Хранительницы Тибая

      Внимательно выслушав новость, Ри села на хвост, отчего прицепленные к нему бубенцы звякнули. Совсем как на шутовском колпаке, когда шут рассказывает очередную не очень смешную шутку, и нужно чем-то занять неловкий момент. Но это была не шутка. И, судя по бледному виду курьера — совсем-совсем не смешная.       — Повтори? — наконец хрипло попросила Ри.       — Молодой наследник Императора послал свою личную печать своей сестре нашей почтой, перепутав две коробки, — повторил курьер. — И он не знает, правильно ли указал адрес своей сестренки, понимаете?!       Ри понимала.       На улице старых Обрывков, что пересекалась с улицей Зеленых Богов, стояло здание почты. О здании ходило много старых и страшных слухов — и еще больше россказней оказывались правдой. А о многих историях просто уже некому было рассказать.       Не говоря больше ни слова, Ри расправила крылья и, мощно оттолкнувшись от земли, взлетела. Нужно было успеть.       Она уже видела впереди мрачные, облюбованные голубями и горгульями башенки здания почты, когда в небе показалась вторая драконица. Ну конечно же... Достопочтимым почтмейстерам было мало одной. Конечно же, им нужна была еще целительница Гру! Впрочем, оставалась небольшая надежда, что у кого-то из Старших почтмейстеров стало плохо с сердцем.       Клацнув когтями по брусчатке, Ри одновременно с Гру приземлилась около вычурных дверей, больше похожих на огромные крепостные ворота.       — Я надеюсь, тут кому-то стало плохо? — холодно спросила Ри.       — Я надеюсь, тут кто-то умер? — одновременно уточнила Гру.       Обе драконицы тихо зарычали, понимая, что светлым мечтам не суждено сбыться.       Повернувшись друг к другу боком, они поднялись по старым выщербленным ступеням и одновременно потянули за позеленевшие от времени бронзовые ручки, блестевшие в тех местах, где их постоянно касались людские руки. Тяжелые створы с натуженным скрипом провернулись на монструозных петлях, открывая проход в слабо освещенный коридор, пустой в выходной день, и драконицы молча вошли внутрь, невольно ступая лапа в лапу.       Бубенцы тюремщицы мертвых Ри и два колокольчика целительницы Гру негромко звякали, вместе со слаженным стуком когтей по полу звуча тревожной мелодией. Черная как смоль драконица казалась обретшей плоть тенью покрытой шрамами белой драконицы.       Выскочивший им на встречу служащий, одетый в синюю почтовую форму, замер, глядя на гостий. Из-за приоткрытой двери подсобного помещения так же таращились его сослуживцы, выглянувшие на шум. Два старых врага шли к ним и остановились в двух шагах от служащего, согласно правилам сев на хвосты и расправив крылья, на которых были начертаны письмена, подтверждающие их статус.       — Тюремщица мертвых Ри прибыла на зов.       — Целительница Гру прибыла на зов.       Служащий быстро поклонился, уронив форменную фуражку, неловко подобрал ее и суетливо отряхнул, снова взглянув на гостий. Драконицы сидели, словно две статуи, ожидая ответа и никак не реагируя на его неловкость.       — Я... Мы рады вас видеть. Не ожидали так быстро... — служащий замялся. — Не желаете чаю?       — Мы прибыли сюда по делу, — напомнила Ри, и Гру вторила ей согласным рычанием. — Вы потеряли посылку?       Служащий покосился в сторону со стуком закрывшейся двери и понял, что поддержки ждать неоткуда.       — Да. Дело в том, что мы обычно не спускаемся... туда, — он замялся. — Видите ли, для этого у нас есть определенные служащие, но они приходят лишь раз в месяц. А я...       — Ключи, — тихо рыкнула Гру.       — Да-да... Сейчас! — он метнулся к двери, распахивая ее. — Две связки! И пояса!       Требуемое было выдано незамедлительно, как и два фонаря, крепившихся к этим самым поясам и дававших скудный рассеянный свет. Он был тускловат для человека, но отлично подходил драконьему зрению.       Приняв ремни с зажженными фонарями, драконицы медленно начали надевать пояса из множества тонких ремешков, в то время как служащий мялся у порога.       — Что-то еще нужно? — быстро спросил он.       — Нет, — хором ответили драконицы и, обогнув его с двух сторон, направились дальше по коридору.       Сзади служащий облегченно выдохнул и торопливо юркнул обратно в подсобку к своим коллегам.       Ри и Гру неторопливо шли вперед. Им незачем было спешить, наоборот, стоило поберечь силы: путь предстоял неблизкий. Еще дважды попадались огромные двери.       За первой их встретили огромные старые столы и шкафы, набитые неразобранной почтой. На стойках лежали огромные тома каталогов, по полу шелестели обрывки конвертов, а стен не было видно за стеллажами, на которых в ячейках пылились уже распределенные письма. Эту комнату драконицы прошли, не останавливаясь, и, открыв вторые двери, попали в следующую, невольно замерев на пороге.       Растопырив длинные суставчатые лапы, их встречал огромный механический паук. Тусклый свет фонарей отразился в многочисленных начищенных до блеска деталях, рождая ощущение, словно впереди на самом деле сидит жуткое гигантское насекомое, покрытое блестящим хитином. Несмотря на то, что механизм был выключен, он вовсе не молчал. Где-то тихо скрежетал остывающий от ночной смены металл, ветер шептал призрачными голосами, прорываясь из незримых щелей, или тихо подвывал в многочисленных погашенных сейчас топках.       Днем этот механизм жил, распределяя посылки по размеру и весу, сортируя конверты по объему и наполнению, раскидывая их по контейнерам, чье содержимое предназначалось жителям конкретной улицы. Он ставил штампы, паковал и решал судьбы нарушивших правила почтовой службы отправлений. О нем ходило немало слухов...       — Мои пациенты, поступившие отсюда, говорили, что этой штуке нельзя доверять, — Гру повернула голову к Ри. — И, самое плохое: похоже, нам придется спуститься в самое его чрево.       — А мои говорили о нем правду, — помолчав, сказала Ри. — Видишь ли, ни один живой почтальон не расскажет о некоторых тонкостях своей работы... А вот мертвый — может.       Они медленно обошли высящийся посреди комнаты механизм, направляясь к неприметной двери.       — И что они тебе говорили? — поинтересовалась Гру.       — К примеру, говорили, что в каждой форме напротив сердца в кармане хранится провощенный мешочек, в который вложен бумажный листик. И на нем написано на старом языке тех, кто жил тут до нас: «Я не слышу вас».       Гру задумчиво покачала головой. Она и в самом деле видела эти мешочки, и даже украдкой заглянула в один из них. Написанные кровью руны тут же затуманили взгляд, и даже у привыкшей к полетам драконицы закружилась голова и стали мягкими лапы. Она не смогла прочесть эти руны.       Около двери драконицы остановились и одновременно засунули выданные ключи в два замка. Замки можно было открывать поочередно, но драконицы не видели необходимости в подобной осторожности — ведь их тоже было двое.       — Я не слышу вас? — замерев так, повторила Гру.       — Мертвые рассказывали, что самым первым почтальоном был ветер. Он нес слова, но был небрежен, неточен и любил смеяться, коверкая их. Тогда были придуманы буквы. Они поймали слова и, чтобы освободиться, словам требовалось хотя бы раз быть прочитанными. Почтальоны говорили, что чем дольше лежат эти непрочитанные письма, тем громче слышны не прозвучавшие слова. Они могут расколоть сердце. А посылки — это бездомные вещи. Злые вещи, так и не изменившие чьих-то судеб. Почтальоны утверждали, что у посылок есть свои собственные слова, не менее злые, чем у писем.       Ри замолчала, Гру — тоже. Она отлично знала свою противницу и знала, что та не опустится до подобной лжи. Значит, все сказанное было правдой.       — А о том, что внизу, они не говорили? — поинтересовалась целительница.       — Было. Говорили, там внизу есть самые первые недоставленные письма. Они на каменных и глиняных табличках. Их голоса самые губительные. Пошли?       Гру кивнула, и они одновременно повернули ключи, толкнув створки двери. За ними открылась уходящая вниз винтовая лестница, вместо потолка которой свисали цепи и шестерни гигантского механизма. Бок обок драконицы двинулись по ней, все глубже уходя под землю. Виток, виток, еще виток... Лестница внезапно оборвалась — и они поняли, что попали в точно такой же зал, как наверху. Только здесь царил не рабочий беспорядок, а разруха и запустенье. Механический паук выглядел обветшалым, а неприметная дверь за ним была распахнута и почти сорвана с петель. Створки валялись на полу, в ворохе полусгнивших обрывков бумаги. Где-то вдали капала вода. Или это подтекало масло с верхних этажей? Все же, почта, воды здесь быть не может.       — И в самом деле, — пробормотала Гру. — На чем еще стоять почте, как не на самой почте?       — Как и кладбищу, — тихо ответила Ри. — Пошли?       И они переступили створки и попали на новую лестницу. Путь повторялся вновь и вновь, винтовые лестницы вели все ниже и выглядели все древнее, ступеньки поскрипывали даже под невеликим весом дракониц. Зал за залом, Ри и Гру оказывались среди причудливых механизмов, чьи очертания терялись под слоем ржавчины, и брели меж стен, на которых виднелась незнакомая даже им двоим роспись. Так тянулось, пока они не оказались в пещере.       Сюда, словно в сточную клоаку, вел общий для всех, даже самых простых механизмов, трубопровод. Сюда, в блестящий от натерших его посылок и писем желоб падали бесконечные забытые почтовые неликвиды.       Но хуже всего было не это. Хуже всего были уходящие под черные своды стеллажи, полки которых ломились от писем, коробок, свертков и даже каменных табличек. Запах древности, пыли и плесени царствовал здесь. Но драконицы чуяли новый, пока не выветрившийся аромат дворцовых благовоний. Следуя ему и стараясь не оглядываться по сторонам, они подошли к нужной полке, на которой одиноко лежала коробка.       — Мы должны убедиться, — сказал Гру.       — Стой! — выдохнула Ри, но было поздно.       Гру взяла коробку и, разорвав первый слой упаковочной бумаги, прочла приложенную к ней короткую записку. Судя по выражению морды, это была та самая посылка, но сказать об этом Гру не успела.       Казалось, беззвучно взвыли сами стены. Каждый клочок бумаги. Каждая табличка или обрывок кожи. Все, на чем был начертан звук, в немом крике требовало прочесть. Найти. Использовать. Казалось, сотни предметов забились хуже мертвецов, силящихся вылезти из гробов, стучась о стены своих узилищ.       Гру заскулила, осев на пол. Она понимала, что нельзя поддаваться — иначе она останется здесь, читать написанное, пока не умрет от усталости. Понимала, но ничего не могла сделать, кроме как вжаться в холодный камень, мотая головой, отказываясь, отрицая, отнекиваясь, не слыша ничего, кроме неумолчимого крика...       Ри тоже кричала, вот только для нее в пещере звучал лишь ее голос. Поняв, что дозваться до Гру не получается, она отцепила от пояса пару ремней и, связав их, прикрепила один конец к ошейнику Гру, другой зажав в пасти. Злополучную посылку она сунула в зубы Гру и дернула за импровизированный поводок, вынуждая подняться. Поначалу одуревшая от беззвучного хора драконица упиралась, чуть не выронив посылку, но потом послушно встала и поплелась вперед.       Винтовая лестница разворачивалась в обратном направлении, виток за витком. На каждом этаже в хор вливались новые безумные голоса, но Ри продолжала тащить Гру вперед. Тащить своего врага. Наконец, на верхнем этаже, где длинный коридор озарялся дневным светом, они рухнули на пол.       Голоса непрочитанных писем медленно стихали вдали.       — Ты... Не бросила меня, — выдохнула Гру, выплюнув посылку.       — Я не могла позволить старым бумажкам забрать у меня победу в будущем, — ответила Ри.       И, наклонившись, обхватила пастью шею черной драконицы, а лапой наступила ей на грудь, прижимая к полу и чуть царапая когтями крупные пластины чешуи. Гру невольно вздрогнула, напрягшись всем телом, а потом расслабилась, поняв: пожелай того Ри, и все окончилось бы сразу. Но та, почувствовав податливость, лишь отстранилась, заглянув в мягко светящиеся в полумраке глаза. И, отцепив ремень от ошейника, пошла к выходу.       Они препоручили посылку заботам служащих, оставив коробку лежать перед входом в подсобку вместе с ремнями и фонарями. И, оказавшись на улице, поднялись в воздух, полетев каждая в свою сторону, зная, что этот их совместный поход — далеко не последний.