Грешное просвещение

Йонге никак не мог понять, что за странные ощущения мешают ему предаваться долгожданному отдыху. В голову лезли мысли о назойливых насекомых, которыми, впрочем, «Фелиция» никогда не страдала. Тем более, что выхваченные из генетической памяти шлепки по самым уязвимым местам и смахивание с тела несуществующих многоногих не помогли. Йонге нахмурился, но твердо решил не открывать глаза. Он устал и будет спать, пусть даже полчища неведомых тварей решат немедленно атаковать их настрадавшийся борт. Через полчаса под взглядом покрасневших глаз первого пилота потолок должен был бы уже начать плавиться. Но почему-то не стал. И Йонге ничего не оставалось, как подняться с койки. Надо же было выяснить, какая скотина решила испортить ему заслуженный сон. Тем более, что глейтерная связь продолжала нервно подрагивать, порождая на загривке серию неожиданных мурашек, действительно похожих на шевеление тонких лапок. — Ну, зараза, поймаю! — Пилот потёр шею и вышел в темный коридор, настороженно прислушиваясь. Из кают-компании доносились звуки, которых оттуда исходить не могло. Полный самых разных предположений, Йонге решительно отдал команду открыть дверь и сурово сдвинул брови. Теперь женские стоны стали слышны особенно отчетливо. Грешным делом, он успел заподозрить Рудольфа в очередной попытке создания чего-то неведомо-механического в целях признания в любви к «Фелиции». Но, кажется, обошлось без внеочередных попыток сношения с кораблем: прямо на полу, скрестив мощные когтистые ноги, сидел Владеющий Копьем Первого дома и сосредоточенно всматривался в дрожащую проекцию. Ну да, это была так себе сделанная копия с древнего, почти доисторического носителя, о наличии которой в корабельной библиотеке Йонге до текущего момента не подозревал. Вероятно, герр Вебер сделал себе своеобразную заначку на черный день... Йонге до скрипа сжал челюсти. На присутствие в комнате человека Сайнжа не среагировал ровным счетом никак. Он продолжал сосредоточенно изучать сомнительный образчик порнографического искусства и, кажется, даже что-то помечал в уме. Но глейтер не переставал подрагивать, и Йонге решил приступить к активным действиям. — Что это еще за внеплановый просмотр на ночь глядя? Рокочущее бурчание яута говорило о том, что он не особо расположен общаться. Но Йонге был отважным капитаном и немедленно скомандовал закруглять показ. Послушный искин тут же выключил трансляцию, что, впрочем, не произвело на Сайнжу особого эффекта. — Надеюсь, он там не впал в транс, — послышалось со стороны дверей. — Горяченькое, однако, кинцо. С одной стороны, Йонге был склонен согласиться с привалившимся к косяку Рудольфом, с другой — с трудом представлял себе последствия встречи яута и порно. Как-то концепция видеофильмов подобного рода категорически не сочеталась с жизненными принципами сынов Найхави. И теперь он побаивался реакции — ремонт в кают-компании был закончен всего месяц назад, и переделывать его страшно не хотелось. — Кхм. Сайнжа? Встряхнув дредлоками, яут медленно поднялся и подошел к пилоту вплотную. «Руди, если он меня грохнет, надеюсь, ты отомстишь». — Недостойно подозревать великого охотника в нанесении бессмысленных увечий, — яут моментально считал мысли пилота, щелкнул челюстями и прищурился. — Есть вопросы. Хочу задать. Не чувствуя в себе сил проводить сексологическую консультацию, Йонге оглянулся на напарника. — С удовольствием послушаю! — расплывшись в довольной улыбке и покинув удобный косяк, Рудольф с независимым видом подошел поближе. «Предатель!» — «Я верю в ваш могучий разум, капитан Далине. Не ссы, интересно же чего там эта жаба пятнистая думает». — Ну давай свои вопросы, — Йонге вздохнул и мужественно набрал воздуха в грудь. — Почему такое смущение, если есть примеры? Йонге моргнул. — Не понял. Наклонившись, яут практически уткнулся пилоту в нос и низко зарокотал. — Есть желание смотреть, нет желания делать? Где-то справа Рудольф хрюкнул и уткнулся в ладонь. — Ты не охренел, жаба клыкастая? — к таким вопросам Йонге был определенно не готов. — Тебе острых ощущений не хватает? Утробный клёкот заставлял полагать, что, видимо, действительно не хватает. Внезапно длинный инопланетный язык скользнул по небритой щеке первого пилота, мазнул по губам и зацепил ворот расстегнутой рубашки. По синхрону шквалом пронесся неявный, но такой обжигающий образ, что Йонге резко втянул воздух и чуть не закашлялся, когда Сайнжа когтем провел по его груди сверху вниз. Механик где-то справа сдавленно охнул. — Ссука, ты же мне футболку порвал! — Йонге хотел было возмутиться, но Сайнжа уже потащил с него рубашку, впрочем, на этот раз действуя достаточно аккуратно, чтобы ткань не пострадала. Старания Йонге, конечно, оценил. Но определенные опасения по поводу развития событий у него сохранились. Остатки футболки он стянул самостоятельно и с сожалением уронил на пол. Будто дождавшись этого, Сайнжа притянул пилота к себе, растянул клыки и обдал привычным запахом ацетона, от которого кровь немедленно вскипела и устремилась вниз. Йонге сглотнул и невольно приоткрыл рот, отвечая на вторжение длинного узкого инопланетного языка. Краем сознания первый пилот отмечал некие посторонние звуки: что-то падало, кто-то сдержанно матерился, но, наконец, его затылка коснулось чужое дыхание. Очень тяжелое и очень знакомое, сопровождаемое хриплым шепотом на берлинском. Это было одновременно прекрасно и невыносимо, и Йонге почти не сопротивлялся, когда коварный яут потянул его вниз. «Рхудо-о’ф, помощь будет уместна» — глейтер шел волнами общего возбуждения, и первый пилот, расположившийся на широком яутском брюхе, с трудом понимал, чего Сайнжа хочет от напарника. Нетерпеливо поерзав, он с удивлением обнаружил на себе штаны, которые попытался было расстегнуть, но в этот момент здоровые яутские ручищи приподняли его и перевернули на спину. Если раньше между ними всегда была спина яута, или темнота, или еще какое-нибудь препятствие, то теперь Йонге видел перед собой только Рудольфа. Покрасневшего, и, похоже, так же смущенного неожиданным зрительным контактом, как и он сам. И уже раздетого. Видимо, падали тогда именно его вещи. Йонге немедленно облизнул пересохшие губы. Рудольф опустился на колени так резко, будто его толкнули в спину. Опершись на одну руку, другой он потянулся к ремню на форменных брюках первого пилота и, путаясь в пальцах, дернул застежку. Она поддалась не сразу, словно специально заставляя задыхаться все сильнее от каждой попытки. Наконец, крепления щелкнули, и Йонге втянул воздух сквозь зубы, когда руки Рудольфа скользнули по его бёдрам, стягивая штаны вместе с трусами. Ощутив под собой некоторое движение, пилот понял, что Сайнжа уже выпустил наружу свой инопланетный хер. Мгновением позже влажная головка ткнулась ему в анус и затем с усилием двинулась внутрь. Если бы здесь был только Сайнжа, это мог бы быть обычный трах для снятия напряжения и обретения всеобщего равновесия. Но сейчас прямо перед вздрагивающим от движений яутского хрена бравым пилотом Йонге находился верный механик Рудольф. И это меняло всё. Немного сдвинувшись вверх, Рудольф оказался с пилотом лицом к лицу, и Йонге, впервые за проведенные вместе годы, увидел в светлых глазах настолько неприкрытое желание. Сумасшедшую жажду обладать здесь и сейчас. Вскинув руку, Йонге притянул Рудольфа еще ближе и впился ему в губы. Сайнжа на мгновение остановился. Его подвижный пенис сократился в размерах и выскользнул из задницы Йонге, заставляя того едва не стонать от разочарования. И тогда Рудольф прервал поцелуй. Чтобы скользнуть своим членом по животу первого пилота и, дойдя до ануса, мягко надавить и устремиться внутрь. Удвоенное удовольствие хлынуло по синхрону. Рудольф двигался медленно, затем быстрее и снова замедлялся, словно боялся, что всё кончится слишком быстро. И Йонге было хорошо. Ему было слишком хорошо, потому последние панические мысли растворялись одна за другой. Он держался за крепкие, покрытые испариной плечи берлинца и дышал через раз. Тут Сайнжа решил, что этого недостаточно. Глухо заворчав, он схватил Рудольфа за плечо, чтобы тот остановился, и Рудольф замер, отдуваясь и роняя на напарника капли пота. Йонге не сразу понял, что происходит. Но, когда в его задницу, уже занятую членом напарника, протиснулся яутский отросток, он на мгновение испытал суеверный ужас. — Вы что, блядь, задумали?! Рудольф наклонился и поцеловал Йонге чуть пониже ключицы, в то время как язык Сайнжи заскользил по его шее. И оба члена двинулись вперёд. Кажется, Йонге очень быстро отбросил последнюю гордость. Он вскрикивал и рычал, вцепившись в плечи Рудольфа, оставляя на нем багровые следы, а два члена внутри него двигались и терлись друг о друга. Хотелось ещё и ещё. С каждым толчком сорванные голоса хрипели все сильнее, и Йонге почувствовал, что сейчас просто умрёт от бешеного напряжения в яйцах. Стиснув зубы, Рудольф обхватил рукой член напарника, сжал, и, захлебываясь воздухом, Йонге кончил, забрызгивая себя, напарника, пол. Через секунду капитан «Фелиции» почувствовал, как внутри него с яростным оргазмом разрядился Рудольф. Член Сайнжи еще дважды толкнулся, и только после — набух, и под вскрики напарников вырвался наружу. Теперь повсюду растекались зеленые брызги.

***

— Все-таки вы конченные мудаки. Оба. — Йонге с суровым видом оглядел яута и механика, сидевших за столом напротив него, и для наглядности ткнул в каждого сушёным флапсом. — Я к вам обоим и близко не подойду. Надо сказать, не так уж сильно жопа и болела. Но вот порушенные моральные устои ныли и всячески давили на совесть. Хотя он не мог не признать, что это был охренительный секс. У Рудольфа отчетливо светились глаза, а яут вообще всем видом излучал довольство и, кажется, записал произошедшее себе в боевые подвиги. Тем не менее, Йонге упорно чувствовал себя пострадавшей стороной и под это дело уже задумал несколько преобразований, которые эти двое вряд ли бы ему позволили в обычном состоянии. — Значит, так. Сайнжа, я требую, чтобы полусгнивший скелет не-пойми-чего-над-диваном переместился в любое другое место. Ты знаешь, какие я рекомендую особо, — грузовой отсек и реактор. Рудольф, к тебе разговор отдельный. «Будь любезен, перепрячь свою порно-коллекцию. А то неизвестно, как дальнейший просмотр повлияет на мозги нашего навигатора». Рудольф хмыкнул, стащил прямо из-под носа пилота последнего флапса и довольно захрустел.