Лучший друг

Гарет Бейл ничуть не преувеличивал, когда говорил журналистам, что главной причиной его перехода в “Реал Мадрид” был Лука Модрич. Скорее даже преуменьшал. Незачем широкой общественности знать, как он прыгал с телефоном в руках, когда наконец раздался долгожданный звонок, и как Лука бросился ему на шею в зале встречающих аэропорта Мадрид-Барахас. Они с Лукой пять лет играли вместе в “Тоттенхэме” и были хорошими друзьями. В первые несколько месяцев в Мадриде Гарету очень пригодилась его помощь. Лука посоветовал ему, где лучше снять дом, показал город, познакомил с командой. Команда вполне соответствовала представлениям Гарета о том, как должны выглядеть футболисты одного из лучших клубов мира, и, если бы не присутствие Луки, Гарет чувствовал бы себя среди них очень неловко. Сам Лука, впрочем, заметно изменился за то время, что они не виделись. Или это Гарет теперь смотрел на него другими глазами? Под жарким испанским солнцем Лука загорел, его русые волосы выцвели почти в соломенный, а глаза стали еще более темными и жгучими. Он посерьезнел, повзрослел и даже как будто вытянулся на несколько сантиметров. Этот новый Лука почему-то очень смущал Гарета. Стоило им соприкоснуться плечами на скамейке в раздевалке или на поле, как лицо Гарета заливалось горячим румянцем. Гарет сам не понимал, что с ним происходит. Ведь это был тот самый Лука Модрич, которого он валял на газоне “Тоттенхэма”, которого катал на спине на радостях от забитого гола, который засыпал у него на диване в гостиной после ночных марафонов в FIFA. Матчи и тренировки шли своим чередом. Гарет бегал вместе со всеми, качал железо, зависал в сауне и спорт-баре. Несмотря на мучительные приступы смущения, которые охватывали его рядом с Лукой, Гарету совершенно не хотелось его избегать. Наоборот, хотелось подойти поближе, погреться в лучах его улыбки, завести разговор. Лука, хоть и обзавелся в Мадриде новыми друзьями, старых не бросал. Они с Гаретом часами болтали обо всякой чепухе, выбирались в город за развлечениями, вечерами висели на телефоне, как будто не наговорились за целый день. Как-то раз они тащились на клубном автобусе в аэропорт по забитой машинами дороге. День был тяжелый, вылетать предстояло в ночь, так что даже неугомонные футболисты притихли и уткнулись в гаджеты. Лука отвоевал себе место у окна, сунул наушники в уши и тут же отключился от мира. Гарету, сидевшему рядом с ним, было сонно и скучно. За окном по серому шоссе медленно ползли серые от грязи автомобили. От бесконечного цикла “тронуться – проползти несколько метров – остановиться” Гарета начало подташнивать. Ища, на что бы отвлечься, он перевел взгляд на Луку. Убаюканный монотонным покачиванием, тот спал в кресле, уронив голову на грудь. Жужжание басов в наушниках давно стихло, должно быть, кончилась запись. Гарет осторожно вынул наушники у него из ушей и положил их ему на колени. Лука, казалось, не проснулся, только вздохнул во сне, и вдруг, наклонившись вправо, прислонился к Гарету и опустил голову ему на плечо. Гарет замер. Кровь мгновенно бросилась ему в лицо, стало жарко – даже ладони вспотели. Сердце подпрыгнуло и заколотилось, словно он только что пробежал стометровку на максимальной скорости. Лука спокойно сопел у него на плече – теплая тяжесть, ощутимая даже через толстый свитер, нестриженые волосы щекотали ухо. Гарету казалось, что негромкий шорох движения слышали все, что на них уставился весь автобус. Торопливо оглядевшись, он убедился, что в действительности на них не смотрит никто: товарищи или дремали, или тупили в телефоны. За окном густели сумерки. В полумраке и тишине, нарушаемой только негромким урчанием двигателя, Гарет вдруг почувствовал необыкновенную близость с Лукой. Физически они бывали так близко только на поле, после забитого гола. Но дело даже не в этом – просто голова, доверчиво склонившаяся ему на плечо, вселила в него чувство какой-то необыкновенной нежности. Гарет осторожно коснулся щекой топорщащихся волос и тут же испугался, что разбудит Луку. Но тот продолжал дышать мерно и ровно. Постепенно отчаянное сердцебиение Гарета унялось, и ему остро захотелось, чтобы эта поездка никогда не кончалась. Чтобы они так и сидели в полутемном салоне, освещаемом только экранами гаджетов да беззвучно мерцающим телевизором возле кабины водителя, и Лука спал бы рядом с ним, и им было бы тепло и спокойно. Однако через полчаса пробка все-таки рассосалась, автобус прибавил скорость, и впереди показались огни аэропорта. Слишком быстро, куда быстрее, чем хотелось бы Гарету, они прибыли на стоянку. Лука пошевелился и поднял голову с его плеча. – Уже приехали? – сонно спросил он, протирая глаза. – Прости, что навалился, я тебе ничего не отдавил? – Что?.. А… Нет, нет, – пробормотал Гарет, пряча глаза. Его щеки снова горели. Стараясь скрыть смущение, он принялся сосредоточенно копаться в своей сумке. Лука подхватил свою, поднялся на ноги и слегка подтолкнул Гарета к проходу. – Пошли, что ли? Всю дорогу сквозь здание аэропорта, через бесконечные лестницы, залы ожидания, таможенный контроль, Гарет старался не смотреть на Луку. Боялся, что тот слишком много прочитает в его глазах. Боялся – и с неясным трепетом ждал, – что он захочет поговорить о том, что было в автобусе. Но Лука держался совершенно обычно, как ни в чем ни бывало болтал с Каримом Бензема, на ходу рассматривал какие-то фотографии, который тот показывал ему в телефоне. Только в самолете, когда они наконец уселись на предназначенные им места, снова рядом, Гарет смог чуть-чуть перевести дух. Объявили взлет, стюард попросил всех выключить мобильные устройства. Возясь с ремнем безопасности, Гарет отважился бросить на Луку косой взгляд. Тот уже пристегнулся и сидел, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза. Заревели двигатели, самолет начал разгоняться. А Гарет все смотрел, как будто видел это давно знакомое лицо в первый раз. Резко, точно острым карандашом, очерченный профиль, нос с горбинкой, приоткрытые губы. С опущенными веками Лука казался странно беззащитным. Гарет заметил вдруг, какие пушистые у него ресницы. Что за чушь лезет в голову. Гарет отвернулся и достал из кармашка на спинке переднего сидения какой-то журнал. Рассеянно листая страницы, он пытался сосредоточиться на тексте, но мыслями все время возвращался к тому моменту в автобусе. Что это вообще было? Он прекрасно относился к Луке, пожалуй, из всех ребят в клубе тот был для него единственным настоящим другом – таким, с которым делишься проблемами и слабостями. Они часто обнимались на поле и в жизни, и это не вызывало у Гарета никакого внутреннего протеста: Лука был теплым и всегда пах чистотой, даже вывозившись по уши в земле и траве во время матча. Но... сегодняшнее было все-таки слишком. Или нет? Гарет снова покосился на Луку. Тот спокойно дремал и посягать на его личное пространство, кажется, больше не собирался. На его губах блуждала легчайшая улыбка. Гарет торопливо отвел глаза, словно боясь, что Лука почувствует сквозь сон тяжесть его взгляда. Бред какой-то. А может, он просто соскучился по Луке? За те четыре дня, что они не виделись? Разозлившись сам на себя, Гарет решительно уткнулся глазами в журнал. Рекламная статья о новом бренде крема для бритья – то, что нужно человеку, чтобы скоротать ночной перелет. Тогда Гарет так и не нашел для себя устраивающего объяснения, что же это было, но про крем для бритья запомнил надолго. С полгода, наверное, вздрагивал, когда в магазине его взгляд падал на эту марку. Между тем, его отношения с Лукой, на первый взгляд, оставались прежними. Они вставали в пару на тренировке, сидели вместе в столовой, и Гарет продолжал мучительно краснеть, если рука Луки касалась его плеча или спины. В следующий раз Гарету представилась возможность задуматься об этом на поле “Камп Ноу”, под рев многотысячной толпы. Очередной этап в бесконечном противостоянии “Реал Мадрида” и “Барселоны” только что завершился победой мадридцев. Гарет лично забил один из двух голов в ворота “Барселоны” и потому имел все основания ощущать себя героем. Высвободившись из объятий потного и счастливого Марсело, он огляделся в поисках других сокомандников и тут же получил такой мощный хлопок по спине, что едва устоял на ногах. Гарет обернулся, почесывая пострадавшее место, и увидел широко улыбающегося Криштиану. Золотой мальчик “Реала” был автором второго гола, а потому чувствовал себя в состоянии быть щедрым. – Шикарно зарядил, старик! – Ага. – Гарет машинально “дал пять”, глядя мимо его плеча. Позади них, метрах в десяти, стояли в обнимку Модрич и Ракитич. Они уже успели стащить футболки и обменяться ими. Зрение Гарета вдруг обрело небывалую остроту и четкость, казалось, он разглядел мельчайшие капли пота на голой спине Луки. Все остальное как будто отошло на второй план. Словно на экране HD-телевизора, он видел, как Ракитич уткнулся лбом Луке в плечо, а тот гладил его по воинственно топорщащемуся хохолку и что-то негромко говорил. У Гарета заныли разом все зубы. Он даже не сразу сообразил, что это потому, что он стиснул их до скрипа, до злых желваков на щеках. Какого хрена Модрич опять обжимается со своим барселонцем? И не надоело ему с ним меняться? Наверное, собрал уже целую коллекцию сине-гранатовых “четверок”. У Гарета не было ни одной футболки Луки: оба раза, когда они встречались в сборных Хорватии и Уэльса, им было не до того, и он вдруг остро пожалел об этом. Криштиану, удивленный таким отсутствием внимания к себе, проследил за его взглядом. – А-а-а, опять милуются. Лукита у нас гуманист. – Что? – рассеянно переспросил Гарет, не отрывая глаз от парочки хорватов. – Пожалей упавшего, подбодри проигравшего, все такое. – Криштиану ухмыльнулся. – А лично я доволен, что снова засадил этой суке Месси. С этими словами он развернулся и зашагал в сторону запасных, которые выскочили на поле поздравить более удачливых товарищей. Объятие парочки наконец распалось. Лука хлопнул Ракитича по плечу, тот улыбнулся, помахал рукой и бросился догонять своих: посрамленные барселонцы уже почти втянулись в подтрибунное помещение. Лука накинул обменянную футболку на плечи, обернулся и наконец заметил Гарета. – Эй, а ты чего тут один стоишь? Гарет замялся. Вопрос, впрочем, был риторический. Поравнявшись с ним, Лука поднырнул под его левую руку и приобнял за талию. – Шикарный гол, просто потрясающий. У Тер Стегена не было никаких шансов. Он говорил что-то еще, но Гарет уже не слышал: слишком громко кровь шумела в ушах. Его снова переполнял восторг от близости Луки, от ощущения его голых плеч под рукой, от его сияющей улыбки. Недавние злость и обида уже почти забылись. Долго сердиться на Луку Модрича было решительно невозможно. – …Мог бы сделать замечание, а не совать сразу желтую карточку, – продолжал тот между тем какую-то свою мысль. – Слушай, – невпопад сказал Гарет, – а подари мне, пожалуйста, свою футболку. – Эту? – удивился Лука, показывая на сине-гранатовую у себя на плечах. – Да нет. Я хочу твою футболку “Реала”. – Зачем? Гарет и сам толком не знал. – Пусть будет. – Ладно, поменяемся в следующий раз. – Лука пожал плечами. – Так вот, о чем я говорил? Спрашивается, какого хрена… Сливочно-белая футболка с именем “Модрич” на спине досталась Гарету после следующего матча потной и грязной: игра была жесткая, и противники изрядно поваляли Луку по земле. Вернувшись домой, Гарет не стал забрасывать ее в стиральную машинку, а просто повесил на спинку кресла. Высохшая футболка пахла травой и Лукой, и, прежде чем свернуть и убрать ее на дно шкафа, Гарет позволил себе уткнуться в нее носом и сделать глубокий вдох. Через месяц они играли с “Леганесом” на их домашнем стадионе “Бутарке”. Не то чтобы “Реалу” было чего всерьез опасаться со стороны “Леганеса”, но никогда нельзя забывать про магию случая. Видимо, сами “огурцы” придерживались того же мнения, а потому фолили нещадно. Уже отправился на скамейку запасных, хромая, Тони Кроос. Судья же в силу каких-то одному ему ведомых причин на жесткую игру хозяев смотрел сквозь пальцы. Гарет сломя голову несся с середины поля в сторону чужой штрафной, куда с разных флангов прорывались Марсело и Модрич. Марсело навесил мяч, сразу несколько игроков “Леганеса” подпрыгнули с намерением выбить его подальше. Лука тоже прыгнул (ему с его небольшим для футболиста ростом было маловероятно выиграть борьбу в воздухе, но он никогда от нее не уклонялся), и в этот момент защитник “Леганеса” резко выставил локоть. Удара Гарет, следивший за траекторией полета мяча, не видел. Раздался свисток, игра прервалась, и только тогда Гарет осознал, что Лука катается по земле, обеими руками держась за лицо. И пальцы у него в крови. Игроки “Леганеса” расступились, жестами показывая, что они тут ни при чем. От подтрибунного помещения уже спешили с сумками медики. Гарет тоже неуверенно шагнул к Луке и чуть не столкнулся с Серхио Рамосом, который буквально излучал ярость, словно раскаленная плита – жар. Безошибочно выделив среди игроков противника того, кто угодил локтем Луке в лицо, Серхио злобно толкнул его в грудь. – Я тебе яйца оторву и к ушам приставлю! Между ними тут же влезли другие игроки “Леганеса”. Провинившийся защитник, набычившись, отпихивал товарищей и обещал переломать Рамосу ноги. В готовую начаться свалку устремились игроки “Реала”. Судья, про которого все забыли, отвернулся от медиков и Луки. Несколькими властными движениями разогнав всех по сторонам, он показал Серхио и защитнику “Леганеса” по желтой карточке. Серхио открыл было рот, но получил чувствительного тычка от Марсело. В негласные обязанности вице-капитана входило притормаживать своего командира, когда того слишком заносило. Гарет тем временем присел на корточки рядом с Лукой. Того уже усадили и осторожно ощупали пострадавшую часть лица. К счастью, нос оказался не сломан. – Очень больно? – глупо спросил Гарет. Лука, которому как раз запихивали в нос ватные тампоны, жестом показал, что чепуха. Гарет осторожно погладил его по плечу. К ним подошел Серхио, он уже более-менее взял себя в руки. Критическим взглядом оценив повреждения, он потрепал Луку по шее и помог ему встать. Гарет привычно следил за каждым движением Луки и только поэтому заметил промелькнувшую между ними искру чего-то непонятного. Серхио неловко выпрямился и отвел глаза. Бледное лицо Модрича залилось нежным румянцем. Прозвучал свисток, и игра возобновилась. Лука вместе с медиками ушел с поля – ему еще предстояло сменить футболку, заляпанную кровью, и вернуться он мог только при следующей остановке игры. Гарет попытался сосредоточиться на своих задачах, но тревога не отпускала. Почему-то ему очень не понравился тот мимолетный взгляд, которым обменялись Серхио и Лука. Что-то в нем было такое, по сравнению с чем все объятия с Ракитичем казались безобидной детской возней. Решающий гол в конце концов забил Криштиану, и “Реал Мадрид” выиграл у “Леганеса” 2:1. Гарет был не в состоянии ни бить по воротам, ни обходить противников, ни вообще следить за игрой. Он видел только Луку, его мокрые волосы, перехваченные резинкой, его опухшее лицо с наливающимся синяком на щеке и носу, его сверкающие глаза. Лука, вернувшись на поле, бросился в игру с яростью и страстью: его-то ничего не беспокоило. И после победы он как ни в чем не бывало обнял Гарета, не замечая, что у того прерывается дыхание и дрожат руки. Победу начали праздновать тут же, в раздевалке, и расщедрившийся Бенитес дал всему основному составу три выходных. – Боже, я не вылезу из кровати! – демонстративно всплеснув руками, объявил Карим Бензема. – Обещаешь? – ухмыльнулся Рафаэль Варан. – Мы придем проверим! Гарет бочком подобрался к Луке. – Как насчет марафона в FIFA? Тот улыбнулся ему с искренним воодушевлением. – Спрашиваешь! С такой физиономией мне надо где-то пересидеть. Несмотря на вовремя оказанную медицинскую помощь, нос у Луки распух, левая щека густо налилась фиолетовым, а глаз слезился. И все же его улыбка излучала радость и дружелюбие. Гарет почувствовал, что его губы сами собой растягиваются в ответной улыбке. – Много не пейте, – с самым серьезным видом посоветовал Марсело. – А то Рафи придет проверит, – хохотнул Карвахаль. – И тренер жопу надерет, – добавил Рафаэль. К ним подошел Серхио, уже успевший принять душ и переодеться. Бережно взяв в ладони лицо Луки, он пощупал проступающий синяк. – Надо холодное приложить. Будешь пить пиво, прям прикладывай банку. Одну можно, я разрешаю. – Спасибо, капитан, – фыркнул Лука. Гарет молчал, не в силах оторвать взгляд от татуированных пальцев Серхио, слегка поглаживающих опухшую щеку. Кто бы мог подумать, что у капитана “Реала”, всегда играющего жестко, даже жестоко, могут быть такие нежные руки. У Гарета почему-то тоскливо заныло в животе. Как будто очнувшись, Серхио убрал руки и похлопал Луку по плечу. – Давай, хорошего отдыха. – И тебе. Капитан уже давно исчез за дверью, а Гарет все продолжал смотреть, как Лука, довольный, порозовевший, запихивает вещи в спортивную сумку. Почувствовав взгляд, он поднял голову. – Что? Гарет усилием воли заставил себя улыбнуться. – Ничего. Давай собирайся, поедем на моей машине. Тебе с твоим глазом за руль сегодня лучше не садиться. Дома у Гарета было пусто и слегка неприбрано. Если бы не роскошная обстановка, над которой потрудился известный дизайнер, можно было бы подумать, что здесь живет подросток. Разбросанная одежда и журналы, переворошенные полки с дисками, огромная ваза со жвачками в гостиной на столе. Спасибо хоть, что мусора и пыли нет – кажется, уборщица приходила во вторник. Но перед Лукой Гарету не было стыдно за запустение и бардак. Они ввалились в дом, нагруженные коробками пиццы и упаковками пива, хохочущие над очередной дурацкой шуткой. Сгрузив все это в гостиной, Гарет прошел на кухню, открыл морозилку и выковырял из формы несколько кубиков льда. – На, приложи. Только заверни в полотенце. Они расположились в гостиной на полу, перед огромным плазменным экраном, и погрузились в игру. Наверное, глупо было профессиональным футболистам играть в компьютерный симулятор футбола, но Гарет от души расслаблялся, гоняя по экрану свою уменьшенную копию. Лука ничего не имел против того, чтобы поиграть за извечного противника – “Барселону”, и они устроили турнир в “Эль-Класико”, лишь чуть менее напряженный и эмоциональный, чем в реальной жизни. Вечер постепенно перетек в ночь. Коробки с пиццей и банки пива постепенно пустели, на экране шел пятый по счету матч, и Гарет с Лукой уже больше лениво разговаривали, чем работали джойстиками. Они сидели на ковре, прислонившись спинами к дивану, так близко, что слегка касались друг друга плечами. Было тепло, сонно и уютно. Гарет млел. Ему хотелось одновременно петь и прыгать, и не вставать с места до следующего понедельника. Он остро ощущал присутствие Луки рядом с собой, видел, даже не глядя, как взлетают и опускаются его ресницы, смыкаются и размыкаются губы, когда он что-то говорит, как непослушные волосы лезут в глаза. Хотелось обнять его, прижать к себе, зарыться с эти волосы носом. Разговор вертелся вокруг игры, предыдущих матчей и товарищей по команде. С беззлобной усмешкой обсудили очередное появление Криштиану в рекламе, новую машину Марсело, пожаловались друг другу на произвол персональных тренеров в спортзале. Лука поделился свежей сплетней, что руководство клуба ведет переговоры с новым титульным спонсором и что, возможно, скоро им придется сменить футболки. – А Серхио возьми и ляпни: может, на сей раз, для разнообразия, это будет порносервер. – Лука захихикал. – Вот дятел. – Да ладно тебе, это было смешно. А еще смешнее было, когда Бенитес сказал: мол, раз у тебя еще силы есть об этом думать, будешь тренироваться на полчаса больше. И таки заставил! Жаль, тебя тогда не было. Это ж была умора. Все уже вповалку лежат, а Серхио все круги наматывает. “И правда, жаль”, – подумал Гарет. Почему-то он был уверен, что унижение дерзкого и самолюбивого капитана доставило бы ему искреннее удовольствие. И вовсе не потому, что ему так уж не нравился Серхио. По крайней мере, до недавнего времени. Лука широко зевнул. – В общем, про нового спонсора ты ему лучше не напоминай. Они помолчали. Потом Гарет легонько толкнул его плечом. – Лукита? – М-м? – А у тебя есть такой друг, чтобы вот прям совсем? Самый лучший? – Иван, – немедленно отозвался Лука. – Суби. Ты. – А Серхио? Лука слегка покраснел. – М-м… Да, Серхио тоже. А почему ты спрашиваешь? Гарет передернул плечами. – Да так... Знаешь, а у меня только один лучший друг. Такой, который был рядом, когда совсем хреново было. – Он чувствовал, что говорит лишнее, но язык продолжал работать как будто против его воли. – Я для тебя что хочешь сделаю. Лука улыбнулся и шутливо боднул его в плечо. – Я тоже тебя люблю. В честь этого открыли по четвертой банке пива. Был уже второй час ночи, на экране беззвучно мигала заставка FIFA. Сколько раз они уже так сидели по ночам, и если Гарета под хмельком тянуло на задушевные разговоры, то Лука начинал попросту клевать носом. Вот и сейчас глаза у него слипались. Привычка к режиму все-таки брала свое. У Гарета, напротив, сна не было ни в одном глазу. Его сердце, как шальное, билось о ребра, щекам было жарко. Больше всего на свете ему хотелось прикоснуться к Луке, но он боялся, что любое движение нарушит установившуюся между ними хрупкую гармонию. Гарет отставил недопитую банку и уже в который раз скосил глаза на товарища. Лука почти дремал, уронив голову на грудь. Пожалуй, самым правильным сейчас было бы отвести его в гостевую комнату и уложить спать нормально, но Гарету никак не хотелось с ним расставаться. Что он будет делать после этого? Валяться в своей кровати и смотреть в потолок, мучаясь недооформленными желаниями? По всему было ясно, что сегодня для него сон отменяется. Собравшись с духом, Гарет осторожно обнял Луку одной рукой и притянул к себе. – М-м-м… Ты чего? – Так будет удобнее, – сглотнув, ответил Гарет. Голова Луки опустилась на его плечо, так привычно и знакомо, как будто они уже проделывали это миллион раз. – Спи. – Я не сплю, – не открывая глаз, пробормотал Лука. Гарет осторожно забрал у него пустую банку и бросил в ту сторону, где валялись коробки из-под пиццы. – Спишь. – Ладно… Только на пять минуточек… Лука сонно потерся носом о его плечо и затих. Первые несколько минут Гарет боялся даже дышать. Сердце ухало, как молот, казалось, что спокойно спать под такой грохот невозможно, но дыхание Луки оставалось глубоким и ровным. Гарет тоже сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить сердцебиение. Теплое тело Луки прижималось к его левому боку, непокорные волосы лезли в ухо. Гарет осторожно провел рукой по этим волосам. Кажется, он добился того, чего хотел уже несколько месяцев. Они у него дома, наедине, вдали от надоевших тренеров и насмешливых взглядов команды. Здесь им никто не помешает. Осталось только разобраться, зачем он этого хотел. Гарет жадно втянул ноздрями знакомый запах Луки: шампунь, гель после бритья и что-то особенное, характерное только для него. Бережно, кончиками пальцев прикоснулся к опухшей щеке. Как бы ему хотелось сейчас увидеть перед собой того самого защитника “Леганеса” и от души зарядить ему в морду. Тогда, на поле, он позорно растерялся, но теперь прекрасно понимал ярость Рамоса. Воспоминание, впрочем, было не очень приятным. Слишком хорошо ему запомнилось, как Лука покраснел под взглядом капитана. Слишком ощутимым был укол… ревности? Гарет сердито тряхнул головой, отгоняя дурные мысли. Чушь. Что с того, что Лука дружит с Серхио? Он со всеми дружит, и все его любят, и любой из “Реала” с удовольствием бы оформил тому леганесовцу перелом носа. Просто Гарет навыдумывал себе всякого и видит то, чего нет. Не может быть, чтобы еще кто-то в команде относился к Луке так же, как Гарет. Часы на стене мелодично пробили два. Гарет замер, боясь, что Лука проснется, но тот, похоже, спал крепко. Интересно, насколько крепко? Эксперимента ради Гарет повернул голову и прижался губами к его волосам. Помедлил, зарылся в них носом, поцеловал в макушку. Это было чудесно, но совершенно недостаточно. Гарет прикрыл глаза и словно на экране увидел, как опрокидывает Луку на толстый ковер, накрывает губами его губы, ловит удивленный вздох и целует – жадно, отчаянно, до стона. Губы у Луки мягкие, глаза – огромные от удивления, и Гарет видит, как эти глаза затуманиваются, как Лука медленно опускает ресницы. Как он начинает отвечать. Они целуются торопливо, сталкиваясь носами, руки Гарета блуждают по телу Луки, добираются до воротника рубашки и начинают расстегивать пуговицы. Они отрываются друг от друга, чтобы перевести дыхание, и Гарет тут же принимается целовать его лоб, глаза, здоровую щеку. Лука запускает пальцы ему в волосы. “Ты такой сладкий, – бормочет Гарет между поцелуями. – Ты не представляешь, как долго я этого хотел”. Лука улыбается ему – нежной, мечтательной улыбкой. В реальности Гарет ни разу не видел такого выражения на его лице. Лука выгибается, подставляет шею под поцелуи. Кожа там тонкая и белая, почти не тронутая загаром. Гарет жадно присасывается к ней. “Такой красивый. Ты меня с ума сводишь”. Лука молча обнимает его, прижимается всем телом. У него стоит, и от трения возбужденных членов через два слоя белья и джинсовой ткани Гарета прошивает горячая молния наслаждения. Дрожащими от нетерпения руками он расстегивает ремень Луки, не переставая целовать его грудь и гладкий живот, прикусывая, засасывая, оставляя следы зубов. Лука ерзает, пытаясь одновременно выбраться из штанов и стащить штаны с Гарета, но упрямая пуговица никак не хочет расстегиваться. Гарет отводит его руки и дергает, отлетевшая пуговица закатывается куда-то под диван. Лука тянет его вверх и целует, раскрывает его губы языком, и Гарет стонет ему в рот. “Такой красивый. Такой необыкновенный”. Гарет не знает, шепчет он это или думает про себя, его губы снова блуждают по шее, груди, плечу. Лука гладкий, как статуэтка из теплого камня, под кожей перекатываются мускулы. Ни одного изъяна, ни единой унции лишнего жира. Лука стаскивает джинсы до колен, спускает белье и снова прижимается к Гарету, горячий, твердый, влажный. Их смазка смешивается и размазывается по животам. Гарет стонет и стискивает зубы, чтобы не кончить прямо сейчас. Лука утыкается лбом ему в плечо. Оба тяжело дышат и трутся друг об друга, но этого слишком мало, обоим хочется большего. Перенеся вес на другую руку, Гарет спускает штаны пониже, обхватывает рукой оба члена и начинает двигаться. Сначала медленно, будто примериваясь, потом все быстрее. Лука приподнимается, подается ему навстречу, стонет. Его глаза закрыты, брови сошлись у переносицы, рот приоткрыт. Сейчас Гарет узнает, какое у Луки лицо, когда он кончает. Еще немного, и… И Гарет вернулся из фантазии в реальность, тяжело дыша, с колотящимся сердцем и почти мучительным стояком. Там, где член упирался в ткань штанов, появилось небольшое мокрое пятно. Лука пошевелился на его плече и сел, протирая глаза. – Сколько время?.. Гарет вскочил на ноги так быстро, как будто его укусили. – Я… э-э-э… на минутку. – И опрометью бросился из комнаты. Запершись в ванной, он за несколько минут довел себя до разрядки и тяжело привалился к стене. В голове была звенящая пустота. В груди, наоборот, распирало: чувство, поднявшееся волной из глубины души, было так огромно и всеобъемлюще, что грозило затопить его и выплеснуться наружу. Гарет стоял, прикрыв глаза, пока не успокоилось дыхание и сердце не вернулось к обычному ритму. Потом вздохнул и принялся приводить себя в порядок и мыть руки. Луке пришлось соврать, что после пива резко приперло в туалет. Потом Гарет все-таки отвел его в гостевую комнату, выдал постельное белье и удалился, провожаемый подозрительным взглядом. Он искренне надеялся, что Луке этой ночью удалось выспаться, потому что сам он проворочался в постели до утра, размышляя, что теперь делать. Позавтракали они в неловком молчании: Гарет не то что говорить – смотреть лишний раз на Луку боялся, а тот, чувствуя его напряжение, не лез с разговорами. Когда Лука уехал, Гарет решил было прибраться в гостиной – хотя бы выкинуть пустые банки и коробки, но намертво завис над местом своего вчерашнего “преступления”. Вот здесь они вчера сидели с Лукой, вот на полу полотенце, мокрое от растаявшего льда. Он же ничего особенно не сделал, правда? Эротические фантазии про друзей одного с тобой пола – это же сейчас в порядке вещей? Толерантность, все такое. Ну, подумаешь, случилось один раз… А, кого он обманывает? Гарет плюхнулся на диван и запустил обе руки в волосы. Он давно хотел Луку. Обнимать его, целовать его вечно обветренные, искусанные губы, узнать, как выглядит его лицо в порыве страсти. Просто быть с ним, слушать его смех, забить все на свете голы, чтобы Лука смотрел только на него. Гарет застонал сквозь стиснутые зубы. Отлично! Просто замечательно! Это ж надо было умудриться – втрескаться в собственного товарища по команде, без малейшей надежды на взаимность. Хорошо еще, если Лука не посмеется и не покрутит пальцем у виска, услышав такие новости. А стоит ли вообще ему говорить? Гарет представил лицо Луки, спокойное, серьезное, и от одной мысли о том, чтобы вывалить на него такую правду, у Гарета стало холодно в животе. Но чувства, которые обуревали его теперь, когда он наконец решился себе в них признаться, просто невозможно было удержать внутри. После долгих колебаний Гарет решил, что поговорит с Лукой через два дня, когда возобновятся тренировки, и будь что будет. Эти два дня Гарет провел на тонкой грани между ужасом и восторгом. Утром перед тренировкой он вскочил еще до будильника и приехал на базу самым первым, еще до того, как сдали смену и ушли ночные уборщики. По мере того, как раздевалка заполнялась балагурящими игроками “Реала”, решимость Гарета слабела. На фоне обычной повседневной жизни его переживания ему самому казались глупыми и смешными. Лука появился минут за пятнадцать до начала, бросил спортивную сумку на скамейку, хлопнул по плечу согнувшегося в три погибели Марсело, зашнуровывавшего бутсу. Синяк на его лице переливался всеми тонами лилового. – А вот и жертва домашнего насилия, – прокомментировал Бензема. – Иди ты, – беззлобно ответил Лука и плюхнулся на скамейку. Их с Гаретом ячейки были рядом, так что Гарет снова немного завис, глядя, как он стаскивает джинсы и футболку, и невольно вспоминая свою недавнюю фантазию. – Лукита! Как там твой фонарь? – со своего места гаркнул Серхио. – Светит, капитан! – К тренировке готов? – Так точно! – отозвался Лука, влезая в форменные шорты. Гарет заставил себя отвернуться и не смотреть. Лукин голый торс притягивал его взгляд, словно магнитом. Чтобы не поддаться искушению, Гарет затеял разговор с Криштиану, но все равно невидимый свет, исходящий от Луки, жег ему спину. На тренировке оказалось немногим легче. Во время разминки Гарет встал в пару с Бензема, потом они тренировали дриблинг, потом тренер, придравшись к какой-то мелочи, отправил его наматывать круги, но все равно каждую секунду Гарет знал, даже если не смотрел, где находится Лука, и это плохо отражалось на его концентрации. Когда били по воротам, он оказался предпоследним по результату и сам на себя рассердился. – С тобой все нормально? – мимоходом спросил Серхио. – Да, да. С переживаниями следовало заканчивать. Может, если Лука пошлет его куда подальше, он, наконец, успокоится. В конце тренировки была растяжка, с которой несознательные элементы вроде Серхио и Марсело так и норовили слинять. Вот и в этот раз Серхио туманно намекнул на какие-то дела с бухгалтерией клуба и был таков. Гарет покорно сидел на газоне, скрутившись буквой “зю”, и сверлил взглядом спину Луки, расположившегося чуть впереди. Подловить его на входе в раздевалку? Попросить чуть-чуть задержаться, когда все остальные уйдут? А может, такие признания негоже делать в тренировочном комплексе, и нужно пригласить Луку в ресторан? Угу, с розами и свечами, чтобы он испугался и сбежал еще до того, как Гарет перейдет к сути. Господи, почему все так сложно? Наконец растяжка закончилась, и усталые игроки потянулись в раздевалку. На входе Гарет растерялся, Лука проскользнул мимо и направился прямиком в душ. Кое-как побросав на скамейку носки и влажную спортивную форму, Гарет тоже зашел в свободную кабинку, мысленно обзывая себя трусом. Быстро ополоснувшись, он снова выскочил в раздевалку и торопливо натянул футболку и джинсы. Товарищи по команде постепенно разбредались кто куда, а Луки все не было. Наконец в последней занятой кабинке выключили воду, и оттуда вышел Карвахаль с полотенцем на бедрах. Гарет завертел головой. – Ребят, а где Лука? Я думал, он в душе… – Да он давно ушел, – ответил Бензема. – А не говорил, куда? – Нет… Вы что, потеряли друг друга? Не отвечая, Гарет почти бегом бросился из раздевалки. До стоянки он домчался меньше, чем за минуту, но Лукина машина была все еще на месте. Выходит, он где-то в комплексе? Гарет в задумчивости прикусил себя за палец. Если бы он был Лукой, куда бы он пошел? В столовую? В массажный кабинет? В тренажерку? Не слишком надеясь на свои способности к ясновидению, он принялся методично обходить все помещения подряд. В столовой обнаружилась галдящая юношеская команда. В тренажерке скучали два ассистента. В массажном кабинете было пусто, как и в прилегающих к нему саунах. Гарет обошел все здание комплекса сверху донизу и в конце концов спустился на первый этаж. Там располагались раздевалки для сотрудников, складские помещения, старый тренажерный зал, давно ожидающий ремонта, и зал кроссфита. Гарет заглянул туда наудачу и именно там нашел то, что искал. Но приветственные слова застряли у него в горле. Лука и Серхио стояли в обнимку у дальней стены, за турниками, и увлеченно целовались. Они были так поглощены друг другом, что даже не заметили, как Гарет появился на пороге. А он так и замер, не в силах осмыслить представшую ему картину целиком. Его взгляд выхватывал только отдельные фрагменты: бритый затылок Серхио и татуировку на загривке, закрытые глаза Луки, пальцы Серхио, запутавшиеся в русых волосах. Они целовались жадно, как будто делали это уже тысячи раз, но все еще не насытились друг другом. Как будто сейчас в мире не было никого, кроме них. Гарет наконец отмер, покачнулся и сделал шаг назад. На негнущихся ногах он развернулся, но увиденное по-прежнему стояло у него перед глазами, заслоняя все вокруг. Он слепо ткнулся в соседнюю дверь, оттолкнулся от нее и, пошатываясь, как пьяный, дошел до лестницы. Лука и Серхио. Он был прав, прав, когда чувствовал между ними какую-то особую связь, только ему и в голову не могло прийти, что такую. Что Лука может... Через какую-то подсобную дверь Гарет вывалился на задний двор. В небесах беззаботно сияло горячее испанское солнце, легкий ветерок гонял пыль по земле. Мир только что непоправимо изменился и все-таки остался прежним. Миру было наплевать на Гарета и его разбитое сердце. С трудом переставляя ноги, Гарет доплелся до пыльной скамейки возле забора и сел, спрятав лицо в ладонях. Нужно взять себя в руки. Зайти за вещами в раздевалку и ехать домой. Завтра тренировка. Завтра он опять увидит Луку и Серхио, и придется притворяться, что он ничего не видел и не знает. И делать это снова, снова и снова. Гарет стиснул зубы и сильнее надавил пальцами на сомкнутые веки. Наверное, поэтому в глазах предательски защипало.