from beyond

После Сердца все изменилось. Рейнальд плохо помнит, что было тогда. Наследник, бледный до синевы, с бесцветными опустевшими глазами и холодным взглядом — словно колючий лед вместо радужек; незнакомая весталка в алом одеянии, молодая, любопытно заглядывающая в бездонную черноту космоса, с криком раздирающая себе лицо, рыдающая, рыдающая; темнокожий псарь, сжимающий ошейник своего зверя, заходящийся хохотом, поджимающий узкие губы, глядящий исподлобья; Дисмас с его спокойной уверенностью, грохот его пистолета и свист кинжала. И еще Рейнальд помнит — ужас, разрывающий сердце полный боли крик откуда-то позади синева и звезды, вспышки перед глазами ладонь размером с него самого, когтистая, крепкая, с содранной кожей Дисмас, отталкивающий его руку, еле стоящий на ногах указывающий на Дисмаса тонкий палец Наследника тишину. *** Рейнальд не знает, как они выбрались оттуда. Он очнулся уже в городе, на своей койке, с пустотой в голове, с дрожащими руками; эй, окликнул он Дисмаса, еще толком не проснувшись, и только потом вспомнил, что звать некого. Сложно сказать, были ли они друзьями. Первые, явившиеся в этот город, ветераны, позабытые Наследником, по старой привычке они спали на одной кровати (Дисмас выбрал верхний ярус, Рей — нижний), вместе ходили в бар, вместе помогали наставлять новичков, ругались до хрипоты и звона стекол, иногда не разговаривали неделями; но после Сердца Рейнальд нашел себя сжимающим ворот Наследника, рычащим ему в лицо — ты обещал, что мы выберемся вместе, ты обещал, черт тебя дери, обещал! Наследник отцепил его пальцы по одному и, уставившись ему в глаза, проговорил тихо и словно пытаясь утешить: — Я тебя не держу. Уходи, если хочешь. Рейнальд остался. *** Рейнальд пришел на его могилу, как только смог себя заставить. Черный камень и золотая краска, выбитый на надгробии меч; Рейнальд сел рядом, скрестив ноги, опустил голову. Он бывал здесь и раньше, но не так. Он знал, что такое скорбь, но сейчас она казалась особенно острой. Что-то выло в его груди, скребло по ребрам, рвалось наружу — яростная, обжигающая боль потери; не выдержав, Рейнальд закрыл глаза. Это было неправильно. Он знал — откуда-то, — что могила пуста, что тела здесь нет (Дисмаса здесь нет) (Дисмаса нет); и он вскочил на ноги, и он сбежал, чтобы больше никогда не возвращаться. *** После Сердца Наследник редко выходил из своих покоев. Рейнальд столкнулся с ним внезапно, уже после заката, когда шел из Аббатства в казармы; Наследник сидел под статуей, глядя в небо, и не поднялся, даже когда Рейнальд подошел почти вплотную. — Ты еще здесь? — спросил Наследник и перевел на него взгляд. В сумерках его глаза, всегда светло-серые, казались почти черными, и Рей ощутил неожиданный укол страха — обычный для походов, но не для города. — Как видите, — проговорил он наконец, решив, что молчал слишком долго. Прозвучало безразлично и глухо. Наследник промолчал. На его ладони сидел комар — странный, слишком крупный, — но не торопился кусать, перебирал лапками, словно прислушиваясь; Наследник делал вид, что не замечает его, но иногда косился вниз. — Я найду тебе занятие, Рейнальд, — произнес Наследник привычно мягко (что-то в его тоне было не тем). — А теперь прости, у меня назначена встреча. Пожав плечами, Рейнальд отвернулся. Ему не было дела до Наследника и его таинственных встреч; ему показалось, что позади что-то прозвенело — тихо и высоко, как комариные крылья. Рейнальд проснулся от звона колоколов. На улице кричали — весело, полными радости голосами, — и казарма была пуста; Рейнальд сел, на мгновение закрыл лицо руками. Что-то было не так, но он не понимал, что. Поэтому он потянулся за мечом. Холодный воздух города пах смертью, и казалось, что он один замечает это. Рейнальд шел сквозь празднующую, веселящуюся толпу и не знал, куда идет и зачем; что-то тянуло его, будто зацепив крюком под ребра, так знакомо, так мучительно знакомо. Кружилась голова. Чужой хохот отдавался в его ушах гулом. Знакомый псарь — темнокожий, хмурый, с острым взглядом, — остановил его у входа на кладбище и больно вжал в ладонь деревянный идол; Рейнальд поблагодарил его кивком и скользнул в приоткрытые ворота. Пес гавкнул ему в спину — негромко, но Рейнальд услышал. Что-то шевельнулось в тенях (бледно-серый хитин, сильные лапы, изогнутая в вечном оскале пасть), но он не стал проверять, что. Кладбище было небольшим, и Рейнальд заметил этих четверых сразу: стоящий спиной к нему сгорбившийся Наследник, сидящая на земле у собственного надгробия весталка (кровь на ее животе и груди, разорванное одеяние), бездумно точащая лезвие своей алебарды дикарка (сбившиеся в колтуны грязные волосы, белесый шрам через все лицо и шею, уходящий под одежду — след, оставленный Свиным Королем), Дисмас, сидящий на своем надгробии и чистящий яблоко ножом. Рейнальд забыл, что нужно дышать. Рейнальд забыл, как это — дышать. Дисмас расплылся в улыбке, заметив его, соскользнул на землю (так плавно, так плавно, люди не могут так двигаться), направился к нему, небрежно толкнув Наследника плечом. Рейнальд смотрел ему в лицо, только в лицо, потому что казалось — если взгляд соскользнет, случится страшное. — Рей, — Дисмас улыбнулся шире, и Рейнальд увидел острые треугольные зубы угольная чернота нёба багровые щупальца, выскользнувшие наружу. — Давно не виделись, — сказало то, что раньше было Дисмасом, и потянулось его обнять.