Одноразовое лето

Паренёк, по имени Дима, ничем не выделяется из толпы. Абсолютно. Не внешностью, не, наверное, характером. Обычный старшеклассник, который любит играть в разные компьютерные игры, из-за чего плохо учится. Совсем не так, как его одноклассник из параллели Михаил. Он-то выжимает из жизни всё. Успевает и учится, и веселится, и следить за собой и, кажется, не подозревать о существовании Дмитрия. Дима же даже и не думал о том, что вообще сможет заговорить с Цыркуновым, ведь тот чуть ли звезда школы. А что он? О нём даже девочки не шепчутся. Он не какой-нибудь мачо, нет. Его все воспринимают, как хорошего друга. ПО КАНОНУ ЗАФРЕНДЗОНЕННЫЙ. А вот о романе с Мишей мечтают представители всех трёх полов. Его дружеское «Привет» с улыбкой воспринимают, чуть ли не как признание в любви, моментально распуская слухи. Такого не было с Димой, поэтому ему было не очень трудно сказать: «Привет, Миш, я учусь на твоей параллели». Он был уверен, что много людей мечтало сделать то же самое. Но когда они видели этого юношу перед кабинетом, с учебником в руках, то замедляли шаг. А когда он поправлял чёлку или очки-нулёвки, то совсем останавливались, тихо пища в стороне. — Оу я, привет, — Михаил поднял взгляд с телефона на Дмитрия и, улыбнувшись, продолжает. — Я тебя знаю. Ты же Малинов, так? — Вау, да. Не ожидал, — поправляет волосы Дима. — Может, отметим повторное знакомство прогулкой? — тоже улыбается. — Давай, — кивает Миша, а после шёпотом добавляет с дружеской усмешкой в голосе. — Малина. Весна унесла с собой все статусы, которые были выданы школой. Так что парням сейчас всё равно кто из них оболтус, а кто пай-мальчик. Просто общались, как давние друзья. Тяжелые капли с усилием стучат по огромному окну, через которое пробивается тусклый свет ночного фонаря, что стоит неподалёку, но загорожен пышной веткой. Это освещение слегка выделял из всей темноты маленький столик с полупустой бутылкой вина на нём и разбросанной одеждой под. Дождь усиливается. Но никому до этого нет дела. Два парня, что общаются днями напролёт, делая перерывы только на сон, примерно около пары недель сейчас мирно лежат в обнимку, смотря друг на друга и улыбаясь. Тихо хихикая, Миша подпрыгивает и садится на бёдра Димы, кладя руки на его шею, поглаживая её большими пальцами. Малинов тихо смеясь, обнимает тонкую талию Цыркунова, притягивая парня к себе, и мягко целует, когда тот падает на него. Михаил припадает теперь губами к нежной шеи голубоглазого, медленно втягивая кожу и ухмыляется. Дима улыбается в ответ, аккуратно прижимая парня к себе. Хмыкает своим мыслям о том, что выглядит, как влюбленный чувак из сериала, над которым он бы угарал вместе с друзьями, но он по ту сторону воображаемого экрана. Вроде бы обычная метка, а в Малинове загорелся дикий огонёк. Он поднимает Мишин подбородок и быстро накрывает его губы своими, проталкивает язык в чужой рот и одновременно с этим входит в Цыркунова во всю длину. Тот протяжно стонет, срываясь на хрип, и выгибается в спине, словно кот. У них всё по-детски просто, без каких-либо выяснений, без ограничений, без ожиданий. Всё так красиво, потому что не всерьёз. Парни настолько отдаются друг другу, что не замечают, как пролетают дни, недели. Разные сцены из снов смешиваются с реальностью. Ночи становятся еще более любимыми. Окна закрываются ещё реже, хотя куда уж там. В комнате постоянно жарко. Разгоряченные плоти уже становятся родными. Наутро на телах остаются разные побои: засосы, укусы, синяки, порезы, но никто не собирается возмущаться, оба парня довольны, им это наоборот нравится. А время летит всё быстрее. Дмитрий сильнее затягивает ремень на руках Миши, слыша в ответ мычание, и ухмыляется. Он берёт с тумбочки свечку, что горит уже пару минут, и наклоняет её в бок. Длинная струйка раскалённого воска быстро приземляется на грудь Цыркунова. Он моментально вскрикивает от неожиданности, связанные руки неосознанно тянутся к чёрной плотной ленте на глазах, но Дима сразу останавливает их, капая ещё воском, но ниже. Всё не вечно, что уж говорить об этих трёх месяцах, которые являлись спасительным островком для парней. Лето пролетает слишком быстро, слишком. Взамен жаре, что успела почти всем надоесть, дуют холодные ветра, которые только пару месяцев кажутся чем-то хорошим. Так полюбившееся «мы» растворяется, словно дух радости, витающий в воздухе. Словно непринуждённые улыбки на лицах прохожих. Словно, словно, словно. Дима и Миша сидят на диване в обнимку, но больше нет того уюта. Скорее им неловко, чем приятно. То тепло, что раньше грело, теперь назойливо печёт. Все попытки повторять любимые моменты их недлинных отношений вызывали желание уйти. От осознания этого проходила дрожь по коже. Почему так? Любовь же осталась. Они же сами запрограммировали себя на конец отношений осенью, и плевать на чувства. — Запомни это… Заморозь в памяти, — шептал Цыркунов. — Запомни меня. Дима кивает: — Запомню. Всего тебя запомню, — так же шептал он. — Твои глаза, волосы, шею и плечи. Твою грудь и живот, ноги и руки. Запомню тебя. Миша кивает: — Запомни, — повторяет он прося. И вот уже на следующий день они видятся в последний раз. Не говорят ни о чём. Всё в тишине. Дима уходит, слегка подкидывая яркие листья, мирно лежащие на асфальте до этого. Миша провожает его взглядом, без прощальных слов, объятий. Каждый его беззвучный шаг отдаётся эхом в голове. Загоняет в непонятное состояние печали всё больше и больше. Он кусает губу, хочет сорваться. Что есть только силы побежать за Димой. Кричать ему, пока он не остановится. Но он не может. Может только закусывать губу сильнее, глотая кровь. Может только сжимать кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в кожу, и вскоре в ладони появляется алая жидкость. — Он вернётся, — повторяет Михаил, быстро шагая домой. — «Но не ко мне», — тут же проявляется новым шрамом в его голове. Шрамом. Который только появился. Который находится на самом видном месте. Который невыносимо болит. С деревьев в спешке опадают листья, совсем скоро вместо красивых растений, что радуют всех вокруг, останутся только пустые, чёрные столбы. В них не будет никакой радости, только чернота. Тоже происходит и с Мишей. — Он вернётся, — повторяет парень, как зачарованный. — «Но не собой» Кончики пальцев желтые, а костяшки кровавые. Глаза красные, а мешки под ними тёмно-синие. Порезы пока что неглубокие. Отдохнул за лето, да. Были прекрасные отношения. Он бы даже сказал идеальные. Но почему же сейчас так больно?