулась обратно.
— Ну-ка посмотри на меня. Все так серьезно, да?
Она присела рядом, обняла Тома за плечи:
— Глупый, глупый мой бро. Как тебя угораздило всю жизнь влюбляться в парней и строить из себя натурала? Что будешь делать?
— Не знаю, — еле слышно прошептал Том. — Спасибо, что понимаешь меня.
Он обнял девушку в ответ и поцеловал в лоб, благодаря за поддержку.
Рия ушла в спальню, а Том уместился на диване. Никто не знал, но они дружили с самого детства, жили на соседних улицах. Подростками общались в одной компании. Том всегда опекал и защищал девочку, ростом дюймовочку. Тогда они и стали называть друг друга батом и сестрой. А потом, когда в восемнадцать лет родители хотели сговорить ее замуж за сына соседей, она сама предложила быть его якобы девушкой. Они появлялись вместе, все знали, что у Ворона есть она. Ей завидовали и ненавидели, а на самом деле, она была увлечена работой в большой продюсерской компании, делая успехи в карьере, Том занимался своей карьерой, и они оба не питали никаких иллюзий относительно друг друга, а она хранила его секрет уже не первый год и уже не в первый раз спасала его задницу.
С этого дня они везде появлялись вместе, показательно обнимаясь, держась за руки и целуясь в людных местах. Таблоиды стряпали статью за статьей, смакуя фото и задавая вопросы. Как ни странно, но Нора была в полном восторге: скандал вызвал бурю интереса, то есть она была довольна результатом и советовала извлечь пользу из происшествия.
Потом Том позвонил Биллу и попросил о встрече.
Они не общались все эти дни. Билл не хотел думать о том, зачем Том прости приехать.
В номере Том встретил его совершенно один.
— Привет, проходи. Хочешь выпить? — поприветствовал он.
— Нет, спасибо. Ты же не выпить меня позвал.
— Проходи, присаживайся.
Но Билл остался там, где стоял.
— Не хочу здесь задерживаться, для того чтобы не дать новых поводов для статей. Будет лучше, если ты сразу скажешь что тебе нужно и я уйду.
— Хочу попросить тебя. Нам нужно опровержение. Будет пресс-конференция, сможешь сказать несколько слов, что ничего не было.
Билла охватила злость.
— Не было, значит. Сколько ты намерен сидеть в шкафу? Ты все поешь о свободе духа, а в чем твоя свобода, Ворон? Где она?
У Тома побелели сжатые губы, слушая горькие слова, что сказал ему Билл.
— Эти дни я и думал о том, что вся моя свобода иллюзия. У меня есть контракт, в котором черным по белому написано, что я не имею права на подобные сюрпризы. Есть прописанный образ, а я обязан его придерживаться и соблюдать. Но дело даже не в этом. Билл, у меня есть семья. Они совершенно не такие, как твои родители. Мы жили в Лейпциге, когда мне было шесть, а брату пять, папаша заявил, что ему слишком проблемно и накладно иметь семью, собрал свои вещички и свалил в светлое будущее. Очень хорошо помню: мама, закусив губу, смотрела, как он собирает сумку. Потом он просто встал и направился к двери. Мама сказала только: «Как же дети?», он обернулся, посмотрел на нас через плечо, равнодушно ответил «Вырастут как-нибудь». Больше мы его не видели. Мама перевезла нас к бабушке в пригород Магдебурга, работала с утра до ночи, видели мы ее только в редкие выходные. Поскольку мы были городскими, деревенские колотили нас с братом при первой возможности, но мы научились давать сдачи и защищать друг друга. Бабушка же, как могла, старалась дать нам хорошее детство. Только сейчас понимаю, как трудно нам жилось и как им с мамой нелегко приходилось. Но мы были одеты, сыты, у нас бывали семейные праздники и подарки на Рождество и День рождения. Самой вкусной вещью на свете был бабушкин пирог с ревенем из огорода. Для меня и сейчас нет ничего лучше в этом мире. Не знаю, каким образом, но мама смогла наладить личную жизнь, у нас появился Гордон. Для меня он был богом: веселый, молодой, музыкант. Как-то незаметно вся тяжесть мира с маминых плеч перекочевала к нему, а у нас с братом появился настоящий друг. Пару раз он встретил тех, кто травил нас, с битой и собакой, сам понимаешь, больше нас пальцем не тронули. Ему тогда было двадцать четыре года. Моложе, чем я сейчас. Однажды он повесил над моей кроватью гитару и разрешил брать ее, когда захочу. Я хотел быть похожим на него и надеюсь, мне это удалось. Он научил играть на гитаре, с ним мы написали первые тексты, он же сводил на первые конкурсы, потом началась моя группа. У него был кто-то из знакомых, знакомый с продюсером, вот так все и началось. Так я стал тем, кто есть. Я всегда хотел быть таким как он — настоящим мужчиной. Билл, я не могу их подвести! Моя семья не заслужила того, чтобы в них тыкали пальцем и судачили за спиной. Не смогу им в глаза смотреть. Ради них, прошу тебя.
Билл слушал исповедь, понимая, что не откажет, чувствуя себя преданным еще раз.
— Ты предлагал поехать с тобой, как ты надеялся продолжать отношения? В подсобках и гримерках, тайком, чтобы никто не увидел? Зачем ты затеял то, на что не дал себе права. Я не игрушка, Том. Сейчас ты просишь меня принести себя в жертву. Ради чего? Ради того, чтобы ты прятался дальше. Я ведь поверил тебе.
Билл направился к выходу, но остановился, обернулся
— То есть ты думаешь, что твоя семья будет несчастной, если ты откроешь им правду? А ты пытался сказать? Или все додумал за них и носишься с идеями о настоящих мужчинах. Неужели ты перестал быть мужчиной, потому, что ты выбрал мужчину? Я сделаю, как ты просишь. Не ради тебя.
Билл сдержал слово: дал интервью, где поведал о том, что его и мистера Трюмпера связывает только работа. Да, они подружились, но разве Америка и Германия страны не свободные от предрассудков? Фото это лишь домыслы журналистов, на самом деле у мистера Трюмпера очаровательная девушка, с которой он имел честь познакомиться, а у самого Билла есть друг.
Таблоиды наводнили фото Тома с девушкой, которая с удовольствием позировала, отвечала на вопросы, намекала на возможную свадьбу, Том многозначительно отмалчивался, всячески демонстрируя как близки у них отношения.
Билл вышел на работу, занятый подготовкой к сотрудничеству с одним из очень авторитетных журналов, старался не думать ни о Томе, ни о статьях, ни о чем, что связано с этой историей.
Но почему же вечерами было так невыносимо грустно и одиноко, и так щемило сердце.
Он знал, что пребывание в Лос-Анджелесе у группы Ворона подошло к концу, завтра они должны были уехать.
Поздно вечером Билл уже собирался спать, в дверь позвонили. Недоумевая, кто это мог быть, Билл открыл.
— Можно войти? — спросил Том.
Билл посторонился, пропуская его внутрь.
— Хочу поблагодарить тебя.
— Надеюсь, ты доволен, — ровно сказал Билл.
— Прости меня. Если сможешь. Иногда приходится поступать совсем не так, как хочется. Поверь, я вовсе не рад этому.
Том был каким-то погасшим, усталым, а Билл понял, вдруг понял, что простил все, что произошло. Иногда чудеса не происходят. Такова жизнь. Так бывает, что двое не могут быть вместе, как бы этого ни хотели.
Он просто шагнул к Тому, вместо слов обнял его, а Том обнял его в ответ. Потом с усилием Том заставил себя разжать руки, повернулся и медленно пошел прочь.
***
Такси ехало по утренним еще прохладным улицам, тихим и свежим. Солнце вставало, подсвечивая макушки пальм. В городе лето вступило в свои права, люди куда-то шли по своим делам, машина посигналила зазевавшемуся велосипедисту. Новый день, полный дел и забот.
Сегодня предстояли съемки обложки, а значит нужно сосредоточиться на работе, как всегда утверждал директор агентства, это лучшее средство от всего.
А высоко в небе, над городом, раскинувшимся у края океана, набирал высоту самолет. Потом след от него в небе растаял, то ли был, то ли и не было никогда.
Через несколько месяцев группа Ворона с большим успехом совершила тур по стране, обретя массу новых поклонников.
***
Сегодня Билл перебирался в новый кабинет, больше прежнего, с окном, выходящим не во внутренний двор, а в тихий парк, он переносил туда свои вещи в коробках.
Секретарша Эмма подозвала его:
— Билл, тебе тут курьер принес кое-что.
Билл подошел к ее столу, поставил свою коробку:
— Что это?
Эмма крутила в руках большой нарядный конверт
— Приглашение на концерт, какой-то рок группы. Подожди, по-моему, это твои бывшие клиенты. Говорят, группа крутая. Пойдешь?
Билл пожал плечами, поблагодарил Эмму, забрал конверт и коробку, ушел в свой новый кабинет.
Сел там за стол, положил конверт перед собой, долго смотрел на него, размышляя как поступить. Потом он все же вскрыл. Внутри оказалось приглашение на концерт который состоится сегодня, как особенного гостя, его приглашают на вечеринку после концерта.
Приглашение было напечатано на маленьком постере: портретное фото Тома, рука возле лица, и кольцо. Серебряная птица, обхватывающая палец крыльями. Такое же, как было надето сейчас на руке у Билла. Поверх открытки надпись косым почерком от руки " Там, где сердце».
Несколько минут Билл всматривался в знакомые черты, пытаясь понять, что же чувствует сейчас, потом медленно разорвал открытку на кусочки и высыпал с ладони в мусорную корзину пестрым конфетти.
«…Отложи сожаления до утра,
да и было б жалеть о чем…
Не заходи за черту…»
Билл оглянулся вокруг, на беспорядок, который всегда сопровождает изменения, прежде чем жизнь подстроится под новые обстоятельства, все найдет свои места, а потом, когда чувство новизны утратится, а разруха забудется, словно никогда ее не было, возможно тогда становится понятно, что не будь этого момента хаоса, не случилось бы перемен, переосмысления, очищения, а значит так и было нужно для того, чтобы жить по новому.
Примечания:
https://playvk.com/song/%D0%9E%D0%BB%D0%B5%D0%B3+%D0%9C%D0%B5%D0%B4%D0%B2%D0%B5%D0%B4%D0%B5%D0%B2/%D0%9D%D0%B5+%D0%B7%D0%B0%D1%85%D0%BE%D0%B4%D0%B8+%D0%B7%D0%B0+%D1%87%D0%B5%D1%80%D1%82%D1%83- Не заходи за черту.
https://playvk.com/song/%D0%9E%D0%BB%D0%B5%D0%B3+%D0%9C%D0%B5%D0%B4%D0%B2%D0%B5%D0%B4%D0%B5%D0%B2/%D0%9F%D0%BE%D0%BB%D1%88%D0%B0%D0%B3%D0%B0+%D0%B4%D0%BE+%D0%BF%D0%B5%D1%81%D0%BD%D0%B8
или https://www.youtube.com/watch?v=3i-6VdOQXTY - Полшага до песни.
Автор О. Медведев