В раю нас не ждут

В комнате накурено так, что едкие облачка плавают в электрическом свете под потолком. Ланс, развалившись на диване, дымит уже с час. Методично подносит сигарету к губам и время от времени тычет ею мимо пепельницы, стоящей на полу. Роуг бессмысленно наблюдает, как сквозняком окурки тащит под стол, ей под ноги, и слегка кивает в такт рассказу Домино. - ...но в тот раз они так ничего и не услышали. Анна-Мария усмехается, хотя нить повествования минут пять как потеряла. - Снова повезло, да? - Как раз наоборот. Ты что, спишь уже? - Домино отхлёбывает остывший чай из кружки и сама в который раз зевает. - Я? Да нет... Задумалась, извини. Нина не спрашивает, о чём. Она вообще не задаёт дурацких вопросов - поэтому с ней легко. - А я вот сплю, - она укладывает локти на стол и лбом ложится на руки. - Только Пьетро дождусь - и пойду. Интересно, что Магнето ему скажет. - То же, что и всегда, - впервые за вечер подаёт голос Ланс. Роуг даже оборачивается на него, но Альварес по-прежнему смотрит в потолок. - Вероятно, - Домино опять зевает. - А там кто знает. Папаша любит устраивать сюрпризы. - Пьетро состарится быстрее, чем дождётся такого сюрприза, - говорит Роуг. Ланс приоткрывает рот, будто что-то собрался ответить, но вместо этого выпускает между губ струйку дыма и отворачивается к стене. Роуг видит только макушку Домино, но и по голосу ясно, что Нина улыбается: - Почему так безнадёжно? - Если б я строила рай на земле, тоже держала бы его подальше. Домино поднимает голову и, смеясь, пятернёй зачёсывает назад пряди иссиня-чёрных волос, упавшие на лицо. - Ты ему об этом говорила? - Надеюсь, он и сам догадывается... Знаешь, я всё-таки пойду. Расскажешь потом, если будет что-нибудь... неожиданное. - Как знаешь, - Нина поворачивается к Альваресу. - Ланс, дай мне тоже. Вулкан кидает ей зажигалку и следом - пачку сигарет. Роуг медлит в дверях, наблюдая, как Домино прикуривает, чуть склонившись над столом. Та ловит её взгляд и вяло машет рукой. Анна-Мария улыбается одними губами и отворачивается, чтобы выйти, а внутри что-то сжимается. Если сегодня вечером удастся задуманное, ей будет не хватать Домино, и их долгих разговоров, после которых начинает казаться, что жизнь - вполне приятная штука, и удивительной способности Нины всё на свете переживать так легко. Может, они и встретятся потом, но друзьями точно не останутся. Когда-то, не так уж давно, убеждая Роуг присоединиться к Братству, да и много раз после Домино говорила: "Мы своих не бросаем". Нина верит этим словам. Верит им, даже сейчас, и Анна-Мария, только вот она здесь не своя. Своих она сама бросила. В коридоре темно, только из-под двери в конце его пробивается полоска света. Роуг, сдёрнув перчатки, прячет их в карман, идёт на ощупь и, когда у самой комнаты Пьетро перестаёт цепляться за стену, чувствует на руках сухую пыль штукатурки. Справа от Анны-Марии стена недостроена, и из разверзшегося длинного и высокого окна ей в лицо дышит холодным, почти сладким после прокуренной гостиной ночным воздухом. Впереди и внизу движутся жёлтые и голубоватые огни автомобильных фар, вдоль дорог растянуты яркие цепочки фонарей, окна соседних кварталов гаснут и зажигаются то уютно-оранжевым, то белым светом. Рядом с их высоткой, неизвестно как надолго оставленной создателями, над тёмной строительной площадкой одиноко горит предупреждающий огонёк на стреле подъёмного крана. Пустая чернота неба, растворяя сияние города, сама подсвечивается им, становится красноватой. Роуг щекой приникает к холодному бетону рядом с дверью - ухом к щели. Ртуть говорит негромко, но с раздражением, и слышно его хорошо, а вот чтобы различить голос собеседника, приходится прислушиваться. Отвечает ему точно не Магнето - голос женский, мягкий, с бархатно-низковатыми нотками. "Ванда", - догадывается Роуг. Дочь Магнето она не видела, но Пьетро часто говорит о ней. - ...и как только закончите - сообщишь мне, я передам отцу, а потом скажу тебе, что делать дальше. - А он уже и говорить со мной не хочет? - С чего ты взял? - Раньше он хотя бы брал на себя труд растоптать наши достижения. - Ему некогда, и потом... - Ну конечно. Ванда вздыхает. - Да что с тобой такое в последнее время? - Со мной? Да ничего. Пытаюсь понять, что снова делаю не так. - Знаешь, я бы не удивлялась, - в её тоне звучит то же раздражение, что и в голосе брата. - Мы давно не говорили, но ты уже и меня начинаешь утомлять. Ртуть смеётся. - А, ну если так, то хватит мучиться. Отдыхай, сестрёнка. Сладких снов. Свет, вытекающий в щель, приглушается и меняет оттенок: голограмма гаснет. Роуг слышит глухой звук, будто Пьетро пинает кресло. Выдохнув, она тянется к дверной ручке, но быстрее, чем успевает коснуться её, дверь распахивается, чудом не ударив Анну-Марию, ветром ей на лицо бросает волосы, а тусклая настольная лампа ослепляет на пару мгновений. - Так, и давно ты тут наслаждаешься семейными сценами? Роуг вздрагивает, когда Ртуть сзади хватает её за плечи. Вспомнив, что недаром заранее сняла перчатки, и понадеявшись, что Пьетро этого не заметил, она пытается накрыть его ладони своими - и хватает пустоту. Ртуть вырастает перед ней, тёмный против света, но даже так Роуг различает на его лице самодовольную улыбку. Такую же, как обычно. - Я вопрос задал. - Я только что пришла. - Да ну. У тебя лицо в штукатурке. Роуг машинально проводит тыльной стороной ладони по щеке и смотрит на руку, а Пьетро фыркает. - Завязывай с этим, Роуг. В следующий раз окажешься в МРД быстрее, чем поймёшь, что я тебя заметил. - Вряд ли это понравится им, - Анна-Мария кивает в сторону гостиной. - Им я скажу, что ты за нами шпионишь. - А разве у вас есть секреты от своих? - Давай так, - Ртуть наклоняется, приближаясь к её лицу, - каждому я говорю столько, сколько считаю нужным. Роуг выбрасывает вперёд руку, пытаясь прикоснуться к нему, хотя заранее знает, что не успеет. Пьетро тут же оказывается на полметра в стороне. И смеётся. - Чтобы забрать мою силу, тебе нужна моя сила. Обидно, да? - Я не за тем пришла. - Да ну? - Надоели секреты. Почему мы и половины не знаем о том, что сами же исполняем? Чтобы никто не догадался, что никому ты, к чёрту... Ртуть бросает вдоль коридора настороженный взгляд - и на едва ощутимые доли секунды Роуг теряет ориентацию в пространстве. - ...не нужен на Дженоше? - не успев измениться в голосе, заканчивает она, осознавая себя стоящей посреди комнаты. Дверь у неё за спиной закрыта, сам Ртуть развалился в кресле, закинув ноги на кофейный столик. - Вот здесь ори об этом, сколько хочешь, - поясняет он. - Можешь продолжать. Растерянность быстро исчезает с лица Анны-Марии. - После этого скажи, что я не права. - Скажу. То есть, может быть, и не скажу, но, знаешь, никто пока, кроме тебя, не возмущался, что ему мало сообщают. - Потому что они верят, что и об их интересах ты заботишься. А ты, оказывается, только и делаешь каждый раз, что ноешь, уговаривая папочку забрать тебя домой. Снова тошнотворно-быстрое ощущение невесомости - и Роуг в кресле, по другую сторону кофейного столика. За спиной у неё на массивном столе гудят приборы связи. Рядом с ними стоит лампа - на стену напротив ложится огромная тень от головы Анны-Марии. - Выпить не хочешь? - любезно осведомляется Пьетро. - Нет. - Ну и зря, - Роуг обдаёт ветром, и в руках у него появляется стакан. - А, так вот... Давай откровенно, да? Мы не доверяем тебе, потому что ты не доверяешь нам. Закономерно, - Ртуть делает глоток, и по лицу видно, что пить ему не хочется. - Я даже Жабе о наших планах рассказываю больше, чем тебе. Ну, это тоже предосторожность в своём роде, чтоб он знал, где под ногами не путаться, но всё же... - А о том, как далеко тебя послал Магнето, он знает? - Вряд ли, - Пьетро усмехается, но Роуг видит, как он мрачнеет. За месяцы в Братстве Анна-Мария изучила его. Среди неугомонных, слишком быстрых, чтобы уследить за ними, движений она успевает улавливать те, что выдают спидстера, и находит подтверждения догадкам в звучании его голоса. И каждым словом, каждым жестом Ртуть раздражает её. - Знает, - говорит Роуг. - Все знают. Домино уж точно, Вулкан... да и Пузырь тоже. - И пусть, - Пьетро на неё не смотрит, болтает в стакане золотистую жидкость. - Вообще про Дженошу... просто чтоб ты знала... мне насрать на это всё, хорошо? Я на острове долго не усижу. - А зачем просишься туда каждый раз? - Зачем? - он пробует ещё раз и уже откровенно морщится. - А ты зачем пытаешься вернуться к Людям Икс? - стакан стукается о стеклянный столик, Пьетро снова откидывается в кресле и, довольный собой, смотрит на Роуг. Она радуется, что сидит спиной к свету. - С чего ты взял, что я пытаюсь? - Как я узнал, ты хочешь сказать? Ну, я не слепой и уж точно не осёл. - Точно? - Точно. Воздух бьёт Роуг в лицо - Пьетро нависает над ней, уперевшись руками в подлокотники кресла. Ему бояться нечего, увернуться всегда успеет. "Чтобы забрать мою силу, тебе нужна моя сила..." Как же, чёрт возьми, как взять от него то, что сейчас так нужно? - Раз уж только ты из нас двоих такая счастливая... может, расскажешь, как проходят встречи с друзьями? - Ртуть дёргает её за седую прядь, упавшую на лоб. Роуг отмахивается от его руки. - Я всего раз там была. Хотела поговорить. - То есть слить наши планы? - Вроде того, - игра в откровенность, предложенная Пьетро, увлекает её. - Но возвращаться к ним я не собиралась. - А сейчас? - Всё ещё не собираюсь. - Врёшь. Надеешься, что поможешь им, и тебя позовут обратно. Мы же оба знаем, чего ради ты здесь. Пытаешься доказать кое-кому, что без тебя им никак. - Как и ты, - Роуг подаётся вперёд, закидывает слегка голову, чтобы смотреть на Пьетро - их лица совсем близко. - Мы тут одним и тем же занимаемся. Нарабатываем на путёвочку в рай. Ртуть фыркает. - Если рай похож на Дженошу, помирать мне вдвойне не хочется. Тень Роуг ложится на лицо Пьетро. Уголки его губ подрагивают, но свет лампы не касается глаз - ничего в них не разглядишь, одна темнота. Роуг кажется, что воздух между ними густеет и дрожит от напряжения - или, может быть, дрожит она сама. Две долгих секунды ей требуется, чтобы заставить себя прорвать эту завесу. Анна-Мария подаётся вперёд рывком, наугад, и сама удивляется, когда губами чувствует шершавую кожу щеки Пьетро. Почему-то он и не пытается отстраниться, теряя драгоценные доли секунды, в которые мог бы ещё сопротивляться. Роуг ладонями обхватывает лицо спидстера, притягивает его ближе, скользит губами к уголку его рта и чувствует, что Ртуть всё ещё усмехается. "Мы же оба знаем, что тебе здесь больше нечего делать, - слышит она его мысли - Пьетро хочет, чтобы она их слышала. - А так забавно выходит. Вроде как я тебя отпустил". Роуг касается его губ сначала будто бы с опаской. Потом увлекается. Впивается в них, больше кусает, чем целует. Время почти ощутимо замедляется. Волна чужой памяти накрывает Анну-Марию - в эти моменты трудно бывает не захлебнуться в ней, не забыть, кто она и что делает. Мысли о Дженоше - на самой поверхности. Рай там, ага, как же... Но там все. Там Ванда. Красавица-сестра, всегда разумная, во всём правильная. На двенадцать минут младше - на два шага впереди. Когда-то они и представить не могли, что не будут видеться по полгода. Там Лорна. Милая маленькая дурочка, которой никогда ничего не придётся доказывать отцу. Пьетро смеялся над ней, иногда перегибал палку, доводя девочку чуть не до слёз... но и по ней он скучает. Там Пиро и много ещё кто. Рекламные плакаты по всему городу кричат: "На Дженоше мы рады каждому своему брату". Каждому, кроме одного только Пьетро. От этих мыслей тошно, обида заставляет чувствовать себя слабым, и лучше уж забывать о ней каждый раз, уверяя всех вокруг, что скоро Магнето сам позовёт его домой. И всё же время от времени, как ни гонишь его от себя, возвращается проклятый вопрос: "Я что, в самом деле такой уж дурак?" Мысли становятся глуше и гаснут. Ртуть напрягается и перестаёт ухмыляться. Теперь ему больно. Синеватые жилы выступают под кожей, он вцепляется Роуг в запястья. "Хватит, хватит..." Роуг ждёт, пока стихнет и эта мысль. Пальцы Пьетро разжимаются, он оседает на пол, утыкаясь лбом ей в колени. Анна-Мария легко, чтобы не взять лишнего, проводит рукой по серебристым волосам у него на затылке. - Дурак, конечно, - отвечает она ему вслух. - Школа Ксавьера, Дженоша... Да где угодно рай, если нас с тобой там не ждут - а хотелось бы, чтоб ждали. Хотелось бы. *** Домино спит, вытянув руки через стол и уложив на них голову. Ланс уже не курит, но с дивана так и не сдвинулся. Смотрит неподвижным взглядом в голый, скучно-серый потолок и на единственную лампочку, вокруг которой бьётся моль, тоже серая. Дверь распахивается и, хлобыстнув о стену, вновь захлопывается. - Фу, вы как тут живы ещё? - Ртуть, затормозив посреди гостиной, машет ладонью перед лицом. Домино подскакивает, моргает несколько раз, бессмысленно глядя на Пьетро, и, проснувшись, говорит: - А, наконец-то... Ты долго. Что там? - Да, мы... хорошо поговорили, - Ртуть оказывается у окна - окурки сметает под диван - и, раскрыв форточку, подставляет лицо струе холодного, не отравленного табачным дымом воздуха. - Занимайте очередь за билетиками: ещё одно дело - и будем все на Дженоше, увидите...