Сияние Сильмариллов

Проснувшись на грубо сколоченном, жёстком деревянном топчане, Майтимо улыбнулся вслед уходящему сну, и протянул руку вперед, словно пытаясь удержать ускользающее видение. Вместе с пожатием его тёплой руки, звонким смехом и золотыми ленточками в тугих чёрных косах. Но его пальцы встретили лишь пустоту. И тьму. Сколько он уже здесь? Майтимо давно потерял счёт времени. Сначала он пытался считать дни, делая зарубки на стене подобранным с пола камнем. Потом бросил это нехитрое занятие из-за его очевидной бесполезности. Это имело бы смысл, когда бы он точно знал, что это бесконечное сидение в каменном мешке когда-то закончится. Через месяц? Год? Несколько лет? Нет ответа. Нет света, только дымно пылает в середине коридора подвешенная к потолку кованая чаша, наполненная маслом, да и звуков тоже почти нет. Только глухо шумит вода где-то глубоко под полом. С казематом этот поток соединён узкой и длинной шахтой в дальнем углу камеры. В самый раз для отправления естественных надобностей. Эльда горько усмехнулся: животное существование, ешь да спи. Да ещё в тот дальний угол бегай, по потребности. Вынужденное безделье утомляло. Но более всего мучала неизвестность. Зачем он здесь? Что с ним будет? Почему его не убили сразу, на том поле, куда он столь неосмотрительно явился для переговоров с Мелькором? После той стрелы, которую пустил в Мелькора какой-то идиот из-за его спины, Майтимо уже и не надеялся остаться в живых, хотя и дрался отчаянно. Орки задавили их количеством. Но гибели своего отряда он уже не увидел, получив тяжёлый удар по затылку. Свет померк в его глазах, а очнулся он уже здесь, избитый и раздетый. И время для него исчезло. Ни тепла, ни холода. И ни капли света. Только чадящее пламя факела стражника, приносящего ему еду. Кажется, да, он что-то ел здесь, почти не чувствуя вкуса. Чаще просто пил воду. Но уже несколько дней принесённые миски оставались нетронутыми. Вот конце коридора снова замерцало пламя. Раньше он по этим факелам отсчитывал дни. Два факела — день. И так до бесконечности. Но на этот раз еду принёс не стражник. Загремели замки отпираемых решёток. Дюжий орк в белом фартуке и чистом колпаке, недовольно рыкнул, убедившись, что и на этот раз пленник даже не прикоснулся к еде. Водрузил на грубый, деревянный стол новый поднос, старый переставил на пол, и огромной лапищей толкнул лежащего Майтимо в плечо. — Эй, ушастый! Жри давай, а? Не то отощаешь, чего доброго, да и совсем помрёшь! — С чего это вдруг тебя так озаботило моё здоровье? — удивлённо отозвался Майтимо с топчана, радуясь неожиданному собеседнику. Стражники с ним не разговаривали, а по живому слову он стосковался даже больше, чем по свету. — Да мне-то, по правде говоря, похрен! — охотно отозвался повар. — Но вот господин Майрон с меня башку снимет, ежели ты помрёшь от голода. От чего бы другого — то ладно, не моя вина… И если ты жрать не будешь, я тебе начищу рыло лично, вот этим кулаком! — орк для наглядности сложил руку в кулак, который оказался чуть меньше головы эльда. — Боишься за свою голову-то? — подначил его принц, садясь на топчане. — Она мне, знаешь ли, дорога не только как память, — ворчливо отозвался орк, присаживаясь на вторую табуретку. — Я так-то в неё ещё и ем! Майтимо рассмеялся. Впервые за столько дней и ночей, что он, пожалуй, и сам не мог вспомнить. Орк довольно загоготал в ответ. — Слышь, ушастый, а ты весёлый. Что ж ты с ребятами-то не говорил совсем? — эльда понял, что он имел в виду стражников. — А они что — ещё и разговаривать умеют? — поинтересовался он. — Я-то считал их глухими и немыми. Зыркнут да рыкнут — вот и весь разговор. — Скучно им на страже, — пояснил словоохотливый повар. — И по-вашему они плохо понимают. Стесняются. Вдруг чё принцу да не то скажут? Они вашему дворцовому вежеству не обучены. Майтимо фыркнул в рукав исподней рубахи. Стеснительные орки! Расскажи ведь кому — не поверят. — А ты, я смотрю, в языках преуспел, — подначил он нежданного собеседника. — Это всё господин Майрон! — засмущался орк. — Он у меня на кухне частенько обедает, да только хрен на него угодишь, падлу привередливую. То ему недосолено, то слишком сухо, то чересчур жирно… — орк скорчил оскорблённую гримасу. — Ребята вон жрут, и добавки просят! И ты давай, наворачивай, я ж старался, готовил… Майтимо взял в руки грубую деревянную ложку и попробовал еду. В миске оказалась тушёная свинина с капустой, а в кружке — подслащённый клюквенный морс. Действительно, приготовлено было просто, но вкусно. — Где же сам Майрон? — задал он вопрос, который терзал его более всего. — Дык они со владыкой Мелькором носятся по всей Твердыне, как в жопу укушенные, — охотно пояснил повар. — Она ж в руинах лежит, почитай с Первой войны. Там починить надо, здесь построить, ребятами распорядиться, опять же… Может, и забыли про тебя — они ж мне не докладывают. — И много уже настроили? — Майтимо, незаметно для себя, уже подчищал хлебом последние кусочки тушёной капусты. — Ой, да порядком. Вот например, этих казематов у нас до тебя и не было, — пожал плечами орк. — Как — не было? — поразился эльда. — Так и не было. Майрон напел. Пел, правда, с бодуна, судя по кривизне коридоров, и фальшивил отчаянно, но решил, что для казематов сойдёт. Не парадная, чай, зала… Ребятушки уж для тебя расстарались: мебель какую-никакую сколотили, соломки на пол постлали, даже про ведро с водой и кружку не забыли, живи — не хочу! — Нет, ну как без казематов-то? — настаивал Майтимо. — А если, скажем, орки перепьются и морды друг другу бить начнут? — Дык, и такое бывает! Но нам для этого и холодной комнаты хватало. Отоспятся, протрезвеют — к утру будут как огурчики… малосольные, — повар хохотнул — видимо, разруливать такие инциденты ему было не впервой. — Но с казематами, ты прав, стало лучше. А то придёт хороший гость, а нам его и посадить-то некуда! — орк собрал со стола опустевшую посуду. — Постой! — спохватился эльда. — А как тебя звать-то, служивый? — Тогар! — польщённо представился орк. — А ты?.. — он задумчиво поскрёб в затылке. — Майрон чё-то говорил, но у вас, эльфов, имена такие заковыристые, хрен проссышь! — И в самом деле! — потёр переносицу эльда. Такой идиомы он ещё не слышал, надо её запомнить. — Моего полного имени ты даже после бутылки не выговоришь. Зови Майтимо, как братья звали. — Главное, не спутать с Майроном, а так — сойдет. Оба рыжие… — согласно кивнул орк. — Много у тебя братьев-то? — Шестеро… — старший принц заметно погрустнел. — Шестеро? Ну, етить твою матушку! Я думал, у Владыки всего одна головная боль, а выходит, целых семь, — Тогар хлопнул себя по коленям обеими руками и хрипло хохотнул. — Ну, бывай, Майтимо, пора мне уже, заболтался я тут с тобой, — орк поднял поднос с посудой, толкнул ногой решётку и кивнул подскочившему стражнику. — Запирай! — И тебе не кашлять, Тогар! — вежливо попрощался с ним эльда и орк добродушно кивнул в ответ. Кажется, Майтимо уже начинал понимать оркишь. Стоя у зеркала в гардеробной комнате, Мелькор придирчиво рассматривал собственное отражение в зеркале. Складки чёрного, с тонкой серебряной отделкой одеяния красиво ниспадали с плеч, и на плечи же ниспадали гладко расчёсанные тёмные волосы. Бледное лицо было преисполнено спокойного величия и осознания торжественности момента. Не хватало лишь заключительного штриха к образу. Глубоко вздохнув, вала взял с подзеркальника искусно выкованную корону из чёрного железа, на фронтальной части которой незамутнённым, первозданным Светом сияли все три Сильмарилла. Контраст между чернёным металлом и ясными камнями выглядел каким-то нарочитым, чересчур явным. Его лучший ученик Майрон постарался от души, сделав зажимы для камней в форме хищных совиных когтей, по ободу пустил гадюку, кусающую собственный хвост, поверх неё выковал множество затейливо переплетённых между собой стеблей и листьев белены, веха и чертополоха, а вот эти три остроконечных зубца надо лбом майа явно срисовал с горных пиков Тангородрима. — Вот же — пошли дурака Эру молиться, он и лоб расшибёт… Не себе! — досадливо покривился Мелькор, разглядывая всё это кованое великолепие. — Как мне теперь эдакий натюрморт ещё и на голову надевать? Я, конечно, сам ему сказал, что вид у короны должен быть максимально злодейский. Но злодейский же, а не китчевый! Достаточно было простых, строгих форм и надёжных креплений, но нет же… Эстет хренов! Но откладывать встречу со старшим сыном Феанора из-за какой-то короны было уже неразумно: орки-следопыты донесли о какой-то подозрительной активности эльфов на границах Ангбанда. Первым «засветился» Тьелко, средний Феанарион, Следопыт, мать его… жалко! И вот, пожалуйста — недавно ещё одного лазутчика засекли. Куда идёт и зачем — пока непонятно, но больно уж целенаправленно движется. Майрон уже отдал приказ мягко и ненавязчиво «вести» его, докладывая ему лично о всех перемещениях странного путника. Что было с его стороны весьма разумно, поскольку этот неизвестный эльда мог и Майтимо искать, с равной вероятностью. Признаться, в повседневных хлопотах Мелькор как-то и подзабыл о высокопоставленном пленнике. Точнее, исключил его из списка первоочередных задач. Он же и так никуда не денется, да и с голоду не помрёт: орки-стражники на этот счёт предупреждены особо. Они с Майроном, в последнее время, по всей Твердыне чуть не бегом бегали, восстанавливая замок из руин. Возводили новые стены и башни, отстраивали внутренние помещения, раздавали приказы оркам, добычу камня тоже нужно было наладить. Да и подрастающие драконы требовали его личного присутствия. Даже поспать было некогда. Что, впрочем, весьма неосмотрительно с его стороны. Внутреннее пламя его фэа и без сна может обходиться, а вот телесная оболочка, фана — нет. Она, конечно, попрочнее будет эльфийских роа, но точно так же требует заботы и отдыха. Иначе начнёт слабеть, скорбеть, донимать болью в суставах — надо оно, такое счастье? И вот вчера его ученик в приказном порядке загнал сначала в баню, а потом в спальню. До сих пор вспоминать приятно… А наутро он внезапно вспомнил, что пора бы уже и пленником заняться. И покончить, наконец, с этим как-то чересчур затянувшимся делом. Что ж, пожалуй, так будет даже лучше: старший принц уже должен дойти до нужной кондиции в темноте и тёплой духоте казематов, напетых Майроном в самой толще скалы. Первая злость у него уже должна схлынуть, и хорошо, если успела включиться голова. Если держать дальше — может впасть в отчаяние или наоборот — в равнодушие, а такой пленник для серьёзного разговора уже решительно не годится. Мог ли он за это время уйти в чертоги Намо по собственному желанию, оставив здесь бренное роа? Теоретически для эльфов это возможно, но Майтимо есть ради кого жить. Он упорный, он весь в отца и будет цепляться за жизнь до последней возможности. Правда, и упёртый он ровно настолько же, но ведь попытка — не пытка? Обеими руками Мелькор опустил корону себе на голову, стараясь не потревожить тщательно расчёсанные волосы, и озадаченно хмыкнул: обод сел, как влитой. Ну, хоть где-то любимый ученик не облажался! Появившийся на пороге Майрон отбросил за ухо огненно-рыжую прядь и негромко кашлянул, привлекая к себе внимание наставника. Мелькор небрежно оглянулся на него через плечо, бросив надменный взгляд из-под полуопущенных век. — Ну как? Майрон фыркнул в рукав самым непочтительным образом. — Вы похожи на типичного Чёрного Властелина в исполнении бродячей театральной труппы, наставник. Эдакий опереточный злодей, простите меня великодушно! — Сойдёт! — удовлетворённо кивнул Мелькор. — Ну зачем, зачем вы ещё и все три Сильмарилла решили себе на голову напялить, наставник? В прямом смысле! — не унимался ехидный майа, — У вас же теперь «во лбу звезда горит!» — как у красавицы из детской сказки. Хотя, нет… дева-лебедь тихо плачет в уголке от зависти: у неё звезда была всего одна, а у вас их целых три! Вам чем-то не угодила сокровищница с замками моей работы, которую я приказал оркам построить специально для вас? — Для наглядности! — коротко бросил Мелькор, переводя взгляд обратно в зеркало. Получившийся образ впечатлял, чего уж там, если вынести за скобки его пафосность. — Должен же старший Феанарион лично убедиться, что отцово наследие находится у меня, и более того, находится в полной целости и сохранности. Протяни руку — и возьмёшь, — ухмылка углом рта получилась достаточно зловещей. — Прикажете привести? — как-то сразу подобрался ученик. — Доставь в главную залу! — слегка кивнул Мелькор, простирая вперед правую руку. Краем глаза отследил движение в зеркале, и остался доволен: получилось величественно и небрежно, сразу видно, кто здесь хозяин. Орки-стражники вывели пленника на середину залы и отступили назад. Рыжеволосый эльда нервно облизал губы и попытался оглядеться, не поднимая головы — Мелькору отлично было видно с высоты трона, как метнулся его взгляд влево, вправо, вверх и вниз, себе под ноги, якобы с интересом разглядывая плиты мозаичного пола. Майрон, мать его… неназванная, и тут развернулся во всю ширь своей неуёмной фантазии: многочисленные арки из цветного мрамора, большие и малые, остроконечные и круглые стремились к сводчатому потолку, словно вырастая одна из другой, череда мозаичных окон слева и справа отбрасывала на узорчатый гранитный пол синие, золотые, фиолетовые и багровые блики, а на сам трон, сотворённый из обсидианового монолита, просто сесть было невозможно — только взойти по ступеням и воссесть. Спинка трона была изукрашена затейливой резьбой и также уходила к потолку вслед за арками. Впрочем, опоясывающую галерею под самым потолком зала вала одобрил: она избавляла от необходимости держать отряд стражи непосредственно в зале, достаточно было двух-трёх пар привратников. Кованые чаши по обе стороны трона с пылающим в них огнём завершали мрачноватую эстетику тронной залы. Мелькор досадливо вздохнул: всё-таки с пафосом ученик явно переборщил. Но этому непонятому гению хоть кол на голове теши. Начнёт доказывать, что-де создавал достойное обрамление для света Сильмариллов, и тут ему уже ничего не возразишь — в полутьме зала Камни в чёрной короне сияют так, что от них невозможно отвести взгляда. Вот и нолдорский принц медленно поднял взгляд упрямых серых глаз и задержал его там, где и требовалось. Теперь он будет смотреть прямо в лицо Мелькору, независимо от своего желания — или нежелания. — Айя, Нельяфинвэ Майтимо Феанарион! — провозгласил Мелькор с высоты трона и поморщился от неожиданного звукового эффекта: акустика у зала была такая, что он мог то же самое произнести шёпотом, и быть услышанным на противоположном его конце. Майтимо криво усмехнулся. Для насидевшегося в казематах, босого и полураздетого пленника он держался весьма неплохо. Хотя орки навряд ли с ним церемонились. И под рваной исподней рубахой вполне могли скрываться не только синяки и ссадины, но и парочка сломанных рёбер. — Не могу столь же искренне пожелать здоровья и тебе, вала Мелькор. Особенно после того, как ты позвал меня на переговоры и вероломно захватил в плен, даже их не начав. — А разве стрела, пущенная в меня кем-то из твоих эльдар, не была вероломством? — с лёгким недовольством поинтересовался Мелькор. — Я бы сам спросил об этом стрелявшего, однако твои орки уже убили не только его, но и всю мою свиту, — пожал плечами эльда. — Но вот убийцу моего деда и похитителя отцовских Сильмариллов я навряд ли рад видеть. Мелькор почувствовал, как внутри у него закипает глухое раздражение. Церемонная встреча на глазах перерастала в банальное пререкание. — Начнём с того, что короля Финвэ я не убивал. Но вот троих майар Манвэ, пытавшихся с оружием в руках забрать у него Сильмариллы, развоплотил, это да. — Или это всё-таки майар Манвэ пытались защитить моего деда от тебя — и были развоплощены? — с недоверием переспросил Майтимо. Но Мелькор непреклонно продолжал. — Финвэ умер от ран у меня на руках. И весьма убедительно отказался от исцеления. Поверь, у него были на то причины. А перед смертью потребовал от меня забрать Сильмариллы, чтобы они не попали в руки Манвэ. Вероятно, отец успел тебе рассказать, что мои братья и сёстры порешили разбить Сильмариллы, дабы возродить с помощью их Света угасшие Дерева? — От твоих рук угасшие! — негодующе ввернул Майтимо. — О, да. И Дерева — тоже я, — невозмутимо подтвердил вала. — Послушай, Мелькор, — спокойно, и как-то даже устало произнёс Майтимо. — Я видел своего отца, рыдающим на трупе деда. Я видел Форменос, заваленный мёртвыми телами. Я держал на руках умирающего Феанаро. Как ты думаешь, чему я поверю больше — своим глазам или твоим словам? — Для меня нет никакой разницы, веришь ты мне или нет. Достаточно того, что я сказал — а ты услышал, — Мелькор постарался, чтобы эта фраза прозвучала как можно надменнее. — Что ж, тогда и мне есть что сказать. Просто для того, чтобы ты меня услышал. Мы с братьями дали Клятву нашему отцу ещё в Валиноре — и повторили её, когда он умирал. Клятву возвратить Сильмариллы, в чьих бы руках они не находились. Будь то эльда, майа, кто-то из Пришедших Следом или любой из валар! — он говорил не повышая голоса, но его слова гулом отдались под сводами залы и затихли, как эхо далёкой бури. — Хорошо сказано! — одобрил вала. — Так я могу исполнить эту вашу Клятву прямо сейчас, не сходя с места. Хочешь? — Майтимо молчал и глядел озадаченно. — Вот, возьми! — Мелькор снял корону с головы и протянул её пленному принцу. — Убедись сам в подлинности Камней. Хотя ты, вроде бы, не должен был ещё забыть, как они выглядели. Медленно, словно во сне, Майтимо шагнул вперёд, поднялся на несколько ступеней вверх и бережно взял корону обеими руками. Свет Сильмариллов озарил его бледное, осунувшееся лицо, придав его правильным чертам какую-то нереальную зыбкость, отразился в повлажневших глазах, и губы старшего принца беззвучно шевельнулись. — Атаринья… — прочёл по ним Мелькор, и счёл нужным выдержать глубокую, драматическую паузу. — Ну как, налюбовался своим наследством? — вкрадчиво поинтересовался вала. — В самом деле, кажется, вот уже и исполнение Клятвы в твоих руках? Но весь вопрос — сможешь ли ты удержать Сильмариллы? Достаточно ли у тебя сил для этого? — Ты издеваешься надо мной! — Майтимо негодующе взглянул на него поверх короны. — В самом деле, злей пытки и не придумаешь. Держать в руках лучшее творение покойного отца — и точно знать, что оно не твоё! И твоим не будет… — Теперь ты понял? — Мелькор вынул корону из рук Майтимо, и, не глядя, водрузил её на прежнее место, от души надеясь, чтобы средний Камень оказался точно по центру лба, иначе вся драма грозила превратиться в балаган. — Я их удержать могу. Отспорить у эльфов, у орков, и даже у валар. А ты — нет. И пока не накопишь достаточно сил, чтобы их у меня забрать — не видать вам Сильмариллов как собственных… хммм… ушей! Мелькор резко встал с трона, так, чтобы складки чёрного одеяния эффектно взметнулись и медленно опали. Пренебрежительно взглянул на пленника сверху вниз. — У меня более нет на тебя времени, старший принц! Я сказал — ты услышал. — Нет! — отчаянно выкрикнул Майтимо, рванувшись вперёд, но был подхвачен и удержан с двух сторон орками-стражниками. — Мелькор! Я ничего тебе не обещал и не принимал никаких твоих условий. Пусть я погибну в твоих застенках, но никто — никто не сможет обвинить меня в предательстве. Ни при жизни, ни в залах Намо! — Мне не нужно твоих обещаний, — вала картинно вздёрнул подбородок. — С согласием или без, ты сделаешь так, как я сказал. В противном случае, ты нарушишь собственную Клятву. Клятвопреступником, я полагаю, быть не намного слаще, чем предателем? Неразборчиво прорычав какое-то ругательство, Майтимо рванулся снова — но безрезультатно. Лёгким движением кисти Мелькор остановил его, словно поставив перед ним невидимую, но прочную стену. — Остынь! И подумай. Если тебе, конечно, есть чем. — Есть чем — но не о чем! — дерзко тряхнул рыжими прядями старший принц. — С врагом не договариваются, его уничтожают. — Вот как ты заговорил, юный Феанарион! — приятно удивился Мелькор. — Ну, что ж… Повесить его! — повелительно бросил он оркам, несущим стражу у входа, которые немедленно встали «во фрунт», преданно поедая его глазами, спустился по ступенькам трона и неторопливо двинулся к выходу. — Но ведь… — голос Майтимо сначала прозвучал чуть растерянно, но затем постепенно набрал силу и обрёл характерную насмешливость Первого дома. — Ты ставишь взаимоисключающие условия, Мелькор. Противоречишь сам себе! Если я сейчас буду повешен, то как я приду к тебе забирать Сильмариллы с боем? Ты ведь этого хотел? Вряд ли Намо будет настолько добр к старшему сыну Феанора, что немедленно даст мне новое тело! Обернувшись у выхода из залы, Мелькор посмотрел на него с возрастающим интересом. — За руку! — невозмутимо добавил он, и поймал взглядом утвердительный кивок Майрона. Чуть позже он вернулся в тронную залу, и был встречен восторженными аплодисментами лучшего ученика, нахально развалившегося на его троне. — Браво, наставник — вы были великолепны! Такой трагедии я не видел даже в лучшем театре Тириона: герой и тиран, которые никогда не смогут договориться. Они слушают друг друга — но не слышат… А сцена с короной? Да я чуть не прослезился, честное слово! — А ну, кыш с трона! — Мелькор сделал отгоняющий жест рукой и с облегчением плюхнулся на освободившееся сиденье, стаскивая тяжёлую корону с головы. — Позвольте налить вам вина? — любезно предложил Майрон, захлопотав возле инкрустированного столика со стоящим на серебряном подносе стеклянным графином и высокими бокалами. — Давай! — вала с наслаждением сделал огромный глоток из бокала, — Уффф, совсем запарился с этим балом-маскарадом! — Кстати, наставник, а идея с повешением героя за руку — это был экспромт, или…? — поинтересовался Майрон, удобно устраиваясь на ступеньках трона со вторым бокалом вина. — Или! — исчерпывающе пояснил вала, допивая остатки вина. — Мне сейчас нужно как-то вернуть этого упёртого идиота братьям, чтобы он донёс до них моё условие. Ну, и всякие там сентиментальные подробности вроде «Я сам держал Сильмариллы в руках и видел их Свет»… Я ж ему, можно сказать, всё разжевал и в рот положил — приди и возьми! Вроде бы, даже для нолдо тут нет ничего непонятного. — Но отпустить Майтимо целым и невредимым никак нельзя — это вызовет подозрения? — догадливо подхватил Майрон. — Вы хотите дать ему шанс побега, но при этом выглядеть он должен… достаточно плохо: худым, измождённым, в синяках и ссадинах? — Именно! Иначе у нолдор хватит мозгов обвинить его в измене, сговоре со мной или в чём-то ещё, столь же… наказуемом. И казнят его сами. Ну, или изгонят. Мне оно надо? — А что вам надо, наставник? Или, поставлю вопрос точнее — зачем оно вам надо? Вы действительно хотите, чтобы эльдар его послушали, объединились и пришли брать Сильмариллы с боем? — Я что, до пришествия Эру буду эту поделку ювелирную в короне таскать? — взорвался Мелькор. — Она тяжёлая, между прочим! Пусть сами своё имущество охраняют, я им нанялся, что ли? — Ну, вашу клятву покойному Финвэ не отдавать Сильмариллы в руки валар навряд ли можно считать договором найма, но определённые обязательства на вас она, несомненно, накладывает, — примирительно согласился Майрон. — И как вы от них собираетесь избавиться? — А я-то всю жизнь считал тебя довольно сообразительным! — Мелькор страдальчески закатил глаза к потолку. — Это же элементарно, Майрон! Кто тут у нас сильнейший из валар? — он выжидательно приподнял бровь. Майрон с демонстративным обожанием в глазах приготовился аплодировать, но был остановлен небрежным жестом правой руки наставника. — Так вот, если эльфы смогут забрать Камни у меня, значит, смогут и не отдать их моему брату, милейшему Манвэ! И вообще, кому бы то ни было из моих братьев и сестёр. — Что ж, логично, но когда ещё они это смогут? Да и смогут ли? Видел я их бравое воинство у Митрим! — иронично протянул ученик. — Домов себе понастроили из дерьма и палок. Некоторые ещё в палатках живут… из тэлерийской парусины. Причём, Первый Дом и всё, что осталось от Второго и Третьего Домов, поселились на разных берегах озера. Я даже формулу вывел, на них глядя: сила братской любви прямо пропорциональна расстоянию между любящими братьями, — продолжал насмехаться майа, вдохновляясь всё больше и больше. — Пока меня даже не интересует, где они эту парусину взяли, — остановил его Мелькор. — Но в остальном я с тобой согласен. Где уж им меня воевать — друг друга бы не перерезали, чисто из родственных чувств. Так вот и дай им страдающего героя, пусть выручают. Авось и додумаются до всеобщего примирения… для начала уже неплохо. — Я распорядился поместить его обратно в камеру, — майа сразу подобрался и стал серьёзен. — Прочную цепь с надёжным браслетом и клином для закрепления в скале кузнецы скуют через пару-тройку дней. Тогда и устроим ему показательную казнь, со всей возможной торжественностью. Где прикажете повесить? — Ой, да повесь его уже где-нибудь, а? Главное, чтобы нашли его с гарантией. Выбери какой-нибудь склон на Тангородриме, откуда его хорошо будет видно — и где ему самому будет всё видно. Чтобы голос мог подать, если что. Вот голову даю на отсечение — Тьелко со своим Хуаном не просто так по нашим окрестностям шастает, а ещё и строит планы, как любимого брата из плена выкрасть. Так облегчи ему задачу. Но только действуй аккуратно, без фанатизма, чтобы он по возможности ничего не заподозрил. — Тьелко — и не заподозрил? — усомнился Майрон. — Эту холеру пронырливую сам Оромэ обучал, он и в змеиную нору пролезет! — А тебя, остолопа, кто обучал? — сварливо поинтересовался Мелькор. — Прошу прощения, наставник, — поклонился майа. — Сегодня же передам распоряжения на все орочьи форпосты. — И да, ключ от наруча там тоже где-нибудь повесь неподалёку. Главное, чтобы Майтимо сам не дотянулся. Типа, Мелькору лень далеко ходить, и всё такое… — Нет, ну Феанор сам-то хоть понял, что создал? — риторический вопрос Мелькора прозвучал гласом вопиющего в пустыне, и уже направившийся к выходу Майрон невольно остановился. — Но он хотя бы сообразил, что повторить собственное творение ему уже не удастся. Почему не удастся — это уже второй вопрос, а для истинного нолдо две мысли, одновременно пришедшие в голову — это уже чрезвычайно дохуя!.. — Мелькор спустился по ступенькам трона, налил себе ещё вина и подошёл к окну. — А сынок его не понимает даже этого… — досадливый кивок в сторону казематов, где сейчас уже должен находиться Майтимо. — Забил себе голову всякой романтической поебенью: последнее творение покойного отца, наследие Первого Дома, Клятва эта… Ещё Надеждой и Символом их осталось объявить, и сложить жалостливую песнь об утраченном Свете, ага. И можно праздновать окончательную победу силы Света над силой Разума! Как всегда, в моменты сильного волнения, Мелькор переходил на оркишь. Он считал, что квэнья не годится для выражения сильных чувств и сильно уступает оркишу по краткости и выразительности. — Наставник, но… не вы ли сами называли Сильмариллы ученической ювелирной поделкой и прочими нелестными словесами? — осторожно возразил майа. Уже изрядно принявшего на грудь наставника в очередной раз несло: он и раньше периодически начинал вещать. И вещал не абы как, а весьма складно. В такие моменты разумнее всего было почтительно внимать ему и не перечить, ибо был шанс услышать нечто действительно нетривиальное. — Отчего же вы вдруг так внезапно изменили свое мнение о них к лучшему? — Внезапно? Наградил же меня Эру учеником, вот только за какие грехи — сам не пойму! — мрачно проворчал Мелькор. — Я видел Негасимый Пламень, из которого Эру творит миры и души. И это для меня, для Демиурга, Сильмариллы — наивная ученическая поделка, а для эльдар — квинтэссенция всех постигнутых ими знаний. Минералогия, ювелирное дело, сопротивление материалов, физика, магия, механика… И эти камни — вершина того, что кто-либо из эльдар способен сделать в одиночку. Логическая точка на данном этапе их развития. Всё. Они достигли своего потолка в науках и ремёслах. — Время мастеров-одиночек прошло? — заинтересованно переспросил Майрон. — Именно! Сложил наконец-то два и два! — облегчённо вздохнул Мелькор, в изнеможении падая в услужливо подставленное Майроном кресло. — Значит, эльдар никогда не двинутся дальше, и не придумают ничего нового, пытаясь творить по-старинке. Получится бесконечная череда неудачных копий. Либо полный застой, повторение пройденного для каждодневных нужд… — майа размышлял вслух, и ему в самом деле становилось интересно. — Продолжай, — одобрительно кивнул Мелькор, — мне нравится ход твоих мыслей. Похоже, ты всё-таки не совсем безнадёжен, Майрон. — Вы сказали Майтимо — приди и возьми. Но для того, чтобы прийти и взять, эльфы должны объединить усилия лучших мастеров. И явить миру нечто принципиально новое, небывалое и немыслимое… Прыгнуть выше собственной головы! — Говори! — заинтересованно привстал Мелькор. — Оружие? — выдохнул осенённый внезапной догадкой Майрон. — Да! — Мелькор эффектно щёлкнул пальцами, как бы ставя точку в воздухе. — В том числе, но не ограничиваясь оружием. Потому что без боя я им Сильмариллы, ясен пень, не отдам. Превзойти самих себя, нынешних. И тогда я верну им Камни как память — что когда-то эта поделка была вершиной познаний и умений квэнди. Недосягаемой для многих. Которую они уже переросли — и двинулись дальше. Память, которую у них уже никто не сможет отнять — даже я! — кажется, Мелькору настолько понравилась роль Чёрного Властелина, что он до сих пор никак не мог из неё окончательно выйти. — А опасности для самих валар вы тут не видите? — охладил его пыл ученик. — Не дурней же я братца Манвэ? — оскорблённо хмыкнул вала, постепенно остывая. — А он эту опасность разглядел — давно разглядел. И начал мудро покровительствовать искусствам. Театр, поэзия, музыка, скульптура… Не ремёслам, заметь, и не наукам — в Валиноре они так и оставались экстравагантными занятиями для чудаков-одиночек, вроде Феанора… Вижу, конечно. Но если замысел Эру не исключает того, что эльфы, его возлюбленные дети, попытаются сломать его инструменты — валар, то кто я такой чтобы ему препятствовать? — Событие уже явлено в мир? — припомнил Майрон одно из наставлений Мелькора. — Именно! — вала назидательно поднял вверх указательный палец. — Явлено, и повлечёт за собой закономерные последствия. Сильмариллы уже созданы. И уж если квэнди начертали руну «Arhain», то хошь не хошь, а придётся начертать и «Daroir». — Но догадается ли Майтимо, что объединение эльдар — и есть путь исполнения Клятвы? По вполне естественным причинам, его сейчас больше волнуют метания собственной фэа и страдания бренного роа, нежели стратегические планы. — Клятва, если я его правильно понял, не ограничена во времени. Рано или поздно озарение его настигнет… ну, по крайней мере, я на это надеюсь. — Докладывай, Гормок! — велел Майрон невысокому коренастому орку, капитану следопытов, переминающемуся с ноги на ногу на пороге его рабочего кабинета. — Идёт! — сообщил орк и замолчал, видимо справедливо полагая, что самое главное он уже сказал. — По крыше воробей? — ехидно поинтересовался Майрон. — Подробности давай, кто идёт, куда, и если вы что-то уже выяснили — то зачем. — Ушастый тот идёт, за которым вы наблюдать приказали, причём с таким видом, как будто у него есть цель, — пояснил орк. — Волосы чёрные, в них иногда что-то золотое мелькает. Поклажи у него немного, одет по-охотничьему и ещё хреновину какую-то с собой тащит, вроде вашей арфы, но поменьше. — По твоему описанию, на старшего сына Нолофинвэ похож. Странно, я как-то больше на среднего Феанариона рассчитывал, на блондинистого. Собаки с ним точно нет? — Один идёт, как… перст во чистом поле! — подтвердил орк. — И как он продвигается? — Ползёт, как черепаха. И шуму от него, как от стада лосей, — Гормок осуждающе покачал головой. — То камень столкнёт, то костёр разведёт. И нихуя вокруг себя не видит. Мои орки уже задолбались изображать из себя тупых, слепых, кривых и убогих. И вообще всячески убеждать этого придурка, что их там нет, и никогда не было! А ведь этот… сынок Нолофинвэ ещё даже и трети пути не прошёл. — Главное, чтобы продвигался он в нужном направлении. Шум и дым вы как-нибудь ещё потерпите. А оркам своим скажи, пусть не расслабляются. Фингону своего любезного друга ещё и обратно тащить. — Они прибьют меня, нахуй, за такой подарочек!.. — орк в ужасе хлопнул себя по лбу мозолистой ладонью. — Передай, что в случае успешного завершения задания, всем награда и неделя отпуска, — Майрон примирительно потрепал его по плечу. — Премного благодарен, господин! — Гормок развернулся и устало, вразвалочку шагнул за порог. В покоях Манвэ на вершине Таникветиль, где он мирно проводил часы послеполуденного отдыха в обществе любимой супруги, воздух внезапно исказился, задрожал, являя собой нечто вроде повисшего в воздухе зеркала, и исторгнул из своих недр его непредсказуемого брата Мелькора, собственной персоной. На этот раз без короны и парадных одеяний. Следом за ним из портала с грохотом вывалился небольшой дубовый бочонок. — Братан, спасибо! Реально помог, — Мелькор с порога сгрёб Манвэ в благодарные объятия. Затем поднял с пола бочонок и сунул его в руки брату. — Спасибо — от души! Ты со своим орлом от стольких проблем меня избавил! Такой эпический побег прямо из-под носа у самого Чёрного Властелина получился, хоть баллады о нём слагай. Впрочем, Финрод, песнопевец златовласый, точно сложит — я в него верю. Им, ваньяр, лишь бы на арфе побряцать, да повоспевать что-нибудь эдакое, неебически эпичное. — Он ванья только на четверть, — обескураженно возразил Манвэ, тщетно пытаясь куда-то пристроить подаренный бочонок — У него отец наполовину нолдо, наполовину ванья, а мать — чистокровная тэлерэ. — Ну ладно, квартерон. Один хрен рожа ваньярская! — махнул рукой Мелькор. — Да барлог с ним, с Финродом, разве этот факт что-то меняет? — А он что-то должен менять? — подозрительно покосился Владыка. — Нет, — легко согласился Мелькор. — Но я могу наконец-то дать моим оркам-следопытам заслуженный отпуск. И у них, слава Эру, отпадает всякая необходимость сопровождать эту сладкую парочку в их обратном пути по горам. Притворяясь при этом слепыми, глухими и несуществующими… Ну, и мне одной головной болью меньше. — Ты говоришь про своего пленника и… ? — как бы невзначай уточнил Манвэ. Незачем Мелькору знать, что не далее, как сегодня утром он принял у орла Торондора подробнейший отчёт о чудесном спасении старшего сына Феанора с пика Тангородрим. И остался весьма доволен. Страдания Майтимо на скале, отвага и преданность Фингона, а также орёл самого Манвэ, неожиданно подоспевший им на помощь в самый нужный момент, имели все шансы быть увековеченными в балладах, песнях и баснях. И ещё более укрепить в умах и душах нолдор образ справедливых и милосердных валар, которые любят детей Эру невзирая на… хммм… их неразумный и рискованный Исход. — Да про этого дурня, старшего Нолофинвиона! Неужели нельзя было без членовредительства обойтись? Он своему любезному Майтимо руку оттяпал! — Как… оттяпал? — ахнула Варда, в ужасе прикрывая рот ладошкой. — Мечом. По самую… кисть! — любезно пояснил ей Мелькор. — Там ничего же делать не надо было, просто оглядеться вокруг — в пяти шагах от цепи ключ от кандалов висел! Я его там специально велел повесить, чтобы далеко не ходить. На худой конец, цепь можно было перерубить, или перепилить хотя бы. Но это для слабаков, а дом Финвэ не ищет лёгких путей… Теперь он, как пить дать, начнёт сочинять байки про зачарованный металл, неснимаемый браслет и сверхпрочные оковы. Хотя, по правде сказать, металл там был дерьмо, прочности в нём ровно столько, чтобы вес тела выдержать. В мои планы как-то не входил эффектный полёт Нэльяфинвэ в пропасть. И зачем мне ещё и цепь чаровать? — Зачем тебе вообще потребовалось вешать его на скале? — резонно поинтересовался Манвэ, заодно надеясь выведать у Мелькора ещё какие-нибудь подробности. — Чтоб дурь нолдорская из головы повыветрилась! — наставительно поднял палец Мелькор, явно не стремясь посвящать брата в свои планы. — Бесполезно, — разочарованно пожал плечами Манвэ. — Она там с фэа накрепко сцеплена, Намо с его папеньки у себя в Чертогах уже чуть не вешается. — Хоть какое-то разнообразие в его богадельне, — мстительно усмехнулся Мелькор. — Ну, по крайней мере, благодаря скорости полёта твоего орла, я могу быть совершенно спокоен, что старший феаноринг не помрёт в пути от заражения крови. И вообще — имеет достаточно шансов попасть живым прямо в объятия любящего дядюшки. Впрочем, кровью истечь он всё-таки может. Надеюсь, этот дебилушка, разумом скорбный, догадался ему хотя бы жгут на покалеченную руку наложить? — Ну, с перевязкой Отважный, вроде бы, должен справиться… — выпятил губу Манвэ, прикидывая что-то в уме. Действительно, будет обидно, если Майтимо умрёт в пути: никакого чудесного спасения не получится. Сказок со счастливым концом про него уже точно никто не сложит. — Слабоумие и отвага! — фыркнул Мелькор. — Гремучая смесь, между прочим, получается. Ну ладно, заболтался я тут с тобой. Рад был встрече, Варда. И храни вас Эру. Мелькор раздвинул ладонями воздух, как будто занавеси в дверном проёме, и шагнул в темноту образовавшейся щели в пространстве. Края щели моментально сомкнулись за его спиной и растаяли в воздухе. — Ну, не может твой брат без театральных эффектов! — презрительно фыркнула Варда. — Так! — чело Верховного владыки стало темнее грозовой тучи. — Это что же такое получается? Я хотел посрамить злодеяния Мелькора, а заодно прозрачно намекнуть эльфам-нолдор, что не оставил их своею милостью, и не держу зла за их непокорность. И вдруг узнаю, что тем самым помог Мелькору в каких-то его тёмных делишках. И как это он умудряется извернуть всё происходящее себе на пользу? — А знаешь, — задумчиво изрекла Варда, потянув носом возле бочонка, который Манвэ так и продолжал держать в руках, — он тебе действительно благодарен! Грибная настойка самая настоящая, лучшая из лучших!