Ты не можешь утверждать, что знаешь меня, если мы не разговаривали до пяти утра.
— Ну ты даёшь! Твоя роль в команде бладжеры отбивать, а не ставить себя под обстрел! У тебя же бита была, почему её в ход не пустил? — А ты бы смог так быстро среагировать? Я в другую сторону смотрел, даже заметить не успел, только почувствовать. — Если ты не помнишь, я в команде нашего факультета ловец, — Зен откинулся на спинку стула и ещё раз осмотрел друга. Сломанная нога, кожа на лбу содрана, царапины мелкие, хорошо что сотрясения не было. — Реакция у меня хорошая, иначе бы мы не победили в третий раз сборную Слизерина. — Как там остальные? — Митсухиде приподнялся на кровати, но тут же опустился обратно, в глазах потемнело. Следующий матч Гриффиндора не скоро, он ещё успеет прийти в норму. Но было обидно, что он впервые так быстро вышел из игры: бладжер прилетел прямо в грудь и впервые за шесть лет загонщик упал с метлы. Интересно, что скажет Кики, ей ведь пришлось почти всю игру проводить одной. И хорошо, если скажет, но может просто посмотреть. И этот холодно-спокойный взгляд будет хуже всяких слов. — Остальные — это кто? Мисс Кики? — усмехнулся Оби, появившись в дверях. Он даже ещё не успел переодеться после матча, поэтому сейчас покручивал рукой бахрому серебряно-зелёного шарфа. — Да не оправдывайтесь, знаю, что она. Всю игру вроде как обычно: спокойная, серьёзная, ни одной эмоции. Хотя пару раз я едва увернулся от её бладжеров. — Пару раз увернулся, а в прошлом году слетел, — копируя интонацию, передразнил Зен, — и заметь, тоже из-за неё. И точно так же в себя здесь приходил. Будет очень жалко, если такой игрок, как Кики, уйдёт из команды в следующем году. Разве она тебе не говорила, что этот год для неё последний в нашей команде? Если что, ты ничего не знаешь, мне стало известно под большим секретом. Расспросить Митсухиде не успел, да и не мог ещё принять этой неожиданной новости. Дверь в больничное крыло снова бесшумно открылась, словно от сквозняка. В проёме, прислонившись к косяку, стояла главная героиня их разговора. Медленно, словно сдерживая внутри какое-то особое чувство, выдавливая слова, она спросила, в каком состоянии находится напарник. Выслушав ответ, она не изменилась в лице, только приподняла бровь и кратко бросила: — Врёшь, — её голос всё же дрогнул, девушка подошла ближе, внимательно вглядываясь в глаза напарника. Именно так, как он боялся. Ноги её немного дрожали, но она старалась всеми силами не показывать своего состояния. Ловцы Гриффиндора и Слизерина синхронно встали и направились к выходу. — Стоять. Я только на две минуты, — не отводя взгляда, Кики подошла вплотную, провела пальцами по только затянувшимся ссадинам на лице парня и обняла его, положив голову на плечо. — Смотреть так мне в спину вовсе не обязательно. А ты слушай: ещё раз так случится — плохо будет уже мне. Потому что даже мои нервы не железные. Чтобы к матчу с Пуффендуем пришёл в себя. Ты же не против, если я ещё немного посижу с тобой так? Вот и хорошо. Как же я устала… Митсухиде удивлённо переглянулся с товарищами, которые тоже были в полнейшем шоке. Никто из них никогда не видел саму серьёзность четвёртого курса с такой стороны. Обещанные две минуты готовы были растянуться на неопределённый срок, однако Кики быстро вернула себе прежнее выражение лица и ушла, не обернувшись и не проронив ни слова. Через час она снова оказалась в больничном крыле, но уже по другой причине.***
— Она за тебя волновалась, чтобы ты знал! И вот результат, — Шираюки ещё раз посмотрела на Митсухиде как на виновника всех бед и несчастий и продолжила: — Конечно не удивительно, что никто ничего не замечал: мисс Кики привыкла всё держать в себе. Но ты серьёзно хочешь сказать, что не заметил, какой она была сегодня? Парень пристыженно опустил глаза и отвернулся. Он даже не мог подумать, что эта милая второкурсница будет его когда-нибудь отчитывать. Складывалось неприятное ощущение, что не она младше его на пять лет, а наоборот. Да что же за день сегодня такой! Сначала у него травма, теперь на соседней кровати лежит без сознания напарница, друг и просто человек, который за четыре года стал слишком близким. Один её вид действовал на чувство вины сильнее, чем все слова, что выслушал он уже не только от Шираюки. С того момента, как Кики попала в больничное крыло, на совесть надавили сначала Оби, потом Зен. Слова Широ были последней каплей. И самое обидное — обвинения были не лишены оснований. Именно он больше всего общался со своей напарницей, поэтому должен был заметить её плохое состояние. Так нет же, даже не поинтересовался хотя бы раз, пытался понять по глазам и движениям, которые обычно не отличались от обыденных. И почему Сейран не говорила ничего даже ему? Как будто они не были близкими друзьями в последнее время. Ночь пришла как всегда плавно, захватывая в свои объятья каждый кусочек спящего мира. Заглянула она и в больничное крыло, где в полной тишине раздавалось взволнованное частое дыхание. Даже если бы Митсухиде хотел спать, то всё равно бы не заснул. События сегодняшнего дня навалились тяжёлым грузом, который давил на грудь. Успокаивало только мирное сопение на соседней кровати: Кики пришла в себя ближе к закату и сразу же заснула. Оказалось, что её даже не хотели пускать на игру из-за самочувствия, но она всё же участвовала, несмотря ни на что. Где-то далеко часы пробили четверть первого, когда она приоткрыла глаза и заворочалась, просыпаясь окончательно. — Ты как? — банально, но что он ещё мог сказать. Странно, но словно легче стало от её не видимого, но ощущаемого взгляда. Вместо ответа послышался сухой кашель. Ну вот, не хватало только простуды для полного комплекта! — Голова кружится. И в горле першит, — наконец медленно выговорила девушка через кашель и отвернулась. Митсухиде уже привык к темноте, и увидел, как она сжалась, подтянув колени к груди, и накрылась одеялом с головой. На ощупь найдя волшебную палочку, парень быстро шепнул «Люмос». Словно в ответ зажёгся и второй огонёк, освещая усталый вопросительный взгляд, совсем не такой, как днём. Некоторое время они молчали, смотря друг другу в глаза. — Ты ведь хотел что-то спросить? Давай. Я бы сейчас сказала, что думаю, но кажется, ребята тебе уже всё объяснили. — Почти. Есть кое-что, чего я понять не в состоянии. Тебе ведь ещё учиться три года, почему ты решила уйти из квиддича? — Значит, кто-то всё-таки проболтался? Я не хотела, чтобы ты узнал это. С чего начать… Причина одна, и я с этой причиной сейчас разговариваю. Не стоит так удивляться, просто вспомни, как нас называли лучшим дуэтом загонщиков за последние двенадцать лет, как мы понимали друг друга на поле без слов, через только нам знакомые жесты. Мы были настоящими тиммейтами*, без одного из нас этот дуэт просто перестанет существовать. Может, тебе не хотели говорить, но после твоего выхода из игры я не справлялась одна, мне было трудно одной вопреки моим ожиданиям. «Как обычно» не играла, что бы ни говорил тебе наш слизеринский друг. Это же Оби тебе наврал? Мне потом Зен весь ваш разговор пересказал перед тем, как я пришла. Ну как пришла, с трудом. А теперь подумай, что со мной будет в следующие года. И давай больше не говорить об этом, — Кики задумчиво помолчала и отвернулась в новом приступе кашля. — Мне уже лучше, не думай, просто немного продуло во время игры. — И снова ты пытаешься казаться сильной. Тебе ведь холодно. Протяни руки, — кровати стояли близко, можно было дотянуться и так, но девушка всё равно поднялась и села ближе к Митсухиде, всё ещё держа палочку с огоньком в руке, но потом положила её на столик около кровати. Парень взял её ладони в свои и поднёс к губам, согревая дыханием. — Кажется, такое уже случалось после твоего первого матча. Тогда ты старалась не смотреть на меня, словно мы не работали в паре полтора часа до этого, это было немного забавно. Разговор завязался мгновенно. Они вспомнили несколько весёлых историй, переговаривались мягким шёпотом, хотя в больничном крыле больше никого не было, а темы становились более личные. Ладони Кики уже потеплели, но она не спешила их убирать. Да и Митсухиде не хотел пока отпускать, ему становилось легче, когда он чувствовал лёгкое дрожание её ладоней в своих. Она была другой, совсем не похожей на себя днём: да, спокойной, но не холодной, как считало множество учеников. И именно с такой Кики ему хотелось говорить и говорить, высказать всё на несколько лет вперёд. Темы переходили одна в другую, открывая парню напарницу с разных, не известных ранее сторон. И почему-то хотелось всё чаще назвать её не тиммейтом, с которым чувствуешь единство только на поле, а соулмейтом, который понимает тебя с полуслова и на протяжении всей жизни. Наконец снова глухим эхом раздался звон часов. Пять утра. — Знаешь, я конечно не против, если ты заснёшь на мне, но может всё-таки… В ответ звонкий смех, она вернулась на свою кровать и протянула ему ладонь. Тепло переплетающихся пальцев прошло через руку, успокаивая и усыпляя. Они уснули почти одновременно, не разрывая этой связи. Связи, которая осталась между ними немым и нежным символом спокойствия, близости, появившейся за одну ночь. И кто знает, может, даже любви.