конец всего

   Даллон встретил его в тот странный момент жизни, когда вроде бы всё худшее позади, но ты всё ещё не уверен, так ли это. Тогда был примерно месяц после того, как он переехал в ЛА ради новой работы, и совсем не зная города, он выживал небольшими прогулками по окрестностям. Даллон не особо любил гулять, но узнавать местность вокруг надо было не только по гугл-картам. Примерно в начале октября он и повстречал этого задорного парнишку, решившего, что Даллон был его сталкером. Ситуация была довольно неприятной, но всё закончилось огромным количеством извинений и чашкой кофе в небольшой слегка неопрятной кофейне на окраине вествуда — тогда это было единственным, что они оба могли себе позволить. Так и завязались их удивительные отношения — начинающие актёр театра и ресторатор.    Их первое свидание прошло почти неудачно: Даллон безумно нервничал, Брендон так же был на взводе, а под конец пошёл дождь. Первые секунды Даллон не думал ни о чём, кроме того, что ненавидит всё на свете, а в следующий же миг переключился на попытки задвинуть крышу Кадиллака. Старичок не поддавался, но минут через пять, промокшие и немного подуставшие, они целовались под крышей автомобиля. На этом окончился их первый и последний поход на киносеанс под открытым небом.    Следующие полгода давались Даллону и Брендону с трудом. Уикс не был специалистом в области психологии, но о том, что такое тревожность, он узнал на личном опыте. Бог знает, сколько дней он провёл рядом с Брендоном, не давая тому влезть в дерьмо ради того, чтобы унять отвратительно-скребущее чувство в груди. Не сосчитать сколько кружек чёрного чая было пролито на старенький диван домовладелицы Брендона, и сколько килограмм сахара пропало в этом кипятке. Вскоре Даллон понял, что ограничиваться его неумелыми попытками успокоить Ури нельзя, поэтому он наскрёб небольшую сумму из своего дохода с ресторана и отвёл Брендона к психотерапевту. Как знать, что ему помогло: присутствие Даллона на постоянной основе в его доме или посещение психотерапевта и медикаменты (и к этому варианту склонятся сам Уикс), но приступы тревожности и панические атаки стали происходить реже. Эти полгода подтолкнули их съехаться.    Их первая совместная квартира находилась в Кореатауне и своим видом выходила на небольшой корейско-китайский ресторанчик, из-за чего большую часть времени повсюду пахло жаренной лапшой и морепродуктами.    В начале следующего года у ресторана Даллона дела пошли в гору, так что он смог позволить им обоим небольшое путешествие в Италию, длившееся ровно неделю. Италия словно была создана для Брендона Ури, и, наверное, именно в Палермо, целуя его напротив фонтана в музее Антонио Салинаса, Даллон и понял, насколько сильно влюблён.    С тех пор их жизнь стала похожа на приземлённую сказку, наполненную взлётами и падениями. Каждое мгновение, проведённое вместе, было наполнено особой атмосферой, и Даллону казалось, что это всё нереально, и проснись он ранним утром, окажется что он проснулся в холодной постели, без единого намёка на Брендона. За полтора года Даллон разучился жить без него: он действительно стал для него заменой самого сильного сорта наркотика. Всё, от мыслей до ощущений, приводило его к Брендону. Ни один запах ни одного блюда не был сравним с запахом Ури, ни один бархат мебельной обивки в его ресторане не был сравним с нежностью его кожи, никакой голос никакого певца не был сравним с голосом его Брендона. Он стал его Луной и Солнцем, он стал его жизнью и смертью, амброзией и гранатом, его Данко и Отелло.    Брендон был тем, кого Даллон привык принимать в своём ресторане — он являлся настоящей частью богемы в самом прямом её значении. Брендон был красив, задорен, хитр, интеллигентен, умён и интересен ровно настолько, чтобы суметь подняться с самых низов в массовке малобюджетных постановок до главной роли самых обсуждаемых бродвейских билбордов. Даллон прекрасно понимал, что стоит тому щёлкнуть пальцами, и к его ногам упадёт большая часть светского общества Лос-Анджелеса, вне зависимости от гендера, возраста и сексуальных предпочтений. Брендон умел покорять людей слишком быстро, и так же быстро он покорил Даллона. Через год, после первой роли второго плана, Брендона знали и хотели все, но сам Брендон на удивление оставался верен Даллону, а гармонии их отношений завидовали многие.    Медленно, но верно, их жизнь текла к этому самому моменту на ранчо Саддлрок, в горах Малибу, когда Даллон пытался согреть свои ледяные ладони, волнуясь как в день их первого свидания. На свадьбе собралось около двадцати человек, лишь близкие друзья и семья, которые постоянно подходили с подбадривающими словами. Нельзя сказать что это не помогло, но окончательно Даллон успокоился лишь под конец вечера. Самым нервозным моментом была клятва, во время которой заранее заготовленная речь исчезла из головы, и Уикс остался с ничем. Он ещё раз глубоко вздохнул, попытался проглотить комок нервов в горле, и решительно взглянул на Брендона.    — Я, — с первым же звуком, вылетевшим из него, весь мир остался за небольшим куполом, который появился вокруг него и Брендона. — Я забыл всё, что так старательно писал около трёх лет, ещё задолго до того, как решился сделать тебе предложение, так что простите, но я буду немного сумбурен. — На лице обоих синхронно появились улыбки. — Честно говоря, я даже не слушал то, что говорил святой отец, простите, — священник издал смешок. Даллон ещё раз вздохнул.    — Всё это время я вспоминал те несколько лет, что провёл с тобой бок о бок. Мы встретились с тобой около шести лет назад, не так ли? Это была пренеприятнейшая встреча, из-за которой я чуть в итоге не попал в тюрьму. Спасибо, родной, — «не благодари», — Иногда я до сих пор думаю, почему же ты до сих пор со мной. Ты встречал столько потрясающих людей, и соблазн был так велик... Но вот он ты, стоишь напротив меня, такой же потрясающий и красивый, каким был в тот день. Мне было двадцать, я провалился со своим первым рестораном в Вегасе, и приехал в ЛА, где конкуренция была сильнее всего. Тебе было восемнадцать, ты решил побыть маленьким бунтарём, и приехал покорять Бродвей. Ты ведь помнишь, как сильно перепугал свою потрясающую маму? — даже не поворачивая головы он знал, что Нани улыбается в первом ряду. — Мы встретились не в самый удачный период наших жизней. Мы были бедны и одиноки в незнакомом городе. Спустя пару месяцев мы всё так же были бедны, но теперь у нас были мы, а мы были у нас. Помнишь то, что я сказал в первые месяцы нашей совместной жизни?    — «Единственное, что мы можем себе позволить от Джимми Чу — это лапша», — срывающимся голосом сказал Брендон. Даллон не замечал, но вероятно у него сейчас был такой же.    — Но у Джимми был великолепный вок с уткой, признай, — Брендон рассмеялся и кивнул. — Знаешь, почему ты изменил мою жизнь? Ты внёс в неё непостоянство. Мы стали ураганом, крушащим все препятствия на нашем пути. Тогда я осознал, что мои лучшие решения были приняты внезапно, что для меня, как человека любящего всё планировать, стало огромнейшим шоком. Я научил тебя завязывать галстук, ты научил меня принимать решения сердцем. Я научил тебя не давать каждому втаптывать тебя в грязь, ты научил меня жить и радоваться каждому мгновению. Но главный твой урок, который я тебе так и не вернул, мне не преподали бы никакие учёные ни в одном университете мира. Ты научил меня любить. Этим я обязан тебе больше всего. Я люблю тебя, и я буду любить тебя всегда. Теперь я навеки твой.    — Господи блять, — рвано вздохнул Брендон. — Простите, святой отец.    Священник снисходительно улыбнулся. Им действительно повезло со святым отцом.    — Я не хорош в больших речах, но я постараюсь. Немного неловко. Я привык выступать перед огромной толпой, но сейчас, стоя перед тобой, я нервничаю больше всего. — Брендон улыбнулся. — Когда я приехал сюда, я чувствовал себя гонимым отовсюду: я не понимал, почему моя семья не принимает моего желания выступать на Бродвее, я не понимал, почему никакой постановщик не хочет брать меня, я не понимал, почему всё так сложилось. А потом пришёл ты. Ты, такой понимающий и поддерживающий. Ты оставался со мной не смотря на все мои психи, не смотря на моё скотское поведение, когда я в ярости крушил всё что не попадя, не смотря на все препятствия, которые встречались по пути. Ты был со мной до конца, ты прошёл даже не в психушку, ты копнул под неё. Ты узнал меня до каждого волоска на теле, до каждой мысли на задворках сознания. Ты разделал меня как мясник, вытащил все гнилые внутренности, а затем наполнил их своими. В ближайшем будущем многое изменится, но мои чувства останутся прежними, поэтому, клянусь: далеко или рядом, я навеки твой. И мне так поебать на всех останых, потому что мы влюблены.