Не отпустить и не приблизить

Юнги не любит Чимина. У них эти… Точно! Отношения без обязательств! Поебень жуткая, но их устраивает. Вроде как. И вот сегодня среда. А среда — это маленькая пятница, Мин в этом уверен железобетонно. Пятница, в свою очередь, в народе именуется развратницей. А раз так, то к нему должен заглянуть очень симпатичный маленький чертёнок. Брюнет это чувствует всеми фибрами своей души, и сей факт печалит жутко. Ведь люди в свободных отношениях друг друга не чувствуют, они друг с другом трахаются. А на всякие там ощущения и осязания им плевать. И Юну тоже плевать. Со-вер-шен-но. На самом деле, нет. На самом деле, он думает, что жутко задолбался и что такая хуета не для его солидного двадцатипятилетнего возраста. И он, честное слово, клянётся себе, что если этот гребанный Пак Чимин не притащит свою задницу сегодня к нему, то он оборвёт эти игры к чертям собачьим. Потому что больно. Потому что ему надоело это «неоставляйследы». Потому что нихера он не собирается терпеть кого-то ещё на СВОЕЙ территории. Но терпит, наверное. Юнги не знает точно. Пару раз видел то ли засосы, то ли укусы, однако сделать конкретные выводы сложно. Этот недонимфоман молчит все время, лишь как-то самодовольно ухмыляясь. А у Мина просто не осталось сил для криков и скандалов. Он лишь, словно преданный пёс, ждёт каждый раз, когда его благоверный решит заявиться, чтобы в очередной раз с ним переспать. И брюнет ебёт его, как тот пожелает. Грубо, нежно, да хоть распевая при этом серенады. Главное, чтоб Чимину понравилось. Ведь иначе он не будет приходить. Ему хочется секса, а Юнги жаждет любви. И в этом их главная проблема. Он знает, что сам довёл дело до этого, колеся по миру со своими концертами. Так что и обвинять Пака ни в чём не может. Может лишь выкуривать по пачке крепких сигарет за раз, подальше запихивая любовную лирику в стол. Туда, где её никто не найдёт. Чимин не любит Юнги. У них отношения без обязательств! Это современная и крайне удобная вещь. Наверное. Для кого-то. Но не для него. Пак в гробу видел все эти свободные отношения! И у него, он уверен, скоро от этого просто съедет крыша. Она уже съезжает. А как ей остаться на месте, когда этосукагрёбанный Мин Юнги. Слишком красивый, слишком горячий и просто слишкомслишкомслишком… Родной и нужный. Но Чимми ему об этом не скажет никогда. Потому что идиот. И потому что боится остаться со своей чистой и искренней любовью один, пока его рэпер будет давать концерты в окружении всяких прошмандовок. Быть гордой и независимой шлюхой вдруг как-то резко стало модно. Так что лучше не ждать, а брать быка за рога. Вот вчера он был милым Чимином, а вот уже конченная сука, которой только секс и подавай. И плевать на чувства. Это ведь верно? Таких же любят? Пак был в этом уверен первые месяца два. Но прошло уже полгода. И счастливей он не стал. И Юнги не стал тоже. Всё как-то по-дурацки получается, на самом деле. Ну видятся они раз или два за неделю, ну спят, а дальше? А дальше что? Минни до боли хочется всей той романтичной фигни, которой у них не было. Хотя он сам себе запретил об этом думать. Это же Юнги. Он посмеётся над ним и пошлёт. Кому нужен наивный ребёнок? Никому. Так что всё в порядке. В порядке даже тогда, когда он рыдает у себя дома, закрывшись в ванной и беспощадно ставя себе синяки. А нехрен. Нехрен Мину узнавать, что Чимми засыпает и просыпается с одним единственным именем на губах. Пусть думает, что он — парень на расхват. И плевать, что Юн не замечает этих отметин. Плевать, что не ревнует. Плевать, что мягкосердечный парнишка ему не нужен. Плевать. Ведь у них отношения без обязательств. И так всем будет лучше. Звонок в квартиру мерзко бьёт по вискам, сообщая хозяину о пришествии нового посетителя. Юнги давно хочется вырвать его с корнем к чертям собачьим, но он боится, что может пропустить приход единственно важного для него гостя. Тем более, что только Чимин пользуется этой пищащей сволочью. Редкие друзья бледнокожего парня предпочитают тарабанить в дверь до одури. Но это все шелуха. Плевать, кто там и как пытается пробраться в жилище Мина, когда он стоит у двери. Когда его рука медленно щёлкает замком. Когда последняя преграда между двумя молодыми людьми исчезает, позволяя им впериться друг в друга долгим напряженным взглядом. Сегодня что-то не так. Сегодня что-то по особенному. Они оба это чувствуют. И Чимину от этого становится страшно. Реально страшно. Он, неловко переступая с ноги на ногу, проходит внутрь квартиры. Хлопает входная дверь, и парни остаются наедине, окончательно отрезанные от остального мира. Наверное, Юнги бы тоже боялся. Если бы не устал так. И если бы лицо его мальчика не выглядело настолько печальным. Хочется обнять. И сейчас это желание на уровне инстинкта. Сопротивляться ему нет сил. Один резкий шаг, и Мин умирает. Ведь его грудь натыкается на выставленные ладони Чимми. И вмиг становится всё ясно. Ясно настолько, что дико больно и кричать хочется. Хах, а чего он ожидал? Что тот его подпустит? Что позволит обнять? Гребанный идиот. -Зачем пришёл? Голос Юнги звучит неожиданно хрипло и глухо. Пак даже вздрагивает. Его ладони по-прежнему упираются в старшего. Хрен знает почему. То ли рефлекс, то ли отсутствие мозга. Просто он знает: подпусти этого ворчливого брюнета хоть на миллиметр ближе, и его тщательно выстроенная крепость рухнет. Хотя какая крепость, когда Юнги стоит перед ним с нечитаемым лицом? Налегает на руки. Когда Юнги только что… Пытался обнять? Чёрт. Плохо. И нужно бы сказать, наверное, что-то вроде: «Возьми меня», но не хочется. Из губ рвётся предательское: «Люблю тебя». Люблю и боюсь до одури. -Не знаю. Сегодня же среда. А она вроде как маленькая пятница. По пятницам мы обычно… -Хах, ясно. Пришёл, чтобы я тебя трахнул? Да, Чимин? Тебе это от меня нужно? Внутри Юна звенело стекло. Это окончательно разбивалось его кровоточащее сердце. -Я… Да. Я пришёл за этим. Голос дрожит, и слова даются с титаническим усилием. Жаль, что такой труд приходится прилагать к такой мерзкой лжи. -Хорошо. Если ты уверен, что это всё, чего ты хочешь, то пошли. Младший и ойкнуть не успел, как его затащили в спальню, грубо бросив на кровать. -Юнги, подожди… -Подождать? Чего? Чего мне ждать, Чимин? Ты ведь сам… Ты ведь сам всего этого хотел, черт возьми! Так что теперь?! Пак молчит. Он боится что-либо говорить. А Мин боится его услышать. Странно все это. Вопросы без ответов в пустоту. Кому они нужны? Зачем они сами срываются с губ, ещё больше раня измотанную душу? Слов нет. Но есть мольба. Обнаженная до предела, она отпечаталась на лице тонсэна против его воли. «Я боюсь тебя» Юнги как-то больно. И боль эта непозволительно громко звенит в холодной тишине комнаты. Больно прижимать младшего своим телом к кровати. Больно видеть выражение его глаз. Больно ловить сбившиеся дыхание дрожащими губами так, будто это последние глотки воздуха в жизни. Наверное, он конченый придурок. Наверное, жалкие остатки разума утонули в алкоголе и сигаретном дыме, однако Мин медленно склоняется, чувствуя, как невидимые копья, выстроенные ими, пронзают насквозь его разорванное сердце. Во рту горечь. И на лице Пака тоже горечь. По щекам не катятся слезы, нет. Но внутри все горит. Что же они наделали… «Даже если дальше будет хуже, не уходи» Губы в губы, сердце к сердцу. Юнги пьян, но он не пил. Любовью тоже можно упиться, особенно невысказанной. За окном громыхает. Кажется, пошёл дождь. Но стук его капель заглушается влажными поцелуями. Сегодня все по-другому. Мин не напирает. Он спасётся, хватаясь за Чимина, как за последний свет этого мира. Язык старшего с мягким нажимом проникает в рот Пака, плавно оглаживая его нёбо. Ближе. Им хочется быть ближе друг к другу. -Хах, Юнги. Я… Нить поцелуя разрывается резко и немного надрывно. Младшему сложно восстановить дыхание, мысли перемешаны, а голос хрипит, но он должен сказать. Все, что не сказал до этого, а следовало. Брюнет не останавливает. Но его глаза смотрят так пристально, что Чим понимает всё без слов. «Не говори. Ничего не говори.Не делай мне больнее, чем сейчас» Между ними стена, длиною в бесконечность задушенных признаний. И в этой войне не было победителей. Хотя Мин готов стать проигравшим. Раненным. Убитым. Кем угодно, лишь бы вечно целовать эти губы. Хоть это и смертельно опасно. Вкус и запах Чимина заполняют все без остатка, когда старший спускается к шее. То ли поцелуи, то ли укусы влажной дорожкой соскальзывают к линии ключицы, оставляя на ней случайный засос. Пак выгибается и льнет ближе. Его тело покрыто испариной, и одежда явно становится неуместной. Ткань шелестит до колик в груди медленно. Между их глазами искрится контакт, пока пальцы делают своё дело. Рубашки, брюки — всё летит куда-то в сторону, когда холодные руки изучающе блуждают по стройному телу, собирая блестящие капельки пота. Чим роняет неосторожный хриплый стон, а внутри Юнги уже взрывается сверхновая. Его язык плавно обводит линию соска, немного вбирая в рот, а затем прикусывая. Пухлые пальчики скрипят простынями, вырывая призрачную улыбку старшего. Он знает, каким его мальчик бывает отзывчивыми. «Люблю тебя. Хочу тебя» Горячее дыхание Пака предательски обрывается без права на восстановление, когда влажные от слюны пальцы его хёна бесстыже скользят по мошонке к напряжённо сжатому колечку мышц. Мягко массируя, брюнет проникает внутрь. Чим кривится немного, отстраняясь, но старший придерживает его, не позволяя увеличить дистанцию. Успокаивающие поцелуи россыпью покрывают все тело, пока податливое нутро вбирает в себя второй и третий пальцы. Паренёк готов, но Мин не спешит. Он будто упивается моментом, растягивая секунды. Просто вид мокрого и возбуждённого Чимина, закусывающего губы и просящего продолжения судорожным шепотом, слишком прекрасен. «Возьми меня. Всего без остатка, пока мы ещё всё не разрушили» Свет меркнет и что-то умирает внутри, когда Юнги входит немного рвано и сбивчиво. Крепкие бёдра младшего стискивают его талию, а сам парень прогибается в сдавленном стоне. Так красиво, как, наверное, может только он. И Мин, не отрывая глаз, начинает двигаться. Медленно и плавно вначале, он наращивает темп, оглушенный этими пошлыми шлепками кожи о кожу и хлюпанием смазки. Мокро, жарко, откровенно. Он открывает всего себя и того же требует от Чимина. Нет, не требует. Умоляет. Умоляет, когда на особенно чувствительном моменте кусает его шею, поспешно зализывая появившуюся сукровицу. Умоляет, когда вдавливает пластичное тело в матрас, проникая жёстко и рвано. Умоляет, когда зажимает основание члена срывающегося на крик Пака, не позволяя ему кончить раньше. И просто рассыпается на атомы, когда вместе с надрывным стоном они изливаются. «Хочу быть рядом. Всегда» Мина совершенно не смущает то, что они оба липкие и уставшие. И то, что его ещё не остывшее семя сейчас наверняка медленно вытекало из Чимина. Какая разница? Пока он сжимает это тёплое тело в своих объятиях, весь мир может подождать. Тишина немного затянулась. Оба парня понимали, что не будет как раньше. Не может быть между ними больше этого натянутого безразличия и мнимой свободы. В конце концов, это медленно убьёт их обоих. -Эй, переезжай ко мне. Это даже не просьба. Это утверждение. И младший вздрагивает от этой фразы, сказанной куда-то в макушку. -Нахрен твои свободные отношения, ладно? Слезы покалывают глаза, и Чим прячет лицо на груди хёна. Сил хватает только на еле заметный кивок. Но Юнги хватает и этого. Впервые за долгое время он искренне улыбается. Потому что прекрасно понимает, что говорят за Пака его крепко сжимающие плечи ладони. «Целуй меня, пока не взорвется эта вселенная»